Межличностные ритуалы как механизм социализации

Таким образом, в социальной теории получает все  большее признание мнение о том, что ритуальные действия пронизывают  любое социальное поведение, представляя  собой его символический, коммуникативный  аспект. Этим обеспечивается самостоятельность  проблемы места ритуальных элементов  в межличностном взаимодействии.

 

 

 

 

 

2. Межличностные ритуалы

В повседневном общении ритуалы выполняют, как  правило, те же функции (стабилизации отношений, социального контроля, передачи опыта  и т. д.), что и в иных видах  социального взаимодействия. Однако в отличие от религиозных ритуалов они в значительно меньшей  степени стандартизированы и  почти не подвергаются рационализации (то есть специальному осмыслению в  сознании их участников).

Степень ритуализации реальных жизненных взаимодействий может быть различной. В первой главе  данного раздела мы говорили о  том, что в качестве самостоятельного вида выделяют так называемый социально-ролевой  уровень межличностного взаимодействия (или, в терминологии Э. Берна, - ритуалы  и времяпрепровождения). Поведение  людей на этом уровне можно назвать  собственно ритуальным, в то время как в структуре делового или интимно-личностного общения имеют место лишь отдельные ритуальные моменты (или этапы).

Основная цель взаимодействия на социально-ролевом  уровне – подтверждение его участниками  знания норм и требований социальной среды. Очевидно, что достижение этой цели возможно только посредством использования  определенных стереотипных моделей  поведения, которые, собственно, и представляют собой ритуальное поведение: обмен  принятыми в обществе фразами  и жестами, уместными в данной ситуации. Такое общение, осуществляемое ради самого процесса поддержания контакта, называют фатическим (дословный перевод – глупое, бессодержательное; см. также гл. «Речь в межличностном общении»). При этом большая часть вербальных и невербальных ритуальных жестов принимается и воспроизводится неосознанно, используются типичные для данной среды жесты, выражающие то или иное отношение к собеседнику. Это способ выражения своего расположения. Употребление стилевых оборотов, характерных для какой-либо группы людей, свидетельствует о желании человека продемонстрировать свою причастность к этой группе. Чем шире арсенал приемов фатического общения – слов, жестов, мимики (а он, как правило, увеличивается с повышением уровня воспитанности и культуры, а также опыта общения с разными людьми), тем более автоматическими и непринужденными они становятся, тем легче человек устанавливает контакты с незнакомыми людьми, безболезненнее входит в новый коллектив.[1]

Если  собеседник, в искренности которого вы сомневаетесь, не ленится найти  и выразить принятые в данной ситуации слова и жесты, то это можно  расценивать как своеобразные знаки  внимания, свидетельствующие о том, что партнер, по крайней мере, не хочет открытой конфронтации. При  этом люди далеко не всегда рассчитывают на искренние чувства. На социально-ролевом  уровне решающая роль придается именно демонстрируемой эмоции. Несмотря на всеобщее морально-этическое порицание  лицемерия, окружающие ревностно относятся  к тому, чтобы каждый демонстрировал чувства, соответствующие месту, времени  и происходящим событиям. Подобный формальный прием бывает нелишним даже при самых близких отношениях.

Еще большее  значение формальные приемы ролевого общения имеют при выполнении профессиональных функций, особенно тогда, когда профессия обязывает к  непосредственным контактам с людьми. Однако в социально-ролевых контактах  значение формального согласия относительно норм и правил поведения становится решающим.

Таким образом, успешность ритуального взаимодействия зависит в основном от трех факторов:

1) знание  норм и правил поведения, характерных  для ситуации общения;

2) умение  подчинять свое поведение этим  правилам (часто вопреки непосредственным  эмоциям и ощущениям), не смущаясь  некоторой неискренностью своих  проявлений;

3) умение  помочь другому прийти к взаимному  согласию, если поведение партнера  в чем-то не соответствует сложившемуся  стереотипу о «должном поведении».

Если  человек не соблюдает рамки приличия, возведенные в ранг нормы тем  или иным обществом или социальной группой, то окружающие делают вывод, что  он либо не знаком с ними («чужак»), либо сознательно не считается с установленными нормами (противопоставляет себя другим), либо находится в состоянии сильного душевного волнения и требует  к себе особого отношения.

