Социально-психологические исследования

Чрезвычайно своеобразное место в Просвещении принадлежит  Жан-Жаку Руссо (1712-1778) - одному из самых  влиятельных деятелей французского Просвещения.

Одним из самых значительных вкладов — развитие теории общественного договора. Полагая, что переход от естественного состояния к государству порождает порабощение человека, Руссо всё же не считает, что этот переход является гибельным для человечества. Он признает положительные стороны заключения общественного договора, так как социальный союз дает человеку силы для сохранения того, что он имеет.

В работе «Об общественном договоре» Руссо утверждает важные положения, а именно: что сувереном  является народ, что суверенитет народа неотделим от него и неделим, что законодательная власть принадлежит народу и может принадлежать только ему. В законах должна воплощаться «всеобщая воля народа». (4).

 Основой политической  жизни общества Руссо признал  суверенность воли народа и неделимость самой этой суверенности. Поэтому Руссо отвергает принцип деления власти на законодательную и исполнительную и рекомендует систему постоянно действующего в государстве плебисцита, или всенародного опроса, по всем серьезным вопросам политической жизни.

Руссо полагал, что неравенство существовало не всегда. Он утверждал, что в "естественном состоянии" все люди были равны и не знали социального гнёта, нищеты и несправедливости Оно появилось тогда, когда возникла частная собственность. Расслоение на бедных и богатых - это первая ступень неравенства, которое началось с того момента, когда кто-то первый, отгородив участок земли, сказал: «Это – мое», и когда все в это поверили.

Руссо продолжает критику  пороков цивилизации. Для него природа и воспитание были теми двумя важными полюсами, вокруг которых должны строиться все рассуждения. И для него тот субъект, на который обращено внимание философа, который воспитывается и просвещается — это член гражданского общества. Несмотря на то, что Руссо отстаивает примат чувств над разумом, он вовсе не отказывается от "просвещенного светом разума", следовательно, от разумного воспитания. (7. – С.128).

Просветительская  концепция общественного прогресса  Ж.Кондорсе.

Кондорсе (как  и другие французские просветители) считал критерием прогресса развитие разума.

  Причина развития общества – активность разума, стремящегося все понять и систематизировать. Движение к истине и счастью, добродетели – вот основные направляющие общественного прогресса. Он отстаивал целую систему передовых идей: равенство людей перед законом, демократические права и свободы, гуманное уголовное законодательство, равные права для получения образования и т. п. Кондорсе гневно осуждал колониальный разбой, рассматривал войну «... как величайшее преступление».

 Кондорсе отмечал  огромную роль для этого прогресса  изобретение книгопечатания. Книгопечатание  раскрыло широкие возможности  для развития наук и для  массового просвещения. Его учение  об общественном прогрессе не  предполагало отказ от идеи социального неравенства. Он признавал необходимость лишь определенных ограничений этого неравенства.

Кондорсе считал переход  от первобытнообщинного строя к  цивилизации не вырождением человечества, а его движением к совершенству; знания не только никогда не развращали людей, но, напротив, способствовали исправлению или смягчению нравов. Смысл человеческой жизни — в максимально свободном применении своих способностей, распоряжении богатством и удовлетворении потребностей. Помехи на пути к этому — невежество, предрассудки, религия, деспотизм. Для реализации «естественных прав» человека нужно покончить с сословными ограничениями и предрассудками.

 Идеи Кондорсе сыграли значительную роль в критике теологического объяснения истории, провиденциализма и в особенности в развитии просветительной концепции исторического процесса.

Дидро о свободе  и отчуждении человека, характере  и направленности развития цивилизации.

Дени Дидро (1713-1784) - знаменитый мыслитель, учёный-энциклопедист. Это удивительно одарённая, всесторонне развитая личность - философ, драматург, поэт, автор романов, теоретик искусства и художественный критик.

Дидро рассматривал человека не только как чувствующее, но и как  мыслительное существо, признавая, что  человек одновременно и музыкант, и инструмент. Дидро в основу нравственного поведения людей положил стремление людей к счастью. Он проповедовал разумное сочетание личных и общественных интересов. Человек способен сравнивать удовольствия, поэтому для него возможны правила поведения. Правильно понятый интерес ведёт к нравственности, так как, желая пользы от людей, человек должен делать пользу людям. В обществе люди и должны так поступать. Истинной движущей силой поступков является эгоизм, или личный интерес. Основа нравственности — опыт, никакого нравственного чувства не существует.

