Меценатство в России

 

Савва смиряется и после Персии отправляется в Италию -изучать основы

шелководства. Но там у него появляются вокальные способности, он

занимается пением и даже получает приглашение одного из миланских

театров дебютировать в "Норме" Беллини. Прослышав об успехах сына, отец

срочно вызывает его в Москву и здесь под своим присмотром приобщает сына

к коммерческим делам.

 

В 1865 г. Иван Федорович благословляет  сына на брак с дочерью купца 1

гильдии Лизой Сапожниковой и дарит молодоженам дом на Садовой. Тогда еще

никто не подозревал, что вскоре этот дом станет одним из центров

художественной жизни России.

 

После смерти отца 28-летний Савва Мамонтов становится обладателем

огромного состояния, вложенного в строительство железных дорог. Как раз

в это время Мамонтов знакомится с М. Антокольским, В. Поленовым, И.

Репиным, под влиянием которых увлекается занятиями скульптурой,

неожиданно обнаружив в себе новый талант.

 

Вместе с тем Савва становится крупным железнодорожным предпринимателем,

строит Донецкую железную дорогу, дорогу в Ярославль и до Архангельска.

Расширяет вагоностроительный завод  в Мытищах, покупает Невский завод  в

Петербурге, где делают паровозы и  корабли, задумывается о приобретении

уральских заводов и рудников. В это же время Мамонтов посещает выставки,

музеи, занятия скульптурой, поддерживает художников.

 

Когда скульптор М. Антокольский, женившись, нуждается в деньгах, Савва

Иванович заказывает ему работу - без ограничений и условий, просто

"статую работы Антокольского". В результате появляется "Христос  перед

судом народа", отмеченный на Всемирной  парижской выставке высшей

наградой, а автор - орденом Почетного  легиона.

 

Помощь от Мамонтова приходит и  к В. Васнецову, терпевшему после  переезда

в Москву постоянные неудачи. За участие  в Передвижной выставке 1878 г.

он не получил ни гроша. "Сижу без денег, - пишет он Крамскому, - и даже

взаймы негде взять". В молодой, еще мало известный кому талант надо

поверить, в финансировании его  есть определенный риск.

 

Савва Иванович заказывает ему рисунки  для издания альбома, в котором

должны быть представлены работы лучших художников того времени.

Деньгами, полученными за заказ, Васнецов расплачивается с

многочисленными кредиторами и  может теперь уже спокойно завершить свою

первую картину в новом стиле "После побоища Игоря Святославовича с

половцами". И в дальнейшем Мамонтов продолжает покупать его картины,

показывая пример московскому обществу. Это делает Васнецову рекламу:

"Покровительство Саввы Ивановича  было для Москвы решающим, - вспоминает

И. Грабарь, - а его мнение - наиболее авторитетным".

 

Постепенно вокруг Мамонтова образуется содружество художников, свободных

от каких-либо эстетических манифестов и догм, вошедшее в историю русской

культуры под названием Мамонтовского, или Абрамцевского кружка. В этой

деятельности Савву Ивановича  поддерживала жена.

 

Связующим началом Абрамцевского  кружка стал домашний театр, в котором

участвовали не только художники, музыканты, артисты, но и родственники,

друзья и гости Мамонтовых. Пьесы для постановки хозяин дома сочинял сам,

иногда не успевал к сроку  и дописывал во время репетиций, совмещая роль

автора, режиссера и актера. Декорации  и костюмы делали художники,

открывая для себя театральную  живопись.

 

Домашние спектакли перешли в серьезное увлечение, Савва Иванович в 1885

г. открыл в Москве свой театр - Русскую  оперу. Императорский театр

прозябал в то время в "консерватизме  и рутине", по свидетельствам

современников. Мамонтовская опера  стала совершенно новым явлением в

музыкальной жизни России. "Артисты, художники, поэты есть достояние

народа, -говорил Мамонтов своим  актерам, - страна будет сильна, если

народ проникнется их пониманием". И несмотря на то, что

 

общество холодно относилось к  Частной опере Мамонтова, он продолжал

ставить репертуар, отвечающий его  эстетической программе.

 

Знакомство  с Саввой Ивановичем резко изменило жизнь и К. Коровина. В то

время ученик художественного училища, К. Коровин  поселяется в доме

мецената, оформляет его спектакли, привязывается  к покровителю и ездит с

ним везде - по служебным делам, в путешествие  за границу, на выставки и

концерты. Из поездки с Мамонтовым и Серовым  по Северу Коровин привез

множество этюдов. Эти этюды были очень хороши, поэтому Мамонтов поручил

Коровину  оформить павильон Крайнего Севера на Всероссийской выставке

1896 г. в  Нижнем Новгороде.

