Политическая культура мусульманского мира

Во-вторых, эта культура отличается гомогенностью: общенациональным консенсусом  по поводу некоторых основополагающих ценностей и не нарушаемых правил игры.

Характеризуя континентально-европейскую  политическую культуру, Алмонд указывает на ее смешанный или переходный – между традиционным и современным обществом – характер. Наряду со светским восприятием политики как борьбы групповых интересов здесь сохраняет влияние ее понимание как борьбы идеалов, столкновения Добра и Зла.

Любая цивилизация, в том числе  и западная, не настолько безупречна и универсальна в своих политических потенциях, что бы стать эталоном для всего мира. Уподобление единому эталону противоречит стратегии человечества – усилению многообразия и многовариантности.

Не бывает хороших и плохих культур, потому что признание политической культуры как части общесоциальной показывает, что их национальные разновидности соотносятся не по типу низшая - высшая, а гораздо сложнее. В известном смысле политическую культуру США нельзя рассматривать как более высокую по сравнению, к примеру, с традиционными формами мышления и политической культуры населения какой-нибудь африканской страны. Просто это неодинаковые политические культуры, в основных ценностных ориентациях которых заложены механизмы гражданской идентификации, символы осознания национального единства, стереотипы отношений общества и государства [6,с.192].

Для политически развитого человека одна культура не может быть ступенькой или целью эволюции другой. Политическая культура - органически присущая обществу характеристика его качественной целостности.  
 Вместе с тем, несмотря на невозможность применения критериев одной культуры для оценки другой, политико-культурные явления все же обладают некоей ценностной определенностью. В идеале политическая культура должна включать в себя очень широкий круг гуманистически ориентированных ценностей (и обусловленных ими форм поведения), которые отражают разнообразие жизни конкретных обществ, слоев населения, их обычаев и традиций. Однако там, где субъект политики руководствуется идеями, пренебрегающими ценностью человеческой жизни, чувствами неприязни и ненависти, ориентируется на насилие и физическое уничтожение другого человека, распадается ткань и культуры в целом, и политической культуры, в частности. В подобных случаях в сфере политики культурные ориентиры и способы участия, ценностная обусловленность действий властей уступают место иным взаимоотношениям. Фашистские, расистские, шовинистические движения, геноцид и терроризм, охлократия и тоталитарный диктат властей не способны не только развивать, но и поддерживать культурное пространство в политической жизни. В таких условиях это пространство как бы сворачивается,сокращается.  
 Сидней Верба, один из соавторов Г. Алмонда, отмечал, что политическая культура - это то, что задает форму проявления связи между событиями в политике и поведением индивидов как реакции на эти события; дело в том, что, хотя политическое поведение индивидуумов и групп является ответом на действия официальных лиц из правительства, войны, избирательные кампании и тому подобное, оно в еще большей степени определяется тем (символическим) значением, которое придается каждому из этих событий людьми, их наблюдающими. Можно сказать, что это не более чем проявление того, как люди воспринимают политику и как они интерпретируют то, что видят. Люсьен Пай, подготовивший раздел Политическая культура для Международной энциклопедии социальных наук (1968), подчеркивал: Политическая культура есть совокупность ориентаций, мнений и убеждений, которые придают логику и смысл политическому процессу, обеспечивают основополагающие представления и нормы, управляющие поведением человека в политической сфере. Тем самым политическая культура - это обобщенное выражение психологического и субъективного измерения политики. Е. Вятр характеризовал политическую культуру как совокупность позиций, ценностей и образцов поведения, затрагивающих взаимоотношения власти и граждан. Н. Кейзеров писал о политической культуре, что это особая разновидность культуры; качество, способ (формы, уровни и т.д.) духовно-практической деятельности и отношений, обеспечивающих отражение, закрепление и реализацию коренных классовых и общественных интересов. К.С. Гаджиев относился к политической культуре как к ценностно-нормативной системе, которая разделяется большинством населения той или иной страны.  

1.2 Типология политической культуры

Первую типологию  политической культуры предложили Г.Алмонд и С.Верба. В основу они положили тип ориентации субъекта политического  действия на "специализированные политические объекты" или "частотность различных видов когнитивной, аффективной и оценочной ориентаций в отношении политической системы в целом, аспектов ее "входа" и "выхода" и самого себя как политического субъекта".