Дидро признаёт неизбежность цивилизации со всеми её абстрактными чертами, включая сюда, прежде всего, формы права и государственности. Он с некоторой симпатией относится к обществу без частной собственности и власти, но признает его только "прекрасным парадоксом". (6).

Дидро - демократ в наиболее широком смысле этого слова. Пятидесятые  годы XVIII века - для него время программы - минимум, время компромисса, который  иногда принимает форму обращения  к просвещенной монархии.

Признавая, что идеальное "среднее состояние" между варварством  и цивилизацией невозродимо, Дидро  в то же время не может примириться  с существованием фатального закона, который был бы близок к учению Вико о круговороте, подъёме и упадке народов. В последние, наиболее зрелые годы жизни он допускает два выхода, два пути возрождения наций - это "кровавая баня" народной революции и величайший артистизм культуры, развитие эпохи "искусства" до такой высоты, когда это "искусство", основанное на полном знании "природы", сливается с ней. Каким образом могут соединиться друг с другом два начала - природа, народ, непосредственное чувство и культура, искусство, холодное пламя разума - этого Дидро даже не пытается объяснить. Он только развивает оба начала в их самостоятельном значении. И не эпохе, в центре которой стояла Французская революция, когда имя Дидро было отодвинуто в тень другим, более влиятельным человеком - Руссо, предстояло объединить эти две идеи. Такая задача может быть решена на почве научного коммунизма.

Географический  детерминизм Ш.Монтескье, классическая формула разделения властей.

Монтескье был одним  из основоположников "географического  направления в социологии".

Формы правления, как  и законы, устанавливаемые в различных государствах, Монтескье ставил в прямую зависимость от географической среды, важнейшими составляющими которой считал климат, почву и рельеф местности. Нет, таким образом, абсолютного, разумного государственного строя, религии, законов и нравов.

Составная часть учения Монтескье - его концепция «разделения властей», которая в определенной степени была развитием идей Локка.

В трактате "О духе законов" 
он утверждал, что идеальный государственный строй должен быть построен 
на основе принципа разделения властей, т.е. независимости в своих сферах трёх ветвей власти - законодательной, исполнительной и судебной. По 
его мнению, такое разделение властей устанавливает их равновесие, не даёт простора для злоупотребления, гарантирует соблюдение норм "общего 
блага". Законодательная власть, опирающаяся на народное представительство, уравновешивает исполнительную власть короля и при этом обе они 
признают независимость третьей, судебной, власти.

Французские просветители  о связи человека и социальной среды, частного и общего интереса, о разумном эгоизме.

Представления о человеке и обществе складывались во французском  Просвещении в установке на природу: человек понимался как природное  существо, все свойства и потребности  которого телесны и определены природой, а ум, здравый смысл выглядит так же, как "естественный свет".

Все просветители были убеждены в том, что следует прислушиваться к голосу природы, ибо она никогда  не обманывает, всегда права и т.д.

Французские философы XVIII в. прекрасно понимали, что существующее общественное устройство далеко от природного идеала, но, за исключением Руссо, никто не концентрировал внимания на противоречии между естественным и общественным состояниями. Противоречие признавалось, скорее, между просвещённым и непросвещённым обществами. Не усматривалось никакого противоречия и между телесной и духовной природой человека: "Человек есть чисто физическое существо, — пишет Гольбах, духовный человек — это то же самое физическое существо, только рассмотренное под известным углом зрения, т.е. по отношению к некоторым особенностям его организма. Но разве эта организация не есть дело рук самой природы?" На этой основе развиваются столь типичные для французских просветителей рассуждения о разумном эгоизме. (6).

Теория разумного эгоизма  берет свое начало от философских построений таких выдающихся мыслителей XVII в., как Локк, Гоббс, Пуффендорф, Гроций. Представления об "одиноком Робинзоне", обладавшем в естественном состоянии неограниченной свободой и сменившем эту естественную свободу на общественные права и обязанности, были вызваны к жизни новым способом деятельности и хозяйствования и соответствовали положению индивида в промышленном обществе, где каждый владел какой-либо собственностью (пусть даже только на свою рабочую силу), т.е. выступал как частный собственник и рассчитывал, следовательно, на себя, свое собственное здравое суждение о мире и свое решение.

Эта новая общественная ситуация была отражена в представлениях просветителей о человеке как  естественном, природном существе, все свойства которого, в том числе и личный интерес, определены природой. Ведь в соответствии со своей телесной сущностью каждый стремится получить удовольствия и избежать страданий, что связано с любовью к себе, или себялюбием, основанной на самом важном из инстинктов — инстинкте самосохранения. Так рассуждают все, в том числе и Руссо, хотя он несколько "выбивается" из общей линии рассуждений, признавая наряду с разумным эгоизмом также и альтруизм. (8. – С.124).

