Структурный функционализм Р.Мертона

ГЛАВА 2. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МЕРТОНОВСКОЙ ПАРАДИГМЫ СТРУКТУРНОГО ФУНКЦИОНАЛИЗМА

2.1 Стратегия функционального  анализа

 Главную суть своего подхода Р. Мертон выразил комплексным понятием «функциональность». Согласно этому понятию взаимосвязь общества в целом и его отдельных частей обеспечивается самыми разнообразными и специфическими их функциями, которые могут наблюдаться и многократно повторяться в конкретных объектах и фактах. Задача социолога состоит в том, чтобы «не рассуждать о внутреннем содержании социологических фактов и объектов, а просто рассматривать реальные, зримые, доступные для изучения и обобщения последствия функций».

Для наблюдения и изучения функций Р. Мертон предлагает методологический инструмент, который называет «теории среднего радиуса действия». Суть их он формулирует так: «Это теории, находящиеся в промежуточном пространстве между частными, но тоже необходимыми рабочими гипотезами, во множестве возникающими в ходе повседневных исследований, и всеохватными систематическими попытками развить единую теорию, которая будет объяснять все наблюдаемые типы социального поведения, социальных организаций и социальных изменений». Эта теория была призвана категориально оформить соединительный мост между конкретными исследованиями и общесоциологической теорией. Теория принципиально используется для внутренней организации эмпирических исследований. Она выступает посредником между общими теориями социальных систем, которые слишком отдалены от особенных проявлений классов тех или иных типов социального поведения, с тем чтобы «объяснять то, что наблюдаемо, и давать детализированные, упорядоченные характеристики особенностей, которые вообще не обобщены». Именно здесь, на среднем уровне, как подчеркивает Р. Мертон, социология выполняет свою основную роль в обществе, ибо это «именно та социальная наука, которая оперирует теориями среднего радиуса охвата, концентрирующими в себе факторы реального управления социальными процессами с учетом конкретных эмпирических исследований и отвергающими метафизические претензии на всеохватность и универсальность» [15, с. 74].

Ясно, что таким утверждением Р. Мертон выразил свое несогласие с теорией структурного функционализма Т. Парсонса, претендовавшей на эти качества всеохватности и универсальности.

Определив, таким образом, свой «объект» исследования, Р. Мертон выдвигает целый ряд положений, обосновывающих логику своего практического подхода к делу. При этом он выделяет три ключевых условия или требования функционального анализа, которые, по его мнению, приобретают характер аксиом: это - «функциональное единство» (согласованность функционирования всех частей общества), «функциональная универсальность» (все общественные явления функциональны) и «функциональная принудительность».

«Функциональное единство» социологического анализа, подчеркивает Мертон, определяется не «сверху», не при помощи какой-либо теории, а в бесконечной глубине социальных фактов, которые благодаря своей функциональной определенности являются интегрирующими факторами социальной жизни. Функциональные качества универсальны и представлены во всех формах культуры, что легко увидеть при их анализе. Мало того, они носят императивный, принудительный характер в первую очередь для всех общественных институтов, хотя это может проявляться по-разному. В целом функциональный анализ применим только к стабильным и стандартизированным объектам, которыми могут быть повторяющиеся и типовые явления, характеризующиеся устойчивостью (социальные роли, социальные процессы, институционные объекты, социальные структуры, средства социального контроля и т.д.). [17, с. 56].

На концепцию Р. Мертона оказали значительное влияние работы М. Вебера, У. Томаса, Э. Дюркгейма и Т. Парсонса, учеником которого он был. Анализируя их взгляды, он пришел к выводу, что представление об обществе как объективном, структурированном феномене и его влиянии на поведение индивидов ведет к значительному расширению социологического знания, не решая, конечно, всех проблем. [7, с. 21].

Это представление генерирует проблематику, которую «я нахожу интересной и способ мышления о проблемах, который я нахожу более эффективным, чем все остальные, которые я знаю», - писал Р.Мертон.

Главным образом в антропологии, но не только в ней, функциональные аналитики широко применяют три взаимосвязанных постулата, которые, как мы сейчас будем утверждать, оказались спорными и ненужными для функциональной ориентации.

По сути, в этих постулатах утверждается — первое: что стандартизированная социальная деятельность или элементы культуры функциональны для всей социальной или культурной системы; второе: что все такие социальные или культурные элементы выполняют социологические функции; третье: что эти элементы, следовательно, обязательны. Хотя эти три догмата веры обычно можно увидеть лишь в компании друг друга, их лучше исследовать отдельно, поскольку с каждым из них связаны свои особые трудности. [14, с. 113].

Р. Мертон подверг критике каноническую версию функционализма, рассматривавшую общество как целерациональную саморегулирующуюся систему, показав трудности, к которым ведет принятие этой модели объяснения ("Явные и латентные функции", 1939). Кроме того, он попытался обосновать новую, радикально пересмотренную модель структурно-функционального объяснения.

