Синергетика и управление

 В практике социального управления социальный геном имеет несколько взаимосвязанных значений. 
          Во-первых, он обеспечивает сохранность жизненно важных составляющих социальной системы в кризисных ситуациях, предупреждая тем самым ее катастрофный выход из кризиса.  
          Во-вторых, генетически устойчивые элементы системы составляют ее структурный потенциал, информация о котором позволяет предполагать возможные векторы ее трансформации.  
          В-третьих, социальный геном проявляет фрагменты системы, на которые силовое (противоречащее ее природе) воздействие недопустимо.

    Методологические основания для исследований социального генома можно найти в работах Л.Н.Гумилева (контекст пассионарности в социогенезе), Н.Д.Кондратьева (социальная динамика в теории длинных волн), К.-Г.Юнга, Э.Фромма и В.Франкла (коллективное и социальное бессознательное). Современные теоретические разработки в синергетической интерпретации мы находим в исследованиях В.Д.Попова (социальный психоанализ), В.В.Васильковой (архетипические образы в социальной реальности), Н.В.Поддубного (феномен ядра самоорганизующейся системы) и др. В целом имеются все основания для формирования нового научного направления - социальной генетики, становление и развитие которой может быть связано с также зарождающейся экстремальной социологией и философией риска.

Экстремальность социального настоящего – проблема непосредственно управленческая. Новая парадигма социального управления ориентирует на сложнейший путь построения отношений субъекта с самоорганизующейся социальной системой, жизнедеятельность которой «соткана» из экстремальных состояний и процессов. Концепция управления должна учитывать альтернативность социальной эволюции и особенности поведения в критической области значений параметров системы, налагающих существенные ограничения на внешние управляющие воздействия. «Если внешние воздействия, – отмечают исследователи этой проблемы, – осуществляются в критической области значений параметров, то результат воздействий не является предопределенным в силу объективной неопределенности будущего, а важность полученного результата может оказаться непропорциональной приложенным усилиям: значительные усилия могут привести к незначительному результату, а незначительные по величине усилия могут дать существенный результат». В этих ситуациях мы сталкиваемся с проблемой стратегии и тактики социального управления в его отношении к экстремальным состояниям и процессам. По сути, речь идет об антикризисном управлении в широком его представлении. Идея антикризисности парадоксальна по своей сути. Если  
кризис – это разрядка экстремального состояния и момент самоорганизации, то антикризисное управление предполагает нейтрализацию этой разрядки, а, соответственно, и погашения процесса самоорганизации. В то же время экстремальное состояние социальной системы – это тяжелое испытание для людей, оказавшихся в критической зоне, и отдать их судьбы во власть случая едва ли кто (особенно применительно к себе) признает целесообразным даже во имя самого светлого будущего. Решая эту дилемму, очевидно, следует выделить две основные задачи управления:

1) предупреждение экстремальной (кризисной) ситуации произвольного генезиса  и при угрозе ее перехода в катастрофу (собственно антикризисное управление);

2) содействие системе, переживающей  кризис, в ее выходе из экстремального  состояния в оптимальном векторе, или хотя бы с меньшими социальными  и человеческими потерями (экстремальное управление).

  Исходные положения такого подхода: «можно предупреждать экстремальности, связанные с социально-патологическим поведением людей, ошибками в деятельности или бездеятельностью; « можно ослабить разрушительную силу кризиса, сознательно поддержав адаптационные возможности системы; «можно помочь системе в сохранении и раскрытии генетического потенциала и на этой основе выйти из кризиса в вектор прогрессивного становления; «можно стимулировать восстановительный процесс в период выхода системы из кризиса; «можно, наконец, осуществить идею использования энергии кризиса в социально конструктивных целях. Тактика социального управления строится в зависимости от фазности движения системы в процессе ее становления и развития, в котором проявляются различные соотношения самоорганизации, организации и управления.

3. Таким образом мы убедились, что очень часто в теории и практике возникает проблема соотношения самоорганизации, организации и управления.

Прежде всего, рассмотрим соотносимые понятия. Самоорганизация и организация имеют в определениях общее начало – упорядочение. В современном представлении понятие «организация» раскрывается в двух его основных значениях.

В первом значении организация определяется как внутренняя упорядоченность, согласованность взаимодействия частей, структура целого.

 Второе значение организации  представляется в ее динамическом  понимании – как совокупность  согласующих процессов или действий.

