Политическая культура мусульманского мира

2.2 Политическая культура и насилие в мире ислама

 

 

Политическая культура является важнейшей  составной частью политической жизни общества, которую она во многом определяет, регулирует и направляет. У нас часто и в прошлом, и сегодня недооценивали ее роль и значение. Обычная схема раньше была такова: из экономических интересов прямо вытекают те или иные социальные интересы, реализация которых в дальнейшем и составляет содержание политического процесса. Однако при этом терялся важный элемент схемы – политическая культура общества, от которой зависело, как оно отреагирует на тот или иной вызов, как быстро и глубоко его осознает и как при этом поведет себя, какими методами и способами будет решать (или, наоборот, не решать) возникшую проблему. Очень часто страны и народы (тем более организации и их лидеры), находящиеся примерно в одних и тех же обстоятельствах, ведут себя по-разному исключительно в силу разного уровня и разного характера сформировавшейся у них политической культуры. 

Однако все попытки перенести  эти ценности западного опыта  на Восток, за редкими исключениями, потерпели крах. И дело здесь не в несовместимости Востока и Запада, а в иной исторически сложившейся социальной, экономической и психологической ситуации на Востоке, где господствует, в соответствии с терминологией Дюркгейма, «механическая солидарность» полуархаичных или по преимуществу традиционных обществ, в рамках которой личности не дифференцированы, похожи друг на друга, взаимозаменяемы, испытывают сходные коллективные чувства и привязанности. Это выражается и в широко известной прочности восточной общины (кровнородственной, соседской, религиозной как в городе, так и в деревне), а также во всемерной включенности восточного человека в тесно сплетающиеся сети патриархальных, родовых, клановых, племенных, семейных, этнических, конфессиональных, земляческих и иных социальных связей. Вне общины, вне этих связей человек на Востоке не существует как член общества. Поэтому люди там, за немногими исключениями, боятся приобщиться к чужому наследию, «импортным» социокультурным ценностям, к иной политической культуре, не имеющей перспективы прижиться у них на родине.  

«Человеческие страсти пасуют только перед лицом нравственной силы, которую они уважают. При недостаточности авторитета подобного рода господствует право сильного, и явное или скрытое состояние войны неизбежно становится хроническим». Это высказывание Дюркгейма как нельзя лучше характеризует ситуацию, сложившуюся в последние десятилетия на Востоке, особенно в мире ислама. Собственно говоря, она существует уже давно, но именно в последние годы, непрерывно эволюционируя отнюдь не в лучшую сторону, достигла своего апогея.  

Длительное противостояние с Западом  породило исламский фундаментализм, связанный, по мнению одних западных социологов, с «социально-экономическими слоями, вовлеченными в сектор докапиталистического производства и социальными группами, им вскормленными», а по мнению других, – с «категориями, возникшими вследствие модернизации мусульманских обществ», т.е. интеллигенцией, служащими, буржуазией и студенчеством, решившими сделать ислам знаменем своих требований.  

Последнее обстоятельство, зорко подмеченное  французским исламоведом Оливье Руа, заслуживает особого внимания, так как имеет прямое отношение к специфике политической культуры мира ислама. В большинстве случаев вопрос о действительной или искренней религиозности инженеров, учителей, университетских профессоров и даже иногда физиков-ядерщиков, нередко в наше время возглавляющих организации исламских фундаменталистов, даже не стоит. Ислам для них – прежде всего политическое оружие, одновременно концентрирующее в себе не столько мировоззрение и миропонимание, сколько этнонациональную и этноконфессиональную идентичность, духовную связь с широкими массами единоверцев-соотечественников, верность народным традициям и символ антизападного патриотизма. 

Также верна следующая констатация  многих экспертов: «Прежде всего  важно подчеркнуть, что главной  целью исламистских движений является... реисламизация исламских обществ, впадших в невежество. Для исламистов главные виновники этого – нынешние лидеры мира ислама, проявившие слабость, позволившую Западу обосноваться на землях ислама». В подобных условиях исламизм становится естественной формой политической оппозиции своему прозападному правительству. 

