Российско-американские отношения

Четвертый фактор, препятствующий сближению, — это, безусловно, разрыв ценностей, но не между нашими народами и даже нашими элитами и обществами, а между политическими классами двух стран. У американцев костяк политического класса составляет инновационную  элиту, а костяк нашего политического  класса составляет сырьевая элита. И  эти две элиты, эти два политических класса живут в параллельных мирах, которые никогда не пересекутся. Поэтому до тех пор, пока мы не перейдем на инновационный тип развития и не мобилизуем инновационную элиту, пока инновационная элита не станет у нас доминирующей, конечно, серьезного диалога между нашими странами быть не может. Без преувеличения могучая сырьевая составляющая нашего политического класса ведет в том числе и к закреплению незрелой модели демократии, что также является препятствием для полноценного российско-американского взаимодействия.

Будут ли совпадать наши интересы в том случае, если наша элита станет инновационной? Тогда  мы перейдем на единый язык всех инновационных  держав. Мы в этом случае станем органической частью единого постиндустриального  мира, при этом, безусловно, оставаясь  конкурентами, прежде всего на экономическом  поле. Это единственно возможный  способ перехода на язык, понятный для  американской элиты, которая носит  инновационный характер. Подобное развитие в целом отвечало бы нашим интересам.

Наконец, пятый отрицательный  фактор — третьи страны, которые  будут стремиться не допустить серьезного российско-американского сближения. Это нормальные законы геополитики.

5 Проблемы российско-американских отношений и пути их разрешения

Сегодня приходится констатировать, что российско-американское партнерство  пока не состоялось и, возможно, так  и не состоится.

В значительной степени ответственность  за это лежит на прежних руководителях  российской внешней и военной  политики, которые не смогли разработать  и осуществить реалистическую программу  развития отношений с Вашингтоном. Разрыв между декларациями и реальностью  российско-американских отношений  произошел и вследствие грубых ошибок нашей дипломатии, особенно в первый период после развала Советского Союза. Создавалось впечатление, что  мы готовы пойти на любые уступки  американцам, ничего не требуя взамен - ни ответных уступок, ни каких-либо гарантий. Предоставив инициативу чуть ли не целиком и полностью американской стороне, мы не смогли обеспечить равноправный характер провозглашенного партнерства.

Такая готовность российской дипломатии признать непререкаемое  лидерство американцев привела  к тому, что в Вашингтоне привыкли, что Москву можно ставить перед  свершившимся фактом. Как писала английская газета «Индепендент», «диалог между  Западом и Россией в конечном счете сводился к официальным встречам, на которых России предлагалось согласиться с решениями, принятыми другими правительствами».

В конце концов стремление любой ценой удовлетворить запросы «старшего партнера» обернулось тем, что США стали все меньше считаться с российскими интересами. Запоздалые попытки России изменить такой характер декларативного партнерства вызвали у Вашингтона лишь раздражение.

В последнее время растет список международных вопросов, где  две державы явно придерживаются противоположных позиций. А во внутриполитических дебатах в обеих странах амбициозные  политики все чаще используют риторические выпады в адрес другой стороны (будь то Америка или Россия), для того чтобы набирать очки в ходе избирательных баталий.

Конечно, можно списать  тревожные симптомы в российско-американских отношениях на «конъюнктурные моменты», связанные с президентскими выборами в обеих странах в 1996 году. Тем  более что и раньше такими субъективными  причинами объяснялись регулярные «заморозки» на российско-американской почве, которые неизменно приходили  на смену очередной «оттепели» в  диалоге между Москвой и Вашингтоном. Однако привычные объяснения наметившегося  осложнения отношений России и США  вряд ли можно признать адекватными  принципиально новой ситуации, которая  возникла после прекращения «холодной  войны». Для этого есть объективные  причины. Советско-американские отношения  были центральными для эпохи «холодной  войны». Отсутствие идеологического  и военного противостояния Москвы и  Вашингтона неизбежно уменьшает  значение российско-американских отношений. В сегодняшнем многополярном  мире доминируют иные - неидеологические и невоенные факторы.

Объективно два государства  существенно различаются по своим  возможностям и роли в системе  международных отношений.

