Семейное воспитание в России

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Анализ традиций и современной практики семейного воспитания в России

2.1. Особенности семейного воспитания в современной России

В ходе глобальных политических, экономических и культурных трансформаций в ХХ в. семья как социальный институт претерпела радикальные изменения. В этой связи рассмотрение вопроса о трансформации семьи и семейных ценностей (в том числе ценностей семейного воспитания) необходимо осуществлять в контексте исторической и социальной динамики.

В течение первых десятилетий ХХ в. в ходе индустриализации и развития урбанистических процессов размывалось представление о патриархальной семье как о социокультурной норме. Рост промышленного производства все активнее побуждал людей менять место жительства в поисках работы. Крестьяне семьями и поодиночке в массовом порядке перебирались на жительство в города. Жизнь в быстро модернизировавшемся городе с большим количеством детей оказывалась затруднительной, также ослаблялись родственные связи, требовавшие частых и близких контактов. Развивался системный социокультурный конфликт деревенского и городского миров. В городах возрастала доля сиротства. Кроме того, новые ритмы жизни стирали межсословные грани, способствуя росту социальной мобильности, нарушались отношения между кровными родственниками, которые теперь могли принадлежать к различным социальным слоям. Параллельно отлаживались общественные механизмы, бравшие на себя функции семьи по воспитанию и образованию детей, выполнению ряда домашних работ, обеспечению безопасности, денежному кредитованию. На первый план в индустриальном обществе выходили личные достижения индивида, что уменьшало экономическую и профессиональную зависимость человека от семьи.

Важным фактором, повлиявшим на существование семьи, выступила секуляризация общества и культуры. Вследствие секуляризации уменьшилось влияние религии на повседневную жизнь человека и общества, стала возможной жизнь вне контекста духовно-нравственной традиции, вне устремленности к добродетели и противостояния пороку. Само понимание семьи в секуляризованном общественном сознании лишилось сакрального смысла. Супружеские отношения перестали быть выражением жертвенной любви и духовного единства, утратилось представление о необходимости пожизненной верности супругов и нерасторжимости брака; утратилось традиционное понимание семейного воспитания как добровольного крестоношения, жертвенной родительской любви, труда и усилий, направленных не только на материальное обеспечение и жизненное устройство, но и на установление духовной общности с детьми.

В ХХ в. стремительно менялись структурные, социально-психологические, нравственно-этические характеристики семьи: ее размер, состав, образ жизни. Однако столетиями существовавшие механизмы трансляции культуры позволяли семье сохранять и традиционные черты. В результате развития амбивалентных процессов в российском обществе на протяжении ХХ в. продолжала существовать, постепенно сдавая свои позиции, патриархальная семья, а также сформировались два новых типа семьи: детоцентристская и супружеская.

В послевоенные годы, с конца 1940-х до 1980-х гг., доминирующим типом становится детоцентристская семья.

Основными чертами детоцентристской семьи являются:

– нуклеаризация: многопоколенная семья уступает место двухпоколенной, структуру которой образуют отношения «муж — жена», «родители — дети»;

− автономность семьи от родственников и влияний ближайшего социума;

– возрастание роли частной жизни;

– взаимная адаптация индивидуальных планов и поведенческих стереотипов членов семьи;

– малодетность (появление и закрепление традиции регулирования рождаемости);

– изменение отношения к детям и типологии внутрисемейной иерархии: центром семьи становится ребенок;

– изменение характера ценности ребенка для семьи (утрачивается приоритет экономической ценности ребенка как будущего работника, возрастает эмоциональная самоценность родительства и общения с ребенком);

– определение жизненных установок семьи тезисом «Дети — главный смысл жизни»;

− взаимодействие родителей с ребенком на основе опеки, регламентации и контроля детской деятельности;

− направление основных ресурсов семьи на улучшение жизни ребенка, получение им более высокого материального и социального статуса.

