Применение механизмов психологической защиты в управленческих отношениях на примере экспериментальной группы г

Термин «психологическая защита» иногда употребляется при обсуждении проблем, возникающих в ходе ведения переговоров. Очевидно, что в этом контексте ему придается иное значение. Имеется в виду недопущение нанесения ущерба со стороны партнеров по переговорам. Защите подвергается способность не поддаваться на воздействия, которые могут изменить протекание переговоров или их исход в нежелательную сторону, то есть собственные интересы и намерения защищаются в режиме актуального межличностного взаимодействия.

Таким образом, из приведенного обзора можно сделать вывод, что содержательная наполненность понятия «психологическая  защита»   варьирует  от  глубоких  теоретических спекуляций до эмпирических описаний, от вдумчивого проникновения в психические процессы до нерефлексируемого прикладного использования; применяется по отношению к феноменам, простирающимся от интраличностной динамики до межличностных и даже межгрупповых взаимоотношений. Очевидной становится необходимость найти общие черты или признаки, позволяющие дать такое определение, под которое подпадали бы феномены, изучаемые в различных теоретических контекстах. И даже те, которые по своей сути также могут быть отнесены к психологическим защитам, несмотря на то, что исследователи подобной терминологией и не пользовались.2

2. Классификация видов психологической защиты

Рассматриваемые в контексте настоящей работы виды психологических защит могут быть выделены, во-первых, в зависимости от того,  какой  субъект защищается:  отдельный человек или психическая структура. Соответственно, они могут быть названы межличностными и внутриличностными защитами. Во-вторых, психологические защиты могут различаться по направленности и содержанию защитных действий — получаемая при этом типология обсуждается ниже. И в-третьих, психологические защиты можно различать по степени их релевантности характеру угрозы. В этом случае они могут быть названы специфическими и неспецифическими защитами.

Межличностные защиты и защиты внутриличностные 
Внутриличностные защиты возникают в условиях внутриличностной борьбы, которую ведут относительно самостоятельные личностные подструктуры, такие, например, как отдельные желания, предпочтения, вкусы, мировоззрение, мнения, знания, привычки, умения, самооценка, самоуважение, чувство уверенности, представление о себе. Я-концепция, образ Я и т. п. Каждая из подобных структур обладает своими специфическими устремлениями, которые по меньшей мере не совпадают, а в ряде случаев резко противоречат друг другу. Каждая из них вносит свой вклад в формирование внешнего поведения человека или определение особенностей его внутреннего мира. На этом поле происходит естественная конкуренция между ними. На развернутой стадии противостояния напряжение противоречия перерастает во внутриличностную борьбу, наиболее остро протекающую при неврозе. Именно в силу наличия этой борьбы и возникает необходимость в психологических защитах, которые уместно называть внутрипсихическими. Их появление призвано уберечь одни внутрипсихические образования от ущерба со стороны иных личностных подструктур. Существование таких защит стабильно обнаруживается в психотерапевтической, коррекционной и консультационной практике. Феноменология же впервые и наиболее многосторенне была рассмотрена в психоаналитических работах. 
Межличностные защиты также возникают в условиях борьбы, однако уже борьбы между людьми. Поскольку вступающие в общение люди являются носителями несовпадающих желаний, между ними естественным образом возникают противоречия.  Там,  где это противоречие оказывается особенно острым, а усилия по его решению неэффективными, возникает конфликт. Но даже если борьба не манифестируется в конфликте, само ее наличие вызывает к жизни взаимное стремление защититься. От чего же необходимо защищаться? Как это ни странно, но в значительной степени от силы желаний и устремлений другого человека. В той мере, в которой повышается вероятность интенций партнера по общению реализоваться, растет напряжение встречного сопротивления. Расхожее представление о том, что добиться своих целей можно в основном за счет ущемления другого, настраивает людей на недоверчивое и настороженное отношение к устремлениям тех, с кем они общаются.

Межличностные защиты обнаруживаются там, где речь идет об индивидуальной целостности, соотносимой с индивидной обособленностью. Предметом защиты выступают самость, индивидуальность человека, его личность (как презентация индивидуальности в отношениях с миром, «личина»).