Видимо, российско-американское партнерство, даже если оно будет  реализовано, неспособно стать центральной  осью новой системы международных  отношений,

Прежде всего следует признать, что этому препятствует неразвитость двусторонних экономических отношений России и США, низкий уровень взаимодействия экономических интересов двух держав. Экономически же Россия для США является в лучшем случае третьестепенным партнером. Да и для нас Америка существенно уступает таким экономическим приоритетам, как Европа и СНГ. Поэтому такое однобокое российско-американское партнерство будет уравновешиваться (или даже перевешиваться) другими связями, прежде всего экономическими, в которые вовлечены США, Европа, Япония, Китай. А именно комплекс этих экономических отношений будет определять мировую политику в обозримом будущем.

Правда, Россия получила доступ во Всемирный банк, Международный  валютный фонд, ГАТТ, где господствующие позиции занимают США, но играет там  роль просителя, помощь которому фактически предоставляется на тех же жестких  условиях, что и странам «третьего  мира». Одна из причин этого - экономические  проблемы, с которыми столкнулись  США, Западная Европа и Япония после  окончания «холодной войны». Конечно, даже помощь технического характера  была бы весьма полезной России в нынешних тяжелейших условиях, но эта поддержка  не может сыграть роль локомотива для выхода российской экономики  из кризиса.

Если до конца 90-х годов  Российская Федерация не сможет преодолеть экономический коллапс и не начнет быстрыми темпами развиваться, она  останется в XXI веке во втором десятке  экономически развитых стран, а то и  вообще по своим показателям рискует  перейти в категорию слаборазвитых  государств. Естественно, что с позиций  экономической слабости Москва не только не может диктовать условия США  и другим развитым державам, но даже добиться признания себя равноправным партнером. Поэтому не оправдались  надежды в реальности превратить «семерку» в «восьмерку» - Россия не дотягивает до уровня, при котором  члены этого избранного клуба  вынуждены были бы считаться с  ее интересами. Формула «семь с  половиной» - это, увы, максимум того, на что мы можем на деле рассчитывать.

Другой фактор, ослабляющий  взаимное притяжение, - это отсутствие общего врага, столь необходимого для  любого военно-политического альянса. Общие интересы безопасности России и США носят скорее завуалированный, чем прямой и непосредственный характер, как это было в предыдущие периоды  российско-американского союзничества. Партнерство не против кого-то, а  во имя чего-то построить весьма непросто при несимметричности геополитических интересов.

Среди возможных возмутителей спокойствия - государства, которые  были и остаются сегодня ключевыми  союзниками США в рамках западного  сообщества. Вашингтон не хочет такого сближения с Москвой, которое  может вызвать повышенную нервозность  в Бонне, Токио или других западных столицах. Скорее наоборот - приоритетность связей с западными союзниками сегодня  явно перевешивает для США значимость отношений с Россией.

Главной целью Вашингтона является сохранение системы координации  экономической и военно-политической стратегии Запада в рамках «Большой семерки», Североатлантического альянса  и американо-японского союза как  ключевых инструментов обеспечения  лидерства США в новом многополярном  мире. Россия не вписывается в этот довольно деликатный механизм, грозя  нарушить сложившийся там баланс сил.

Первым приоритетом нынешней американской стратегии стало сохранение системы военно-политических союзов, созданных Вашингтоном в годы «холодной войны». Именно НАТО и  американо-японский союз позволяют  Соединенным Штатам, используя свое неоспоримое военное превосходство, сохранять лидерство по отношению  к Германии, Японии и другим западным державам. Усиление роли Европейского Союза, где на ведущие позиции  вышла Германия, внутри западного  сообщества заставляет США искать пути и способы, для того чтобы вдохнуть новую жизнь в НАТО, в которой  решающее слово по-прежнему принадлежит  американцам.

Стремление Вашингтона сохранить  созданный с большим трудом механизм согласования интересов западных союзников  возобладало над центробежными  тенденциями. Это предопределило дальнейшую эволюцию НАТО как главного военно-политического  союза Запада.

Таким образом, как и в  разгар «холодной войны», главным  инструментом американской политики в  Европе остается военный блок, единственным серьезным противником которого может быть только Россия.

