Современная демократия

Образование политической воли в плюралистическом обществе происходит в открытом столкновении различных интересов, при котором нужен только минимум общих взглядов. Учитывая многообразие мнений и социальных конфликтов, невозможно принять абсолютно справедливое для всех решение. Поэтому основа для согласия — принцип большинства, однако не должна возникнуть его диктатура, нарушающая демократические правила игры и покушающаяся на неотъемлемые права человека, ибо от ошибок не застраховано и большинство.

Для выражения  своих требований, поддержки либо протеста люди создают организации и группы. Плюралисты исходят из того, что ни одна из групп интересов не может доминировать в политическом процессе, так как не представляет мнения всего общества; следовательно, концентрация власти недопустима. Вместе с тем интересы каждого гражданина очень редко сводятся к какому-нибудь одному, а это препятствует расколу общества на непримиримо враждебные группировки.

Главная характеристика модели плюралистической демократии — соревнование между партиями во время выборов и возможность групп интересов (или давления) свободно выражать свои взгляды — устанавливает надежную связь между управляющими и управляемыми. Несмотря на известную удаленность данной системы властвования от идеала народного самоуправления, ее сторонники полагают, что она обеспечивает достаточный уровень ответственности для того, чтобы именоваться демократичной.

Плюралисты  считают, что гражданам не обязательно  выражать свое мнение — за них это сделают группы интересов, причем намного эффективнее, а нужное представительство будет достигнуто даже без активности граждан. В этой модели граждане как бы дважды представлены: выборными лицами и лидерами групп и организаций, отстаивающих гражданские интересы. Политики должны быть ответственными, ибо они стремятся удовлетворить требования групп интересов в надежде на получение еще большей поддержки электората.

Критики плюралистической модели акцентируют  внимание на следующих моментах: лишь небольшое количество людей формально являются членами каких-либо групп, значит, интересы всех граждан недопредставлены; группы интересов способны стать настолько мощными, что весь политический процесс превратится в компромисс, удовлетворяющий интересы только сильнейших групп, политическая система будет парализована из-за их острейшей конкуренции, а требования всех граждан останутся без внимания; развитие группового представительства интересов отводит гражданину пассивную роль, что может привести к появлению государства «политических зрителей», которые в итоге утратят контроль над системой.

2.3. Коллективистская демократия

Преодолеть  недостатки либерального государства  и осуществить подлинное народовластие пытаются концепции и реальная модель коллективистской демократии. Этот тип демократии теоретически достаточно детально разработан. Попытки же его практического осуществления, сделанные прежде всего в странах государственного социализма, не увенчались успехом. И все же они значительно обогатили теорию и практику демократии (хотя в большей степени негативным опытом), оказали значительное влияние на современные политические системы Запада.

Коллективистскую  демократию нередко называют идентитарной. Это название отражает тот факт, что она исходит из целостности народа (нации, класса), наличия у него единой воли еще до акта ее публичного выражения и идентичности этой воли и действий представителей власти.

Виднейшие представители теории идентитарной демократии — Руссо, Маркс, Ленин, Карл Шмитт. Первым наиболее ярко выразил  и обосновал важнейшие принципы этого типа демократии Жан Жак  Руссо (1712—1778). Он подверг критике  либеральное разделение общества на «публичное» и «частное». По его  мнению, утверждаемые либеральными мыслителями индивидуализм и эгоизм разрушительны для гражданских добродетелей и самого общества. Идеал гражданина демократической республики Руссо — это не ушедший в частную жизнь индивидуалист, а активный член общества, являющийся источником жизни единого «общественного тела».

Теория  демократии Руссо исходит из принадлежности всей власти народу, образованному  путем добровольного слияния  изолированных, атомизированных индивидов в единое целое. Формирование народа означает полное отчуждение «каждого из членов ассоциации со всеми правами в пользу своей общины». С этого момента личность утрачивает свои права. Они становятся ей не нужны, так как целое — государство — подобно любому другому живому организму, заботится о своих членах, которые в свою очередь обязаны думать о благе государства.

Организмический подход Руссо исключает противоречия, конфликты в отношениях между индивидами и государством, устраняет почву для протеста граждан против власти, для политической оппозиции в целом, а также появления частных интересов. Если все же частный интерес возникает, то он представляет собой патологию и поэтому подавляется. Предпосылкой общности интересов и воли народа является имущественное равенство. Руссо выступает не за полную ликвидацию частной собственности, а за ее ограничение и выравнивание ее размеров.

