Предмет политологии

Что вносят Ленин и Сталин в теорию марксизма? Для того, чтобы уяснить это, необходимо ознакомиться с важнейшими трудами этих классиков политической мысли -

ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ (В. И. ЛЕНИН)

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛИЗМА В СССР (И. В. СТАЛИН ).

Ленин, прежде всего вводит в оборот и обосновывает идею о возможности перехода к социализму не в мировом масштабе – по Марксу, когда капитализм полностью исчерпает свои производительные возможности – а в масштабах одной страны (идея слабого звена в цепи капиталистических держав). Победоносная социалистическая революция возможна в одной стране: затем пойдет триггерная реакция – капитализм начнет рушиться в одной стране за другой.

Сталин и его последователи развивают этот пункт далее: здесь Россия уже не рассматривается как стартовая площадка мировой революции, но как уникальное месторазвитие, – а социализм – русский, советский социализм – как естественная, обусловленная всем ходом русской истории и обусловленная всей спецификой народного самосознания, стадия развития нашего общества. Вполне естественно, что русский социализм экспорту не подлежит (т.е. не предназначен для воспроизводства в других странах). Сталин – государственник, для него превыше всего – национально-государственный интерес России; проблемы мировой революции, победы социализма и коммунизма во всемирном масштабе отходят здесь на второй план.

Кстати сказать, после смерти Ленина в Советском Союзе – как в реальной политике, так и в политической теории – разгорается непримиримая борьба между, говоря условно, коммунистами-интернационалистами (Л. Троцкий, Н. Бухарин и др.) и национал-большевиками (И. Сталин, Л. Берия, А. Жданов и др.). Эта борьба – с переменным успехом – продолжалась до 1938 года, года полной (но не окончательной!) победы сталинской линии в советском руководстве.

Если для первых – троцкистов - базовая ценность – мировая коммунистическая революция, (т.е. смена социально-экономической формации в общепланетных масштабах) и во имя скорейшей победы этой революции они готовы бросить народ России в огонь мировой войны – на полное уничтожение, то для сталинцев очевиден приоритет государственной мощи России, Советского Союза – отсюда внимание Сталина и его сторонников к истории России – патриотические фильмы, спектакли, учебники, восстановление церквей (к 1953 году православных приходов в нашей стране было больше, чем в 1917-м!).

Это был, безусловно, принципиальный отход не только от линии космополитов-троцкистов, но и от классического марксизма. Впрочем, победа национально-патриотической линии в государственной идеологии Советского государства не была окончательной. С 1953 года и, особенно, с начала 70-х годов интернационалисты постепенно берут реванш за свое поражение в 30-40-х. При этом они отбрасывают идею мировой революции,– возникает и развивается стремление к приобщению России к так называемым ценностям мировой цивилизации (уже в капиталистическом варианте), под которыми понимается стандартизированная масс-культура кока-колы и микки-маусов. Именно в 70-е годы начинается вначале скрытое, а потом и явное преклонение перед Западом, его образом жизни, организацией экономики, политическими механизмами и технологиями.

Заканчивая этот раздел, хотелось бы отметить, что советская идеократия, – а до 1953 года в нашей стране существовал именно режим идеократии – с самого начала была двухполюсной: в ней уживалась и национально-государственная идея – отсюда принцип советского патриотизма и особой роли русского народа в современную эпоху, и, с другой стороны - идея мировой коммунистической революции, которая должна, якобы, устранить все существующие социальные, классовые, этнические, национальные, культурные перегородки – любые формы разделения между народами. Вот это сочетание реальных, вполне достижимых, с откровенно утопическими целями в государственной идеологии Советского периода и явилось одной из причин того, что политические противники СССР назвали идеологическим банкротством советского коммунизма.

К тому же с 1953 года, когда прекратились сталинские чистки государственного аппарата, и субпассионарии («шкурники») стали вытеснять пассионариев, служителей идеи, из аппарата власти (об этом мы подробно поговорим на следующей лекции) Советская идеократия стала постепенно перерождаться в олигархию – правящая элита уже не жрецы, служители идеи – они властвуют исключительно ради своих привилегий. Результат более чем очевиден.

Этот процесс постепенной деградации правящей элиты советского общества, собственно, не остался незамеченным на Западе – враги нашей страны его намеренно подталкивали, пестуя и поощряя деятелей типа Горбачева, а левые, потенциальные союзники и друзья, пытались что-то противопоставить этому прогрессирующей деградации общества Великого Эксперимента. В этой ситуации на Западе, в Европе складывается неомарксизм, а затем и движение “новых левых”, наиболее яркими представителями которых являлись А. Грамши, Г. Маркузе, Л. Альтуссер и Н. Пулантсаз.