Естественное на первый взгляд разведение внутрипсихических и внешних защит становится менее очевидным, как только мы приступаем к непосредственной работе с защитными феноменами. Разумеется, телесная разделенность субъектов образует для межличностных защит иные условия, чем те, в которых разворачиваются внутриличностные защиты. Но большое количество сходств свидетельствует об их сущностной взаимозависимости и взаимообратимости. Наиболее общим для внутриличностных и межличностных защит является то, что в конечном итоге защищается индивидуальность, единое Я.

Онтогенез психологических защит. Онтогенез защитных механизмов описывался в основном в русле психоаналитического подхода. Последние из известных работ этого рода знаменательны тем, что, придерживаясь правоверного психоанализа, они тем не менее оппонируют его ортодоксальной версии, помещавшей в фокус процесса теоретического моделирования лишь одного человека — клиента. Альтернативный подход состоит в стремлении построить «диадную»  психологию («two-person psychology»), в которой видное место отводится взаимопереходу и интимной связи структуры межличностной коммуникации и структуры интраличностных процессов.3

Базовые защитные установки

В ряде случаев оказывается, что более важным является не столько предмет защиты, сколько используемые при этом стратегии. И тогда на второй план отходит вопрос о том, где они локализованы: в межличностных отношениях, или во внутреннем мире человека. Тем более, что внешние и внутренние защиты, как правило, переплетены самым причудливым образом. При внимательном рассмотрении защитных стратегий создается впечатление, что их количество весьма ограничено. Ниже предлагается опыт выделения таких стратегий — обобщенных способов психологической защиты, создания их типологии.

Уже упоминалось, что этимологически защиты можно мыслить по аналогии с защитой тела субъекта. По-видимому, в исходном значении понятие защиты возникает там, где есть борьба, в которой есть опасность получить телесные повреждения. Это не только различные виды собственно боевых действий, но и охота на диких зверей (противоборство с ними), а также множество иных мелких стычек, которыми всегда была полна жизнь не только людей, но и животных. Естественно поэтому с нашей стороны будет проявить интерес к данному горизонту межсубъектных связей, среди которых есть надежда обнаружить прототипы психологических защит — те действия, по аналогии с которыми (или путем интериоризации которых) выстраивались затем защиты внутрипсихические. Таким образом, наш поиск локализуется вблизи семантического источника понятия «защита», получающего питание из глубин филогенеза. На таком уровне анализа действовать приходится в значительной степени с опорой на здравый смысл. 
Самым филогенетически древним способом защиты, по-видимому, надо признать бегство, вслед за ним — замирание и прятание (уход в укрытие) и лишь затем — встречное нападение на агрессора или стремление повлиять на его поведение. По крайней мере их можно наблюдать практически у всех видов животных (последний, например, выражается в особых сигналах подчинения или в использовании разного рода хитростей). 
Эти же способы мы обнаруживаем и в истории человеческих отношений: в боевом единоборстве воинов, в военных действиях дружин и государств. Здесь мы обнаруживаем полные аналоги уже указанных защит: 1) бегство и различные его ослабленные формы — отступление, уклонение, задержки; 2) маскировка как аналог замирания — стремление стать невидимым для противника; 3) использование естественных и создание искусственных преград и укрытий в виде стен, рвов (прямо заимствуя идеи из особенностей ландшафта: плотный деревянный частокол, «перенесение» реки или оврага к стенам своего города и пр.), а как облегченная модификация — использование переносимых преград: щитов, кольчуг, доспехов и т. п;) атака агрессора — активная защита, суть которой зафиксирована в трюизме «лучший способ защиты — нападение»; 5) управление поведением и/или намерениями действительного или потенциального агрессора — задабривание, применение хитростей и иных уловок. 
Преобладание пассивных форм защиты, возможно, объясняется тем, что активная защита как у животных, так и у людей имеет место лишь в случаях, когда опасность исходит от иного субъекта (человека или животного), тогда как пассивная защита применяется также и по отношению к стихиям и другим факторам несубъектного происхождения.4

