Оратор должен стать частью
зоны психологического пересечения аудитории
и начать вести приватный человеческий
разговор с людьми о том, что на душе плохо,
потому что это и есть та причина, которая
собрала всех в одном зале. Разговаривать
с людьми можно только на уровне того,
что их волнует. Эмоциональная солидарность
в конечном итоге примиряет оратора с
аудиторией, они становятся друзьями,
и несмотря на то, что конкретных обещаний
никто не давал, люди получили главное
— они немного успокоились, потому что
на миру и смерть красна (это точное психологическое
наблюдение). Возможность понять, что и
другим тоже плохо, вывела человека, может
быть, из состояния стресса. Он пойдет
и проголосует. Цель оратора будет достигнута.
В речевой коммуникации приоритет
слушающего над говорящим связан также
с физиологическим аспектом: слушать труднее,
чем говорить.
То, что делает говорящий, называется
синтезом речи по заданному смыслу. В соответствии
с замыслом говорящий синтезирует речь.
На глубинном уровне находится зона смысла,
которая называется семантическим представлением
(Сем.П). Это ядра информации
(смысловые кванты). Набор смысловых квантов
линейно не упорядочен. В нашем сознании
они присутствуют, организуясь в сложную
многомерную структуру. Речь же на уровне
реализации линейна: за каждым словом,
которое несет определенный смысл, следует
другое слово. Поэтому из многомерного
смыслового пространства необходимо выстроить
линейную последовательность. Эту задачу
решает синтаксический блок, или синтаксическое
представление (Синт.П). Синтаксис —
это линейная упорядоченность смысловых
единиц. В этой упорядоченности еще не
существует членения на слова, еще не заданы
грамматические правила (например, правило,
в соответствии с которым значение множественного
числа присоединяется в русском языке
к слову в виде грамматического показателя,
а в китайском выступает как отдельное
слово). Это задача так называемого морфологического
представления (Морф.П), т.е. грамматики,
которая линейные единицы членит на словоформы.
На самом поверхностном уровне расчлененные
морфологические единицы (т.е. слова) в
тексте предстают на уровне звуков (т.е.
артикулируются) или букв. Это фонетическое
представление (Фон.П) в устной
словесности или графическое представление
(Граф.П) в письменной словесности.
Синтез речи — это переход от
смысла к тексту, где под текстом понимается
набор фонетических или графических единиц:
Сем.П ® Синт.П ® Морф.П ® Фоп.П (Граф.П).
Анализ текста (т.е. работа слушающего)
представляет собой ту же последовательность,
только направленную в обратную сторону.
В момент слушания на слуховой анализатор
поступает звуковая волна, которую мозг
затем членит на осмысленные единицы (в
непрерывном потоке речи различаются
слова). Это — морфологическое представление.
Слова воспринимаются в речи как линейно
упорядоченные, и в соответствии с этим
порядком возникает понимание (например,
субъекта и объекта речи). Это — синтаксическое
представление. Затем происходит выход
в зону идей, которые линейно не упорядочены,
не имеют четкой системы ассоциаций и,
вообще говоря, индивидуальны в сознании
каждого человека. Это движение в обратном
по отношению к синтезу направлении:
Фон.П (Граф.П) ® Морф.П ® Синт.П ® Сем.П.
С точки зрения оценки сложности
структуры двух последовательностей,
приоритет анализа над синтезом не очевиден:
обе процедуры соотносимы по сложности
реализации (это движение по одному маршруту
в противоположные стороны).
Чем же тогда обусловлена большая
трудоемкость анализа по сравнению с синтезом?
Когда человек говорит, он работает в условиях
отсутствия шума. Во-первых, ему почти
не мешает физический шум, потому что гортань
и артикуляционные органы человека расположены
очень близко к его уху, а ухо всегда контролирует
речь самого человека. Оно расположено
так близко, что только очень сильный шум
может человеку помешать говорить. Это,
в частности, означает, что шум в учебном
помещении меньше всего мешает преподавателю
— он себя всегда услышит.
Таким образом, говорящий работает
вне физического шума. Но он работает и
вне интеллектуального шума. Человеческий
мозг так устроен, что невозможно думать
об одном, а говорить о другом. Этого не
умеет делать ни один человек: он молниеносно
собьется, и осмысленной речи не получится.
