Международная безопасность и глобальные угрозы

Захват "черной" и "серой" экономик с их многомиллиардными оборотами  и армиями организованной преступности превращает лидеров террора в  хозяев мощной экономико-политико-военной  силы. Эта "сфера террористических услуг" не может оставаться невостребованной, в том числе и "легальными игроками" - государствами. Многие государства  используют терроризм в своих  целях - пример - американский "ирангейт", где ЦРУ на деньги, вырученные от продажи оружия "врагу" - Ирану, финансировало террор "контрас" в Никарагуа. 
Оставшиеся после ухода СССР из Афганистана 8-15 тыс. боевиков-террористов сегодня стали одной из опор развития терроризма в Северной Африке, Боснии, 
Ближнем Востоке, Чечне, Таджикистане и... самих США. 
То, что происходило и происходит в Боснии, показывает, в свою очередь, что 
США планомерно создают исламскую террористическую среду в Европе, чтобы препятствовать чрезмерной самостоятельности последней.

Сотрудничество спецслужб с  терроризмом создает качественно  новое явление - спецтерроризм. Наиболее известный пример - Колумбия, где  только чрезвычайные международные  меры сумели вырвать государство  из-под практически полного контроля наркомафии. 
И турецкие террористы - "серые волки" - как внутри Турции, так и за ее пределами, в том числе в Азербайджане, действуют не только под контролем, но и с активным участием турецких спецслужб.

Терроризм как массовое и политически  значимое явление - результат повальной "деидеологизации", когда отдельные  группы в обществе легко ставят под  сомнение законность и права государства, и тем самооправдывают свой переход  к террору для достижения собственных  целей. Тайные операции, к сожалению, стали необходимым и повсеместно  используемым инструментом межгосударственной борьбы. Россия тоже не может отказаться от них в одностороннем порядке. Но безответственно играть этим –  крайне опасно, в чем США убедились  на примере 
Афганистана, попытавшись выступить против Бен-Ладена и его движения «Аль- каида».

Главные стратегические условия борьбы с терроризмом с учетом изложенного: 
- воссоздание устойчивого блокового мира; 
- упреждение; блокирование терроризма на начальной стадии и недопущение его становления и развития структур; 
- недопущение идеологического оправдания террора под знаменами "защиты прав нации", "защиты веры" и т.п.; развенчание терроризма всеми силами СМИ; 
- передача всего управления антитеррористической деятельностью наиболее надежным спецслужбам при невмешательстве в их работу любых иных органов управления; 
- использование договора с террористами только этими спецслужбами и только для прикрытия подготовки акции по полному уничтожению террористов; 
- никаких уступок террористам, ни одного безнаказанного теракта, даже если это стоит крови заложников и случайных людей - потому что практика показывает, что любой успех террористов провоцирует дальнейший рост террора и количества жертв.

3.Новые концепции безопасности

Как уже говорилось выше, исследовательский  арсенал, связанный с осмыслением  проблем безопасности и выработкой теоритических основ для практических решений в данной области, оказался не приспособленным к новым, послехолодновоенным  реалиям. Возникла острая необходимость  его пересмотра и выработки новых, более эффективных концептуальных средств, способных преодолеть этот недостаток. По мнению ряда экспертов и профессионалов в области безопасности, такую роль могли бы сыграть концепции кооперативной и человеческой безопасности, первые упоминания о которых в специальной литературе относятся кже к началу 1990-х гг. Кроме того, все больше внимания привлекает теория демократического мира.

Подчеркнем, что в основе всех этих концепций лежат положения либерально- идеалистической парадигмы ( в обеих  ее разновидностях – и канонической, и неолиберальной ). Доминирование  неолиберализма проявляется, таким  образом, не только в сферах экономики  и политики современного глобализирующего мира. 
В международных отношениях ( и в практике,и в теории) неолиберализм также стремится взять реванш над политическим реализмом, который длительное время оказывал определяющее влияние на формирование подходов науки.

Рассмотрим содержание названных  концепций более подробно.

Концепция кооперативной безопасности

Будучи основанной на постулатах либерально- идеалистической парадигмы, данная концепция имеет несколько разновидностей. Наиболее распространенными являются две из них. Одна апеллирует к международным  институтам и правовым нормам и, соответственно, относится, по терминологии М, Уайта, к 
«гроцианской» ( или «рационалисткой») традиции. Другая настаивает на универсальности моральных норм и соблюдении прав как основном критерии безопасности и тем самым соответствует «кантианской» (или 
«революционаристской») традиции. Различия между ними настолько велики, что, по существу, речь идет о двух разных концепциях. Поскольку в первой из них уделяется значительное внимания необходимости создания самого широкого сообщества безопасности, в котором могли бы принять участие все заинтересованные страны, то это разновидность рассматриваемой концепции иногда называется еще «партиципативной безопасностью». Во второй версии сообщество безопасности фактически ограничено достаточно узким кругом его членов. 
«Гроцианская» концепция кооперативной безопасности. 
Можно без преувеличения сказать, что у истоков разработки данной концепции с конца 1980-х гг. стояли ученые из Брукинского университета США, сообщество которых нередко называют «брукингской группой». Приведем основные элементы содержания кооперативной безопасности, отстаиваемой этими учеными.

