Социальная психология личности в современных психологических исследованиях

 Выполнение же  любых требований, формулируемых нормами, предполагает  готовность субъекта подчиниться  и поступиться чем-либо, конкретнее  — пожертвовать своим покоем, удобствами и безмятежным состоянием, устоять перед искушением добиться быстрой нетрудовой наживы и незаслуженных успехов, отказаться от легкодостижимых материальных благ и социальных преимуществ, умерить свои потребности, значительно ограничить проявление своих влечений (эротических, агрессивных, честолюбивых), а то и вовсе их приглушить, воздержаться от ряда естественных реакций и стремлений (обиды, самовыражения). Данное внутреннее условия соблюдения норм обозначается (автором -Розовым А.И.) термином «резигнация»,  органически соединяющим в себе значения: уступать, подчиняться, примиряться, покоряться и отказаться. Необходимость резигнации может, естественно, породить весьма негативное отношение к нормам, затрудняющее их усвоение. Так, хорошо известно, как дети и подростки противятся выполнению требований ряда культурных норм, воспринимая такие требования как ущемление свобод и угнетение личности

Однако, во всех общественных формациях  практикуются разные способы, призванные поддерживать резигнацию.  Несоблюдение норм расценивается либо как вызов почитаемому укладу, что заслуживает всеобщее осуждение, либо как ослушание и неповиновение, искореняемые строгим наказанием, либо как дефицит интеллекта, достойный осмеяния, либо как пренебрежение своими и общественными интересами, приводящее к отчуждению, либо как наличие врожденных аномалий, препятствующих полноценному общению и взаимодействию, либо, наконец, как чрезмерная приземленность, бескрылость, безразличие к прогрессу, тождественные отсталости и консерватизму. Вот почему в тех случаях, когда субъекту, нарушившему нормы, удается избежать непосредственной реализации санкций, он все равно нередко на себе испытывает их действенность, переживая широкую гамму болезненных эмоций — боязнь возмездия, чувства вины, стыда, сожаления, раскаяния, неполноценности и угрызения совести. Помимо необходимости резигнации, существенным фактором негативного отношения к тем или иным нормам может служить их несоответствие актуальным условиям. Речь идет об устаревших нормах, которые, будучи в момент их введения рациональными, с течением времени утеряли смысл, а также с самого начала бессмысленных и основанных на предрассудках .

Разумеется, оправданность и даже целесообразность отбрасывания некоторых  норм (в виду самой специфики любого созидательного, творческого процесса) нельзя распространять на весь их массив, однако если субъект, как правило, хорошо различает содержание норм, то свое отношение к ним нередко обобщает. Это объясняет известный и широко распространенный в административной практике факт ,что фактическая дозволенность нарушения некоторых норм дает нередко повод допускать снижение строгости в отношении к другим. Более того, поскольку с отвержением норм нередко связано представление о прогрессивных тенденциях и творческом подходе, нацеленность на несоблюдение норм может показаться даже чем-то престижным. В реальной жизни равно неприемлемы обе крайности — с одной стороны, абсолютизация любых норм, противостоящая стремлению упразднить нерелевантные, а с другой — возникающее на почве такого стремления посягательство на нормы, не подлежащие ревизии.

Особый исследовательский интерес  вызывает факт выбора субъектом норм, которыми он предпочитает  руководствоваться: его можно рассматривать, как особую разновидностью отношений к ним.  Такое положение вещей может показаться парадоксальным — ведь сами нормы призваны управлять поведением человека, в том числе и совершаемым им выбором; однако их многочисленность при различной направленности содержания открывает возможность отбора субъектом тех, которые, по его мнению, более соответствуют актуальным потребностям. Внутренней причиной выбора, взывающей к логике, используемой при выборе норм, на практике является обслуживание тех установок, стремления и потребностей, которые присущи личности. Причем  поддержка или ниспровержение определенной предложенной ко вниманию позиции нередко обосновываются не ее объективным анализом, а специально выстроенными аргументами, обусловленными личностными установками, мотивами, стремлениями человека (14). Зачастую и внешние обстоятельства, нередко вынуждают или дают повод пренебрегать некоторыми нормами, представляющимися при конкретных обстоятельствах неуместными: скажем,  при столкновении с внезапно возникшими неприятностями кое-кто считает допустимым забвение норм культурной речи.