Итак, каждый индивид  во всех своих действиях исходит  из любви к себе. Но, будучи просвещён светом разума, он начинает понимать, что если будет думать только о себе и добиваться всего только для себя лично, то столкнётся с огромным числом трудностей, прежде всего потому, что все желают одного и того же — удовлетворения своих потребностей, средств для чего ещё очень мало. Поэтому люди постепенно приходят к выводу, что имеет смысл в какой-то мере ограничить себя; это делается вовсе не из любви к другим, а из любви к себе; следовательно, речь идёт не об альтруизме, а о разумном эгоизме, но такое чувство — гарант спокойной и нормальной совместной жизни. XVIII в. вносит в эти представления свои коррективы. Во-первых, они касаются здравого смысла: к соблюдению требований разумного эгоизма толкает здравый смысл, ибо без учёта интересов других членов общества, без компромиссов с ними нельзя построить нормальную повседневную жизнь, нельзя обеспечить бесперебойное функционирование хозяйственной системы. Опирающийся на самого себя независимый индивид, собственник приходит к такому выводу самостоятельно как раз потому, что наделён здравым смыслом.

Материалистические  идеи Л.Гольбаха, П.Гассенди, Ж.Ламетри, К.Гельвеция.

Во второй половине 40-х  годов XVIII века на историческую арену выходят более радикальные «младшие» просветители – материалисты и атеисты. Ж.-О. Ламетри (1709-1751) в познании опирается на чувственный опыт, ощущения. Как врач, он считает человека  телесным существом, душа которого неразрывно связана с телом («Различные состояния души всегда соответствуют аналогичным состояниям тела», «пища имеет над нами власть»).

Ламетри первым из французских  просветителей обосновал единство материи и движения, выделил в  качестве атрибутов материи многообразие её форм, активность и способность чувствовать.

В развитие французского материализма внёс определенный вклад  К.-А. Гельвеций (1715 –1771), занимавшийся проблемами познания, этики и общественного устройства. Способности ума сводятся им к ощущениям, которые составляют объективную основу знания. Страсти порождают заблуждения. Наряду с природными страстями Гельвеций выделяет страсти, порождаемые обществом и воспитанием, например алчность. Страсти связаны с интересами и потребностями людей, под влиянием последних люди объединяются в общества. Но материалистической теории общества Гельвеций не создал, полагая, что «мнения правят миром», и надеясь на политические преобразования. (3. – С.94).

Крупнейшим материалистом  этого периода является Поль Гольбах (1723-1789), изложивший в работе «Система природы» (1770) своё миропонимание,  представлявшее систему материалистического субстанциализма. Материя–природа, по мнению философа, есть единственная основа. Многообразие природы, форм движения является источником самодвижения материи. Формы материи различаются организацией. Гольбах впервые предложил определение материи через отношение к органам чувств, к сознанию («По отношению к нам материя вообще есть все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства…»), предвосхитив будущее развитие материализма. Согласно Гольбаху, всё имеет свою причину и подчиняется неизменным законам, всё необходимо, а случай – лишь результат незнания причин. Он, таким образом, доводит до предела присущий французскому материализму детерминизм и фатализм. Материализм Гольбаха в целом механистический, все движения сводятся им к простым: притяжению и отталкиванию. (9. – С.84).

Вполне согласен с  Гольбахом и Гельвеций, будучи уверен в том, что "всякое суждение есть лишь рассказ о двух ощущениях, либо испытываемых в настоящий момент, либо сохранившихся в моей памяти". Ведь "судить — это значит говорить, что я ощущаю", выносить суждение — это ощущать, а "признав это, можно сказать, что все умственные операции сводятся к чистым ощущениям". У человека имеется две главные чувственные способности: "одна — способность получать различные впечатления, производимые на нас внешними предметами; она называется физической чувствительностью. Другая — способность сохранять впечатление, произведённое на нас внешними предметами. Она называется памятью, которая есть не что иное, как длящееся, но ослабленное ощущение". Но все же он не сомневается, что познание адекватно самим предметам, так как ощущения нас не обманывают: "Если бы наш сосед видел квадрат там, где мы видим круг; если бы молоко казалось белым одному и красным другому, то люди не могли бы понимать друг друга". (9. – С.84).