История теории социального неравенства

Вебер соглашался с некоторыми основополагающими положениями  К. Маркса в гораздо большей степени, чем думают многие современные исследователи  стратификации, в особенности с  экономическими аспектами стратификации. Так же как и для Маркса, для  Вебера отношение к собственности  являлось основным фактором, детерминирующим  жизненные шансы индивидуума, а  тем самым и класса в целом.

Основное противоречие Вебера с Марксом состоит в том, что  по Веберу класс не может быть субъектом  действия, так как он не является общиной. В отличие от Маркса Вебер  связывал понятие класса лишь с капиталистическим  обществом, где важнейшим регулятором  отношений выступает рынок. Посредством  него люди удовлетворяют свои потребности  в материальных благах и услугах. Однако на рынке люди занимают разные позиции или находятся в разной «классовой ситуации», Здесь все  продают и покупают. Одни продают  товары, услуги; другие — свою рабочую  силу. Отличие здесь в том, что  одни владеют собственностью, а у  других она отсутствует.

У Вебера нет четкой классовой  структуры капиталистического общества, поэтому разные интерпретаторы его  работ дают несовпадающие перечни  классов. Учитывая его методологические принципы и обобщая его исторические, экономические и социологические работы, можно следующим образом реконструировать веберовскую типологию классов при капитализме.

1. Рабочий класс, лишенный собственности. Он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации.
2. Мелкая буржуазия — класс мелких бизнесменов и торговцев.
3. Лишенные собственности «белые воротнички»: технические специалисты и интеллигенция.
4. Администраторы и менеджеры.
5. Собственники, которые также стремятся через образование к тем преимуществам, которыми владеют интеллектуалы. 
   5. 1. Класс собственников, т. е. те, кто получает ренту от владения землей, шахтами и т. п. 
   5. 2. «Коммерческий класс», т. е. предприниматели.

Вебер утверждал, что собственники — это «позитивно привилегированный  класс». На другом полюсе — «негативно привилегированный класс», сюда он включал тех, кто не имеет ни собственности, ни квалификации, которую можно предложить на рынке. Это люмпен-пролетариат. Между  двумя полюсами находится целый  спектр так называемых средних классов, которые состоят как из мелких собственников, так и из людей, способных  предложить на рынке свои навыки и  умения (чиновники, ремесленники, крестьяне).

Вебер не принимал распространенных в его время идей о гармонии классовых отношений. Для Вебера свобода контракта на рынке означала свободу собственника эксплуатировать  рабочего. Однако в этом вопросе  между ним и Марксом были существенные различия. Для Вебера конфликт классов  по поводу распределения ресурсов был  естественной чертой любого общества. Он даже не пытался мечтать о мире гармонии и равенства. С его точки  зрения, собственность — это лишь один из источников дифференциации людей, и его ликвидация лишь приведет к  возникновению новых.

Вебер считал необходимым  признание того факта, что «закон господства» является объективным  технологическим законом и что  общество в силу этого оказывается  для неимущего рабочего класса, по собственным словам М. Вебера, «домом рабства». Он подчеркивал, что рационализация означает деление общества на правящий класс собственников, руководствующийся  исключительно своей выгодой, и  лишенный собственности рабочий  класс, вынужденный смириться со своим жребием под угрозой  голода. Однако Вебер никогда не обсуждал вопроса о возможном  революционном выступлении масс. Не исключено, что он воспринимал  революцию столь опасной, что  чувствовал себя неспособным думать о ней. В то же время он ясно показывал, что даже под маской демократии политическая власть остается неизменно в руках экономически привилегированного класса, т. е. класса, владеющего и контролирующего средства производства.

Вебер, в отличие от Маркса, сомневался в вероятности того, что  рабочие смогут «подняться, до «настоящей»  классовой сознательности и объединиться в общей классовой борьбе против системы, эксплуатирующей их. Это  может произойти, по Веберу, только в том случае, когда контраст жизненных  шансов перестанет восприниматься рабочими как неизбежный и когда они  поймут, что причиной этого контраста  является несправедливое распределение  собственности и экономическая  структура в целом.

Вебер считал, что возможны разнообразные формы классовых  выступлений, но только некоторые из них ведут к изменению основных форм собственности, преобладающих  в данном обществе. Здесь он сходится с Марксом, когда тот говорил  о так называемом искаженном сознании рабочих, которое отвлекает их от основной цели их борьбы — уничтожения  существующих отношений собственности.

Как же Вебер находил выход  из противоречия — между признанием классовых антагонизмов и униженного положения рабочих, с одной стороны, и умолчанием о революционном  разрешении классовых конфликтов, с  другой? На первое место, как следствие  рационального строя, Вебер ставит признание «императивной координации». Порядок —прежде всего. Он готов анализировать лишь различные стороны, в которых может воплощаться неизбежное, бесспорное, необходимое подчинение. Вызов законности для Вебера невозможен.

Н o его предположению, мыслима  лишь одна рациональная экономика, которая  является технократической системой, действующей через механизм привилегий собственности и классового господства.

Поэтому там не может существовать никакой дихотомии интересов.

В рациональном обществе Вебера те, кто оказывается в неблагоприятном  положении, становятся скромными в  силу необходимости быть в согласии с разумом. В атом смысле класс представляет собой своего рода отражение в обществе количественной рациональности рынка. Благодаря атому становится явным, кто чего стоит и кто что делает в обществе. При этом то, что люди получают, и то, что они делают, зависит от их «жизненных шансов». Эти «шансы» являются вероятностными оценками продолжительности и качества жизни.