Это означает, что у говорящего существует
единство мыслительной и речевой деятельности,
а следовательно, ему не мешает внутренний
(психологический, интеллектуальный) шум.
Когда же человек слушает, он декодирует
звуковую волну, что, вообще говоря, не
так просто, особенно если говорящий имеет
патологию дикции. В этом случае дешифровка
речи еще более сложна. Кроме того, любой
шум прерывает звуковую волну, т.е. выбивает
из потока часть блоков, и мозг вынужден
декодировать смысл по неполному внешнему
выражению; но он все равно будет декодировать,
даже когда плохо слышно; если спровоцирован
интерес к теме, человек будет, переспрашивая,
слушать то, что ему говорят (поэтому, в
частности, в учебных заведениях те, кто
на занятиях переговариваются, шелестят
бумагой и т.п., очень мешают тем, кто слушает;
при этом у слушающих устает нервная система
и к концу занятия болит голова). И еще
один аспект: в момент слушания присутствует
внутренний шум. Если человека что-то мучает,
он будет думать об этом постоянно. И поэтому
часто происходят параллельно два действия:
человек размышляет о том, что его беспокоит,
а кроме того, он декодирует звуковую волну,
которая направлена на его слуховой анализатор.
Именно поэтому деятельность мозга во
время анализа речи гораздо сложнее, чем
во время синтеза: как процессы, они соотносимы
по трудоемкости, но условия реализации
этих процессов несоизмеримы. Говорящему
легче, и потому приоритетная позиция
в речевой коммуникации принадлежит слушающему.
3. Сознательное/бессознательное
и ложь в речевой коммуникации
Человеческий интеллект делится,
как уже было сказано, на сознательное
и бессознательное; мотивы человеческого
поведения могут лежать в зоне как сознательного,
так и бессознательного. В конкретном
человеческом поступке, в частности в
речевом, проявляется и то, и другое: сознательные
мотивы и бессознательные.
Рассмотрим эту проблему подробнее
применительно к особому виду речевой
коммуникации — попытке обмануть.
Когда человек говорит, особенно
когда вы его видите, он передает: 1) собственно
информацию, которая является обычно зоной
сознательного; 2) свое отношение к этой
информации; 3) свое отношение к тем людям,
к которым он обращается с речью. Свое
отношение к информации и людям человек,
как правило, хочет скрыть, потому что
отношение к людям у него не всегда достаточно
доброжелательное, а если он обманывает,
то и отношение к информации у него — как
к недостоверной. На уровне естественного
языка (ЕЯ) в письменной
речи разоблачение его отношения к информации
и к речевым коммуникантам может быть
затруднено, а на уровне устной речи практически
не может быть скрыто, потому что знаки
Body Language (BL) демонстрируют бессознательное
желание скрыть эмоциональную информацию.
Следует понимать, что разоблачив вас
во лжи, слушающий сделает это внутренне,
для себя и не будет декларировать, что
он не очень доверяет вашим словам. Если
вы его обманываете, он почувствует ваше
негативное отношение к себе (если вы к
нему именно так относитесь) и даст соответствующую
ответную эмоциональную реакцию (см. пример
в гл. "Нравственность речи"). Причем
любопытно, что эту информацию он, как
правило, также примет не сознательно,
а бессознательно, т.е. почувствует внутреннее
неудовлетворение по поводу речевой коммуникации,
и в результате этого неудовлетворения
ответная реакция может быть весьма для
нас нежелательной. Таким образом, BL сам
по себе есть предатель человеческого
бессознательного, и, наверное, так и должно
быть: если существует грех, то должно
быть и наказание (данная дихотомия как
диалектическое противопоставление обязательно
присутствует в человеческой коммуникации).
Естественный язык и Body Language
как знаковые системы принципиально отличаются
друг от друга. Основное отличие заключается
в том, что ЕЯ линеен, a BL
— это вертикально организованная парадигматическая
колонка, где много знаков реализуются
одновременно, а последовательный текст
выстроить невозможно. Надо сказать, что
с точки зрения оценки интеллектуальных
человеческих возможностей одновременное
существование в поведении человека двух
функционирующих знаковых систем поражает.
