Контрольная работа по «Психологии телесности»

Именно телесные достоинства  должны были отличать первых лиц, избранных  на роль бога и богини для ежегодно совершаемых церемоний священного символического брака, имеющего целью  стимулировать рост посевов, плодовитость людей и скота. Право повенчаться  с богиней (царицей, Майской Королевой) получал лучший из лучших, завоевывая его иногда в спортивных состязаниях, чаще в беге [12]. Состязательность была органично вплетена в естественный, природный образ жизни древнего человека, она побуждала его к демонстрации и тренировке физических способностей.

Символические совокупления «бога» с «богиней» и праздничные  беспорядочные смешения всего племени  в аграрных культах имели следствием рождение детей, отцом которых считался, естественно, бог, которому посвящался праздник. Так было и в древнеримских  сатурналиях по окончании полевых  работ, посвященных Сатурну (семь дней необузданного веселья). Подобные традиции долго давали о себе знать в  Англии в майских, троицких и даже рождественских обрядах [12].

В Древней Греции наиболее неистовыми были праздники, посвященные  культу Диониса, «распространившемуся по всей Греции подобно пожару». В  этом культе критяне, разыгрывая страсти  и смерть Диониса в образе быка, разорванного, согласно мифу, титанами на куски, тоже разрывали зубами живого быка на части. В этом культе люди удовлетворяли свою любовь к таинственному, высвобождали свое дикое начало, наслаждались могучей инстинктивной жизнью, соединялись в экстазе веры с божеством. Поедая тело и выпивая кровь животного или человека, отождествленных с образом бога, дикие люди верили, что тем самым они берут от бога недостающие им физические достоинства, волю и интеллект. Съедая богочеловека, дикий человек рассчитывал усвоить часть его божественной субстанции. Съедая часть тела (чаще всего сердце) сильного, ловкого и мудрого умершего соплеменника или убитого (а иногда и живого) врага, примитивные люди «брали» себе их качества. Что же касается бога хлеба, то зерно является его плотью, так же как кровью бога виноградной лозы является виноградный сок. Съедая хлеб и выпивая вино, верующие в прямом смысле слова причащаются телом и кровью бога [12]. Вера эта перекочевала в христианство: поедая кусочек хлеба и выпивая немного вина, верующие будто бы вкушают «тело» и «кровь» Христа.

Христианство, как и другие современные религии, ассимилировало анимистические, магические, тотемистические  и фетишистские верования. Анимизм  проявляется в христианстве в  виде поминок, веры в чертей, дьявола, ведьм, нечистую силу, ангелов; в троичности Бога: Отец, Сын и Святой Дух. Тотемизм обнаруживается в почитании святых – покровителей животных (Сергий –  покровитель кур, Василий – свиней, Власий – коров), в изображении  Святого Духа в виде голубя, а  Христа в виде ягненка. Фетишизм выражается в поклонении иконам и мощам, в  вере в крест как охранительную силу от всего нечестивого [7].

Христианство впитало  в себя также представления об отделении души от тела и ее бессмертии, которые сложились в индийских Ведах, в каббале, орфизме, буддизме, пифагореизме, платонизме. Христианство усвоило наивную веру первобытных людей, а затем древних египтян, тайных мужских союзов эпохи вытеснения матриархата, о телесном бессмертии и воскресении.

Первыми, кто осознал сложную  и противоречивую взаимосвязь человеческого  тела и души, были составители Вед, древних священных индийских  текстов, составленных, возможно, за десять веков до Христа. Они считали, что  ведические мантры-сутры (словесные  магические формулы) обладают способностью развивать в человеке безграничную силу воли, которая может быть использована в двух направлениях: «Если жить в теле ради удовольствий тела, у  нас будет желание доминировать над миром. Но если мы будем жить в душе ради преобразования и просветления тела, то мы будем служить Богу, любя человека и исполняя веления как Бога, так и человека» [14]. Впечатляющим примером преобразования обычной телесности в необычную душевную силу является индийский философ и духовный Мастер Шри Чинмой, объясняющий свой прогресс в поднятии тяжестей волей его дух которого через медитацию и молитву позволяет черпать физическую силу из Универсального Сознания, даруя ему «вдохновение, устремление и преданность», проявляясь «в теле и через тело». Этот феномен «Первого целостного человека XX века» представляется далеко выходящим за пределы собственно физической силы в таинственную область гармонии с космическими силами, созвучными «господствующему началу» его души. Возможно, в этом проявляется одна из форм энергообмена высшего разума с господствующим («ведущим», «руководящим») началом сознания.  Учителя как бы подтягивают на свою высоту, пользуясь терминологией Шри Чинмоя, людей, «устремленных» к познанию телесных и духовных тайн мира.