По аналогии с префигуративностью патриархальной семьи культуру семьи детоцентристской можно назвать кофигуративной суть которой — в ориентации на современность и современников. В принятии новых форм поведения остается важным одобрение старших, но многому молодежь учится уже не у взрослых, а у своих сверстников, а родители учатся чему-то у своих подрастающих детей [10].

Для решения задач воспитания и социализации детей детоцентристская семья концентрировала все свои ресурсы, но неизбежно сталкивалась с трудностями: в малообеспеченных семьях это были трудности материального порядка, в обеспеченных — психологические трудности, связанные со стихийным формированием у детей потребительских установок, эгоцентризма, ориентированности не на служение (семье, Родине), а на самореализацию и потребление Дополнительные сложности в сохранение воспитательного авторитета семьи вносила прогрессирующая утрата аксиологической значимости семьи в общественном сознании. Ценность семьи находилась в противоречии с нормативными ценностями иерархической пирамиды социальных приоритетов, уступая по значимости труду, профессионализму, образованности и социальной активности. Под влиянием идеологических и социально-экономических факторов ценность качеств работника становилась более значимой по сравнению с ценностью качеств человека как семьянина.

К концу ХХ в. кризисные явления в жизни семьи продолжали нарастать: все более снижался социальный престиж материнства и отцовства, изменилось демографическое поведение населения, уменьшался педагогический потенциал семьи, получило развитие социальное сиротство. Нарушение социализирующей функции семьи приводило к росту деструктивности общества (росту алкоголизации, наркотической зависимости, криминализации, нарастанию негативных демографических тенденций).

 Философские и социологические исследования начала 2000-х гг. свидетельствуют о воспроизводстве кризисной семьей девиантной социальности, трансляции деструктивного социокультурного кода.

В начале 1990-х гг. процессы системной дезинтеграции, происходившие в экономике, социальной структуре, общественной и политической сферах, способствовали утрате культуросообразных нравственных ориентиров в российском обществе, что приводило к дальнейшей трансформации жизнедеятельности и взаимоотношений в семье. Именно в этот период в массовой социальной практике детоцентристская семья уступает место супружеской семье.

Супружеский тип семьи формируется в условиях все более рационализирующегося общества, вытесняющего семью, дом на периферию жизни и полагающего средоточием существования человека работу, требующую все больше времени и концентрации усилий. Изменившееся общество больше ориентируется на индивида, чем на семью. Современный человек становится все более эгоистичным и менее склонным жить в парадигме служения любым социальным общностям, в том числе и семье. Известный специалист в сфере социологии семьи

О. М. Здравомыслова отмечает, что если «классическая семья», (отец — кормилец, мать — домохозяйка, прожившие в браке с юности до старости и вырастившие нескольких детей) определяла судьбу человека, то современная семья, является для современного человека «одним из проектов, которые он осуществляет в течение своей жизни».

В современной философии описан феномен возрастающей мобильности современного человека, «способного встраиваться в различные социальные, профессиональные, культурные группы, выбирая свою карьеру, жизненный путь, варианты самореализации», даже «особенности гендерной идентичности, семейного и репродуктивного поведения». Но человеку современной эпохи в процессе конструирования «личной биографии» приходится сталкиваться с многочисленными трудностями, являющимися визитной карточкой нашего времени, среди которых:

– все возрастающая скорость жизненных ритмов;

– культурная фрагментарность современного общества и многообразие

социальных связей, усложняющие возможность целостного понимания мира;

– подмена духовных целей жизни средствами их достижения (стремлением к обладанию материальными благами, социальным статусом);

– усиление драматического противоречия между возросшими притязаниями индивидуального разума и конечностью физического существования;

– нарастающее чувство социального отчуждения, «одиночества в толпе», «экзистенциального вакуума».

Для преодоления трудностей жизни человеку оказывается недостаточно индивидуальных ресурсов. Резерв жизненных сил может дать ему только причастность к какой-либо общности, системе, которая бы направляла жизнь и придавала ей смысл. И ни один другой социальный институт не может справиться с этой задачей лучше семьи. Это тем не менее не исключает продолжения процесса трансформации социально-нормативных характеристик супружества и родительства. Результаты такой трансформации мы наблюдаем в супружеской семье [6].