«Кооперативная безопасность, - пишут  они, - это механизм сдерживания агрессии через создание встречных угроз  и поражения тому, от кого она  исходит» (Carter et allii.1992.P.7). Меры, направленные на достижение кооперативной безопасности, должны формироваться скорее на основе согласия, чем навязываться силой, а  сама система кооперативной безопасности должна исходить из таких предпосылок, которые могли бы восприниматься широкой общественностью как  легитимные. Такие меры должны быть также инклюзивными в том смысле, что все страны имеют право  на присоединение к ним. Эти страны должны, в свою очередь, соответствовать  духу кооперативной безопасности и  участвовать в установлении ее правил.

Авторы особо подчеркивают, что  кооперативная безопасность не должна принимать форму отдельного всеобъемлющего политического режима и соглашения по контролю вооружений. Так же она  не должна стремиться к созданию международного правительства. Кооперативная безопасность, в понимании “брукингской группы”, не претендует на то, чтобы уничтожить все вооружения, предотвратить все  формы насилия или гармонизировать  все политические ценности. В фокусе ее интересов предотвращение накопления средств для серьезной , преднамеренной, организованной агрессии. 
«Сосредоточиваясь на сокращении организованных военных приготовлений, кооперативная безопасность само по себе не адресуется непосредственно к субгосударственномунасилию, которое является главным источником хронических конфликтов и человеческой нищеты в мире. Но кооперативная безопасность дает международному сообществу основу- действительно необходимую основу- для организации ответов на гражданское насилие» (там же Р 11). Далее авторы перечисляют основные компоненты кооперативного порядка. Это такие компоненты, как опыт ядерного устрашения и кооперативная денуклеаризация; оборонительная конфигурация обычных сил; согласованный международный ответ на агрессию; снижение военных инвестиций и распространение ОМП; транспарентность всех мер.

Отмечая, что понятие “кооперативной”  или “партиципативной безопасности”  получает все более широкое распространение, французский международник Д. Коляр  видит ее суть в том, что “…идя  сверху, она делает акцент на предупреждении конфликтов, на разумной достаточности, на стабильности и мерах транспарентности, доверия и контроля” (Colard. 1998. 
P. 197). В рамках данной концепции термин «сообщество безопасности» включает в себя всеобъемлющую систему коллективной безопасности (содержание которой было описано выше) и сопровождается правилами поведения, вырабатываемыми в процессе переговоров (см., например, кодекс военно- политического поведения, одобренный Будапештским саммитом в декабре 
1994г.), а также «нормативной основой» (представленной, в частности, 
Заключительным Актом СБСЕ 1975г., Парижской Хартией для новой Европы 1990г. и др.).

Близкие взгляды высказывает австралийский  исследователь Д.Дьюитт 
(Dewitt . 1994.). Опираясь на инициативы, выдвинутые в сентябре 1990г. на собрании ГА ООН представителем Канады Дж. Кларком, Д. Дьюитт считает главным для системы кооперативной безопасности наличие трех элементов: во- первых, направленность не на устрашение агрессора, а на создание твердых гарантий предупреждение агрессии; во-вторых, альтернативность политике союзов или, как крайний случай, сосуществование наряду с ними и, в-третьих продвижение в области не только военной, но и невоенной безопасности. Важно отметить, что в представлении автора система кооперативной безопасности должна охватывать не только государственных, но и негосударственных, транснациональных акторв. Не нуждаясь в специальных формальных институтах или механизмах, она и не исключает возможности их создания, если этого хотят ее участники. Наконец, формирование системы кооперативной безопасности предполагает, что участвующие в ней государства «обязательно должны уделять внимание улучшению своей внутренней ситуации»(там же.Р.8).

По утверждению Д. Коляра, «совокупность  мер, предлагаемых данной концепцией, может вылиться в подлинный режим  безопасности», главной миссией  которого должна стать диагностика  потенциальных кризисов и подготовка превентивной дипломатии, а также  необходимых публичных или гуманитарных действий (Colard. 1998.Р.197). Он считает также, что реорганизация системы безопасности на Старом континенте должна руководствоваться  с новыми подходами, с тем чтобы  избежать впадения в некое подобие  иного варианта холодной войны, включающегося  систему блоков, равновесие террора, сферы влияния и т.п. Путь к  созданию подобной системы был открыт процессом СБСЕ еще в 1975г. (там  же Р. 198).