 

НЕОМАРКСИСТЫ И «НОВЫЕ ЛЕВЫЕ»

 

Антонио Грамши. Основатель Коммунистической партии Италии в 1920 г. С 1925 г. – депутат итальянского парламента, с 1926 по 1937 – узник фашистского режима Муссолини.

Основная идея Грамши состоит в том, что в современном капиталистическом обществе государство представляет собой в определенной степени автономную структуру; не являясь простым орудием воли господствующего класса – формируя социальный слой правительственной бюрократии, чьи интересы не всегда совпадают с интересами класса буржуазии в целом, государство оказывает существенное влияние на течение, конкретные формы и исход классовой борьбы. Соответственно, весьма принципиальное значение приобретает исследование политических элит и связанные с этим технологии – например, технология манипуляции сознанием.

 

Герберт Маркузе (1898-1979) - немецко-американский социолог и философ. Полагал, что развитие науки и техники позволяет господствующему классу сформулировать - через механизм удовлетворения потребностей - новый тип «одномерного человека» с явным снижением критического отношения к обществу.

Движущей силой социальных изменений в этих условиях становится отказ от всех социальных ценностей, а инициатива революционных изменений переходит к «аутсайдерам» (люмпены, безработные), а также к радикальным интеллигентам и студентам. Маркузе - один из идеологов «студенческой революции» 1968 года, оказал серьезное влияние на последующее развитие этого направления мысли.

 

Луи Альтуссер - французский неомарксист немецкого происхождения.

Основная идея: идеология – не иллюзия но реальная сила в современном капиталистическом обществе (см. “Общество зрелищ” Ги Дебора).

Экономическая основа общества: производительные силы и производственные отношения

Надстройка: политическая/легальная система + идеология

Государство представляет собой репрессивный аппарат правящего класса – орудие подавления пролетариата – тем не менее, оно пользуется определенной автономией. Задача пролетариата – взять этот аппарат под контроль

Идеологический аппарат правящего класса – множество институтов – семья, школа, церковь, высшие учебные заведения, СМИ и т.д. в отличие от репрессивного аппарата государства функционирует в частной сфере – перенос идеологии в сферу частной жизни. Путем репрессий госаппарат обеспечивает надлежащие условия для функционирования идеологического аппарата. Доминанта при капитализме – за образовательным идеологическим аппаратом.

 

Никос Пулансаз - французский коммунист греческого происхождения.

Структура общества – отнюдь не персоналии – определяет функции государства. Государство репродуцирует, постоянно воссоздает капиталистическое общество, поддерживая существующий баланс сил в интересах господствующего класса. При этом оно культивирует иллюзию свободы индивидуума: государство якобы защищает интересы массы изолированных индивидуумов – как будто классы отсутствуют.

Государство поощряет разделение всех классов и социальных групп на течения, партии и политические группировки – стоит над схваткой и, тем самым, гарантирует себе определенную автономию. В этом плане оно не просто орудие господствующего класса, ибо интересы определенных групп буржуазии могут быть проигнорированы; допускаются экономические формы классовой борьбы. Пулансаз анализирует структуру классов, социальных групп в современном обществе – их место в общественном разделении труда. на экономическом, политическом и идеологическом уровнях, выделяя продуктивный труд – рабочие и непродуктивный – новый средний класс: «белые воротнички», менеджеры и т.п.

 

Рекомендации к самостоятельной работе

 

Для уяснения предложенного материалы студент должен уметь раскрывать и свободно оперировать такими понятиями, как: частная и общественная собственность на средства производство, производительные силы, производственные отношения, общественно-экономическая формация, базис и надстройка, социальная революция, класс и классовый конфликт, социализм и коммунизм, различать этапы в развития социалистической мысли и выявлять их историческую обусловленность.

 

Контрольные вопросы

 

Почему первоначальный этап развития социалистической мысли именуется этапом (стадией) утопического социализма?

В чем заслуга основоположников социалистической мысли?

В чем принципиальное отличие утопического социализма от научного социализма (коммунизма)?

Что такое формационный подход к истории? На чем он базируется, в чем состоит?

Чем характеризуются эксплуататорские формации?

Что нового внесли В.И.Ленин и И.В.Сталин в марксистскую теорию? В чем состояла «теория построения социализма в отдельной стране» В.И. Ленина? Что такое «русский социализм» в понимании И.В.Сталина?

Охарактеризуйте идеологическую основу конфликта между «троцкистами» и «сталинцами» в коммунистическом движении.

Что такое «неомарксизм» и в чем его расхождение с основными положениями предшествующих стадий развития социалистической мысли?