Основными чертами супружеской семьи являются:

– позднее вступление в брак; распространенность назарегистрированных супружеских союзов;

– выдвижение на первый план изначальной психологической совместимости как основы супружеского благополучия (в патриархальной и детоцентристской семье обретение психологической совместимости являлось одной из задач совместной жизни супругов);

– неопределенность традиций, регламентирующих семейные отношения;

– ослабление посреднической роли семьи между индивидом и обществом;

– приоритет индивидуального над семейным;

– эгалитарный (основанный на равенстве, товариществе) характер взаимоотношений супругов; – отсутствие четкой семейной иерархии, трансформация вопроса о главенстве в семье в проблему лидерства;

– неустойчивость семейных гендерных ролей, стирание специфичности образов мужского и женского поведения, унификация мужского и женского миров;

– стремление обоих супругов к индивидуальным достижениям во внесемейной сфере жизнедеятельности, профессионально-карьерному и статусному росту, личной и материальной независимости, личной свободе, наслаждениям в жизни, получению индивидуальных удовольствий;

– малодетность, ослабление чадолюбия и общего воспитательного потенциала семьи;

– уменьшение значимости роли семьи в ретрансляции культурных ценностей и социокультурного опыта;

– сокращение дистанции между родителями и детьми, демократизация детско-родительских отношений;

– построение взаимодействия родителей с ребенком на принципах этики самоорганизации с целью содействия формированию индивидуальности ребенка и обучения его умению самостоятельно принимать решения;

– замена осознания ребенком чувства долга по отношению к родителям и семье стремлением максимально полно использовать потенциал семьи для развития и реализации собственных возможностей и способностей;

– нестабильность внутрисемейных отношений, возрастание значимости фактора эмоциональности в жизни семьи: любое негативное эмоциональное напряжение может оказаться дестабилизирующим, ведущим к отчуждению и разрыву по всем линиям семейных связей (супружеским, детско-родительским, родственным).

В соответствии с классификацией Маргарет Мид, по аналогии с постфигуративностью культуры патриархальной и кофигуративностью культуры детоцентристской семьи, культура супружеской семьи является префигуративной. Маргарет Мид видит в развитии науки и техники, глобализации мировых процессов последних десятилетий причину необратимого разрыва связей между поколениями. Жизнь родителей уже не может служить моделью для детей, так как опыт старших невоспроизводим и даже не нужен младшим для существования в изменившемся мире. Ребенок сам находит для себя ответы на сущностные вопросы бытия. Более того, во многих ситуациях взрослые вынуждены учиться у детей. Феномен префигуративной культуры Маргарет Мид раскрыт в образном диалоге представителей старшего и младшего поколений: «Еще совсем недавно старшие могли говорить: «Послушай, я был молодым, а ты никогда не был старым». Но сегодня молодые могут им ответить: «Ты никогда не был молодым в мире, где молод я, и никогда им не будешь» [2].

Типология культур, предложенная Маргарет Мид несколько десятилетий назад, не умозрительна, она основана на глубоком сравнительном анализе особенностей преемственности поколений в модернизированном индустриальном постиндустриальном и доиндустриальном обществах. Признаки высокотехнологичного общества М. Мид описывала на примере современной ей американской реальности, а признаки традиционного общества — на основе антропологических наблюдений за жизнью аборигенов на островах Самоа в Полинезии.

Процесс детского развития в отечественной возрастной психологии традиционно интерпретируется как процесс культурного наследования, «врастания ребенка в культуру». Л. С. Выготский отмечал, что по содержанию процесс культурного развития может быть охарактеризован как развитие личности и мировоззрения ребенка. Личность же, писал Л. С. Выготский, «есть понятие социальное, оно охватывает надприрородное, историческое в человеке».