Э. Берн также подчеркивал, что основным критерием ритуальных или полуритуальных способов общения является их социальная приемлемость, то есть то, что принято называть хорошими манерами. Во всем мире родители учат детей произносить приветствия при встрече, соблюдать ритуалы еды, ухаживаний, траура, вести разговоры на определенные темы, поддерживая необходимый уровень критичности и доброжелательности. Некоторые приемы имеют сугубо локальное значение, другие универсальны. Например, стиль поведения за столом во время еды или обычай осведомляться о здоровье жены могут поощряться или запрещаться местными традициями. Неформальный ритуал (например, прощание) в разных местностях может отличаться рядом деталей, однако в основе своей он неизменен. Формальные ритуалы (например, католическая литургия) характеризуются гораздо меньшей свободой. Как правило, именно формальные ритуалы во время встреч предшествуют полуритуальным

беседам на определенные темы или времяпрепровождению.

2.1 Ритуалы как способ обозначения границ взаимодействия

 

Одна  из функций ритуалов – обозначение границ взаимодействия, создание определенной ситуационной рамки, позволяющей участникам ориентироваться в целях и способах взаимодействия.

Приветствия и прощания – знаки начала и завершения встречи, указание на то, какой сценарий социальной ситуации должен быть запущен, какой характер люди намерены придать своим отношениям. Представьте, что при встрече ваш приятель не поздоровался с вами, или читающий лекцию преподаватель, не подводя итогов, не прощаясь, вдруг уходит из аудитории. В каждом из этих случаев нарушен закон ясного определения границ социальной ситуации, в результате чего участники взаимодействия перестают ориентироваться в ситуации и ищут объяснения подобному поведению.[7]

2.2 Ритуалы как формы поддержки или взаимного принятия

 

Выполнение  ритуальных элементов становится знаком стабильности социальных отношений, с  одной стороны («все идет как прежде, значит, все в порядке»), и личностной и групповой идентификации, с  другой («со мной здороваются, со мной разговаривают, значит, я нужен, я  – свой»).

Анализ  этой функции межличностных ритуалов проводит Э. Берн в своей книге  «Игры, в которые играют люди» (Берн, 1988). Используя термин «поглаживание» для обозначения любого акта, предполагающего  признание присутствия другого  человека, он рассмотрел, каким образом  приветствия предоставляют или  не предоставляют психологическое  признание другому в момент встречи. Автор приводит следующие примеры:

 

1) А: Привет! (Доброе утро!)

    Б.: Привет ! (Доброе утро!)

2) А: Тепло сегодня, правда? (Как  поживаете?)

    Б: Да. Хотя, по-моему, скоро пойдет дождь. (Прекрасно, а Вы?)

3) А: Ну, счастливо. (Все в порядке.)

    Б: До встречи.

4) А: Пока!

 

Анализируя  этот обмен репликами, Берн отмечает, что, на первый взгляд, он не несет никакой  информации. Даже если собеседникам есть что сообщить друг другу, они мудро  воздерживаются от этого. Чтобы А мог рассказать о том, как он поживает, ему понадобилось бы минут пятнадцать, но у Б – видимо, случайного знакомого - нет времени и желания его слушать. В то же время такую серию трансакций (взаимодействий) справедливо назвать ритуалом из восьми «поглаживаний». Если бы А и Б спешили, они вполне могли бы удовлетвориться двумя «поглаживаниями»: «Привет! – Привет!». Если бы они были старомодными восточными монархами, то, прежде чем перейти к делу, им пришлось бы исполнить ритуал из двухсот «поглаживаний». В нашей ситуации, говоря языком трансакционного анализа, А и Б слегка улучшили самочувствие друг другу, и каждый из них благодарен другому за это.[3]

Этот  ритуал с обеих сторон основан  на тщательном интуитивном расчете. На этом уровне знакомства оба собеседника  чувствуют, что должны друг другу  при каждой встрече примерно четыре «поглаживания», и при этом не чаще раза в день. Если они вскоре встретятся снова (например, через полчаса) и  ничего нового за это время не возникнет, они просто пройдут, не заметив друг друга или слегка кивнув головой.