 
Лекция № 5. СИНТЕЗ: КОНСЕРВАТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - ФИЛОСОФИЯ «ТРЕТЬЕГО ПУТИ». ЕВРАЗИЙСТВО И НЕОЕВРАЗИЙСТВО

Сегодня мы поговорим о третьем направлении в современной политологии, и, более широко, обществоведении, ассоциирующемся с политической философией Консервативной Революции.

Многие политологи не выделяют Консервативную Революцию в качестве особенного типа политической идеологии, предпочитая говорить о «новом консерватизме», «реакционной утопии» или «политическом фундаментализме» как версии неоклассического консерватизма, варианте «правой» идеологии. Отсюда – устоявшийся (но абсолютно несостоятельный!) термин «ультраправые»…

Нам представляется это неправильным, ибо, в отличие от консерваторов (противников не только революции, но и всякой, хоть сколько-нибудь радикальной реформы), приверженцы Консервативной Революции – что следует из самого понятия – являются приверженцами антибуржуазной, антирыночной, антилиберальной революции. И в этом они – не менее (а, возможно, и более) революционны, чем левые.

С другой стороны, целью революции – для консервативного революционера – является не установление бесклассового общества, основанного на общественной собственности на средства производства (как у левых), но – возврат к устоявшимся веками, традиционным, - для данного национального организма – формам социально-экономической и политической организации, к формам, разрушенным или разрушаемым современным капитализмом. Иными словами, Консервативная Революция – это революция, обращенная в далекое прошлое,

Восстание Традиции против современного мира…

В этом качестве Консервативная Революция довольно-таки безразлично относится в проблеме собственности (точнее, она не является первостепенной). Любая форма собственности – государственная, коллективная, частная – с точки зрения консервативного революционера - имеет право на существование, - тогда и только тогда, когда она развивается и функционирует в интересах общества, Нации – как единого живого организма. Если же этого не происходит, то форма собственности должна быть приведена в соответствии с национальными интересами. Именно национальный интерес формирует приоритеты в политической деятельности консервативного революционера.

Как и все остальные, сугубо современные политические идеологии концепция Консервативной Революции стала складываться после Французской Революции, как один из возможных ответов на нее, как особая реакция. Именно Французская Революция была и остается пробным камнем и мерилом идеологической позиции тех или иных политических деятелей вплоть до сегодняшнего дня. Левые — от умеренных до крайних — либо продолжают, либо радикализируют, доводят до предела те тезисы, которые впервые проявились в исторической и социальной действительности в Европе конца XVIII века вместе с этой Революцией. Правые — тоже от умеренных до крайних — либо пассивно противятся тенденциям левых, либо настаивают на защите и сохранении тех ценностей, которые Французская Революция стремилась ниспровергнуть любым способом. Предтечи же Третьего Пути сделали из этой Революции свой собственный вывод. В отличие от обычных правых «консервативные революционеры» не отрицали глубинного кризиса в политическом и социальном пути Европы, не утверждали безусловной ценности дореволюционного порядка. Они вопреки правым полагали, что кризис этот не просто продукт внешнего, постороннего воздействия (шедшего от антихристианских, антимонархических и антиевропейских сил, собирательно квалифицируемых как «масонство» или «пара-масонство»).

Этот аспект Третьего Пути сближает данную идеологию с левыми, также настаивающими на неадекватности, сущностной неудовлетворительности и порочности дореволюционной централистски-монархической модели. Кроме того, там, где левые (в частности, крайне левые) выступают против «буржуазного строя», против капиталистического централизма, там «консервативные революционеры» еще ближе к ним, еще солидарнее с их нонконформистской критикой в социальной, культурной и экономической сфере.

Но схожесть с левыми в оценке кризисного положения дел в дореволюционном порядке, не предполагает никоим образом единодушия в определении положительной ориентации, призванной этот кризис преодолеть. Напротив, если левые стремятся радикализировать тезисы Свободы, Равенства и Братства, перенеся их на самые широкие и самые нижние одновременно социополитические реальности, то «консервативные революционеры» настаивают на прямо противоположном подходе и, напротив, стремятся вернуться к такому порядку, который предшествовал не только Революции, но и возникновению причин, к ней приведших. В этом смысле сторонники Третьего Пути являются намного более правыми, чем сами правые. Но все же «консервативных революционеров» нельзя отождествить и с «крайне правыми», так как все разрастающаяся бездна между кризисным послереволюционным и кризисным дореволюционным миром с одной стороны и идеальным некризисным, предкризисным миром Традиции с другой стороны, делает совершенно неизбежным не «консерватизм», не сохранение (даже самое отчаянное) прежнего, но именно Революцию, тотальную, всеобновляющую, радикальную, ориентированную, однако, в направлении, прямо противоположном Революции левых.