Обнаруживаемый в жизненных  ситуациях «личностный подход» или весьма «ситуативный выбор» используемых норм дали основание С. Щварцу утверждать, что усвоенные индивидом социальные нормы существуют как бы параллельно с его личностными устремлениями. Соблюдение или несоблюдение нормы зависит от того, каковы затраты, которые индивид должен сделать при соблюдении нормы, и какова цена, которую придется заплатить в случае ее нарушения (14). По большому счету, такой подход имеет основания и опирается на тот известный фундаментальный факт, что даже прочно усвоенные и значимые для личности знания далеко не всегда переходят в убеждения .Подбор уникальных личностных норм , интеграция их в личностные убеждения, должен все же опираться на некий обязательный, «минимальный» набор вечных ценностей, дающей основания для устойчивой самоподержки , обладание которым не дискредитирует личность, а позволяет личности существовать и развиваться. Это, фактически, условия самосохранения личности и основное условие позволяющее человеку всецело соответствовать своей природе. В какой-то мере личность, масштаб ее- это завоевание или достижение человека, воплотившего в действиях своих и образе жизни, высокие идеалы, интегрировавшего их в свои личные убеждения и ценности, и по большому счету посвящающему жизнь свою воплощению этих идей, сделавший их своими. И высоко можно оценить то Общество, дающее человеку такую возможность, являющейся, по существу. критерием качества и эффективности его организации. А на сам выбор «подходящих» норм можно и должно смотреть рационально: как на запрос общества (обладающего разными инструментами саморегуляции) и, как на проявление принципа уникальности человека, который в свою очередь, обосновывает «особую одаренность» его в каком либо аспекте или сфере, например, при эффективном, функциональном разделении творческого труда ( да и в любом общем деле).

На отношение субъекта к нормам влияет также форма их выражения. Сами нормы разнятся между собой  прежде всего степенью обобщенности — от обширных по смыслу мудрых и немудрых поучений («твори всегда добро», «не теряй никогда надежды», «будь умеренным в своих желаниях», «иди своим путем», «лови минуты счастья и не отказывайся от любых радостей», «смотри на жизнь как на игру и ничего не принимай всерьез») до однозначных правил и инструкций. Известный антрополог Р. Бенедикт обратила внимание на то, что только благодаря большой гибкости культурных норм сохраняется их сила, поскольку они должны быть приемлемы для целых популяций, состоящих из людей с разными характерами и темпераментами . Вместе с тем слишком общие формулировки даже достойных норм таят в себе опасность превратного толкования их изначального смысла; так, норма «следовать своим путем» может быть понята не только как независимость от филистерского «компактного большинства» (пьеса Ибсена «Враг народа»), но и как апофеоз эгоцентризма и высокомерия.

Подводя итог рассмотрению отношения  субъекта к социокультурным нормам, можно сказать, что оно неоднозначно, противоречиво и зависит от ряда факторов, которые следует учитывать в воспитательном процессе (т.е в процессе помощи в становлении продуктивной, самоорганизующейся личности). Первоочередное внимание надо уделить такому важному  фактору, как резигнация, а это означает, что внедрение норм и их упрочение должно проводиться в общем контексте формирования мотивационно - волевой сферы личности с особым акцентом на необходимости самоограничения влечений и отказа от тех или иных желаний (разумеется, при избегании уродливых крайностей). Ознакомление учащихся с основами законодательства, для большей эффективности приятия норм и взаимодействии  их с формирующимися личными установками, не должно ограничиваться, как это обычно делается, показом грозных сторон норм, а должно быть нацелено на раскрытие их непосредственной значимости для конкретного человека, их разумности, всеобщего удобства. Учитывая возможность нивелирования отношения к неравноценным нормам , особо на «волне» отказа от нелепых или уже не актуальных, и  могущего, таким образом, повлечь пренебрежение к незыблемым моральным принципам, необходимо при обсуждении таких вопросов (скажем, при разбирательстве конкретных проступков) четко дифференцировать различные категории норм, их значимость и степень обязательности. Такая дифференциация существенна и в тех случаях, когда субъект, будучи не в состоянии одновременно соблюсти несколько противоречивых норм, вынужден отдать предпочтение одной из них. Особое место в педагогике, да и в Обществе в целом, должна занимать и проблема «подкрепления» забываемых «нужных» норм. Это достойная задача современных СМИ, деятелей культуры, политической системы Общества, в целом, потому что это задача, по существу, здравого смысла.

2.3. Идентификация. Кросскультурные различия в структуре личностной идентичности.

