Политический юмор как предмет социологического анализа

Политическая социализация

Анекдоты, которые  мы начинаем рассказывать друг другу уже в детском возрасте, можно рассматривать как агентов политической социализации. Согласно исследованиям, дети, начиная с 3-4 летнего возраста способны воспринимать и эмоционально оценивать политические события, факты, персоны⁹. Среди героев детских анекдотов есть не только чебурашки, крокодилы гены, обезьянки и пр., но и политические деятели.

Конечно, нужно  помнить, что детские анекдоты сильно отличаются от «взрослых». Связано  это с тем, что мышление ребёнка  устроено не так, как мышление взрослого. Согласно исследованиям Дж. Адельсона, мышление 11-летних подростков ещё конкретно, персонализировано и эгоцентрично. Оно ещё не абстрактно в достаточной мере. Если им говорят об образовании, они представляют учителя, ученика, директора школы — конкретного человека. То же самое, если говорят о законе — подростки представляют полицейского, преступника, судью; о правительстве — министра, президента, мэра¹⁰. 15-летний подросток уже способен к абстрактному мышлению и свободно оперирует такими понятиями как «власть», «права человека», «свобода», «равенство» и т.п.

Согласно оценкам  Дмитриева, собственно у детского анекдота всего два сюжета: быт и политика. Дети постигают реальность через  политические анекдоты, одновременно готовясь таким образом к взрослой жизни.

Но дети —  не единственные объекты политической социализации. Согласно представлениям современной социологии, социализация продолжается в течение всей жизни  человека. И политический юмор выполняет  простую роль привлечения внимания, он заставляет людей проявлять интерес к политике и к её представителям. В Советском Союзе политический юмор, как выразился, В.В. Разуваев, «был поставлен на конвейер»¹¹, стимулировался государством и охранялся им. Карикатуры, эстрадные куплеты, стишки, эпиграммы, юмористические рассказы, басни, памфлеты — всё это использовалось государством для политического просвещения масс и воспитания их в нужном для себя русле.

Политический анекдот

Вряд ли в  Советском Союзе был хоть один человек, который ни разу не слышал «запретного» анекдота и сам с удовольствием его не пересказывал приятелям. В советское время анекдот стал приметой эпохи, целым явлением в политической культуре страны из-за невозможности открыто высказывать свою точку зрения на актуальные политические вопросы. Хотя, по свидетельству Бориса Ефимова, анекдоты и шутки о властях распространялись и до советской власти. В начале XX века из уст в уста передавались характеристики, анекдоты и остроты по адресу придворной придворной клики, заправляющей делами государства в своекорыстных целях. Ходили по рукам сатирические стишки о ставленнике Григория Распутина, министре внутренних дел Протопопове, которые закачивались куплетом:

Да  будет с ним святой Егорий,

Но  интереснее всего –

Какую сумму взял Григорий

За  назначение его…»¹²

В начале советской власти политический юмор также существовал. Например, после избрания Льва Троцкого председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, что привело к созданию рабочей Красной гвардии, появилась острота¹³:

До  чего дожили… Раньше у нас была лейб-гвардия, а теперь – гвардия Лейбы.

А в связи  с экспериментами новой большевистской власти в области семейного строительства  и отношений полов, появился анекдот¹⁴:

С кем-то знакомясь Александра Коллонтай  в свойственном ей стиле решительным  жестом протягивает руку и чеканит: «Коллонтай!»

— А-а… Как это делается? — Растеряно  спрашивает новый знакомый.

— Пора бы знать! — с уничтожающим презрением замечает Александра Михайловна. —  Не маленький…

Более-менее  безнаказанно в Советском Союзе  можно было шутить только о внешней политике и международной обстановке, любой интерес советских граждан к политике целенаправленно редуцировался властями к внешней политике, с полным исключением возможности обсуждения внутренних дел. Поэтому вполне логично, что народный юмор сконцентрировался в основном на внутренней политике. Навязанная индифферентность к внутренней политике и идеологии компенсировалась общественным сознанием в политических анекдотах. Кроме того политический анекдот был «подпольным» каналом коммуникации.

А.В. Дмитриев даёт такую классификацию политических анекдотов¹⁵:

1.     Анекдоты, высмеивающие политическую  идею.

— Кто  придумал коммунизм, политик или  ученый?

— Конечно, политик, потому что ученый сначала  провел бы эксперимент на  мышах.

2.     Анекдоты, высмеивающие крупные социально-политические образования (буржуазия, пролетариат, крестьяне, горожане и т.п.)

Учительница раздает ученикам тетради и говорит:

— Вовочка, ты хорошо написал сочинение на революционную  тему. Было бы "отлично", если бы не одна ошибка. Пролетариат, он все-таки гегемон, а не покемон!