2.Факторы формирования  телесного образа

Телесное Я человека является одним из важнейших компонентов  всего Я-образа, так как тело мы можем наблюдать и оценивать  постоянно. Восприятие тела состоит  из психического, эмоционального, физического, исторического аспектов. По мнению исследователей в области телесности здоровое тело предполагает подвижность телесного Я при неизменной телесной схеме, внутренний стержень, реалистичность собственного телесного образа и объемность своего тела, видение его в трех измерениях. В психологии существуют различные подходы к определению места  и  роли телесного Я в структуре личности – от  почти  полного  исключения  его  из структуры самосознания до рассмотрения телесного Я как одного  из  ведущих факторов  организации  психики  (хотя  очевиден  перевес  в  сторону первого подхода). Еще более разрознены представления о развитии телесного Я, поэтому основная задача далее - выделение этапов этого процесса.

Итак, первая социальная группа, в которую входит человек, является диадный симбиоз матери и ребенка. Согласно мнению многих авторов, изначально ребенок не ощущает себя отдельным  от матери существом. Процесс симбиотического  взаимодействия является решающим фактором, влияющим на становление образа тела и формирование соматической идентичности, образующего основу дальнейших шагов  развития. Образ тела в данном случае выступает как целостная система  взаимодействия эмоциональных, телесных, культурных, социальных феноменов в  контексте индивидуальной истории  отношений матери и ребенка. Понятие  образа тела не сводимо к представлению  о теле как организме. Наряду с  обращением к соматической сфере  тела, наблюдаемой другими, существует образ тела в виде психической  репрезентации.

М. Малер особо подчеркивала значение адекватного поведения  матери для нормального развертывания  процесса  становления его индивидуальности. Нарушения материнского поведения, в частности, препятствие ребенку  в его стремлении к отделению  способно привести к фиксации симбиотической стадии в отношениях между ними, в результате чего образ тела ребенка  оказывается недостаточно и неправильно сформированным.

Н. Лихтенштейн детально рассматривает аспект идентичности раннего развития Я в отношениях матери и ребенка [1].  Он придерживается мнения, что мать в ситуации раннего симбиоза имеет функцию зеркального отражения на ребенка его потребностей, фантазий и действий, прежде всего на уровне не зрительного, а осязательного и обонятельного восприятия. Телесное Я выражает скорее идентичность организма, уникальность ощущений ребенком своего тела и ощущения его матерью. Поэтому нарушения раннего развития соматического Я, вызванные неправильным и недостаточно аффективным телесным контактом между матерью и ребенком, являются не только нарушением функциональной структуры, но и всегда нарушениями идентичности.

С. Фишер и С. Кливленд выдвинули идею о том, что ребенок  развивается путем интернализации системы связей, устанавливающихся  в его социальном взаимодействии со значимыми окружающими, в первую очередь, с матерью. В том случае, если связи носят стабильный характер, основаны на четких, понятных, хорошо определенных ожиданиях и установках, то самосознание, формирующееся в системе этих связей, также будет характеризоваться  стабильностью, устойчивостью. С.Фишер  предположил, что телесная сфера  наполнена символическими значениями, причем процесс наполнения ее такими значениями для ребенка происходит в тесном взаимодействии с социальным окружением. Он указывает, на то, что  существует связь наиболее осознанных зон тела с определенными личностными  чертами. Осуществляется эта связь  через символическое значение этих участков тела.

Важной характеристикой  образа тела является то, что он состоит  из целой серии частичных образов, каждый из которых соответствует  какому-либо качеству реального тела и воспринимается тем или иным органом чувств. Образ тела всегда строится посредством ощущений. Образ  тела не является сознательным именно потому, что его формируют перцепции – восприятия органов чувств [4].