 

Выставка, приуроченная к коронации Николая II, должна была, по расчетам

Мамонтова, убедить в необходимости постройки  железной дороги на Север.

Среди художественных экспонатов выставки Савва Иванович выставил два

панно работы Врубеля - "Микула Селянинович" и "Принцесса Греза".

Комиссия  Академии художеств, принимавшая выставку, единогласно

забраковала панно и постановила убрать их из павильона искусств: работы

Врубеля не соответствовали представлениям академиков о декоративной и

монументальной  живописи.

 

Савва Иванович очень рассердился, заплатил Врубелю  стоимость панно,

построил  павильон за пределами территории выставки, где поместил картины

и на фасаде написал: "Выставка декоративных панно художника М. А.

Врубеля", забракованная жюри императорской  Академии художеств". Вход был

свободным, и публика шла нескончаемым потоком, дивясь необычным

картинам.

 

В Частной опере пел 23-летний Шаляпин. Малоизвестный начинающий певец

был связан жестким контрактом с  Императорским театром. Мамонтов убедил

Шаляпина разорвать контракт, заплатив огромную неустойку, и сразу

поставил певца на первые роли в  своем театре, разглядев в юноше

необычайные способности. Здесь, в обстановке всеобщего доверия и

подлинного творчества, Шаляпин  почувствовал, "будто цепи спали  с души

моей". Путь Мамонтовской оперы  к успеху был нелегким. Она терпела

неудачи, прекращала постановки, но в  конце концов снискала всеобщее

признание. Известный критик XIX в. вв. Стасов писал: "Подобно тому, как

Третьяков тратил деньги на покупку  картин русской художественной школы,

дав этим возможность этой школе  развиться, а потом подарил все  свое

собрание Москве, а фактически всей России, подобно этому Мамонтов

подарил России Русскую Частную  оперу".

 

Но скоро судьба, благоволившая  Савве Ивановичу, отвернулась от него:

осенью 1899 г. он был арестован и  посажен в тюрьму. Его колоссальное

состояние было конфисковано, а личное имущество описано и опечатано. Он

стал жертвой скрытых интриг высокопоставленных особ, отрекавшихся от

своих бывших друзей. И хотя суд  показал полную невиновность Саввы

Ивановича, он вышел из зала суда разоренным. Имя Саввы Мамонтова

перестало звучать в финансовых кругах как гарантия капитала, что лишний

раз доказывает, как опасно иметь  дела с казной и надеяться на именитых

покровителей-чиновников.

 

В тюрьме Савва Иванович лепил бюсты  тюремщиков и жандармов. Выйдя из

тюрьмы и освободившись от коммерческих дел, он занялся скульптурой и

керамикой. Мамонтов поселяется в доме на Бутырской заставе, купленном на

имя дочери, и организовывает там  свою керамическую мастерскую, которая

скоро превращается в небольшой  керамический завод. Изделия не приносят

прибыли, но завоевывают призы на международных и отечественных

выставках. В мастерской появляется новый круг художников: Головин, П.

Кузнецов, Матвеев, Сапунов, Судейкин, не забывают и старые друзья.

 

Савва Иванович Мамонтов дожил до весны 1918 г. Похоронили его в

Абрамцевской церкви, построенной  руками друзей. На панихиде В. Васнецов

сказал: "Таких людей, как Савва  Иванович, сегодня нами вспоминаемый,

особенно следует ценить нам, русским, где искусство, увы, потеряло связь

с родной почвой, питавшей его в  былые времена. Нужны личности, не только

творящие в самом искусстве, но и творящие ту атмосферу и среду, в

которой может жить, производить, развиваться  и совершенствоваться

искусство. Таковы были Медичи во Флоренции, папа Юлий II в Риме и все

подобные им, творцы художественной среды в своем городе. Таков  был и наш

почивший друг Савва Иванович Мамонтов".

 

Бахрушины. Семья Бахрушиных была одной из самых уважаемых в  купеческой

Москве. Дальний предок Бахрушиных, татарин из Касимова, принявший

православие, в конце XVI в. переселился  в г. Зарайск Рязанской губернии.

