Проблемы исследования образования как фактора социальной мобильности

Образование приобрело статус важнейшего средства социальной мобильности, выступая в качестве канала массовых социальных перемещений из одних социальных групп, слоев в другие. Что же касается образования как канала вертикальной циркуляции индивидов и механизма отбора внутри различных социальных групп, то здесь данный социальный институт в ряде стран (в первую очередь социалистического лагеря) уступал такому средству, как членство в политической (особенно правящей) партии.

В условиях перехода к рыночным отношениям в СНГ роль образования  как фактора социальной дифференциации и социальной мобильности меняется. Значение дифференцирующей функции  образования ощутимо ослабевает. Оно уже не играет прежней роли в качестве канала социальных перемещений. Сама система образования, в результате ее реорганизации, с появлением большого числа элитарных учебных заведений теряет прежнюю массовость и доступность. Получение хорошего образования становится все более дорогостоящим удовольствием. Следовательно, положение индивида в обществе, возможности для его успешного продвижения по служебной лестнице определяются качеством полученного образования, во многом связанного с престижем учебного заведения. Но вместе с тем, в качестве каналов вертикальной циркуляции индивидов все больше выступают такие из них, как социально-экономический статус, членство в политических, общественных организациях, личные связи.

С введением платного образования в большинстве государств СНГ сужается социальная база формирования студенческого контингента (что, в свою очередь, негативно сказывается на механизме отбора абитуриентов, качестве подготовки специалистов), социальная ориентация на получение высшего образования начинает превалировать над профессиональной. В результате, значение образования как канала социальных перемещений уменьшается. Развитие этих тенденций вступает в противоречие с необходимостью наращивания интеллектуального потенциала, с теми задачами социально-экономического и политического плана, которые решают государства СНГ в конце ХХ века.

Существенно изменились цели и задачи высшей школы и ведущих  западных государств: она теперь формирует  не только будущую социальную элиту, но и многочисленные слои работников умственного труда в разных сферах экономики, культуры, управления. Наряду с сохранением определенного числа элитарных вузов, расширяется сеть разнообразных послесредних учебных заведений, проявляющих тенденцию к тому, чтобы стать массовыми.

Социальное неравенство  в сфере высшего образования  еще далеко не преодолено. Многочисленные социологические исследования, проводимые в США и странах Западной Европы, убедительно показывают, что в  составе студенческих контингентов (особенно если иметь в виду наиболее престижные вузы) непропорционально большой процент занимают выходцы из привилегированных слоев населения. Несмотря на то, что плата за обучение в высшей школе нигде не взимается с целью получения дохода, в некоторых частных университетах, особенно в США, она очень велика, доходит до 25 тыс. долларов в год и оказывается непосильной даже среднему классу.

Тем не менее, принцип доступности пробивает себе дорогу. В США, Канаде, Франции, Италии многие вузы (включая ряд университетов) зачисляют без экзаменов всех абитуриентов, имеющих свидетельства об успешном окончании полной средней школы; число вакансий на первых курсах не лимитируется. Иными словами, поступление в высшую школу начинает рассматриваться не как привилегия, а как естественное право и необходимое условие достижения желаемого социального статуса. Между уровнем образования и размером заработной платы обнаруживается четкая корреляция. Например, в США работники, окончившие лишь среднюю школу, зарабатывают в среднем в полтора-два раза меньше, чем их сверстники, имеющие диплом бакалавра, и почти втрое меньше, чем доктора. Примерно такая же пропорция в странах Европы. Везде функционируют механизмы, стимулирующие стремление молодых людей к повышению своего образовательного уровня. Каждый шаг наверх по образовательной лестнице определенным образом вознаграждается, ибо в обществе прочно укоренилось восприятие высшего образования не только как социального блага, но и как общественной необходимости. Поэтому оно должно оплачиваться и стимулироваться обществом.

Общественная востребованность знаний проявляется и в том, что оплата малообразованных работников относительно снижается, а высокообразованных – растет и относительно, и абсолютно. Действует ряд материальных стимулов, способствующих привлечению талантливой молодежи к научной деятельности.

Высокий образовательный  уровень рассматривается в развитых зарубежных странах как известная  гарантия от безработицы. Увеличение занятости  идет главным образом за счет лиц  с относительно высоким образовательным  цензом, именно для них в первую очередь предназначаются новые места. Правда, конъюнктура на рынке труда во многих странах показывает, что определенную часть безработных составляют и дипломированные специалисты, не сумевшие найти себе применение в соответствии с полученной профессией и квалификацией. Но все же первыми, кто страдает от безработицы, становятся именно работники с минимальным уровнем образования, особенно молодежь, среди которых доля безработных, как правило, в 2–3 раза больше, чем среди взрослого населения.