Итак, мы имеем пять исходных форм защиты: бегство, прятание (уход в укрытие), замирание (маскировка), нападение (уничтожение, изгнание) и контроль (управление). При этом очевидна возможность попарного соотнесения активных и пассивных форм защитных действий, вместе образующих самостоятельные переменные защитного процесса. Так, пара бегство-нападение может быть объединена по достигаемому результату — увеличение межсубъектной дистанции до безопасных границ. Различие заключается в средстве его достижения. В бегстве происходит удаление себя, а при нападении (под которым понимается стремление изгнать или уничтожить) — удаление агрессора. Пара укрытие-контроль соотносится с изменением параметров воздействия: укрытие задействует преграды, затрудняющие влияние со стороны агрессора, а контроль, наоборот, снимает препятствия для обратного влияния — уже на агрессора. 
Без пары остается замирание. Однако, если определить переменную, к которой это действие корреспондирует, а именно — прекращение потока информации о себе, поступающей к агрессору,— то нетрудно восстановить второй член пары — игнорирование, которое останавливает поток информации об агрессоре и угрозе. Кажущаяся нелепость этой тактики относительна. Ее использование оправдано, если сама информация представляет опасность (например, обвинения, слухи, тяжелые пророчества) или когда остальные формы защиты по каким-либо причинам не задействуются и происходит адаптация к раздражителю показал, что избирательный запрет на передачу информации составляет один из важнейших законов внутрисистемного взаимодействия — от передачи генетической информации до религиозных таинств).

Таким образом, мы получили шесть прототипных действий, объединенных в комплементарные пары: убежать — изгнать, спрятаться — овладеть, затаиться — игнорировать. Каждая пара задает свой параметр процесса защиты: дистанцирование с агрессором, управление потоком воздействия, управление информационным каналом.

Этим действиям предлагается придать статус базовых защитных установок. Незначительная модификация применительно к уровню межличностных отношений  позволяет наполнить их следующим содержанием.

1. Уход — увеличение  дистанции, прерывание контакта, выведение  себя за пределы досягаемости  влияния агрессора. Проявления этого  вида защит: смена темы беседы  на безопасную, нежелание обострять  отношения (обход острых углов), стремление  уклониться от встреч с тем, кто является источником неприятных  переживаний; избегание травмирующих  ситуаций, прерывание беседы под  благовидным предлогом и т. п. Предельным выражением данной  тенденции может быть полная  замкнутость, отчуждение, отказ от  контактов с людьми.

2.  Изгнание — увеличение дистанции, удаление агрессора. Вариации проявлений: выгнать из дома, уволить с работы, отослать куда-нибудь под приемлемым предлогом, осуждение, насмешки, унижение, колкие замечания. Предельным выражением данной тенденции оказывается убийство — защитная по происхождению агрессия, доведенная до своего логического завершения. Поскольку мы уже приняли в качестве модельного представления множественную природу личности, легко объяснимым становится отнесение осуждения и насмешек к стратегии изгнания — это частичное убиение, уничтожение какой-то части другого: черты характера, привычек, действий, намерений, склонностей и т. д.

3.  Блокировка — контроль воздействия, достигающего субъекта защиты, выставление преград на его пути. Вариации: смысловые и семантические барьеры («мне трудно понять, о чем идет речь»), ролевые рисунки («я на работе»), «маска», «персона» (Юнг) и т. п., которые принимают на себя основной «удар» («это не я — это у меня характер такой»). Предельное выражение: ограждение себя, полная самоизоляция   посредством   глубокоэшелонированной   обороны.

4.  Управление — контроль воздействия, исходящего от агрессора, влияние на его характеристики: плач (стремление разжалобить) и его ослабленные виды — жалобы, ноющие интонации, вздохи; подкуп или стремление умилостивить; попытки подружиться или стать членами одной общности («своих не бьют»); ослабить или дестабилизировать активность, полностью инактивировать; спровоцировать желаемое поведение и т. д. Сюда же попадает защитная по происхождению манипуляция. Предельное выражение — подчинение другого, помыкание им.

5.  Замирание — контроль информации о самом субъекте защиты, ее искажение или сокращение подачи. Проявления: маскировка, обман, сокрытие чувств, отказ от действий, чтобы не проявлять себя (не навлекать беду). Крайняя форма — оцепенение, тревожная подавленность.