Чтобы понять, насколько это сложно, достаточно
попробовать левой и правой рукой совершить
принципиально разные действия (скажем,
одной рукой совершать горизонтальные
движения, а другой — колющие). Это трудно
и требует специальной тренировки, так
как мозг с большим трудом подает разные
импульсы на разные части тела, т.е. координирует
разнонаправленную деятельность внутри
одного организма. В устной же речи постоянно
работают две разные знаковые системы,
и в принципе человек не испытывает большого
дискомфорта. Это означает, что все мыслительные
усилия в этот момент падают на сознательное:
человек напряженно думает о том, что говорит,
а знаковая система BL функционирует совершенно
стихийно и еще больше его выдает, потому
что для контроля над ней не остается интеллектуальных
сил. И мы действительно не контролируем
эту стихию. Даже понимая, что надо следить
за выражением своего лица, особенно в
определенных ситуациях, люди справляются
с этим, как правило, плохо. Тренинг, связанный
с профессиональной деятельностью актеров,
резидентов и т.п., оказывается очень трудоемким
и продолжительным. Человеку очень нелегко
демонстрировать знаки BL в соответствии
с определенным внутренним замыслом.
Адресатом эмоций, передаваемых
BL, может быть, кроме собственно информации
и речевого коммуниканта, сам говорящий.
То есть в речи человек может выразить
свое внутреннее состояние, не связанное
с данной речью, — состояние, которое является
продолжением предыдущих событий и в котором
он речь начал. Эти эмоции также выражаются
знаками BL.
Отношение говорящего к речевому
коммуниканту может меняться в соответствии
с изменением реакции слушающего в ходе
беседы. Если оратор видит скучающие лица,
это вызывает в нем ответную негативную
реакцию. С учетом этой реакции он меняет
тональность своей речи или частично ее
содержание, чтобы привлечь внимание аудитории,
и видит, что слушатели начинают реагировать
более осмысленно, появляется заинтересованность
в глазах и т.д. Как ответная реакция на
это впечатление у оратора улучшается
настроение, и он доводит речь до еще большей
выразительности. Происходит цепная реакция.
Поэтому, когда говорят об отношении к
речевому коммуниканту, имеют в виду и
отношение, сформированное до начала речи
(может быть, целая жизнь связана у оратора
с человеком, к которому он обращается),
т.е. отношение предварительное, а также
отношение, выработанное в процессе речи,
которое обладает свойством изменчивости.
Бывает так, что сложные, неблагополучные
отношения с человеком в результате серьезного
разговора улучшаются, как бы "растаивает
лед", и вас заполняет волна человечности
(к сожалению, чаще наоборот).
Таким образом, может меняться
сама психологическая ситуация, связывающая
вас с речевым коммуникантом, и тогда другие
знаки BL демонстрируют ваше тело и лицо.
Это неконтролируемый процесс. Именно
поэтому вы можете обратиться к человеку
с каким-нибудь заветным вопросом, и он
не сразу ответит вам на этот вопрос, а,
скажем, ответит через 10 секунд, но уже
в первую секунду по тому, покраснел он
или нет, по тому, как он на вас смотрит
в этот момент, по тому, ежится он или нет,
вы уже знаете ответ. И даже если этот ответ
через 10 секунд окажется не таким, как
первая реакция, то этот ответ будет неточным.
Известная мысль: "Бойтесь первых порывов
души — они, как правило, самые благородные",
с точки зрения психологии, должна была
бы звучать так: "Бойтесь первых порывов
души — они, как правило, самые искренние".
Именно на уровне BL это нескрываемая реакция:
она и есть правда. Чаще других можно уловить
такую эмоцию, как досада, которую обычно
через несколько секунд человек в речи
начинает тщательно скрывать. Радость
и огорчение тоже улавливаются довольно
легко (особенно, если эти эмоции вы вызвали
в человеке своим появлением). Как только
начинает работать сознательная система ЕЯ, обнаруживается множество
противоречий и несоответствий по сравнению
с первой, самой откровенной реакцией.
На что же ориентироваться в последующем
поведении: на эту первую реакцию человека
или на то, что он потом сказал? Ответ неоднозначен.