При всех различиях и противоречиях  между интеллектуально-предпринимательской  элитой и простым народом в  странах ислама и та, и другая стороны в равной мере возмущены агрессивной «вестернизацией», а в последнее время – и процессами глобализации, грозящими оставить не у дел элиту и окончательно разорить неимущие низы города и деревни, кое-где составляющие до 40% (даже до 50–60% в отдельных случаях) жителей большинства мусульманских государств. Кроме того, почти все страны ислама (за исключением нефтедобывающих, да и то не всех) живут в состоянии постоянной социальной напряженности. Она порождена сверхурбанизацией, маргинализацией значительной части горожан вследствие этого, засильем диктатур или полудиктаторских однопартийных режимов личной власти, всевластием земляческих или конфессиональных кланов, сверхобогащением монархических и дворцовых клик (в том числе при формально республиканских режимах). И все это происходит в условиях повышения грамотности (и, следовательно, социального и гражданского самосознания) населения, уменьшения различий в уровне культуры мужчин и женщин, проявления большей заботы о будущем детей. Во многом это – следствие модернизации, но обратившееся, как ни странно, против Запада. Решающую роль сыграла традиция. 

Колониализм западных держав, проявлявший  себя до начала ХХ в. в самых жестоких, порой варварских формах, сопровождался высокомерием и расизмом, теориями «бремени белого человека» и «цивилизаторской миссии» колонизаторов, которым-де лишь предстоит сделать жителей Востока «настоящими людьми». Мусульманами все это воспринималось особенно остро, поскольку наряду со страданиями от экономической эксплуатации, военного насилия и политического гнета они рассматривали колониализм иноверцев еще и как вмешательство в их духовную жизнь, как посягательство на их национальную самобытность и основы их религии, которая для них давно уже стала также жизненной философией и почти образом жизни.

Политическая культура мира ислама на рубеже ХХ – ХХI вв. включает в себя и традицию многовековой (а поэтому глубоко укоренившейся) «механической солидарности» (в рамках общины любого уровня – от большой семьи до общности всех мусульман деревни, города, страны), и опыт тысячелетнего противостояния христианскому миру (в основном западному, но восточноевропейскому тоже), и память – не только о победах над европейцами, но и о неудачах, унижениях и лишениях эпохи колониализма, которая, по мнению большинства мусульман, далеко не закончилась. Конечно, западничество и модернизация также являются компонентами этой культуры, существенно обогатившими ее за последние 200–100 лет. Но они в ней не преобладают, более того – с трудом в ней удерживаются, часто мимикрируя и выступая в нетрадиционной форме. Например, элементы социализма (включая марксизм) если и интегрировались в политическую культуру мусульман, то обычно путем обращения, с одной стороны, к раннеисламским постулатам равенства и взаимопомощи единоверцев, а с другой, – к формулам антиимпериализма, антизападничества и борьбы с несправедливостью, исходящей от «неверных». 

Исламский экстремизм справедливо  считают «конфронтационным, агрессивным, непрактичным и догматичным». Однако не следует считать таковыми всех мусульман. Х.А.Джавад полагает, что такая точка зрения «преобладает в странах, где мусульман преследуют и подавляют только за желание подтвердить свою самобытность». Это, конечно, преувеличение. Но все же стоит послушать работающего в Англии датского исламоведа Йоргена Нильсена, по словам которого исламский экстремизм, хоть и представляет «незначительное меньшинство» по сравнению с «преобладающим большинством мусульман, не привлекающим внимание прессы», все же стал международным явлением. И во многом это происходит там, где, согласно Джаваду, «мусульмане не имеют законных средств для выражения своего недовольства экономической политикой и дипломатией Запада, воспринятой их деспотическими правительствами». 

В этой связи не должно вызывать удивления  соответствующее политическое поведение мусульман, их ориентация на насильственные методы борьбы за свои национальные и социальные интересы (обычно преподносимые в религиозной оболочке), за справедливость и против «неверных», будь то «шурави» из СССР или же империалисты «нечестивого» Запада. Еще более обоснована с религиозной точки зрения их борьба против стоящих у власти «плохих мусульман», нарушающих положения Корана и шариата или же прислуживающих «неверным». 