 Состояние упорядоченности  или движение к этому состоянию  может быть результатом спонтанных, стохастических (случайных) процессов, а может быть следствием целенаправленных сознательных действий человека. В первом случае мы имеем дело с самоорганизацией, во втором, по традиционному представлению, – с организацией.

Понятие «управление» имеет множество определений. Но все они в своей основе сводятся к тому, что движение или поведение одного объекта обуславливается воздействием на него другого, называемого в теории управления фактором, управляющим параметром, субъектом управления и т.д. Встречается расширительная трактовка управления как взаимодействия любых объектов, начиная с инертных, до биологических, включая организм человека, и технических систем. На этом основании применяется понятие стихийного управления. Столь широкое толкование понятия «управление» привело к тому, что оно стало отождествляться и с самоорганизацией, и с саморегулированием, и даже с естественным взаимовлиянием материальных образований, в том числе, в условиях их хаотического движения. При таком подходе все отношения в природе можно отнести к управленческим, а управление считать единственным функциональным атрибутом материи. Очевидно, что здесь в понимании управления неизбежен методологический тупик. Для выделения понятия «социальное управление» из множества представлений о нем, по нашему мнению, необходимо раздельно рассмотреть процессы, происходящие объективно («само»), т.е. без участия сознания человека, и те, которые производятся человеком в связи с решаемыми им задачами. С этих позиций можно признать, что управление есть продукт «второй природы» – человеческой, и согласиться с точкой зрения, обобщенной Г.В.Атаманчуком. Социальное управление «начинается тогда, когда в каких-либо взаимосвязях, отношениях, явлениях, процессах, присутствуют сознательное начало, интересы, знания, цели и воля, энергия и действия человека». Соответственно, примем за основу понимание социального управления, как целенаправленного сознательного воздействия человека или созданных им структур (организаций) на какие-либо объекты, процессы, явления для реализации частных или общих интересов.

Исследование характера и динамики соотношения самоорганизации, организации и управления и сравнительный анализ их проявления в процессах различных фаз жизни социальных систем показали: с позиций классического подхода в теории социального управления, оптимальной признается ситуация, когда сложившаяся организация поддерживается формируемой ею системой управления, предметом которой становятся отклонения от фиксированных в структуре параметров порядка и возникающие дисфункции, которые определяются как патология и угроза целостности, а задачей управления является сохранение организации. Такая постановка задачи выводит организацию и управление в ранг доминирующих в системе процессов, противопоставляя их самоорганизации, поскольку именно она является источником отклонений от рамок сохраняемого порядка.

Реальная социальная практика опровергает такое соотношение, поскольку процесс самоорганизации ни сдержать, ни тем более остановить невозможно. В ситуации закрытости системы самоорганизация проявляется внутренней максимизацией энтропии. Возникающие при этом флуктуации «расшатывают» консервативные составляющие организации и управления, препятствующие трансформации системы. Если консервативность организации устойчиво поддерживается системой управления, процессы самоорганизации проявляют себя ее дезорганизацией.

Теряющая управление социальная система переходит в фазу функционирования в режиме деградации. Если же и в этой фазе продолжаются попытки субъекта управления сохранить изживающие себя параметры порядка, система переживает предкризисную ситуацию. Восстановлением прежнего порядка эта ситуация разрешиться не может в связи с уже полной несостоятельностью прежних структур-гомеостатов и вхождением системы в состояние существенного неравновесия. Сильная несогласованность завершается кризисом.

В постнеклассической модели соотношение самоорганизации, организации и управления иное. Целью управления определяется поддержание не состоявшегося статического порядка, а самоорганизации, проявляющейся длящимся процессом социального становления, т.е. динамической организованностью. При этом главным ресурсом восходящего продвижения социальной системы признается свободно развивающийся в духовно-познавательном и деятельном отношении человек.

Если в первой классической модели свобода человека связана жесткими рамками структуры, то во втором постнеклассическом варианте управление направлено на расширение жизнеутверждающей свободы человека за счет упреждающей реструктуризации, отказа от избыточно стабилизирующих или создающих информационный шум параметров порядка, а также преодоление непредсказуемости поведения индивидов и их групп (ассоциаций), препятствующих свободной самоорганизации социально плодотворных личностей.

Таким образом, обе модели демонстрируют значение социальной самоорганизации как основы процесса возник- 
новения и развития динамичных социальных систем.

Организация проявляет себя как частный случай самоорганизации, момент фиксирования параметров порядка на промежуточных этапах становления, означающих достижение системой новых качественных свойств. Управление выступает как инструмент поддержания динамической организованности, а организационные и управленческие отношения сами являются производными самоорганизации.