6.  Игнорирование — контроль информации об агрессоре, наличии или характере угрозы с его стороны, ограничение по объему или искаженное восприятие. Например, стереотипизация («да он просто хулиганит»), умаление степени угрозы, объяснение позитивными намерениями («она желает мне добра»). Предельное проявление — критическое искажение, утрата адекватности восприятия, иллюзии.

Как это часто случается со всякими типологиями, при встрече с реальностью оказывается, что можно обнаружить немало промежуточных или совмещенных случаев. По отношению к защитам это обстоятельство не является недостатком. Зная базовые установки, мы можем выделять композиции из двух или более тенденций, лучше понимая их внутреннее устройство. Например, такой известный прием, как «ушел, хлопнув дверью», содержит в себе кроме основной реализованной установки — сам уход — дополнительно черты маскировки бегства гневом и попытки повлиять на агрессора— припугнуть своей «грозностью». В приеме «я с тобой говорить не хочу» совмещены уход от травмирующего контакта, изгнание (отвержение) оппонента и стремление сделать его более управляемым. 
Базовые защитные установки порождают большое разнообразие межличностных защитных действий, играя роль направляющих тенденций, релевантных ключевым переменным функции защиты: дистанцирование, контроль потоков воздействия и информации. Источники вариативности "поведенческих проявлений заключаются, во-первых, в изменениях интенсивности той или иной тенденции, во-вторых, в сочетании установок, совместном их проявлении, и в-третьих, в пластических модификациях, учитывающих особенности ситуации, условий протекания деятельности. Результирующей указанных влияний, равно как и других рядоположенных, оказывается конкретный поведенческий акт, иногда весьма нетривиальный, несмотря на то, что образуется он из весьма ограниченного набора первичных элементов.5

Специфические и неспецифические защиты

Необходимо отметить, что обсуждаемые защиты не покрывают собой всей феноменологии, которая подпадает под определение психологических защит.

В предложенной типологии не учитывался характер угрозы, ее содержание. Это не случайно. В фокусе рассмотрения оказались преимущественно процессуальные, динамические характеристики поведения, релевантные лишь факту угрозы, но не ее содержательным особенностям. 
Причина такого сужения сектора поиска кроется в самой логике предметной области, сформировавшейся еще в русле психоанализа. Последний, в фокусе рассмотрения которого находится динамика психических процессов, и в психологических защитах усматривает в первую очередь динамический аспект. Содержательные моменты обсуждаются лишь отчасти в связи с сублимацией и рационализацией, которые в наибольшей степени реализуют позитивный потенциал психологических защит. Происходит это прежде всего в силу их направленности на решение проблемы способом, более адекватным, более специфическим по отношению к содержанию угрозы. 
Таким образом, вскрываются два различных вида психологических защит в зависимости от того, на что они сориентированы: на факт угрозы или на ее характер. Специфическими будем называть такие психологические защиты, которые релевантны характеру угрозы, учитывают ее содержательные характеристики. Соответственно, неспецифические защиты — это такие, которые релевантны факту наличия угрозы вообще. Рассмотрим оба вида в отдельности.

Неспецифические защиты, имеющие дело со структурными и динамическими характеристиками ситуации взаимодействия, в наибольшей степени подвержены стереотипизации и чрезмерной генерализации. Обусловлено это, во-первых, глубокими филогенетическими корнями защит, а во-вторых, их мощным установочным фундаментом. Благодаря им заметно сокращается время задержки реакции, обеспечивается экстренный ответ. Сам факт угрозы действует подобно ключевому раздражителю, запускающему один из психических автоматизмов, состоящий из базовой защитной установки или их композиции.

Неспецифические защиты могут подвергнуться генерализации по интенсивности, во времени и на широкий класс ситуаций. Генерализация по интенсивности «раскручивает» базовые защитные установки до их предельного выражения: уход — до панического бегства, изгнание — до уничтожения, блокировку — до самоизоляции, управление — до помыкания, замирание — до самоубийства, игнорирование — до функциональной слепоты и прочее. Генерализованные во времени защиты отличаются стойкостью и ригидностью. А генерализация на неадекватно широкий класс ситуаций ведет к стереотипизации поведения, обеднению репертуара способов защит. Все это — плата за стартовую экономию сил, за скорость реагирования.