«Кантианская» концепция кооперативной  безопасности 
С такой позицией, однако, не согласны сторонники другого, «кантианского», варианта кооперативной безопасности. Их объединяет общее мнение о неэффективности ООН и основанное на нем убеждение необходимости действовать в условиях изменившийся среды безопасности не на основе имеющихся международных норм и принципов, а исходя из защиты гуманитарных ценностей и идеалов. Во- вторых, сторонники данной концепции обосновывают право стран- членов системы кооперативной безопасности на «гуманитарное вмещательство», а по сути- на применение военной силы за пределами этой системы. 
Наконец, в- третьих, если опустить нюансы, главным инструментом достижения безопасности они считают НАТО.

Наиболее радикальная версия вышеназванного варианта кооперативной безопасности дана Ричардом Коэном. Он представляет кооперативную безопасность в виде синтеза коллективнойбезопасности, коллективной обороны и нового подхода, связанного с сотруднечеством в  решении конфликтов нового поколения (см.: Коэн. 1999). Коллективная безопасность направлена вовнутрь организации суверенных государств с целью их защиты от агресси со стороны друг друга, а  коллективная оборона "в «воем  стремлении защитить своих членов от внешней агрессии смотрит далеко за рамки своей организационной  структуры». Что же касается кооперативной  безопасности, то, соединяя в себе элементы двух первых типов, она включает в  себя еще один, который состоит  в активном содействии и проецировании  стабильности в те прилегающие к 
«пространству кооперативной безопасности» зоны, которые могут негативно влиять на безопасность своей организации или ее членов.

Далее автор приводит описание системы  кооперативной безопасности. Оно  состоит из шести элементов. Три  первые касаются вопросов, призванных приблизить концепцию к решению  сугубо прагматических вопросов, сделать  данное описание не только, и даже не столько концептуальным инструментом для для дальнейшего исследования вопросов безопасности, сколько своего рода инструкцией, или даже уставом, которым следует руководствоваться  при решениии конкретных проблем. Три  последние элемента, по сути, повторяют  то, что было сказано о соотношении  коллективной безопасности, коллектвной  обороны и кооперативной безопасности. Завершпется описание системы кооперативной  безопасности утверждением о том, что  единственной в мире ее рабочей моделью  является НАТО.

Автор в самом начале своего труда  заявляет, что кооперативная безопасность «указывает на отход узоконаправленных  стратегий, холодной волны», которые  были нацелены лишь на достижение однозначной  победы. Но при этом трудно отделаться от впечатления, что речь идет о безопасности для узкого круга избранных государств, которые ради сохранения (или повреждения?) своих общих интересов не остановятся  перед применением силы по отношению  к странам – нечленам данной системы. Во всяком случае права человека здесь  упоминаются только один раз, да и  то в контекте операции 
НАТО в Косово, которая, по мнению автора, «представляет собой наиболее амбициозную попытку проецирования стабильности и утверждения прав человек на территории, не входящий в систему в кооперативной безопасности НАТО».

Таким образом, оставаясь в рамках либерализма, позиция Р.Коэна вплотную примыкает к реализму. Однако он взаимствует совсем не лучшие черты  последнего. Р.Коэн игнорирует такие  требования к международной политике, которые для реализма считаются  обязательными: умеренность и осторжность, необходимо принимать в расчет последствия  политическихрешений и действий, максимально учитывать законные интернесы других интересов других авторов и т.п.

Концепция человеческой безопасности

Она очень близка «кантианской»  концепции кооперативной безопасности. По мнению одного из ее приверженцов, канадского министра иностранных дел 
Ллойда Эксуорти, безопасность индивидов имеет в настоящее время тенденцию снижению, особенно по причине растушего числа внутрених конфликтов (см.: 
Axworty. 1999.Р.333). новые гражданские конфликты и массовые нарушения прав человека, рост насильственных приступлений, распростанение наркотиков, терроризма, болезней и деградации окружающей среды требует новых стратегий в области безопасности. В ее исходным пунктом должно стать опровержение гипотезы, согласно которй безопасность индивидов вытекает из безопасности государств. Автор предлагает шесть состовляющих такой стратегии ( там же. 
Р. 339-341). Во-первых, когда обстоятельства это оправдывают, необходимо энергично вмешиваться, чтобы защитить цели человыеческой безопасности. 
Человеческая безопасность может включать использование принудительных мер, включая санкции и военные вмешательства, как Боснии или Косово.