Народ как  коллективное существо может быть представлен  только самим собой, а не избранными представителями. Его общая воля выражается непосредственно на собраниях. Она определяет законы и деятельность правительства, функции которого сводятся лишь к исполнению и техническому обслуживанию решений народа.

Сохраняя  важнейшие принципы идентитарной концепции  Руссо, теория «социалистической демократии»  существенно изменяет их социальный и политический контекст, дает им специфическую интерпретацию. Она исходит из гомогенности и целости вначале рабочего класса, а после построения социализма и всего народа, из наличия у этих суверенов власти классового, а затем общенародного интереса. Этот интерес существует объективно и первоначально осознается марксистско-ленинской партией, которая вносит выражающее его учение в сознание масс. После чего через механизм социалистической демократии, прежде всего Советы, оформляется и выражается общая воля народа.

В Советах  реализуются такие принципы коллективистской демократии, как полновластие, распространенность на все области жизнедеятельности людей, прямая демократия (общие собрания, наказы избирателей, право отзыва депутатов, демократический централизм, предполагающий жесткое подчинение общим решениям), монизм, недопустимость идеологического и политического инакомыслия и оппозиции и др.

Несмотря  на существенные различия, разнообразные  коллективистские теории демократии имеют ряд общих черт. К ним относятся: 1) коллективизм в трактовке народа, признание народа единым однородным целым, имеющим объективные, существующие еще до своего осознания общий интерес и волю; 2) отсутствие противоречий внутри народа, рассмотрение политической оппозиции как патологии или врага, подлежащего насильственному устранению; 3) коллективистское (близкое к античному) понимание свободы как активного равноправного участия гражданина в делах всего государства и общества; 4) тоталитарность, всепроникающий абсолютный характер власти, на деле осуществляемой вождями, отождествляемыми с народом (классом, нацией), полная беззащитность меньшинства, в том числе отдельной личности; 5) устранение самой проблемы прав человека, поскольку целое — государство — и без того заинтересовано в благополучии своих собственных составных частей; 6) всеобщая политическая мобилизация, преимущественно прямое участие граждан в управлении, рассмотрение представительных органов и должностных лиц не как самостоятельных в пределах закона и ответственных за принятые решения руководителей, а лишь как проводников воли народа, его слуг; 7) декларирование социальной демократии, перенесение главного акцента с юридического провозглашения политических прав на обеспечение социальных условий для участия граждан в управлении.

Теории  коллективистской демократии показали свою практическую несостоятельность или, по меньшей мере, несовместимость с демократией в ее либеральном понимании. Попытки их осуществления неизбежно приводили к появлению нового господствующего класса — номенклатуры, к тоталитаризму, подавлению всякой индивидуальной свободы, террору против инакомыслящих. Оказалось, что власть народа (класса, нации) не может быть реальной без гарантий индивидуальной свободы и других прав личности, без признания и институционального закрепления ее роли как первичного источника власти.

И все  же, несмотря на неудачность своих  практических попыток, идейное и политическое движение за коллективистскую демократию критикой классовой ограниченности либерального государства, постановкой целого ряда важнейших политических проблем (например, вопроса о социальном равенстве как условии демократии, о социальных правах личности) и практическим опытом грандиозного по своим масштабам и замыслам социального эксперимента оказало большое воздействие на развитие политической мысли и эволюцию либеральной формы правления в странах Запада.

Некоторые важнейшие идеи коллективистской, идентитарной демократии нашли свое прямое выражение  в современных западных теориях. Наиболее видной из них является плебисцитарная мандатная теория партийной демократии.

3. Высказывания Д.Аксона об уроке афинской демократии

В афинском полисе господствовала прямая демократия. Главным институтом власти служило  Народное собрание. Именно в нем  без каких-либо опосредующих звеньев  — партий, парламента или бюрократии — формировалась общая воля, принимались  законы и решения.

Власть  Народного собрания ничем не ограничивалась и простиралась на любые проявления частной жизни. Абсолютность и всепроникновение власти таили в себе опасность  вырождения демократии в тиранию. «Обладание безграничной властью, — писал Д. Актон, — которая разъедает совесть, ожесточает сердце и затуманивает разум  монархов, оказало свое деморализующее влияние и на прославленную демократию Афин. Плохо быть притесняемым меньшинством, но еще хуже — большинством. Ибо  в массах таится резерв скрытой силы, которой меньшинство почти не может противостоять Абсолютную волю всего народа нельзя обжаловать, от нее не спасешься и не скроешься».