В центре осуществленного Мертоном критического пересмотра оказались три сомнительных постулата ("метатеоретических" гипотезы):

1. Постулат функционального единства общества. По мнению Мертона, нельзя принимать в качестве аксиоматического допущение о высокой степени интеграции социальной системы. Во-первых, реальные общества попросту не могут рассматриваться в качестве идеально интегрированных и слаженно функционирующих систем; во-вторых, вопрос о степени, а также формах и механизмах интеграции следует изучать сугубо эмпирически. Постулат функционального единства можно сохранить лишь в качестве метода изучения непреднамеренных последствий человеческого поведения, и все реальные результаты функционального анализа в культурной антропологии и социологии связаны как раз с изучением того, каким образом устойчиво воспроизводятся культурные и социальные практики, в которых обнаруживается "непредустановленная гармония" между целями конкретного деятеля, последствиями его действий и объективными потребностями выживания социальной системы. Именно здесь Мертон вводит различение явных и латентных функций, открывающее возможность перехода от акционистской к структурной перспективе. При более строгом подходе явная функция - т.е. объективный результат поступка, намеренно запланированный и признаваемый в качестве такового действующим, - полностью описывается рассмотренной выше моделью целерационального действия. Иными словами, явные функции ничем не отличаются от мотивов и целей и, следовательно, не требуют введения в социологию сильных версий функционального объяснения, подобных тем, которые используются в биологии. Сильное функционалистское объяснение в социальных науках применимо, прежде всего, к латентным функциям - непризнанным и непреднамеренным последствиям деятельности [14, с. 115].

2. Универсальный функционализм - еще одна мишень мертоновской критики.

Под этим подразумевается характерная для ранних версий функционализма тенденция любое подразделение социальной системы, любую культурную практику как "полезные" для системы в целом. Как и в случае постулата функционального единства, Мертон отвергает "онтологическое" понимание универсального функционализма, сведя статус последнего к своего рода эвристическому приему, позволяющему оценивать "чистый баланс" функциональных и дисфункциональных последствий действия. [8, с. 296].

3. Наконец, Мертон подверг  анализу третий неявный постулат  радикального функционализма - постулат необходимости. Последний из этого трио постулатов, распространенных среди социологов-функционалистов, является во многих отношениях самым двусмысленным. Двусмысленность становится очевидной в вышеупомянутом манифесте Малиновского, гласящем, что в каждом типе цивилизации каждый обычай, материальный объект, идея или верование выполняет некую жизненно важную функцию, у каждого своя задача, это обязательный элемент работающего целого. Из этого отрывка не совсем ясно, об обязательности чего он говорит: функции, элемента (обычая, объекта, идеи, верования), выполняющего функцию, или их обоих. Эта двусмысленность довольно часто встречается в литературе. Так, в уже упомянутом нами изложении роли религии Дэвисом и Мором на первый взгляд кажется, что они считают религию обязательной именно как институт: «Причина, по которой религия необходима...», «...религия... играет уникальную и обязательную роль в обществе»26. Но вскоре оказывается, что не столько институт религии рассматривается как обязательный, сколько функции, которые обычно закрепляют за религией. Ибо Дэвис и Мор полагают религию обязательной лишь постольку, поскольку она заставляет членов общества принять «некоторые общие для всех конечные ценности и цели». Эти ценности и цели, говорится там, должны... казаться членам общества имеющими некую реальность, и как раз роль религиозной веры и ритуала — дать и усилить это ощущение реальности. Через ритуал и веру общие цели и ценности связаны с воображаемым миром, который символизируют святыни, и этот мир, в свою очередь, значимым образом связан с фактами и тяжелыми испытаниями в жизни индивида. Через поклонение святыням и существам, которые они символизируют, и через приятие сверхъестественных предписаний, которые в то же время являются кодексами поведения, осуществляется мощный контроль за поведением человека, направляя его на под держание институциональной структуры и сообразуя его с конечными целями и ценностями. [14, с. 122].

В самом общем виде последний сводится к утверждению о том, что любой конкретный социальный институт, обычай и т.п. необходим для удовлетворения существенной потребности системы. Это утверждение содержит в себе два взаимосвязанных предположения: а) о существовании базисных потребностей (функционального реквизита) социальных систем, т.е. условий "выживания" и сохранения социального порядка; б) о незаменимости определенных структур в качестве такого реквизита. Как и Парсонс, Мертон склонен согласиться с первым из этих предположений, но полагает, что задача установления функционального реквизита разрешима путем эмпирического исследования, а не чистого умозрения (как в случае парсоновской системы универсальных реквизитов). Второе из предположений Мертон решительно отвергает, предлагая взамен постулат множественности структурных альтернатив, реализующих некую функцию. В обобщенном виде логическая схема сильного функционалистского объяснения выглядит следующим образом:

1. Y - результат действия X.

2. Y благоприятно для Z.

3. Z не является целью  действий, производящих X.

4. Причинная связь между X и Y, либо само существование Y, не  признаны агентами, участвующими  в Z.