В фокусе внимания социальной психологии личности находится проблема рефлексии человеком своего взаимодействия с социальным окружением, его отношением к факту социального влияния и степень его активности в построении Я. Эта проблема нашла свое отражение в изучении персональной и социальной идентичности личности (в совокупности составляющих личностную идентичность). Теоретическая и эмпирическая разработка проблемы идентичности началась в 60-е годы, хотя само понятие идентичности имеет довольно длительную историю и использовалась многими теориями. В первые, детально понятие идентичности было представлено в работе Э. Эриксона «Детство и общество». Э.Эриксон понимал идентичность как процесс организации жизненного опыта в индивидуальное «Я», что предполагает его динамику на протяжении всей жизни человека. (3) Основной функцией данной личностной структуры является адаптация в самом широком смысле этого слова, идентичность имеет определенную «организующую» функцию в развитии личности – данное понятие является для Э.Эриксона центральным при рассмотрении вопроса о стадиях психосоциального развития.

Современные исследования проблематики идентичности выявили ее кросскультурные различия, зависимость построения личностью Я -концепции от ценностей культуры, в которую она «погружена». Наиболее продуктивными, в этом плане, давшими интересные выводы стали опубликованные результаты большой исследовательской работы проведенной между американскими и российскими респондентами в 2001-2006годах.(13). Целью работы явился анализ ингрупповой этнокультурной идентификации российских и американских респондентов, определение психологического наполнения факторов , образующих комплекс идентификационных Я- аспектов, сопоставление полученных факторов в обеих выборках для установления межкультурных сходств и различий в ингрупповой этнокультурной идентификации.

Эмпирическую базу исследований составили  данные серии исследований, проведенных  Ставропольским Ю.В. в указанные  годы. Всего было опрошено в 2001 г. 202 респондента в США в международном центре научных исследований им. Вудро Вильсона, одним из подразделений которого является институт перспективных российских исследований им Дж. Кеннана (город Вашингтон, округ Колумбия) и в университете штата Мириленд. Во второй части проведенного исследования, осуществленной в России в 2005г, были опрошены 244 респондента из числа студентов Саратовского государственного университета им Н.Г. Чернышевского. На основе ряда вопросников, изучался не только набор фактов, составляющих структуру личностной идентичности, но и значимость каждого фактора в комплексном их наборе по каждой группе респондентов.

Рассмотрим выводы данных исследований. Было выявлено что, в целом, структура личностной идентичности россиян  менее дифференцирована по сравнению с таковой у американцев. Меньшая степень дифференцированости сильнее способствует ассимиляции личности, что придает российской идентичности и российской культуре коллективистский характер. Идентичность россиян более монолитна, следовательно, менее адаптивна. Очевидно, что культурная авторизация и индивидуализация, приемлемые в индивидуалистической культуре, способны порождать напряженность в культуре другого типа – коллективисткой.

Идентичность российских респондентов по сравнению с американскими  более ригидная, менее гибка и  пластична, в меньшей степени допускает возможность трансформации и адаптации к изменениям условий окружающей среды. Совокупный набор факторов или аспектов составляющих личностную идентичность российских респондентов имеет как общие так и специфические факторы, не встречающиеся в структуре американской. Так например  выявлен «чисто российский» фактор как «семья», имеющий к тому же большую значимость, что говорит об ориентации россиянина в самовосприятии первостепенно в качестве члена семьи, а также красноречиво говорит о ведущем в России  факторе социализации. В тоже время в американской структуре идентичности обнаружены уникальные три фактора: «патриотизм», «эгоизм и эгоцентризм», « политическая и социально-экономическая дифференциация». Это убедительно говорит о том, что, во – первых, американские респонденты социализируются преимущественно через нормы социального поведения и афеляцию; во –вторых, социальная среда предполагает личности больше автономии в частной, проксимальной сфере; в-третьих, идентичность носителей американской культуры более эгоцентрична и менее рефлексивна и это находит свое подкрепление в индивидуализированной культуре мускульного типа (в отличие от российской культуры, которую условно можно соотнести к типу феминной культуры).

Однако, следует заметить, что ригидность идентичности сама по себе выступает для носителей российской культуры важным стрессогенным фактором в периоды социально-экономических и политических изменений.

Российский вариант социализации и инкультуризации , детерминированный проксимальными и социальными институтами, поддерживает коллективистский характер российской культуры и оказывает воздействие на психику индивида , проявляющейся в меньшей дифференцированности Я- концепции россиян. Применительно к американской выборке картина иная – американский вариант социализации и инкультурации, детерминированный периферическими социальными институтами, влияет на психику индивида в направлении усложнения и углубления дифференциации Я- концепции; в результате из нее исключаются факторы, присущие коллективисткой культуре, и формируются ей не свойственные.