Пока  Народное собрание находилось под влиянием таких мудрых и авторитетных вождей, как Перикл, и противоречия между  богатыми и бедными гражданами были сглажены, всевластие большинства сочеталось с терпимостью к различным  мнениям, свободе слова и не перерастало  в расправу над меньшинством. Однако со сменой авторитетов и ростом имущественного неравенства граждан, усилением  влияния черни и общим падением нравов Афинская республика приобрела  черты охлократии и тирании большинства.

Актон считал, что всякое правительство, возникшее  на самой беспримесной демократии, иначе говоря, а результате прямых всенародных выборов в единственное собрание, обладающее абсолютной верховной  властью, с неизбежностью скатывается  к тирании, так что все виды бес-гной демократии нуждаются в  самоограничении в ^смешанной конституции. Этот урок он вынес из рассмотрения Афинской республики, об устройстве которой  идет речь в первом очерке: «Урок, добытый  опытом афинян... что всенародная  власть, осуществляемая правительством, наиболее многочисленного и потому наиболее сильного класса, является злом, соприродным абсолютной монархии, и  практически по тем же причинам требует  институтов, предохраняющих эту власть от самой себя и устанавливающих  высшую власть закона, способную противостоять  произвольным поворотам общественного  мнения.»

Наконец, третьим принципом Актона было утверждение  высшей ценности личности. Все государства  хотят, чтобы, по его словам, «пассажиры существовали ради корабля», или, если воспользоваться другой его формулировкой, «предпочитают корабль экипажу». Все правительства должны, ради своего выживания, согласовывать интересы множества людей; достичь этого, то есть обеспечить довольство масс, правительству значительно проще, если оно по возможности не берет в расчет прав меньшинства народа. Некоторые писатели утверждали, что подобно Афинам и другим древнегреческим демократиям современная демократия не может существовать без той или иной формы рабства, поскольку бедой современной демократии является ее тяготение к социализму (коммунизму), то есть системе, которая, по убеждению Актона, подавляет права личности, ибо личные права и свободы в принципе не могут быть осуществлены, если они не предполагают владения частной собственностью. «Народ, питающий отвращение к частной собственности, лишен первого элемента свободы.»

Но может  ли такой народ существовать в  действительности? Актон, разумеется, мог лишь вообразить его, исходя из сочинений французских коммунистов-идеалистов типа Бабефа и Прудона; это было по видимости непротиворечивое умственное построение кабинетного теоретика, созданное в отрыве от интересов  реальных людей, составляющих человеческое общество, в котором каждому присуще  естественное стремление к увеличению своего достатка.) Любые формы рабства, идет ли речь о крепостном праве  или о массовом принудительном труде, были абсолютно несовместимы с нравственными  принципами Актона.

Историк отдавал себе отчет в том, что  уважение властью священных прав личности может затруднить управление государством. Он, кроме того, сознавая, что хотя права человека уменьшают  угрозу свободе, они вместе с тем  создают благоприятную почву  для тирании большинства. Но слова  о законности прав человека, столь  часто им повторяемые, были для него отнюдь не только словами, а необходимой  основой всякого нравственного  государства. Поэтому всеобщее уважение нравственных принципов должно, считал он, обязательно утвердиться и  в демократическом обществе, если ему суждено устоять. О древних  Афинах он однажды написал следующее: «Недолгое торжество афинской демократии быстрый закат относятся к  эпохе, не обладавшей установленными представлениями  об истине и заблуждениях... Жизнью правила  воля человека, а не воля Бога, так  что каждый человек или группа людей имели право делать то, что  им под силу. Тирания не рассматривалась  как заблуждение, и со стороны  человека было лицемерием отвергать  те наслаждения, которые она сулила...»  Таков один из его самых сильных  фрагментов, выражающих убеждение, что  свобода не может долго существовать там, где большинство населения  не привержено нравственным принципам  и видит в государстве не более  чем щит от внешних врагов и  преступили же только силу, обеспечивающую благосостояние счет централизации  валютной системы, торговли и коммуникаций.