Отношение христианства к суициду

     "Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною" ²⁷. У каждого христианина есть свой крест, через который, мужественно, уповая на Бога, мы получаем спасение. Мы воспринимаем это крест не как преднамеренное мучение "злого и не справедливого" Бога, как орудие нашего совершенства, как огонь, превращающий кусок руды в твердую сталь, как шлифовальный станок, превращающий тусклый бесформенный алмаз в сверкающий бриллиант. Вдумайтесь в слова Священного Писания: "…знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу". Обратите внимание – "Все содействует ко благу", а "все" - значит и скорби.

     По единодушному соборному мнению Православной Церкви жизненный крест, как и различные искушения в течение всей жизни, никогда не даются сверх сил человека. Нужно четко осознавать, что страдание, греховное искушение, которое тебя одолевает в данный момент, ты можешь преодолеть, однако не только своими силами, но с Божией помощью. Именно из-за того, что человек в своем безверии, столкнувшись с проблемами (зачастую они бывают особенно у молодежи надуманными и смехотворными), совершенно не обращается к Богу за помощью через молитвы, покаяние, таинства Евхаристии или Елеосвящения (соборования), и доходит до черты самоубийства.

     При ближайшем рассмотрении оказывается, что не Бог, а сам человек своей греховной, безбожной и неправедной жизнью довел себя до ситуации, склоняющей его к самоубийству. "Жало смерти – грех" – пишет св. апостол Павел. Поэтому именно покаяние в своих грехах спасает и "обновляет" человека, при этом следует заметить "…печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть". Не в это ли причина возрастания самоубийств в нашем все более удающимся от Бога обществе?

     По церковным канонам, самоубийц (к таковым относятся также убитые на дуэли, убитые во время разбоя преступники, люди, настоявшие на своей эвтаназии) и даже подозреваемых в самоубийстве (не принято отпевать утонувших при неизвестных обстоятельствах) нельзя отпевать в храме, поминать в церковной молитве за Литургией и на панихидах. Самоубийц не хоронят на кладбищах около церквей. Есть мнения, что к самоубийцам можно отнести погибших "любителей" экстремальных видов "спорта", ведь они реально осозновая смертельную опасность таких занятий, ради пустой утехи все равно рисковали жизнью. Фактически самоубийцами являются наркоманы, токсикоманы и алкоголики.

     Впрочем, в известном дореволюционном руководстве для священнослужителей С.В. Булгакова со ссылкой на постановление Священного Синода от 10 июля 1881 года указывается, что умершие от запоя (если не доказано, что те пили с целью отравить себя алкоголем), не причисляются к самоубийцам, на основании, что "...ибо смерти от запоя предшествует помрачение рассудка, чего не бывает при употреблении других средств к сознательному самоубийству...". Хотя, явно практически все пьяницы осознают, что чрезмерное употребление алкоголя смертельно для здоровья. Не все просто и в случаях смерти наркоманов от передозировки, поскольку непосредственно пред принятием наркотика наркоман находится в сознании в отличие от запойного алкоголика, принимающего последние уже смертельные порции спирта явно в невменяемом состоянии.     

 Господь говорил: "Я  есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают" ²⁸ – в них и великое утешение для верных христиан, и страшное предупреждение для маловеров и отступников. В Откровении звучат страшные слова: "Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне … убийцы… и всякий любящий и делающий неправду".

Вывод: Трудно поверить, чтобы христианин, совершивший самоубийство, потерял свое спасение и попал в ад. Библия учит нас, что с того момента, когда человек искренне поверит во Христа, он получает вечную гарантию спасения . Поэтому христиане могут быть уверены, что владеют вечной жизнью, что бы ни случилось с ними в будущем.

Ничто не может  отделить христианина от Божьей любви! «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни какая другая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем». Если ни одно творение не может отделить христианина от Божьей любви (и даже он сам христианин, который совершает самоубийство, является творением), тогда и самоубийство не может отлучить его от Божьей любви.

