Влияние эмоций на принятие экономических решений

7. Априорное предпочтение альтернатив, идентифицируемых по их конфигурационным характеристикам в связи с предыдущим опытом принятия решений («неосознанные ассоциации с прошлым»).

Психологическая предпосылка - апперцепция, т.е. неосознанное влияние на восприятие реального мира субъектом его предшествующего опыта или установок.

Наконец, следует  иметь в виду некоторые часто  встречающиеся динамические характеристики решений как подлежащих выбору альтернатив. Психологические особенности субъекта принятия решений могут оказать существенное влияние на выбор именно из-за неадекватного учета динамических и, в частности, временных особенностей того или иного решения. К таким особенностям относятся время начала и завершения реализации решения (и/или период получения эффекта от его реализации) и ряд аспектов новизны и радикальности решений. Главными характеристиками такого рода, влияющими на выбор, являются:

• время начала реализации решения, точнее, промежуток между принятием решения и его осуществлением (в случае выбора);
• время планируемого окончания реализации решения;
• «новизна» решения (она может оцениваться по различным показателям, например, по новизне связанных с данным решением технологий, количеству новых, представляющихся перспективными, лиц, вовлекаемых в круг общения в связи с данным решением, и т.п.);
• степень обратимости решения, т.е. возможность восстановления статус кво после начала реализации данного решения.

8. Предпочтение решений, реализация которых начинается/оканчивается быстрее («антипатия/влечение к быстроисполнимым решениям»).

Психологические предпосылки - нетерпение, импульсивность данной личности.

9. Предпочтение решений, обладающих/не обладающих признаками новизны («антипатия/влечение к новым решениям»).

Психологические предпосылки - эмоциональная потребность индивида в новых впечатлениях, излишняя доверчивость, преувеличенные ожидания, испытываемые по отношению к новым лицам или (шире) ситуациям по сравнению с известными.

10. Предпочтение обратимых/необратимых решений («антипатия/влечение к окончательному выбору»).

Многим индивидам  свойственно непреодолимое желание  немедленно изменить сделанный выбор  сразу после его осуществления. Чтобы понять истоки такого поведения, следует принять во внимание, что  субъект лишается «свободы выбора» в тот же момент, в котором этот выбор сделан. Для свободолюбивых или нерешительных натур необратимые действия, в том числе

• выбор, крайне неприятны.

Психологические предпосылки: осторожность, нерешительность либо, наоборот, решительность, опрометчивость, радикализм.

11. Неосознанное нежелание оставаться в заданных пределах множества допустимых альтернатив («антипатия к учету границ»).

Будучи поставленными  в дискомфортное положение нежелательного выбора, многие индивиды стремятся  «разорвать круг» имеющихся альтернатив, вернуться «на шаг назад», на этап формирования альтернатив и изменить «поле выбора». В других случаях, при отчетливом субъективном ощущении границ поля выбора и невозможности их преодоления возникает неосознанное стремление к выбору той альтернативы, которая находится как можно дальше от границы, «в глубине» допустимого множества.

Соответствующая психологическая  предпосылка - состояние клаустрофобии (страх замкнутого множества по отношению к пространству альтернатив).

Наконец, четвертая группа факторов отклонения от рациональности связана с этапом непосредственного выбора решения.

12. Антипатия к выбору абсолютно наилучшего варианта («антипатия к радикализму»).

Выбор наилучшего варианта для избегающих риска субъектов  представляется опасным. Подсознательно такие субъекты отвергают максимизирующие варианты как не соответствующие эволюционному характеру развития. Как показывают психологические тесты, многие подсознательно стремятся к выбору варианта, находящегося в верхней трети шкалы оценок, но никак не наилучшего. Альтернативой выбора наилучшего может быть сатисфакторный (обеспечивающий удовлетворительный уровень полезности), усредненный (ориентирующийся на то или иное среднее значение критерия полезности) и другие варианты выбора.

Черта характера - осторожность. Психологическая предпосылка - клаустрофобия (по отношению к пространству значений функции полезности).