Ритуалы избегания – это предписываемые ограничения поведения, предназначенные для поддержания социальной дистанции между индивидами. Они ограничивают степень вовлеченности индивидов в социальное отношение, помогают сохранять некоторый уровень формальности и определенную степень индивидуальной автономии для его участников. К примеру, проявлением доброжелательного отношения к вашим знакомым будет традиционный вопрос об их делах, самочувствии. Однако он прозвучит кощунственно, если вам известно о смертельной болезни собеседника или о каких-то трагических обстоятельствах в его жизни. Ритуалы избегания требуют хранить молчание по поводу смущающих или дискредитирующих эпизодов, а также молчание о сохранении молчания.[7]

Ритуалы презентации – это тоже предписываемые модели уважительного поведения, но они служат цели поощрения и активизации взаимодействия.

Если  ритуалы избегания предписывают, чего не следует делать по отношению  к партнеру, чтобы не ущемить его  свободу и индивидуальность, то ритуалы  презентации предписывают способы  вовлечения партнера во взаимодействие путем выказывания знаков уважения. Такими знаками являются приветствия, приглашения, комплименты, небольшие услуги.[7]

Ритуалы презентации – это позитивные ресурсы для оказания уважения индивиду, необходимые для поддержания доверия в повседневной жизни.[7]

2.3 Ритуалы как форма защитного поведения

 

Ритуалы могут выступать как форма защитного поведения, способ управления конфликтным взаимодействием, способ регулирования общения в случае несоответствия в определении ситуации или в ожиданиях между партнерами.

Подробный анализ этой функции можно найти  в работах Э. Гофмана. Участвуя во взаимодействии, люди берут на себя обязательства по его поддержанию  в соответствии с определенными  договоренностями. Предполагается, что  каждый из них, поступаясь собственными непосредственными чувствами и  реакциями, будет придерживаться того видения ситуации, которое хотя бы на время окажется приемлемым для  остальных. Это демонстрируемое  единодушие облегчается тем, что  каждый из присутствующих, как правило, скрывает свои истинные желания за заявлениями, в которых утверждаются общепризнанные ценности.

Неверное, несоответствующее предположениям присутствующих определение ситуации ведет к дезорганизации нашего внешнего «Я» и к замешательству, которое, по мнению Гофмана, является основным препятствием для взаимодействия. Замешательство проявляется в утрате человеком  столь необходимых для нормального  общения самообладания, хладнокровия и апломба – качеств, свидетельствующих  о способности поддерживать состояние  целостности и собранности при  контактах с другими людьми. Человек  теряет спокойствие, уравновешенность, ощущение своей тождественности, а  система взаимодействия в целом  приобретает эластичность, заставляя  ее участников искать новые пути и  способы приспособления к ней. Важную роль в поисковой деятельности играют разнообразные меры «защитного характера», как направленные на сохранение своего собственного определения ситуации, так и поддерживающие то определение ситуации, которое было выработано остальными участниками взаимодействия.[5]

Эти меры во многом носят ритуальный характер. Гофман относит к ним процесс  избегания, процесс уточнения и  агрессивность.

Процесс избегания предполагает устранение от контактов с людьми, общение с которыми таит для нас скрытую или непосредственную опасность. К нему же относятся те реакции на происходящее, которые свидетельствуют о «несерьезном» отношении человека, которому угрожает «потеря лица», к сложившимся обстоятельствам. В число этих реакций входят, например, попытки отделаться шуткой или сделать вид, что выпад не замечен или не понят.

Если  избежать неприятной ситуации невозможно, то участник взаимодействия прибегает  к корректирующим мерам по пересмотру сложившегося ритуала в данной ситуации, или процессу уточнения. Примерами могут служить подчеркнутая вежливость с «обидчиком», сохранение при общении с ним внешней доброжелательности, обмен визитами и подарками. Эти корректирующие меры служат сигналами того, что поведение участника взаимодействия неправомерно, «провинившемуся» предоставляется возможность исправиться, восстановить нарушенное равновесие.

Наконец, если предполагаемый ход развития событий  нарушен умышленно, а угроза лицам, участвующим во взаимодействии, является намеренной и сознательной, используются агрессивные ритуалы. Это происходит в тех случаях, когда обидчик, убедившись в готовности присутствующих дать ему шанс на исправление и принять его извинения, начинает чувствовать свою безнаказанность и действовать исключительно в собственных интересах, демонстрируя «циничную разнузданность»: уколы и насмешки, высокомерие и пренебрежение.