ГЛАВА 2.1. СОВРЕМЕННАЯ РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И СУИЦИД

     Сегодня, сообразуясь с современной точкой зрения на психические болезни и заботясь о правах выживших вследствие суицида, Русская Православная церковь(РПЦ) относится к жертвам суицида сострадательно и хоронит последних по традиционным обрядам. Помощь в совершении суицида, однако, рассматривается как уголовно наказуемое деяние.

     Современная православная церковь дает свое объяснение такого отношения к самоубийству, как исторически сложившегося. Запрещая молитву о том, кто наложил на себя руки, Церковь стремилась таким путем остановить потенциального самоубийцу напугав его тем, что он не будет даже похоронен по-христиански. Теперь ситуация изменилась. Потенциальный самоубийца в большинстве случаев просто не знает о том, что его нельзя будет поминать во время литургии, и вообще этим его не напугаешь, зато правило, что о самоубийце "не подобает быти приношение" известное из 14-го канонического ответа святого Тимофея, архиепископа Александрийского, жившего во второй половине IV в. и бывшего участником Второго Вселенского Собора, включенное некогда в Книгу Правил с благими целями (в условиях, когда психиатрия была не в силах справиться с этой проблемой, Церковь, естественно, брала на себя ответственность за больного психически человека и делала все, что было в ее силах), превратилось из шлагбаума на пути самоубийцы потенциального в палку, которой бьют по голове несчастных родственников самоубийцы состоявшегося.

     Однако, Церковь, запрещая приношение за самоубийц вообще, в частных случаях предлагает священнику принимать решение на этот счет самостоятельно, что, к сожалению, делается далеко не всегда. Имеется в виду фраза из канонического ответа св. Тимофея: "если кто, будучи вне себя, поднимет на себя руки... о таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно вне ума соделал сие"²⁹. Однако в церковном сознании бесповоротно утвердилась точка зрения, согласно которой молиться за самоубийц недопустимо, и только дома можно читать канон о самовольно жизнь скончавшем.

     В большинстве своем священники игнорируют канонический ответ св. Тимофея и просто отказываются молиться за самоубийц, иногда даже в тех случаях, когда на это получено благословение правящего архиерея. Это крайне тяжело для близких покончившего с собой, которые начинают чувствовать себя в Церкви какими-то пасынками или париями, а зачастую просто отказываются от Церкви, а вслед за этим и от Бога. При этом надо иметь в виду, что самоубийству предшествует психическая болезнь, депрессия, нервные срывы, алкоголизм, наркомания и т.д., что уже до предела осложнило отношения умершего с его родственниками, поэтому они чувствуют за собой вину, пытаются что-то предпринять, идут за помощью в храм и получают необоснованно резкий отказ, если просят там о помощи.

         Актуальность проблемы подтверждается не только необходимостью изъяснения страшного явления, но и интересом общества к данной теме. Так, после заявления Святейшего Патриарха Кирилла на Архиерейском соборе 2011 года о введении единой приходской практики в отношении лиц, покончившим с собой, в сети интернет появилось много сообщений о якобы новом отношении РПЦ к самоубийству. А светские СМИ заявили, что Церковь разрешила их отпевание. Что побудило Предстоятеля Русской Православной Церкви затронуть данный вопрос? С одной стороны — «духовная болезнь» общества, с другой — необходимость решения проблемы церковного напутствия лиц, самовольно окончивших свою жизнь, «чтобы ввести единую практику и избежать злоупотреблений — как в сторону избыточной строгости, так и в сторону неоправданных послаблений».

2.2. МИРОВЫЕ РЕЛИГИИ, ХРИСТИАНСКИЕ КОНФЕССИИ И СУИЦИД

• Православие

     Как  уже говорилось ранее - добровольное лишение себя жизни, даже если оно представляет собой бегство от страданий, всегда воспринималось как тягчайший грех, который Церковь на земле уже не может отпустить, ибо всякий грех отпускается только при покаянии.