Повысилось значение образования и для молодежи из привилегированных групп населения, что связано с новыми способами формирования элиты западного общества. Еще в недалеком прошлом отдельным достаточно энергичным и предприимчивым людям удавалось достичь высших ступеней социальной лестницы и с минимальным образованием. Однако в сегодняшней ситуации такие варианты практически исключены. Разумеется, энергичность и трудолюбие способствуют жизненному успеху. Существенную роль играют и такие факторы, как материальное благополучие, происхождение, протекционизм. Но только этого уже недостаточно. Важнейшим условием вхождения в состав экономического и политического истеблишмента является наличие диплома престижного университета. Отметим, что в нынешних условиях в такие университеты поступает небольшое число способных учащихся и из бедных семей. Их учеба оплачивается крупными корпорациями и благотворительными фондами.

Определенную  роль в расширении охвата молодежи из не очень состоятельных семей  послесредним образованием играют государственные пособия на детей. Система таких пособий достаточно тщательно разработана в ряде стран Западной Европы, где семьи, независимо от доходов, получают ежемесячные пособия начиная с появления первого ребенка. Пособия выплачиваются в Великобритании и ФРГ до достижения ребенком 16 лет, во Франции – до 17 лет, в Италии – до 18 лет, а при продолжении стационарного обучения – и после достижения этого возраста. Такая система существенно стимулирует и поощряет тех, кто стремится получить высшее образование.

В США действуют  федерально-штатные программы материальной помощи нуждающимся семьям с детьми. Денежные выплаты таким семьям вместе с продовольственными талонами составляют более половины их дохода. Эти меры, по мнению государства, должны способствовать увеличению продолжения обучения молодежи из малообеспеченных семей. С целью обеспечения выходцам из этого круга возможности обучения в послесредних учебных заведениях, существует федеральная система студенческих стипендий Pell-grants. Кроме нее, в различных штатах действуют свои дополнительные программы помощи в получении высшего образования. Например, одна из таких программ с 1993 г. осуществляется в штате Джорджия: оплачивается обучение в любом колледже штата (но не выше 3-х тыс. долларов в год) хорошо успевающих студентов, вне зависимости от доходов семьи. Эта сумма в основном покрывает годичную плату за обучение в государственных учебных заведениях, которая в середине 90-х составляла в среднем по США 1.200 долларов в двухлетних общественных колледжах и около 2.600 долларов в четырехлетних государственных колледжах. Накануне президентских выборов 1996 г. Б.Клинтон выдвинул законопроект, предлагающий уменьшать на 1.500 долларов сумму годового налогообложения той семьи, в которой есть хорошо успевающий студент. В расчет брались, безусловно, бедные семьи, для которых эта сумма может решить вопрос обучения детей в недорогих государственных колледжах.

Существенно повлиял  на повышение доступности, а, соответственно, и социальной мобильности тот  факт, что в государственных послесредних учебных заведениях ряда западноевропейских стран плата за обучение либо полностью отменена (Германия, Австрия, Скандинавские страны), либо значительно снижена, порой практически до символического значения. Часть студентов получают стипендии: во Франции около 20%, в Италии и Испании – 10%. Функционирует система займов, предоставляемых студентам крупными корпорациями и благотворительными фондами.

Приведенные данные отнюдь не означают, что страны Запада в полном объеме решили те проблемы, о которых шла речь. Но наличие относительно эффективно действующей системы смягчения социальных препятствий при решении вопросов получения послесреднего образования безусловно.

Хорошо известно, что процесс образования связан не только с подготовкой учащегося к определенному виду деятельности, но оказывает существенное влияние на социальный статус индивида. Однако так же хорошо известно (хотя эта позиция менее распространена на уровне бытового сознания), что образование – фактор, но ни в коей мере не гарантия социальной мобильности.

Таким образом, если следовать теории Н.Дж. Смелзера, высшее образование имеет одновременно и практическое, и символическое значение.⁸ Индивид использует свои знания для достижения специфических целей.

Например, по завершении учебы на медицинском факультете, став врачом, специалист использует полученные знания на практике. Но диплом врача считается также показателем престижа. Диплом становится символом социального статуса, а в этом находит отражение косвенный, символический аспект образования.