В российско-американских отношениях после эйфории 1991-1993 годов на первый план стали выходить разногласия  сначала по второстепенным, а затем  и по более важным вопросам. Лишившись  глобальной роли, Москва попыталась очертить круг своих особых интересов, а США  отказываются признать такую зону не только в Центральной и Восточной  Европе или на Ближнем и Среднем  Востоке, но и на территории бывшего  Советского Союза. Список расхождений  выглядит все более внушительно: война в Боснии, санкции против Ирака, продажа ядерной технологии Ирану, расширение НАТО и политика Москвы в отношении стран СНГ. Последние  два вопроса имеют жизненно важное значение для России.

Думается, что тезис о  «неизбежной вражде» России и  США столь же необоснован, как  и миф о «естественной дружбе»  русских и американцев. Как свидетельствует  двухсотлетняя история, и царская  Россия, и сталинский Союз в критические  моменты истории, когда нарушался  баланс сил в многополярном мире, оказывались партнерами и даже союзниками Америки. Так было и в период Американской революции, и в годы Гражданской  войны в США, и во время двух мировых войн. Причина этого заключалась  в совпадении ключевых интересов  безопасности двух держав, когда они  сталкивались с вызовом какой-то третьей державы (или коалиции). Общая  опасность помогала найти общий  язык двум весьма непохожим друг на друга странам.

Россию и США могли  бы объединить важные стратегические интересы, их общая заинтересованность по поддержанию стабильности и безопасности в мире. Однако за прошедшие четыре года Москва и Вашингтон так и не сумели выработать систему согласования и координации своей политики. Тем не менее возможности для создания реального стратегического партнерства России и США далеко не исчерпаны.

Институционализация российско-американского  партнерства, как показывает опыт, возможна при наличии трех основных компонентов, а именно:

- системы определения  общих интересов;

- совместного механизма  принятия решений;

- совместного механизма  осуществления этих решений.

К сожалению, все эти составные  блоки стратегического партнерства  сегодня в российско-американских отношениях отсутствуют. В результате отсутствия элементарной координации  действий России и США на первый план стали выходить разногласия  сначала по второстепенным, а затем  и по более важным вопросам. Стратегическое партнерство не может быть эффективным, если не создан механизм тесного военно-политического  взаимодействия.

Чтобы не допустить окончательного развала стратегического партнерства, надо, пока не поздно, преодолеть разрыв между декларациями и реальностью. Равноправное партнерство подразумевает  и совместное определение общих  интересов, и создание механизма  консультаций при принятии решений, а также органов постоянного  взаимодействия на рабочем уровне. Сохраняющиеся сферы расхождений  обладают потенциалом возврата к  конфронтационной модели отношений  между Россией и США. В таком  развитии событий заинтересованы влиятельные  политические силы в обеих странах. Поводом для новой конфронтации может служить, с одной стороны, возобладание в политике Вашингтона курса на закрепление однополярного статуса системы международных отношений, а с другой - рецидивы «сверхдержавности» в политике России.

При всех сегодняшних разногласиях и асимметричности экономических  и политических позиций у Москвы и Вашингтона сохраняются многие общие интересы в подходе к  ключевым проблемам международной  безопасности. В полицентрической системе  международных отношений, складывающейся на рубеже XX-XXI веков, мы вряд ли сможем найти более сильного партнера, чем  Соединенные Штаты. Любой другой центр силы на мировой арене (Китай, Япония, Германия и др.) в обозримом будущем вряд ли будет сопоставим по своим возможностям с США.

Опросы показывают, что  в американском общественном мнении существенно изменилось отношение  к России. Исчез прежний стереотип  «империи зла». Согласно опросам, Россия стала восприниматься как дружественная страна (54 процента), уступая лишь таким традиционным союзникам США, как Канада (73 процента) и Великобритания (69 процентов), но на уровне Италии (58 процентов), Германии и Мексики (57 процентов), Франции (55 процентов), Израиля и Бразилии (54 процента), Японии (53 процента).

Россия, хотим ли мы этого  или не хотим, вовсе не соперничает  с Америкой в экономической сфере. Угроза торгово-экономических войн для США связана не с нами, а  с главными американскими союзниками в только что завершившуюся эпоху  «холодной войны», а также с  Китаем и нефтедобывающими странами. И именно обстоятельство, что Россия не воспринимается больше как явная  и очевидная угроза, привело к  тому, что ранее зажатое идеологическими  и военно-политическими императивами экономическое соперничество западных союзников начинает проявляться  все заметнее.