5. Y поддерживает существование X посредством "петли обратной  связи", проходящей через Z. Короче говоря, постулат обязательности в своей обычной формулировке содержит два связанных, но различимых утверждения. Первое: предполагается, что существуют определенные функции, являющиеся обязательными в том смысле, что если они не будут выполнены, общество (или группа, или индивид) не сохранится. Тем самым выдвигается понятие функциональных предпосылок или непременных условий, функционально необходимых для общества, и у нас будет возможность изучить это понятие более детально. Второе — и это совсем другой вопрос, — предполагается, что для выполнения каждой из этих функций определенные культурные или социальные формы необходимы. [14, с. 123].

Примером функционалистского объяснения, полностью соответствующего описанной схеме, может служить мертоновское объяснение функций политического рэкета ("боссизма") в американской теневой политике: "боссизм" (Y) не является целью разделения властей и децентрализации политической системы в Америке (X), однако на локальном уровне позволяет добиться эффективной интеграции "разбросанных сегментов власти" и, следовательно, позволяет решать частные проблемы конкретных меньшинств (Z); противоречия в интересах названных локальных меньшинств создают заинтересованность в множественности агентов власти, т.е. существует "петля" обратного влияния политического рэкета на сохранение децентрализованного характера политической системы. [20, с. 296].

Р. Мертон сформулировал основную теорему функционального анализа, которая гласит: «Точно так же как одно и то же явление может иметь многочисленные функции, так и одна и та же функция может по-разному выполняться различными явлениями». 
Из неё прежде всего следует: 
- может существовать ряд структур, которые способны выполнять ту 
или иную функцию; 
- социолог должен иметь в виду наличие функциональных альтернатив 
или функциональных заменителей;

- необходимо учесть требование спецификации той социальной единицы 
(системы или её части), которая обслуживается конкретной социальной 
функцией. [16, с. 396].

Для раскрытия смысла стратегия функционального анализа Мертону потребовалось ввести ряд понятий. Социолог, в частности, различает понятия «функции», «дисфункции» и «нефункциональность». 
Функции - это те наблюдаемые последствия, которые способствуют адаптации или приспособлению данной системы. 
Дисфункции — это те наблюдаемые последствия, которые уменьшают приспособление или адаптацию системы»4. Дусфункция указывает на наличие напряжения на структурном уровне. 
Нефункциональность — это наблюдаемые эмпирически те последствия, которые безразличны для рассматриваемой системы. 
Мертон также вводит понятие «социологическая амбивалентность», обозначающее, что некая форма, способная выполнять позитивные функции, может также играть и дисфункциональную роль в этой же системе.

При исследовании тех или иных реалий социолог сталкивается со случаями, когда субъективные цели совпадают с объективными последствиями и когда они расходятся. Для учета данного разграничения Мертон предложил ввести понятия «явные функции» и «латентные функции». 
«Явные функции - это те объективные последствия, которые вносят свой вклад в регулирование и приспособление системы и которые входили и осознавались участниками системы. 
 Латентные функции, соответственно, те объективные последствия, которые не входили в намерения и не были осознаны». 
Что дает социологу подобное разграничение функций? Оно позволяет понять стандарты социального поведения, которые на первый взгляд кажутсяиррациональными. 
Мертон, в частности, приводит в качестве примера церемониал по вызыванию дождя, распространенный среди некоторых народов. Для большинства современных наблюдателей - это просто предрассудок. Однако социолог на этом не может остановиться. Для него важно понять истинную роль этого церемониала в жизни людей. Вот здесь-то понятие латентной функции употребляется для объяснения того, что церемониал по вызыванию дождя может выполнять для участвующих в этом процессе людей функцию, совершенно отличную от её явной цели. Данное понятие может направить социологическое воображения исследователя на иной срез анализа - в частности, выполняет ли этот церемониал функцию укрепления групповой солидарности. Социолог пишет: «Путем систематического применения понятия латентной функции иногда можно обнаружить, что явно иррациональное поведение является положительно функциональным для группы». [16, с. 400]. 
Мертон прямо указывает на то, что специфический интеллектуальный вклад социолога в исследовании социальных реалий состоит прежде всего в изучении непреднамеренных последствий, к которым относятся латентные функции. Это принципиально отличает познавательные возможности социологии от того, что может здравый смысл. 
Обнаружение латентных функций способствует увеличению социологического знания. Каковы, например, были латентные функции показательных публичных процессов над «врагами народа» в советское время? Явные функции очевидны: покарать «отступников, чужаков», вызвать всеобщий страх перед возможностью любого несанкционированного поведения. Что же касается латентных функций, то можно предположить следующее: эти акции способствовали групповому сплочению индивидов, участвовавших в них; утверждению лояльностей по отношению к партийно-государственным структурам, общих, разделяемых большинством населения, моральных ценностей коллективистского толка; отчуждению индивидуальных прав в пользу коллективов; утверждению аффективных выборов вообще. [14, с. 400].