Каковы бы ни были первоначальные причины, толкающие социальных маргиналов мира ислама к экстремизму, социально-психологическая логика их поведения достаточно схожа. В поисках выхода из своего бедственного положения они обращаются к архаичному эгалитаризму и уравнительным принципам ранней мусульманской общины, к традициям института «садака», предписывающего всем имущим мусульманам помогать нуждающимся единоверцам. Не искушенные в политике, эти люди объясняют себе (вернее, чаще всего им объясняют это идеологи фундаментализма) свои несчастья забвением Корана и шариата, заветов Пророка и других предписаний ислама, а также следствием «бид‘а» (недозволенных новшеств), вводимых «плохими мусульманами». И недаром именно представители социальных низов мусульманских городов стали массовой опорой исламо-экстремизма.  

Бурно прогрессировала и политизация ислама, при которой мечети и различные религиозные учреждения превращались в центры объединений и ассоциаций, более сплоченных и крепких, чем партии или профсоюзы. Запад и ориентирующиеся на него правительства многих стран ислама (как правило, авторитарные и консервативные) сами расчистили политическое поле для исламизма, почти повсеместно разгромив приверженцев социализма, дискредитировав светских националистов. Тем самым они практически вытеснили из общественной жизни и без того малочисленных на Востоке либералов и демократов. 

Несомненно, на закрепление позиций  исламистов работал в последние  годы и постоянный прессинг Запада на многие страны ислама не только в  экономическом, но и в военном плане. Это способствовало нагнетанию напряженности, усиливало патриотические настроения, особенно среди молодежи, содействовало мобилизации всех специфических возможностей политической культуры, выработанных за долгие века противостояния мусульман иноверцам.

Таким образом, ислам сегодня – это мировая религия, определяющая жизни около миллиарда жителей земли. Все мусульмане мира составляют мусульманскую общину умму и подчиняются религиозным традициям ислама. Несмотря на более чем тысячелетнюю историю, - страны, где ислам является преобладающей религией, сохраняют многие черты культуры традиционного типа общества, такие как: господство религиозных традиций; подчинение жизни индивида религиозным законам, зафиксированным в Коране, сунне, шариате; примат коллективного начала над индивидуальным; неразделение светской и религиозных сторон жизни.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что традиционная структура ислама снова выходит на передний план и даже укрепляется в новых условиях. Заимствовав кое-что из западного стандарта и отвергнув этот стандарт в целом (за редкими исключениями), современный ислам вернулся на "круги своя" и именно с этих привычных традиционных позиций стремится к развитию. Пусть не к такому, как на Западе. Можно, довольствоваться намного меньшим, лишь бы при этом не утерять своего, - таков, примерно, девиз многих исламских стран. И роль религии при этом первостепенна.  
 Дело в том, что мощные пласты тысячелетних религиозных традиций продолжают действовать, и, видимо, будут еще долго оказывать серьезное влияние на самосознание, образ жизни и политику большинства исламских стран. И хотя резкое убыстрение развития в наши дни вынуждает мир ислама по-новому, ускоренными темпами реагировать на постоянно изменяющуюся ситуацию, что должно было бы привести к дальнейшей трансформации консервативных традиций, к перестройке, либерализации государственной структуры, к постепенному преобразованию самой цивилизации, - все эти процессы не могут быть слишком быстрыми. Религиозная традиция еще долгое время будет оказывать свое воздействие на исламские страны.

         Я думаю,  что выполнила поставленную перед  собой цель: показала развитие, условия формирования политической системы общества исламского мира, раскрыла роль и значение политической культуры на примере культурно-политических традиций исламского мира и определила особенности культурно-политических традиций исламского мира и их влияние на мировой арене.

        При написании своей курсовой работы я поняла, что политической культуре современного исламского мира присущ ряд характерных особенностей. Среди них:

- доминирующая роль ислама (его двух основных направлений:  суннизм и шиизм);

- преимущественно авторитарная, подданическо-партисипаторная или провинциалистско-подданическая политическая культура;  

- возрастающее значение исламского фундаментализма;

- существенное распространение и влияние “баасистских” ценностей и установок во многих исламских странах;

- недостаточные предпосылки для реализации прав и свобод человека, низкая степень политической информированности и грамотности населения;

- конфронтационный характер политических процессов, вытекающий из религиозно-цивилизационных особенностей развития исламского мира;