Достаточно  интересные суждения относительно проявления в образовательной сфере такой  ее функции, как социальная мобильность, высказал еще в середине 70-х гг. нынешнего века американский ученый Рэндалл Коллинз. По его утверждению, расширение системы образования в США обусловлено не только потребностью в квалифицированных специалистах, но и борьбой различных “статусных групп” за властные функции, материальное благополучие и престиж. Динамика этой борьбы в изложении Коллинза выглядит следующим образом: различные привилегированные группы (например, врачи и юристы), стремятся к упрочению своих позиций в обществе. Они “поддерживают своих” и создают негласные препятствия для “чужих”. Одно из таких традиционных препятствий – высокие требования к уровню образования и обязательное наличие лицензии. Таким образом, считает американский специалист, часто борьба по поводу требований к уровню образования в действительности обусловлена конфликтами статусного характера. При этом в возникающих конфликтах привилегированные группы настаивают на жестком соответствии “стандартам”, а группы подчиненные требуют “доступа” к благам. Это иногда стимулирует чрезмерное расширение системы образования, что далеко не всегда соответствует реальным потребностям экономики данного конкретного периода.⁹

В социологической  литературе еще в 70-е годы сформировалась точка зрения, ставящая под сомнение абсолютную прямую зависимость между  образовательным цензом индивида и  его шансами воспользоваться  вознаграждением, которое может  предложить общество.

Вполне понятно, что чем больше индивид учится, тем выше его шансы добиться высокого дохода и восходящей социальной мобильности. По крайней мере, именно образование  дает аттестаты, дипломы, свидетельства, необходимые для занятий многими  видами деятельности. Существует высокая взаимозависимость между образовательным цензом или количеством лет, проведенных в учебном заведении, и успешной работой. Однако наряду с этим выявлено, что на профессиональные достижения влияют (и в весьма значительной степени) и другие факторы, например, умственные способности, социоэкономический статус родителей и воздействие среды.

Образование действительно  способствует восходящей мобильности, но дает не только знания, необходимые  для овладения профессиями высокого статуса. К примеру, чем дольше индивид находится в образовательной системе, тем глубже и осознаннее он воспринимает многие общественные процессы, политические коллизии, экологические проблемы.

В американской социологии образования в 80-е годы достаточно широко распространилось утверждение (возникшее, естественно, в результате конкретных социологических исследований), что хотя возросло число граждан США, имеющих возможность учиться в течение более длительного срока, это не повлияло на основное неравенство в распределении доходов. Раса и социальный статус родителей оказывает более весомое влияние на мобильность и статус детей, чем продолжительность лет, затраченных на учебу. В качестве одного из весомых аргументов в поддержку этих позиций использовался тот факт, что в США не наблюдается существенного увеличения доходов негров, женщин, многих меньшинств, хотя возможности получения ими образования существенно расширились. Число молодых черных, получающих в США образование в конце 80-х, было лишь на 4% ниже численности белых молодых студентов, однако доходы первых по самым скромным подсчетам на 30% ниже, чем у вторых.

Из этих и  других показателей делался вывод  о том, что образование оказывает, безусловно, существенное влияние на возможности социальной мобильности  и устройства в жизни, но не единственное. Крайне важным является также семейная среда и/или социально-статусные особенности.

Нет единой точки  зрения и о значимости качества получаемого  образования для восходящей мобильности. Оно важно, но степень его влияния  спорна.

Таким образом, помимо образования (в первую очередь  послесреднего) на мобильность, во всяком случае в США и ведущих западных странах, влияет такое весомое по количеству число факторов (например, социоэкономический статус, условия  на рынке труда, характер развития экономики, степень протекционизма при решении кадровых вопросов в каждом конкретном обществе и т. д.), что трудно выстроить четкую иерархию и взаимосвязи между образовательным цензом, социальной мобильностью, положением в обществе, доходами.

Когда в результате экономических перемен интенсифицируется процесс возникновения новых престижных должностей, в какой-то степени это способствует восходящей мобильности. Колебания на рынке рабочей силы также воздействуют на мобильность и доходы. Таким образом, состояние народнохозяйственного механизма, уровень развития экономики и той или иной ее составляющей на каждом конкретном этапе, условия спроса и предложения могут ощутимо влиять на образование как на фактор, определяющий уровень социальной мобильности и трудоустройства.