С позиций социальной синергетики всевозможные отклонения в «нормальном» движении социальных систем, включая кризисы, присущи самоорганизации и являются основанием в генезисе организации и управления, которые органически включены в процесс самоорганизации. Фиксирование в структурах вновь возникающих параметров порядка и «состоявшихся» качеств, реструктурирование при необходимости освобождения компонентов от устаревших структур, сдерживающих инновационную активность – базисные задачи организации как сознательной формы общественного упорядочения. Средством реализации этих и других задач организационной поддержки самоорганизующегося процесса социального становления выступает управление. В этом контексте современные теория и практика социального управления преодолевают рамки классического рационалистического представления о нем как «управлении обществом», основанном на силовом предупреждении и устранении отклонений и кризисов в социальных процессах с ориентацией на интересы субъекта управления. Высшей целью социального управления с позиции формирующейся новой парадигмы обществознания является обеспечение условий жизнеутверждающего становления человека как социального субъекта и общества – как среды его жизнедеятельности. Сущностное содержание процесса становления такого подхода к социальному управлению в продвижении от принуждения к побуждению, к направлению индивидов и их ассоциаций в русла, формирующие общее движение в восходящем векторе социального становления и развития.

         Чтобы полнее представить себе обоснование сделанного вывода необходимо вновь вернуться к началу формирования научного поиска и опоры синергетики. Первая попытка раскрыть законы самоорганизации была сделана в начале ХХ века русским ученым А.А. Богдановым. В его работе «Тектология. Всеобщая организационная наука» представлена основная идея – всеобщая организация как процесс самообразования комплексов (систем).

Предметом тектологии является выявление общего в механизмах организационных процессов, на основе которого разрабатываются методы организации в социальной практике. Проблема, актуализирующая этот поиск, связана с неупорядоченностью социальной жизни и осмыслением опыта ее организации, в условиях системного кризиса, постигшего Россию на переломе между XIX - XX столетиями.

В структуре основных положений тектологии можно выделить четыре основные части:

1) понятие организованности и  дезорганизованности,

2) самоформирование и саморегулирование систем,

3)  устройство  систем

4) трансформации в условиях кризисов.

В динамике раскрытия этих положений прослеживается процесс освобождения мысли автора тектологии из плена господствовавшей классической механистической научной парадигмы и прорыв в неклассику и даже постнеклассику – мир исследования открытых систем и существенно неравновесных, нелинейно протекающих процессов.

Организованность и дезорганизованность – ключевые понятия тектологии. Состояние организованности характеризуется, исходя из биологического понимания организма как «целого, которое больше суммы своих частей». В этом положении раскрывается своеобразие синергии, когда сумма согласованно действующих активностей превышает сумму внутренних (между частями) и внешних (средовых) сопротивлений. Если имеет место обратное соотношение, то есть активности комплекса не преодолевают сумму сопротивлений (противоположных воздействий), то такое образование является дезорганизованным. Если же активности только уравновешивают имеющиеся сопротивления-воздействия, то это – нейтральный комплекс.

Указанные состояния описываются в тектологии также понятиями «ассимиляции» и «дезассимиляция» (буквально – «уподобление – разуподобление»). Первое означает усвоение элементов из внешней среды, при котором они, входя в состав данного комплекса, образуют в нем группировки, «подобные» другим его группировкам, уподобляются им; второе – разусвоение элементов, их потерю в окружающую среду. Для организованного комплекса свойственен перевес ассимиляции над дезассимиляцией, т.е. накопление активностей, что особенно важно для него в условиях неблагоприятно изменяющейся среды. Дезорганизованность будет характеризоваться обратным соотношением – преобладанием дезассимиляции над ассимиляцией, что ведет к потере активностей и, соответственно, снижению сопротивляемости внешним воздействиям. Равенство в соотношении этих процессов характеризует равновесной комплекс, сохраняющийся только при условии неизменности среды, чего в природе не бывает.

Вопреки бытующему мнению, что тектология – наука о равновесно организованных системах, вполне очевиден ее интерес к организационной динамике. Хотя А.А.Богданов и указывает неоднократно на то, что тектологической практике важно знать условия порядка и способы его сохранения, он в то же время однозначно подчеркивает, что тектология выражает организационно-динамическую точку зрения. Эта точка зрения, по утверждению автора, «есть и наиболее общая: равновесие всегда только частный случай движения». Соответственно этому, раскрытие основных положений тектологии идет по указанной выше схеме – от формирования систем, к механизмам динамического равновесия до кризисов и выхода из них.