Теория этнических конфликтов

Между тем, процесс этнической мобилизации может иметь две  устоявшиеся формы выражения. Он может развиваться в русле  заданной траектории, т.е. как вполне управляемый процесс, а может  развивать стихийно, что делает его  более опасным в силу утраты контроля и предсказуемости. Игнорирование  процесса стихийной этнической мобилизации – это непростительная ошибка для любой нации. Нация становится нацией в силу своей способности к этнической мобилизации, но ее крайняя форма может обусловить усиление уровня этнической конфликтности в обществе и, собственно, породить межэтнический конфликт в государстве. Поэтому важно рассматривать появление этнического конфликта в обществе как неотъемлемое свойство и этап развития этноса.

Теория модернизации.

По мере приобретения этническим конфликтом мирового значения, углублялась и его теоретическая основа, несмотря на сравнительно медленное начало исследований по теории конфликта. Текущие теории этнического конфликта  являются производными от происходящих  процессов, таких как «модернизация». К примеру, модернизация более четко раскрывает некоторые  аспекты этнического конфликта, нежели  аспекты  других социальных явлений. В этом отношении можно отметить следующие два объяснения возникновению этнического конфликта. Первое – этнический конфликт обусловлен вторжением признаков современности в традиционные  сферы жизнедеятельности, когда имеет место сопротивление традиционализма процессу модернизации. Второе – этнический конфликт является следствием, продуктом процесса модернизации. То есть развитие промышленности, расширение рынков, рост грамотности населения, урбанизация усиливали контакты, между народами обострялась конкуренция за использование рыночных возможностей и доступа к определенным областям деятельности. Это порождает межэтническую и региональную вражду. Кроме того урбанизация и повышение образованности людей дают возможность национальным элитам и народу бросить вызов государственному центру.

Этничность и традиция.

Сила этнического общественного  статуса на примере тех, кто с  успехом использует их, говорит о  том, что этнический конфликт далек  от анахронизма.  Те самые элиты, которых когда-то учили  управлять своим народом без использования этнической карты, почему-то оказываются на передовой линии этнического конфликта. Вооруженные этнические политические партии часто имеют глубокие корни среди образованных элит, этническое насилие вспыхивает в урбанизированных районах развивающихся стран мира, а армии поделены по этническим признакам, что, в свою очередь приводит к военным переворотам и массовым убийствам.

С другой стороны, возможно, этнический конфликт – результат  устойчивости и живучести традиционных антипатий, которые могут выжить даже в условиях мощнейшего влияния  модернизации.   Если это так, то можно объяснить силу этнической лояльности и неприязни даже среди современных элит в современных странах. Ведь известно, что, некоторые этнические противостояния корнями уходят в древность. Воспоминания об этих этнических конфликтах вековой, порой тысячелетней давности, могут вспыхнуть и в наши дни.

Но как бы там не было, этнический конфликт – это не результат  живучести древних антагонизмов, так как известно, что, многие этнические группы образовались сравнительно недавно. Следовательно, между группами, являющимися   новообразованными, в условиях отсутствия традиционализма, не должно существовать  и традиционного соперничества.

Этничность и модернизация.

Часто возникновение этнического конфликта сводится к тому, что данный феномен является продуктом процесса модернизации. Но тогда как может данная формулировка объяснить существование этнического конфликта в доиндустриальный период? Подобные теории, ограниченные в исторических рамках, не могут претендовать на объективность,  так как они  не раскрывают все аспекты этнического конфликта – и поэтому можно привести некоторые наиболее фундаментальные аспекты, упущенные в указанной формулировке.

Карл В. Дойтч первым выдвинул предположение, что «социальная мобилизация» связана с этническим конфликтом. Социальная мобилизация характеризуется как процесс перемены, способствующий переходу от традиционного к современному образу жизни. Оно подразумевает замещение старых паттернов поведения на новые, способствует политизации основных масс населения [3]. Данный процесс выражается в актуализации СМИ и повышении уровня грамотности населения, изменении места проживания в сторону урбанизации и рода деятельности, особенно по линии от аграрного к не аграрному сектору. [4]. По мнение Дойтча, этнический конфликт  является результатом несоответствия между уровнем социальной мобилизации и уровнем социальной адаптации. Соотношение между мобилизованными, но не адаптированными личностями, и является первичным показателем группового конфликта [5].

Такие предположения впоследствии были теоретически обоснованы. Социальная  мобилизация усиливает  этническую конкуренцию особенно в конкурентоспособном современном обществе, так как конкурирующее лицо воспринимает перемену как  угрозу для своей личной безопасности,  даже не взирая на преимущества модернизации. Образованные городские элиты организовывают коллективную поддержку для улучшения своих позиций в конкурентной среде за право обладания преимуществами модернизации.