Процедурная рациональность, т.е. рациональность процесса (а не результата) выбора решений также подвергается искажению ввиду использования неадекватных ситуации процедур и алгоритмов.

13. Предпочтение решений, избираемых в соответствии с известными привычными или традиционными процедурами, не обязательно соответствующими данной ситуации («навязчивое влияние прошлого опыта»). Психологическая предпосылка - компульсивные расстройства, т.е. действия или влечения, обусловленные устаревшими или не соответствующими конкретным условиям ситуации ритуалами (рутинами).

Таким образом, существует достаточно широкий круг психологических особенностей, вызывающих неконтролируемое отклонение от рациональности индивидуального выбора.

Таким образом, психологические факторы приводят к ряду отклонений от рационального  проведения процесса выбора, которые  можно толковать либо как ошибки оптимизационного моделирования (если находиться на позиции верховенства эмпирического подхода), либо как ошибки когнитивно-деятельностного поведения  (если находиться на позиции верховенства модельного, теоретического анализа).

2. Эмоции и принятие экономических решений

2.1. Концепция рационального выбора

Концепция рационального выбора даже в своем чистом варианте, варианте «железной клетки», по выражению Вебера, не полностью определяет поведение , в том числе , формирующего свои взаимоотношения с той или иной общественной нормой, поскольку за пределами этой концепции по существу остается процесс и результат формирования цели, преследуемая рационально действующим индивидом. Какими же могут быть цели, определяющие мотивацию индивидов в социально- экономической сфере? В контексте предпринятого исследования факторов институциональной динамики представляется целесообразным выделить две основные группы целей и, соответственно, специфицировать два типа личности , для которых эти виды целей являются доминирующими.

Первая группа целей связана с улучшением материального состояния индивида, вторая - с его положением в обществе. Первый тип индивидов ориентирован, таким образом, на максимизацию выгоды, понимаемой им как приращение лично контролируемых материально-финансовых ценностей. Второй тип стремится к занятию более высокой позиции в структуре социальных институтов, повышению социального статуса. В художественной и публицистической литературе с помощью крайних и эмоционально окрашенных терминов эти типы характеризуются как «рвач» и «карьерист». Если «рвач» рассматривает карьерные достижения как средство получения материальной выгоды, то «карьерист», наоборот, рассматривает материальные ценности как средство достижения властных или авторитетных позиций. При этом эти позиции могут рассматриваться как в системе локальных (предприятие, учреждение, друзья) так и в системе глобальных (религия, нравственные ценности, политические организации и др.) институтов. Понятия «карьерист» и «рвач» не следует воспринимать буквально: так, объектом устремлений «карьериста» могут быть не только должность или звание, но и установление дружеских или любовных отношений и т.п. Если первый тип ориентирован на приобретение экономических ресурсов - денег, товаров, средств производства, то второй - на завоевание так называемых символических ресурсов - уважения, власти, почета.

Первый тип  близок к хорошо известному в классической теории homo economicus (HE), второй тип можно было бы назвать homo institutius (HI)- «человек институциональный». При этом принадлежность к тому или иному типу является устойчивой чертой личности данного субъекта и может измениться только в результате помещения субъекта в необычные, экстремальные условия, например, в ситуацию, где речь идет о его выживании.

Если трактовать выбор  как решение оптимизационной задачи на максимум при заданных ограничениях, то для HE материальная выгода относится к критериальной части задачи, а институциональные характеристики ситуации - к ограничительной, в то время как для HI, наоборот, доступные материально-финансовые ресурсы играют роль ограничений, а личностная оценка институциональной ситуации - роль критерия.

Соответственно  субъекты типа HE наиболее активно реагируют на материальное (денежное) стимулирование, в то время как субъекты типа HI наиболее успешно мотивируются с помощью институциональных изменений своего положения: присвоения званий, степеней, занятия более высоких должностных позиций, а также мер морального поощрения (последние привлекательны для HI в случае, если они носят кумулятивный, а не временный характер, повышают престиж субъекта).