Как гласит семейное предание, он подал  прошение царю с просьбой

разрешить называться Бахрушиным, по мусульманскому имени отца - Бахруш,

поэтому однофамильцев у его  потомков нет. В Зарайске род Бахрушиных

прожил около двух веков. Занимались прасольством - скупкой скота, шкуры

продавали кожевникам. В 1821 г. Алексей  Федорович Бахрушин перебрался с

семьей в Москву. Весь путь шли  пешком за подводой с имуществом. Сверху

подводы в корзине для кур  ехал 2-летний Петр, который в старости,

обладая миллионным состоянием, любил рассказывать об этом путешествии.

Младшего сына, Александра, будущего почетного гражданина города Москвы,

везли в бельевой корзине.

 

Бахрушины торговали скотом и сырыми кожами на Таганке, на Зарайском

подворье. Через 4 года Алексей Федорович  стал поставлять сырые кожи в

казну, в том числе для изготовления солдатских ранцев. Скапливалось

много нереализованного товара. Его  отсылали с 1830 г. в Санкт-Петербург

на кожевенный завод немецкого  купца Мейнцингера, где выделывали лайку

для перчаток. Потом Бахрушин решил сам заняться выделкой лайки, наняв

дом в Кожевниках, завел малое  перчаточное дело. После была куплена

маленькая кожевенная фабрика; покупали земли, которые превратили в

громадные земельные владения. В 1835 г. Бахрушин был занесен в списки

московского купечества.

 

Бахрушин любил все новое, сыну Александру нанял учителя французского,

чем удивил соседей. Решительно вводил новшества в производство,

например, вместо портящей кожу обработки  известью применил ее промывку.

В 1844 - 45 гг. он переоборудовал завод, провел воду из Москвы-реки,

заменил тяжелую ручную работу машинами. Паровая 12-сильная машина была

невиданной диковинкой в кожевенном производстве. За реконструкцию завода

(обошлась она в 100 тыс. рублей) Бахрушин получил золотую медаль  на

Анненской ленте.

 

Когда через три года Алексей  Федорович, заразившись холерой, умер,

выяснилось, что касса пуста, а  завод и дом в Кожевниках заложены. Долги

превышали стоимость всего имущества, семейство осаждали кредиторы.

Опытные люди советовали отказаться от наследства и начать все снова.

Вдова и три сына: Петр, Александр  и Василий, чтобы не порочить памяти

отца, решили принять долги на себя, выплатить их, а в будущем отказаться

от сделок в кредит, от долговых обязательств, расчеты производить  только

наличными. Этого правила Бахрушины придерживались неукоснительно.

Сыновья помогали матери. Модернизированный  завод стал приносить доходы,

в 1864 г. братья пристроили к заводу суконно-ткацкую фабрику, открыли

торговлю сукном в Харькове и  Ростове-на-Дону. В 1854 г. Бахрушины

получили звание почетных граждан. Но жили они достойно и скромно.

Отношения в семье были патриархальными, старший в семье - Петр был

руководителем дела, все члены семьи  жили вместе.

 

Большую выгоду получила семья от военных заказов во время Крымской

войны. После поездки за опытом во Францию, Англию, Германию Бахрушины

переоборудовали завод, который стал представлять полный цикл

производства.

 

В 1875 г. был утвержден правительством "Устав Товарищества кожаных и

суконных мануфактур Алексея Бахрушина и сыновей в Москве". Основной

капитал составлял 2 млн. рублей. По уставу рабочим за брак полагался

штраф, но отношения с рабочими были лучше, чем на других фабриках, как

бы более патриархальными. К  концу века на предприятии работало 400

человек, волнений и забастовок не было.

 

Широко и щедро жертвовали Бахрушины  на благотворительные цели. В конце

хорошо законченного финансового  года они выделяли определенную сумму  на

помощь бедным, больным, престарелым, учащимся. Свою деятельность

Бахрушины не афишировали, но каждому благотворительному учреждению

присваивали имя Бахрушиных, надеясь  сохранить в памяти будущих

поколений. В родном городе Зарайске в 1869 г. предприниматели построили

церковь, богадельню и училище. В 1882 г. братья передали московскому

городскому голове 450 тыс. рублей на строительство больницы на 200

кроватей. Бахрушинская больница была предназначена страдающим

неизлечимыми заболеваниями (ныне Остроумовская, по имени главного врача,

который был и домашним врачом семьи  Бахрушиных). Кроме больницы, был

построен больничный храм во имя  Божьей Матери всех скорбящих радости,

больница была на содержании семьи, лечение было бесплатным. В 1890 г.

при Бахрушинской больнице был построен Дом призрения для неизлечимых

больных на 200 человек, в банк положены деньги на его содержание.