С одной стороны, вы узнали истинное отношение
человека по знакам BL; с другой — человек,
имея свои внутренние цели, может впоследствии
вести себя в соответствии с тем решением,
которое ему выгодно и которое он принял
на логическом уровне, а вовсе не в соответствии
с истинной эмоциональной реакцией. Так
что вопрос, учитывать ли в дальнейшей
коммуникации первую реакцию слушающего,
решается в разных ситуациях по-разному.
Скажем, человек раздосадован каким-то
вашим заявлением, но он "взял себя в
руки" и решил по своим внутренним причинам
общаться с вами дальше, как бы пренебрегая
досадой. Он, видимо, и будет это делать,
но знание о том, что он, тем не менее, был
раздосадован, — небезынтересное знание
для выбора дальнейшей коммуникативной
тактики, и следует его учитывать.
Человек сохраняет свое психологическое
состояние, как правило, на протяжении
долгого времени. Например, если утром
он поссорился с домашними или в транспорте
его ввели в стрессовое состояние, то иногда
в этом состоянии он входит в речевую коммуникацию
со всеми людьми в течение целого дня.
Знаки BL будут отражать его состояние,
которое никак с конкретными речами не
скоррелировано. Это крайне невыгодно
для говорящего. Представьте, что, будучи
раздосадованы семейной сценой, вы приходите
на работу или в учебное заведение и встречаетесь
с человеком, который вам очень нужен и
интересен. Не имея власти над своими эмоциями,
досаду от домашнего инцидента вы проявляете
с ним в разговоре, ничего про инцидент
не рассказывая. На вашем лице написаны
и печаль, и неудовольствие, и злоба —
гамма отрицательных эмоций. На уровне
бессознательного человек, с которым вы
разговариваете, эту гамму улавливает
и принимает на свой счет. Объяснить недоразумение
впоследствии будет очень трудно. По этой
причине подчас ломаются судьбы. Человека
мучает какая-то большая проблема (связанная
со здоровьем или с работой), он встречается
с женщиной, которую любит, при этом все
время мрачен и подавлен. Естественно,
что женщина начинает воспринимать их
общение как вызывающее у него подавленность
и делает выводы. Одна из причин патологической,
деформированной в информационном отношении
коммуникации — та, что коммуникация происходит
между людьми, находящимися в неадекватном
состоянии, никак не связанном с конкретной
речью, но проявляющемся в ней, что вызывает
трансформированное или ложное впечатление
у речевого коммуниканта. Даже профессионал,
человек хорошо подготовленный, владеть
знаками BL может лишь в известной степени.
Чтобы лучше совладать с собой, успеть
дать себе некоторые команды относительно
движения частей тела, выражения глаз
и лица, нужно некоторое время, и это время
следует себе дать, подержав коммуникативную
паузу.
Следует также учитывать, что
если человек находится под воздействием
эмоции, он часто не хочет ее исчезновения,
она становится ему необходимой — так
поразительно устроена наша психика. Даже
отрицательная эмоция может оказаться
желанной. Если вы находитесь в состоянии
озлобления и вас начинают успокаивать,
часто возникает внутреннее сопротивление
— нежелание выходить из этого эмоционального
состояния. Из приятного, легкого, возвышенного
состояния души тоже, конечно, не хочется
выходить.
Во всех случаях следует
попытаться взять себя в руки и не передавать
своего душевного состояния в речевой
коммуникации именно потому, что люди
вас на бессознательном уровне неправильно
поймут.
4. Три типа приема
и передачи информации
Для чего человек говорит? Для
чего ему дан аппарат, который умеет производить
речевой поток или текст? Для того, чтобы
передавать информацию. Передача информации
— универсальное назначение любой речи.
Язык устроен таким образом, что за потоком
звуков или букв стоит некоторый смысл.
Набор (даже речевых) звуков, за которым
не стоит смысл, не является ни речью, ни
текстом. А является текстом только то,
за чем стоит смысл, передаваемый, с одной
стороны, и понятый, с другой стороны. Более
того, если текст понятен передающему
(говорящему) и непонятен принимающему
(слушающему или читающему), то он тоже,
в строгом смысле слова, текстом не является.
Например, "Anawasifu watoto wa wageni wangu" (cyax.)
— "Он хвалит детей моих гостей" —
для многих русскоязычных людей не является
текстом, потому что он непонятен и не
может быть понятен, так как им неизвестен
язык суахили, на котором он написан.