Влияние эмоций на принятие экономических решений

Предложенную типологию «homo economicus - homo institutius» следует отличать от типологии «предприниматель - наемный работник». Для того, чтобы быть предпринимателем, вовсе не обязательно принадлежать к типу HE, поскольку предприниматель может преследовать разнообразные цели, в том числе - организацию, укрепление и расширение бизнеса как такового; часто в текущем аспекте такая цель может конкретизироваться в виде чисто институциональных мероприятий (например, заключения престижного контракта). С другой стороны, далеко не каждый индивид, ориентированный на накопление материально-финансовых ценностей, склонен к предпринимательской деятельности; он может успешно продвигаться к достижению своей цели и будучи наемным служащим. Каждый из читателей может найти таких людей среди своих коллег и знакомых.

2.2. Культурно-исторические факторы формирования пропорций между числом HOMO ECONOMICUS и HOMO INSTITUTIUS в обществе

Процессы формирования институтов и институциональной диффузии существенно зависят от того, к какому типу - homo economicus или homo institutius - относится наиболее многочисленная или наиболее влиятельная часть общества. Поэтому ответ на вопрос об их пропорциях важен для анализа как среды, так и для факторов институциональных изменений.

По-видимому, в  каждой данной стране пропорции представительства двух рассматриваемых типов  в среднесрочном плане являются относительно устойчивыми и определяются фундаментальными страновыми социокультурными и географическими факторами. Для России, по нашему мнению, преобладающим был и остается тип homo institutius. Это можно обосновать следующими аргументами историко-географического и культурологического характера.

Традиционно Россия была преимущественно крестьянской страной. Деревенский образ жизни, во-первых, предполагал весьма развитую культуру взаимных отношений в общине, где институциональные факторы, сложившиеся спокон века порядки играли более значительную роль, чем соображения чистой выгоды. Во-вторых, натуральное хозяйство, культивировавшееся в течение длительного времени, способствовало формированию восприятия мира как вместилища многих качественно различных сущностей. Поскольку крестьянин получал денежный эквивалент произведенных им товаров лишь по истечении значительного периода времени после начала производственного цикла, деньги не могли служить повседневным мерилом ценности, а следовательно, и непосредственным стимулом. В-третьих, разрыв связи между финансовыми результатами и натуральными затратами труда возникал из-за неурожаев, ущерб от которых российское крестьянство испытывало в значительно большей степени, чем, скажем, европейское [14]. Наконец, в-четвертых, язычество как политеистическая религия формировала партикуляристическое восприятия мира, в отличие от монотеистических религий, в том числе христианства.

В городской  части России, как показывает Г.А. Гольц [14], также не могла укрепиться накопительная связь между затратами и результатами труда. Одной из причин этого были городские пожары. Практически через каждые 30 лет пожар уничтожал имущество, находившееся в деревянном доме. Все это влияло на социально-психологические основы формирования личности в России и вызывало торможение роста числа денежноориентированных индивидов и расширения множества институционально ориентированных субъектов. В определенной степени этому способствовала пред- и послереволюционная агитация и пропаганда, систематически и не без успеха боровшаяся с культом «золотого тельца».

Таковы исторические корни преобладания институционального типа индивидов в России. Рассмотрим некоторые культурные факторы, влияющие на соотношение HE и HI. Известные культурологи Ю.М. Лотман и Б.А. Успенский отмечают, что «специфической чертой русской культуры является ее принципиальная полярность... Основные культурные ценности ... располагаются в двуполюсном ценностном поле, разделенном резкой чертой и лишенном нейтральной аксиологической зоны» [15]. Такая бинарность отличает в социокультурном плане Россию от стран Запада, сделавшего выбор в пользу трехзначной оценочной логики вместо двузначной и неизбежно ведет к «взрывному», по выражению Ю.М. Лотмана, характеру развития, при котором полюса общественно-ценностных диполей стремительно (в историческом плане

• одномоментно) меняются местами [16].

О ментальной неустойчивости в этом же смысле писал и И. Бунин: «Есть два типа в народе. Но и  в том и в другом есть страшная переменчивость настроений». Сходное мнение формулировал и академик И.П. Павлов в лекции «О русском уме», прочитанной в 1918 г.: «Все дело в детальной оценке подробности условий. Это основная черта ума. Что же? Как эта черта в русском уме? Очень плохо. Мы оперируем насквозь общими положениями, мы не хотим знаться ни с мерой, ни с числом. Мы все достоинство полагаем в том, чтобы гнать до предела, не считаясь ни с какими условиями. Это наша основная черта».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Все отмеченные выше особенности психологической структуры личности  оказывают влияние на результаты принятии ми любых социально-экономических решений, в том числе и при выборе социально- экономическим агентом решения относительно включения в систему функционирования того или иного института или следования той или иной норме индивидуального поведения. Может показаться, что применительно к проблеме принятия «институционального» решения, т.е. решения о следовании той или иной норме влияние психологических факторов на результат выбора в сторону его «иррационализации» невелико, поскольку ситуация представляется более простой, чем в общем случае принятия социально-экономических решений: выбор часто носит дихотомический характер.