Центральное положение культурно-исторического  подхода к телесности также заключается  в том, что телесность человека не равна телу физическому. В процессе приобщения ребенка к человеческому  миру формируется «культурное тело», отличное по своим характеристикам от тела натурального, присущего человеку как индивиду – представителю животной природы. В данном контексте телесность мыслится как аналог высшей психической функции. Таким образом, развитие телесного Я необходимо рассматривать как процесс, включенный в онтогенез человека, подчиненный центральным психологическим закономерностям развития и функционирования. В данном ключе следует рассматривать и становление представлений о собственном теле как этап становления самоидентичности.

Л. Бернстайн и П. Бернстайн  предположили, что формирование образа тела происходит через последовательную смену ступеней развития, параллельно  которому формируется Я-образ. Каждая ступень развития имеет серию  двигательных задач, которые соответствуют  задачам психологического развития. Последующие ступени выстраиваются  на опыте и овладении предшествующих задач, не смотря на то, что эти темы продолжают свое существование и  на протяжении последующих лет [9]. Младенческое ощущение телесного удовольствия происходит от родительских установок по отношению к телу ребенка, которые ребенок ощущает на физическом уровне. Этот этап параллелен событиям симбиоза в концепции Малер М., в течение которого ребенок постепенно дифференцирует ощущения удовольствия и боли. Еще не дифференцировались внутренние и внешние переживания, переживания себя и другого.

Установление границ между  телом и окружающей средой - второй этап, когда происходит дифференциация собственного тела от окружающего мира. Он связан с развитием границ и  чувства телесного пространства, обсуждавшихся ранее. Эти задачи параллельны начальным задачам  этапа сепарации - индивидуации (Малер  М.), в течение которого ребенок  начинает дифференцировать себя от другого.

Осознание частей тела и  их взаимосвязь - это третий этап, и  от этого зависят способности двигаться по пространству. В это время ребенок осознает, что его части тела работают вместе и действуют определенным образом.

 Движение тела по  пространству - это четвертая важная  для индивидуации ступень. В это время способность ребенка останавливать, а так же начинать собственные действия, помогает достичь и укрепить здоровое чувство контроля и власти.

На пятом этапе элементы собственной половой идентичности включаются в образ тела. Тело становится ценным уже на другом уровне - уровне воспроизведения. Включение элементов  половой идентичности в образ  тела так же влияет на способность  строить интимные отношения с  другими.

И, наконец, этап старения, связанный  с переживаниями смертности, которые  интегрируются в образ тела. Эти  переживания включают осознание  изменений, происходящих с телом  на протяжении естественных процессов  старения, а так же установок (например, принятие) на эти процессы. Задачи последних  двух этапов, в частности, могут наполнять  многие годы чьей-либо жизни, и они  могут различными способами влиять на образ тела, в зависимости от чьих-либо обстоятельств жизни.

Опираясь на исследования С. Л. Рубинштейна [8] отметим, что образ телесного Я ребенка находит свое отражение в двигательном процессе, основанном на ощущениях. Этот факт объясняется тем, что ощущение, сенсорика всегда связаны с моторикой, с действием. Ощущение образа телесного Я – это начальный момент сенсомоторной реакции и результат сознательной деятельности, дифференциации, выделения отдельных чувственных качеств внутри восприятия этого образа. Восприятие образа телесного Я основывается на чувственном отображении объективной реальности, существующей независимо от сознания, на основе воздействия ее на органы чувств. При восприятии образа телесного Я происходит его осознание, а ощущение образа телесного Я отражает отдельное чувственное качество (образ) или недифференцированные и неопредмеченные впечатления от окружающего.

В общем виде ощущение образа телесного Я предшествует его  восприятию, и его восприятие предшествует его ощущению. Этот факт объясняется тем, что ощущение, как компонент сенсомоторной реакции, предшествует восприятию: генетически оно первичнее; оно имеется там, где нет еще восприятия, т.е. осознания чувственно данного предмета. Из этой мысли следует, что восприятие и ощущение образа телесного Я по своему содержанию может быть как чувственным, так и рациональным. Сам процесс восприятия образа телесного Я включает в себя познавательную двигательную деятельность «прощупывания», обследования, распознавания этого образа через другие образы, возникновение которых связано с чувственным наполнением [8]. В результате двигательная деятельность ребенка способствует овладению телом, что приводит к формированию у ребенка образа его телесного Я.