Поскольку HE ориентирован на решение тактических задач, он может эффективно работать в условиях неполных контрактов, HI- нет.

Распределение сотрудников организации по указанным  двум типам следует иметь в  виду и при расстановке кадров. Если в результате стечения обстоятельств в руках HE сосредотачивается слабо контролируемая власть, то это, как правило, приводит к использованию ресурсов организации в личных целях данного индивида. Поэтому, по нашему мнению, следует говорить не столько о рентоориентированном поведении экономических , сколько о рентоориентированном типе таких .

Исходное различие в мотивации homo economicus и homo institutius обуславливает и существенные различия в других чертах личности, в том числе

• восприятии и интерпретации внешней информации и поведении индивидов. Для описания этого различия рассмотрим эти особенности, опираясь на психологическую характеристику этих субъектов, в том числе - классификацию типов личности, предложенную Альфредом Адлером [13]. Если HE склонен к эгоистическому взгляду на мир и соответствующему поведению («берущий тип» по А. Адлеру), то HI часто демонстрирует социальную вменяемость и является «социально-полезным» типом в классификации А. Адлера. В то время как HE имеет более авантюристичные наклонности, склонен к экстремальным и порой неожиданным для окружающих и для себя решениям, HI чаще представляет консервативное начало, избегает экстремальных вариантов, старается находиться внутри поля, где чувствует себя уверенно. "Граница дозволенного", по сути относящиеся к институциональным характеристикам ситуации, ощущаются HI, в отличие от HE, как весьма существенная на каждый данный момент преграда.

Окружающий  мир для HI представляется более дробным из-за большого количества институциональных ограничений, причем мышление HI носит более формальный характер. Напротив, для HE характерно видение мира как системы более или менее «сводимых» друг к другу (ввиду возможности денежной оценки) благ. Таким образом, восприятие мира представителями homo institutius базируется на концепции партикуляризма, согласно которой мир состоит из взаимосвязанных, но качественно различных сущностей, в то время как homo economicus - на концепции общего редукционизма, согласно которой существует возможность аналитической и синтетической сводимости сущностей друг к другу. «Презумпция сводимости», которой часто неосознанно придерживается HE, позволяет ему сосредоточиться на решении тактических, краткосрочных задач, в то время как HI, воспринимающий мир как относительно устойчивую институциональную структуру, уделяет внимание стратегическим задачам и демонстрирует стратегический тип мышления. Представитель HI значительно легче воспринимает социальный аспект окружающей среды, где каждый субъект обладает собственной идентичностью, в то время как для HE легче воспринимается экономический аспект мира, объектами которого являются редуцируемые экономические блага. Условно говоря, ///живет в мире институтов, а HE - в мире интересов.

В этих условиях упорядочение альтернатив - достаточно сложная задача для HI, поскольку его предпочтения не носят скалярный характер и с трудом допускают сопоставимую оценку. Если ценности HI сильно зависят от институциональной структуры общества и в значительной степени воспринимаются субъектом как экзогенные, то ценности HE формируются в основном им самим. Агенты типа HI являются наиболее чувствительными как к осуществившимся, так и к предполагаемым институциональным изменениям и служат тем самым проводниками этих изменений.

Вместе с  тем HI, как правило, легче ориентируется в сложной институциональной обстановке и не делает ошибок атрибуции при разграничении реальных и невозможных вариантов действий. Более детальное знание обстановки и некоторая осторожность часто удерживают HI от принятия экстремальных вариантов как в смысле конфигурации в пространстве решений, так и в смысле конфигурации в пространстве критериев, к чему, как правило, обнаруживает склонность HE. Партикулярность (дробность и подробность) восприятия окружающего мира определяет предпосылки «уважения» HI к экзогенным границам выбора, зачастую отсутствующее у HE, а также различие в степени влияния прошлого опыта на текущее поведение (ситуации, представляющиеся HE сходными, полны различий для HI). Поскольку ценностная система HI определяется внешней институциональной структурой, основные принципы его поведения существенно зависят от экзогенных данных, в то время как основные черты поведения HE в большей степени носят эндогенный характер.