• Католицизм

   Негативное  отношение к самоубийству питает  социальная доктрина, которая основывается  на единстве, свободе, любви и  святости жизни. Социальная доктрина Католической Церкви наиболее развита по сравнению с другими христианскими конфессиями и течениями. В XVI в. немецкий теолог Руперт Мельдений выдвинул знаменитую максиму: «in necessariis unitas, in dubiis libertas, in omnibus caritas» — «в необходимом — единство, в сомнениях — свобода, во всём — любовь»³⁰. Известный теолог, кардинал Йозеф Хеффнер определил социальное учение Католической Церкви как «совокупность социально-философских (взятых, в сущности, из социальной природы человека) и социально-теологических (взятых из христианского учения о Спасении) знаний о сущности и устройстве человеческого общества и о вытекающих отсюда и применимых к конкретным общественным отношениям нормам и задачам строя».

• Протестантизм

     Протестанты — не одобряют самоубийство, то достаточно религиозные люди не поощряют его в отношении себя, своей семьи или общества. Как считал Эмиль Дюркгейм, религиозность является важным фактором, определяющим, умрет ли человек естественной смертью или покончит с собой. Тем не менее, кроме собственно теологии, имеют значение и другие факторы. Председатель отдела развития детей и детской психиатрии Медицинского центра имени Альберта Эйнштейна Леонардо Магран указывает, что по статистике уровень самоубийств выше среди протестантов, чем у евреев и католиков.

Отношение к самоубийству и к самоубийцам на протяжении всей истории человечества было не однозначным. Очень многое зависело от того, кто и при каких обстоятельствах совершал самоубийство. Отношение к самоубийцам у разных народов и в разные эпохи менялось от безоговорочного осуждения (у христиан) до преклонения перед ними (в Японии). Первым, дошедшим до нас письменным источником неизвестного автора, который сохранил упоминания о суицидальном поведении, является древнеегипетский «Спор разочарованного со свой душой», относящийся к эпохе Древнего царства (XXI в. до н.э.). «Спор...» проникнут переживаниями одиночества и заброшенности, герой его чувствует себя одиноким в окружающем обществе, в котором все чуждо и враждебно. В его строках нет и намека на религиозный страх перед добровольным лишением себя жизни. Исторически первыми формами самоубийств, как установили археологи, изучавшие гробницы древних царей Шумера и Аккада (третье тысячелетие до н.э.), были ритуальные самоубийства. В последний путь вместе с царями отправлялись войны его личной охраны. Они принимали смертельную дозу яда и навеки оставались охранять своего правителя. У древних кельтов (второе-первое тысячелетие до н.э) считалось для воина позором дожить до немощной старости. Они считали, что люди, добровольно обретшие смерть в ином мире, могли рассчитывать на блаженное существование, а люди, умершие от болезни или старческой дряхлости, могли оказаться в преисподней.

Датские войны считали  позором для себя умереть в  глубокой старости или от болезней. Когда жизнь старикам становилась  им в тягость, они сбрасывались с  высокой скалы, которая называлась «Скала предков».