Человеческие потребности  и ожидания меняются пропорционально  степени вовлеченности  индивидов в современную экономику и государственное устройство. Они сначала хотят заполучить, а затем просто требуют большей состоятельности, широкого общественного признания, большей власти и т.п. Люди входят в конфликт  не потому, что они отличаются друг от друга, а потому, что они принципиально схожи.

Этничность и экономические интересы.

 Экономические интересы  играют определенную роль в этническом конфликте.  Согласно этому предположению, этнический конфликт – искусственное явление. Как говорил К. Маркс, вера в важность определенных этнических интересов составляют часть идеологии, под маской которой скрываются классовые интересы, а рабочий класс отвлекается от борьбы за свои классовые интересы. Поэтому, этнический конфликт и нацелен на невидимого или виртуального врага, так как поиском внешнего врага, внимание трудящего класса попросту отвлекается от разрешения ими своих  насущных реальных проблем и борьбы с реальным врагом, которыми является правящий класс.

Вторая версия материалистической теории акцентирует свое внимание не на иррациональном классовом антагонизме, а на довольно рациональной конкуренции  рабочего класса. Здесь также можно  найти не только манипуляцию, но и  очевидные интересы. Работодатели используют труд одной этнической группы для снижения  цены труда другой группы. Соответственно, высокооплачиваемые работники, конечно же, боятся наплыва на рынок труда более дешевой рабочей силы, которая может составить им конкуренцию. Если рынок труда состоит из одной этнической группы, то классовый антагонизм приобретает форму этнического антагонизма. В то же самое время, главная риторика этнического антагонизма, концентрирующаяся вокруг этнической  принадлежности, в данной ситуации, прежде всего, исходит из классового конфликта [6]. Таким образом, этническая принадлежность – это не искусственный уход от экономических интересов, а скорее рефлекторное отражение существования данных интересов.

Третья объяснение этнического  конфликта также основана на экономической  составляющей. Это трение между представителями  этнического меньшинства среднего класса и коренной национальностью. Этнические меньшинства концентрируют в своих руках значительные  торговые и коммерческие активы и часто становятся посредником между производителем и потребителем, работодателем и наемным работником, владельцем и арендатором, элитой и простым населением. В итоге, меньшинство, занимающееся торговлей,  находит конкурентов среди других малых этнических групп. Примерами могут служить китайцы в Юго-Восточной Азии, азиаты в Восточной Африке, евреи в предвоенной Европе. Но, даже в этой, казалось бы, обыденной ситуации, существуют свои нюансы. Конфликт возникает не из-за экономической конкуренции, а скорее вследствие наибольшей приспособленности этнических меньшинств кооперировать свои усилия в угоду своей этнической группы, вследствие которого издержки выпадают на долю других этнических групп и титульной нации. Все это приводит к тому, что, коренные народы чувствуют себя обделенными, что только усиливает накал страстей вокруг диаспор и эмигрантов, занимающихся успешной торговлей в их стране.

В целом, говоря  о природе этнического конфликта, необходимо заметить, что в отличие от теории модернизации, теория классового антагонизма может свидетельствовать о многообразии  конфликтных мотивов среди различных классов. Фактически, эти теории раскрывают в социальных классах различные экономические причины, в совокупности, ведущие к этническому насилию. По крайней мере, три уровня конкуренции четко определены по линии: торговец с  торговцем, торговец с потребителем и рабочий с рабочим, где самая обычная конкуренция, переходя в плоскость этнических взаимоотношений, приобретает  форму этнического противостояния.

Культурный плюрализм.

 В основе этнических конфликтов часто лежат культурные различия, которые, как правило, разделяют этнические группы. Культурный плюрализм состоит из существующих в рамках одного общества групп, обладающих несовместимыми институциональными системами. Институциональными системами Смит называет социальные структуры, ценности, убеждения, которые формируют «ядро» любой культуры. Культурный плюрализм, по его мнению, является больше, чем просто культурной неоднородностью. Основные характеристики культурного плюрализма Смита достаточно ясны . Во-первых, любая институциональная система стремится к внутренней интеграции и последовательности, каждая из этих дифференцированных групп будет иметь тенденцию к образованию замкнутого социально-культурного блока. Во-вторых, культурно различающиеся группы вместе образуют общество, в котором одна из этих групп подчинена другой.   В-третьих, таким обществам присущи разногласия и конфликты, которые могут угрожать плюралистическому обществу.