Однако, во-первых, спектр вариантов восприятия и действий  по отношению к норме достаточно широк так, в [11] поле альтернатив представлено с помощью непрерывной переменной, определяющей долю участия в альтернативных институтах), так что в принципе возможны все виды психологических аберраций при восприятии и интерпретации информации о последствиях каждого из решений, во-вторых, идентификация и формулирование достаточно содержательной и вместе с тем «широкозахватной» цели (что необходимо для ранжирования альтернатив), в случае "институционального" выбора особенно затруднительны.

Это означает, что  при формировании институциональной  структуры общества рассчитывать на рациональность решений по минимизации  ущерба/максимизации выгоды при отказе/принятии той или иной внедряемой нормы  даже при самых эффективных механизмах мониторинга и санкционирования институционализации норм нет априорных оснований. Поэтому если эффект координации, обсуждавшийся в числе факторов распространения и укоренения норм, базируется на чисто экономическом стимулировании, его действие будет зависеть от того, какова психологическая структура личности . Это обстоятельство существенно ограничивает возможности эффекта «экономической координации» при создании институтов.

В заключение еще  раз коснемся вопроса об особенностях группового принятия решений. Если речь идет о групповом выборе, скажем, поведении предприятия, зависящем от соотношения интересов и возможностей целого ряда участников принятия решений, то здесь ситуация носит, вообще говоря, более комплексный, чем для случая физического лица, характер [12]. Однако экономика России по-прежнему обладает многими признаками, характерными для «экономики физических лиц» [13] когда стратегические решения в организациях принимаются главным образом отдельными личностями (руководителями), действующими от имени организаций. Соответственно поведение коллективных  приобретает много общих черт с поведением индивидуальных  и можно говорить об особенностях психологической структуры поведения данного  - предприятия или, шире, организации.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Вилкас Э.Й., Майминас Е.З. Решения: теория, информация, моделирование. М.: Радио и связь, 2011.
2. Ерзнкян Б.А. Человек институциональный, или эволюция концепции homo economicus. // Вестник ГУУ. Серия «Институциональная экономика, 2000. №1.
3. Клейнер Г.Б. Экономика России и кризис взаимных ожиданий. // Общественные науки и современность, 1999, №1.
4. Клейнер Г.Б. Институциональные факторы долговременного экономического роста. Экономическая наука современной России, 2000, № 1
5. Клейнер Г.Б., Смоляк С.А. Эконометрические зависимости: принципы и методы построения. М.: Наука, 2000
6. Клейнер Г.Б., Николаева Н.Л. Оценка параметров имитационных экономико-статистических моделей с учетом априорной качественной информации. Экономика и матем. методы,1986, № 4
7.    Корнаи Я. Системная парадигма. Вопросы экономики, 2002, № 4
8. Клейнер Г.Б. Моделирование механизмов принятия решений на предприятии. Экономика и матем. методы, 2002, т. 38, № 3
9. Клейнер Г.Б. Факторы производства и производственные функции: моделирование в условиях качественных измерений. В кн.: Моделирование механизмов функционирования экономики России на современном этапе/Под ред. д.ф.-м.н. В.З. Беленького. М.: ЦЭМИ РАН, 1997
10. Клейнер Г.Б. Экономико-математическое моделирование и экономическая теория. Экономика и матем. методы, 2001, т. 37, № 3
11. Клейнер Г.Б. Производственные функции: теория, методы, применение. М.: Финансы и статистика, 1986
12. Клейнер Г. Системная парадигма и теория предприятия. Вопросы экономики, 2002, № 10
13. Макаров В., Клейнер Г. Бартер в России: институциональный этап. // Вопросы экономики, 1999, №4.
14. Олейник А. Институциональная экономика. М.: 2000;
15. Роузфилд С. Метаморфоза России: от Ельцина до Путина. Экономическая наука современной России, 2002, № 4
16. Тевено Л. Организованная комплексность: конвенции координации и структура экономических преобразований. В кн.: Экономическая социология: новые подходы к институциональному и сетевому анализу. М.: РОССПЭН, 2002
17. Тутов Л., Шаститко А. Экономический подход к организации знаний о человеке. Вопросы экономики, 2002, № 9
18. Фавро О. Экономика организаций. // Вопросы экономики, 2000, №5. 2000
19. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. - СПб: Питер, 2000