В Римской империи  смерть описывалась как акт освобождения, в котором усматривалось превосходство  человека над богами. Поэтому для  мудреца самоубийство могло быть вполне полезным. Немалую роль в  распространенности самоубийств в Римской империи сыграл обычай, согласно которому провинившиеся должностные лица с помощью самоубийства «искупали вину». В таком случае судебное преследование их семьям уже не грозило. Тема самоубийства была основной в письмах крупнейшего римского поэта, писателя и философа Л.А. Сенеки (ок. 4 до н.э. - 65 н.э.), занимаясь проблемами практической философии, а также выбора и обоснования жизненного поведения, высказал ряд оригинальных мыслей о смерти. Эти мысли он высказывает в «Нравственных письмах к Луцилию». К самоубийству у Сенеки двоякое отношение. Первое: идти к смерти как к самоосвобождению. «Лучшее из устроенного вечным законом то, что он дал нам один путь в жизнь, но множество - прочь из жизни». И чтобы не мучиться от болезней и от палача, лучше выйти из круга мира, отбросить все бедствия. Но при всем при этом, по Сенеке, природа человека сопротивляется боли и смерти. Но в определенных случаях надо нести свой крест, избегать самоубийства. Так, он против сладострастной жажды смерти. «Мудрый и мужественный должен не убегать из жизни, а уходить»». Особенно важна мысль Сенеки, выраженная в его напутствии к Луцилию: нельзя из-за страха смерти на себя накладывать руки. Для Цицерона цель жизни (106-43 до н.э.) состоит в том, чтобы жить и любить себя в соответствии с природой, суицид не является большим злом. Самоубийство для мудреца, желающего быть верным ей до конца, могло быть вполне полезным. Нужно отметить, что Цицерон и Л.А. Сенека свои философские взгляды претворили в жизнь. Суицидальное поведение такого рода приобретает форму особого вида искусства, так, например, в Египте в период правления Марка Антония существовала академия - «синапофименон», члены которой в порядке очередности заканчивали свою жизнь самоубийством, а на заседаниях обсуждали и придумывали новые его способы. Со времен средневековья между Западом и Востоком стали наблюдаться существенные различия в восприятии самоубийства. В странах Востока акт самоубийства чаще всего не рассматривался как что-то антиобщественное - он не только не запрещался, но часто, наоборот, приносил самоубийце уважение окружающих. Так, в Индии спокойно ожидать своей смерти считалось позором до середины ХХI века. Мудрецами называли тех, кто сжигал себя заживо, когда наступала старость. Также практиковалось ритуальное самосожжение жены, потерявшей своего мужа (сати). В средневековом Китае самоубийство можно рассматривать как обычай или ритуал. Признаком высшей добродетели считались самоубийства благочестивых вдов в старом Китае. Этот обычай бытовал около 1,5 тысяч лет, вплоть до 20 в., а также существовал обычай самоубийства матери наследника престола. Немалую долю социально регламентированных суицидов составляли добровольные уходы из жизни, после смерти «правителя», когда жены и слуги были обязаны разделить участь господина и сопроводить его в загробный мир. В Китае существовал ритуальный псевдо-суицид, или «обман смерти». Реальная смерть правителя подменялась ритуальным «обманом смерти», а ритуальный псевдо-суицид подменялся «вторым рождением». Умыкание одежды уступающего трон правителя было одной из ключевых частей обряда «второго рождения» и, подразумевало его символическую смерть. Объектами суицида были и мужчины, и женщины. Мужчины чаще становились жертвами внешних ситуативных обстоятельств. Так, китайские императоры часто жаловали сановникам «право на самоубийство» за тяжкие государственные преступления. В то же время женщины традиционных обществ чаще бывали жертвами санкционированного обычаями суицида по внутрисемейным причинам (смерть мужа, прелюбодеяние, деторождение, наследование права на власть и имущество). Еще большее значение самоубийство играло в японской культуре, в которой самоубийство носит ритуальный характер. Известна существовавшая в феодальной Японии традиция ухода из жизни самураев с помощью харакири. Это выражение, широко распространенное среди не-японцев, у самих японцев не пользуется популярностью. Они предпочитают употреблять другое понятие − сеппуку, которое пишется с помощью тех же знаков, но в обратном порядке. Культура совершения такого самоубийства была настолько развитой, что даже предусматривала ситуации не только добровольного сеппуку, но и обязательного сеппуку. Добровольное сеппуку практиковалось с 12 в. и было связано со стремлением побежденных воинов избежать позора, попав в руки противника. Такого рода самоубийство совершил, например, в 1189 Минамото Ёсицуне. В отдельных случаях добровольное сеппуку было призвано продемонстрировать лояльность к своему господину, как протест против политики правительства или в качестве искупления ошибок, допущенных в работе. Обязательное сеппуку применялось в тех случаях, когда самурай приговаривался к казни. Сеппуку при таких обстоятельствах рассматривалось как более достойный способ ухода из жизни, в сравнении со смертью от руки палача. Существуют некоторые особенности суицидального поведения, связанные с японской этнокультурой: самоубийство, осуществляемое, чтобы сопутствовать императору или феодалу после его смерти; суицид, совершаемый, если человек связан или подозревается в правонарушении; парный суицид молодых людей, не имеющий возможности обрести счастье в этой жизни_, или матери и детей; возрастные самоубийства пожилых семейных пар в случаях тяжелых неизлечимых заболеваний одного из супругов; героические самоубийства, например, явление летчиков - камикадзе.