3.     Анекдоты про политические институты  (партия, армия, спецслужбы, бюрократия)

— Рабинович, вы вступили в партию?!

— (испугано оглядывая  подошвы) Где?!

4.     Анекдоты про государственные  символы (герб, знамя, лозунг, призыв)

Трудно  говорить о дружбе Украины и России, когда на одном гербе вилка, а  на другом курица.

5.     Анекдоты, высмеивающие якобы «враждебные»  или недружественные этнические  группы — украинцы, чеченцы, турки,  поляки, американцы и т.п.

Краткий Американо-человеческий словарь.

Миротворческая  акция – война.

Нанесен точечный бомбовый удар – разбомбили все  в пределах нескольких километров.

Оказание помощи законному правительству – поддержка  марионеточных режимов 

Диктатуры и тирании  – режимы, ведущие политику, независимую от политики США.

Цивилизация –  США.

Варвары – все  остальные.

6.     Самые распространённые анекдоты  — об отдельных политических  деятелях, как находящихся у власти, так и оппозиционных. Как, например:

Книга Григория Явлинского «Энциклопедия российской коррупции: от А до Ю».

Если в 20–40-е  годы существовали анекдоты в основном про реальных политических деятелей (Троцкого, Ленина, Сталина, Чичерина и  т.п.) и анекдоты, в которых фигурировали собирательные образы социальных и национальных групп (нэпманы, евреи, крестьяне, армяне, туристы и т.п.), то начиная с 60-х годов к ним прибавляются анекдоты о мифологизированных вымышленных персонажах, героях теле- и мультипликационных фильмов. Таких, как Штирлиц или Чапаев (который, естественно, был реальной исторической личностью, но в анекдоты вошёл именно благодаря кинематографической яркости черт).

В 1960-е гг. появились и  знаменитые анекдоты про армянское  радио. В них «армянское радио» предстаёт  одновременно как персонаж, обладающий с одной стороны рядом черт, присущих типичному армянину, а с другой стороны как типичный советский человек, скептически относящийся к советской власти, страдающий от дефицита продуктов и товаров первой необходимости, смеющийся над абсурдностью жизни в Советском Союзе. Радио тогда было самым популярным и массовым из всех советских СМИ, а одним из самых широко распространённых типов радиопередач были передачи, отвечающие на письма радиослушателей.

Армянское радио спрашивают: «Будут ли при  коммунизме деньги?»

Армянское радио  отвечает: «Югославские ревизионисты утверждают, что будут. Китайские  догматики утверждают, что нет. Мы же подходим к вопросу диалектически: у кого будут, а у кого и нет».

По мнению многих авторов в настоящее время  в России можно наблюдать упадок политического анекдота. Но не все связывают это только лишь с новым наступлением серьёзности на юмор и отменой политической цензуры. По мнению М. Успенского¹⁶, для того, чтобы стать героем политического анекдота, политический деятель должен обладать как минимум двумя качествами: яркой индивидуальностью и определённой, чётко выраженной политикой. Ни яркой индивидуальности, будь то хотя бы лысина, бородка, трубка, пятно на лбу или пороки такие как глупость, жестокость, подозрительность или старческий маразм, ни чётко выраженной политики, будь то хоть волюнтаризм, хоть вседозволенность, хоть подъём сельского хозяйства с помощью кукурузы, у современных отечественных политиков нет.

Но как верно замечает А. Троицкий, настоящая беда не в  этом, настоящая беда — «это неудержимый поток […] квазиюмора, которым государственное телевидение постановило заполнить вакуум смешного в стране»¹⁷..

Политический плакат и карикатура

Слово «карикатура» итальянского происхождения (от “caricare”  – нагружать, преувеличивать). Считается, что как самостоятельный жанр карикатура оформилась в эпоху Возрождения. Отцом карикатуры называют Леонардо да Винчи за серию его работ, получивших общее название «Гротескные головы», созданную в 1490 г. В Италии пионером жанра карикатуры был художник Аннибале Караччи, определивший карикатуру как «некое «идеальное» уродство, основанное на преувеличении черт оригинала, которое поражает больше, чем нормальный портрет»¹⁸.

Причиной расцвета карикатуры в Англии В.П. Шестаков называет политическую активность среднего класса, находящегося в оппозиции к правительству, и рост широкой и сравнительно доступной периодической печати при отсутствии цензуры и ограничений¹⁹. Время её расцвета, середина XVIII–начало XIX в., было временем важных политических событий: подъёма политического радикализма, Французской революции, наполеоновских войн. И это неудивительно: по словам М.Т. Рюминой, Белинский считал, что возникновение сатирических жанров связано со становлением общественного самосознания как «результатом созревшей гражданственности»²⁰. Ему вторит и Разуваев: «суть политической смеховой стихии, прежде всего, в том, что она действует всё же больше в этом, а не в «зазеркальном» мире. Она может являться частью государственной машины, даже инструментом подавления, но гораздо чаще представляет собой продукт жизнедеятельности гражданского общества или его прообразов (выделено мной — И.М.)»²¹.