Социальный класс является функцией общей оценки «жизненных шансов». У одних эти шансы велики, они  подкрепляются высоким престижем  в рациональной системе капитализма, у других они низкие, оскорбляющие человеческое достоинство.

Перейдем теперь ко второму  автономному измерению стратификации, предложенному Вебером, — иерархии статусных групп. Вебер разработал целостное учение об условиях, необходимых  для формирования статусных групп. Он с уверенностью заявляет, что  их основу составляют общины, именно в  общинах формируются статусные  группы.

В свою очередь, общины состоят  из статусных групп. В основе статусных  групп лежит некоторое разделяемое  всеми количество социально приписываемого престижа (или почести).

В большинстве своем статусные  группы аморфны. В противоположность  чисто экономически детерминированной  классовой ситуации статусная ситуация есть любой типичный компонент жизненной  судьбы людей, который детерминирован специфическим, позитивным или негативным, социальным оцениванием почести. Такая  почесть, по Веберу, может обозначать любое качество, оцениваемое большинством людей. Статусное оценивание имеет  связь с классовыми различиями.

Собственность практически  проявляет себя в качестве статусной  характеристики. Так, в экономике  соседской общины очень часто  самые зажиточные становились лидерами, в чем проявлялось уважение к мим.

В то же время Вебер отмечает, что статусная почесть совсем не обязательно связана с классовой  ситуацией. Напротив, статусная почесть  находится в четкой оппозиции  всему, что связано с собственностью. И это нормальное положение дел. Не умаляя значения имущественного положения  и его влияния на статус, Вебер  говорит, что статус противостоит претензиям на него со стороны имущих. Как имущие, так и неимущие могут зачастую принадлежать к одной и той же группе.

Если различия в собственности  ведут к различиям жизненных  шансов, то различия в статусе, говорит  Вебер, ведут, как правило, к различиям  в стиле жизни, т. е. в поведении  и принципах жизни. Стиль жизни  задается общей для группы «субкультурой» и измеряется «статусным престижем». Статусная группа в связи с  этим способна проводить довольно осознанную линию поведения, поскольку через  стандарты поведения, заключенные  в общей для нее субкультуре, она способна контролировать и даже направлять поведение своих членов.

Статусные группы приобретают  престиж (почесть) главным образом  путем узурпации: они претендуют на определенное вознаграждение и добиваются существования своих претензий  в форме определенных норм и стилей поведения и особых преимуществ  на занятие теми или иными исключительными  видами деятельности. И хотя в современном  обществе группы не имеют под собой  юридического основания, соответствующие  юридические привилегии не заставляют себя долго ждать, так как статусные  группы стабилизируют свое положение путем обретения экономической власти.

Как пишет Вебер, стратификация  по статусам идет рука об руку с монополизацией идеальных и материальных благ и  возможностей.

Помимо специфического статусного престижа, который всегда предполагает дистанцию и какую-то исключительность, мы обнаруживаем также монополию  на материальные блага всех видов. Престижное выделение может состоять в привилегии носить специальный костюм, есть особью блюда, запрещенные для остальных, отдыхать в недоступных другим местах и т. д. Материальная монополия предоставляет  самый эффективный мотив для  исключительности статусной группы, но сама по себе она не всегда достаточное  условие. Здесь «работают» и брачные  связи в своем кругу, и многое другое. Вебер особенно отмечает, что  «по мере роста замкнутости статусной  группы, конвенциально предпочитаемые возможные для членов ее занятия постепенно перерастают и юридически закрепленную монополию на особые должности. Некоторые блага также превращаются в объекты монополизации, проводимой статусными группами. В типичном случае это включает «унаследованное земельное владение», а также часто собственность на рабов, крепостных и, наконец, специальные виды торговли».

Третья форма ассоциации, которой Вебер уделял внимание, это  партия. Считая, что причины деления  общества на кланы лежат в экономике, и что в основе существования  статусных групп лежит престиж, он характеризовал партии как объединения  людей по убеждениям.

Поведение партии хороню осознано, так как эта группа является субъектом  истории, динамичным моментом во всякого  рода преобразованиях, совершающихся  в обществе, Партии являются воплощением  власти. Они существуют только в  общинах, имеющих какой-то рациональный порядок и штат сотрудников, которые  следили бы за претворением этого  порядка в жизнь.

.

Вебер видел прочную связь  между классами, статусными группами и партиями. Он писал: «Партии могут  представлять интересы, исходя из «классового» или «статусного положения» и  набирать своих приверженцев или  из данного класса, или же из статусной  группы. Но партии совсем необязательно  быть классово или статусно-ориентированной, и зачастую она не является ни той, ни другой».

Таким образом, веберовская трактовка социального неравенства предполагает, что в нем на одном и том же человеческом материале, выступая в различных конфигурациях, существуют и взаимодействуют три типа стратификационных иерархий. Они в значительной степени независимы друг от друга и с разных сторон и на разных принципах упорядочивают и стабилизируют поведение членов общества. Такой подход, по мнению Вебера, позволяет лучше понять закономерности развития и строения общества, чем предположение чистой связи между ними и разделение их на «первичные» и «производные».[ Вебер М. Основные понятия стратификации II СОЦИС. 1994. № 5. С. 148-152

]