Общество является плюралистическим, если одна из культурных групп доминирует над другими. Отсутствие консенсуса требует силового урегулирования. Смит утверждает, что там, где есть этнический плюрализм, существует сильная тенденция к господству одной из групп.   Ценностные разногласия могут привести к конфликту, если одна группа нарушает нормы другой. Этнический конфликт влечет за собой столкновение культур. Конфликты сталкивают между собой людей с противоположными ценностями, противоречащими целям. В Малайзии китайцы не разделяют мнения о том, что малайцы должны иметь преимущества в политической системе. [7]

«ИЗБРАННАЯ ОБЩАЯ  ТРАВМА» ВЕМИКА ВОЛКАНА.

 «Избранную общую травму» Вемик Волкан — убежденный сторонник психоаналитического взгляда на политическую психологию и национальные конфликты, характеризует как психологическую ситуацию, при которой некое событие заставляет большую группу людей (в нашем случае — этническую) почувствовать себя беспомощной жертвой другой группы, испытать унижение от обиды или причиненного вреда. [8] Травмированная таким образом группа избирает путь психологизации и мифологизации «рокового» для нее события. Она как бы встраивает его образ в самую основу своей идентификации, и сопутствовавшие ему чувства боли и позора передаются в нации от поколения к поколению в качестве маркера ее этнической идентичности. И с того момента, как реальная травма трансформировалась в «избранную травму», подлинные исторические факты перестают играть какую-либо роль. Сохраняет значение лишь их психологическое преломление в качестве центрального стержня чувства этнической общности. Например, армянскому этническому самосознанию придают динамизм воспоминания о потерях, понесенных в борьбе против тюркских народов, без чего не может существовать армянская идентичность. Волкан также считал, что сепаратистские движения в СССР — результат различных коллективных травм, нанесенных отдельным нациям. Например, у украинцев связанные с этим чувства восходят еще к 1654 г., когда Украина была присоединена к России. Такого рода «избранные травмы» подогревают этнические конфликты и делают эмоциональные проблемы столь же важными (а иногда и более важными), как и сегодняшние проблемы реального мира.

С этим тесно связана невозможность  для группы оплакать свою травму. Оплакивание — необходимая для человека реакция на изменение или утрату. В процессе оплакивания человек выражает свою скорбь, пытается как бы удержать утраченного человека или предмет и в конце концов смиряется с утратой. Поведение групп в этом отношении подобно поведению отдельных людей. Какое-либо событие превращается в групповую избранную травму в том случае, если группа оказывается не в состоянии оплакать его адаптивным образом. Она может быть для этого слишком униженной, слишком разъяренной или слишком беспомощной. Результатом станет отсутствие у нее воли к решению проблемы на основе компромисса, например уступки какой-то территории «врагу». Неспособность оплакать травму переходит от поколения к поколению. Однако последующие поколения сознательно или несознательно желают исправить сделанное их предками и тем самым освободить себя от униженности, ставшей частью их идентичности. Вступает в силу механизм психологической самозащиты против собственной неспособности оплакать и в итоге погасить травму, оказывающий существенное влияние на социальную и политическую идеологию группы. Например, новое поколение может быть охвачено идеологией обретения национальных прав. По свидетельству одного израильского психоаналитика, именно эта идеология является ключевым элементом политики Израиля, нации, которая не в состоянии оплакать или забыть катастрофу. Другой пример: после распада Оттоманской многонациональной империи турками овладела идеология национальной чистоты. Даже сегодня одна из популярных национальных газет выходит под девизом «Турция только для турок». А на рубеже веков венгры пытались очистить свой язык от всех иностранных заимствований, реагируя таким образом на реальные и воображаемые угрозы, исходившие от соседних славянских и германских народов.

СПОСОБЫ УРЕГУЛИРОВАНИЯ ЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ.

Под выходом из конфликта понимается полное или частичное снятие конфликтной ситуации, в результате чего если и не снимается основное противоречие, породившее конфликт, то, по крайней мере, достигается относительный компромисс.

При возникновении на своей  территории межнационального конфликта  любое государство вынуждено  на него реагировать. Замалчивание и  демонстративное игнорирование  проблемы — лишь одна из форм подобной реакции. Все действия, направленные на снижение интенсивности конфликта, могут быть условно разделены на силовые (вооруженные) и несиловые (невооруженные). Оба типа реакций взаимосвязаны друг с другом: вооруженное подавление этнического конфликта часто сменяется поиском мирного диалога, а попытка силового решения проблемы следует после исчерпания потенциала переговорного процесса.