Юмор может быть индикатором толерантности в международных отношениях, но с тем же успехом он может быть индикатором нетерпимости. Ярким примером является военная и международная пропаганда. Она основывается на функции определения зла, отделения зла от добра и использует вполне конкретные  юмористические средства и техники: сатиру, сарказм, инвективу.

В качестве примера  можно сослаться на книгу Ю.В. Басистова «Особый театр военных  действий. Листовки на фронтах второй мировой войны»²², которая показывает, как это делается. Гитлер изображался, например, в виде обезьяны в зоопарке, измазанной кровью, с табличкой «Осторожно! Бешеная!». На листовке с подписью «Генерал Линдеманн за работой» генерал-полковник Линдеманн изображён расставляющим кресты на могилах своих армий. Другая листовка представляет из себя почти что комикс из шести частей: «Немецкому солдату хорошо… Гитлер думает за него. Геринг ест за него. Геббельс говорит за него. Гиммлер заботится, чтобы его жена не осталась бездетной. Ему самому ничего не остаётся, как погибнуть на фронте». Немецкая пропаганда отвечала тем же, публикуя, например, серию листовок «Джентельмены предпочитают блондинок… но блондинки не любят калек» или «Отцы и дети», изображающие сыновей Сталина и Молотова, захваченных в плен.

Ещё лучше это  демонстрируют плакаты Кукрыниксов  времён противостояния двух систем, где, например, изображено собрание генералов НАТО, оставивших свои головы на вешалке в прихожей, с подписью: «У этих деятелей ловких изъян не маленький увы, // есть всех систем боеголовки, но нет обычной головы».

В первые годы советской власти карикатура стала составной частью «агитпропа». Она использовалась для политической социализации малограмотного населения, для коммуникации властей с широкими массами. Борис Ефимов, принимавший непосредственное участие в этом процессе, пишет, что сразу понял, что «сатирический плакат должен прежде всего быть понятным массовому зрителю»²³. Позже Сталин сказал, что «хорошая политическая карикатура должна быть понятна каждому дураку»²⁴.

Это потребовало  от авторов карикатур создания определённой символики. Так, земной шар символизировал идеи мировой революции; дымящиеся трубы и светящиеся окна фабрик на фоне солнечных лучей — светлое будущее индустриализации; кузнец у наковальни — свободный созидательный труд; неприступная крепость — молодую Советскую республику; красная рука — рабочий класс; красный штык — армию; паровоз олицетворял исторический и социальный прогресс²⁵.

В конце ХХ века, по свидетельству Дмитриева, наметилась тенденция к заметному усложнению карикатурных символов. Такая карикатура уже требует от читателя определённых знаний, которые позволят не только понять смысл, заложенный в рисунке, но и подтолкнут читателя к размышлениям. В современной карикатуре выделяют т.н. «эзоповскую» группу символов: отождествление людей с животными, наделение животных человеческими качествами, включающими не только портретное сходство, но и характер и интеллект. «Мифическая» группа — персонажи мифологии Древней Греции и Древнего Рима (Зевс, Прометей, Геракл, Троянский конь, Цезарь и т.п.). «Средневековая» группа — Дон Кихот, короли, королевы. шуты, палачи, рыцарь и т.п. «Пиктографическая» группа включает международные знаки-обозначения, «итимеческая» — жесты (кукиш, кулак, палец. «Платяная» — социальные роли (полицейский, военный, почтальон, дипломат, медсестра и т.п.).

При Сталине  в России официально «били смехом»  «отдельные недостатки», «врагов народа»  и империалистическую политику». В  годы Великой Отечественной войны  советские профессиональные юмористы обрушили на неприятеля поток политического  смеха. Вообще в периоды военных действий происходит резкое усиление политической роли и значимости сатиры. Начало Первой мировой войны вызвало в России взрыв националистического политического смеха, направленного против Германии, Австро-Венгрии и Турции. Позднее, характер, приёмы и особенности военной пропаганды были заимствованы советским строем и его пропагандистами и стали неотъемлемым признаком официальной коммунистической культуры. Например, уже на следующий день после нападения Израиля на Египет, Сирию и Иорданию в 1967 г., многие советские газеты поместили карикатуры как на агрессора, так и на страны, считавшиеся его покровителями: США и Великобританию.