Они выделили три основных типа:

• провинциалистская (традиционная или патриархальная);
• подданическая;
• партиципаторная или политическая культура участия (активистская).

Для провинциалистской политической культуры "частотность ориентаций на специализированные политические объекты" достигает нуля. Господство этого типа политической культуры характерно для африканских племен или автономных местных общин. В этих обществах не существует специализированных политических ролей, подданные не ожидают никаких изменений со стороны политической системы и, не имеют установок на ее изменение.

Подданическая политическая культура характеризуется высокой частотностью ориентаций в отношении дифференцированной политической системы. Однако, члены общества, зная о существовании специализированных политических институтов и испытывая к ним определенные чувства, весьма слабо ориентированы на активное участие в функционировании политической системы.

В политической культуре участия все  ориентации достигают высокой частности. Члены общества ориентированы на соответствующую политическую систему, на активное участие в деятельности всей системы.

В реальной политической практике, как  отмечают Г.Алмонд и С.Верба, происходит сочетание этих типов. В результате образуются три типа смешанных политических культур: провинциалистско-подданическая культура, подданически-партиципаторная и провинциалистско-партиципаторная.

Оптимальный вариант  смешанного типа политической культуры Г.Алмонд и С.Верба предложили назвать  "гражданской культурой". В своей основе это партиципаторная политическая культура, которая интегрировала определенные элементы патриархальной и подданической культур. Позже Г.Алмонд характеризовал ее как культуру, в которой в основном существует консенсус относительно легитимности политических институтов, направления и содержания общественной политики, широко распространена терпимость в отношении плюралистичности интересов и убеждений в их примиримости, а также чувство политической компетентности и взаимной веры граждан. Первоначально такая культура, по мнению Г.Алмонда и С.Вербы, сложилась в Англии, но более характерна для США.

Помимо общих  существуют и специфические типологии. Одна из них предложена У. Розенбаумом. Он строит спектр типов политической культуры, беря за основу степень консенсуса между членами общества относительно основополагающих политических ценностей и "правил игры", и, соответственно, наличия и специфики субкультур. У.Розенбаум выделил два крайних типа политической культуры: фрагментарную и  интегрированную. Для фрагментарной характерно отсутствие согласия относительно политической устройства страны, преобладание местных политических лояльностей над национальными, отсутствие общепринятых процедур улаживания социальных конфликтов, а также доверия между отдельными группами общества, нестабильность правительства [4, с.203].

Интегрированная политическая культура характеризуется  непротиворечивостью политических идентификаций, низким уровнем политического насилия, преобладанием гражданских процедур в улаживании конфликтов, доверием в политических отношениях социальных групп, лояльностью по отношению к существующему режиму. Интегрированная политическая культура поддерживается в развитых странах высоким уровнем образования и общего материального благосостояния

В содержательном плане существуют и более общие  критерии типологизации политической культуры, заданные спецификой цивилизационного устройства особых полумиров - Востока и Запада, Юга и Севера, ценности и традиции которых являются фундаментом практически всех существующих в мире типов политической культуры [12,с.21].

ГЛАВА 2 КУЛЬТУРНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ МУСУЛЬМАНСКОГО МИРА

2.1 Ислам как политическая система

2.1.1 Соотношение религиозного и политического начал в исламском обществе

Мы живем в эпоху политизации  религии. Под политизацией религии  подразумевается процесс, в ходе которого во всех мировых религиях возникает религиозный фундаментализм самых разных толков.

Кроме западной цивилизации, которая посредством секуляризации  оторвалась от христианской Западной Европы, все остальные мировые  цивилизации — в том числе и ислам — определяются через религию. Поэтому конфликты, вытекающие из политизации религии, принимают характер конфликтов цивилизаций. Чтобы лучше понять это, требуется объяснение взаимоотношения веры, политики и знания в контексте возвращения религии как политизированного феномена.

Ислам, несмотря на наличие разных направлений, течений и сект, представляет собой в целом достаточно цельную религиозную систему. Ислам также как христианство и иудаизм возник на Ближнем Востоке, своими корнями уходил в ту же почву, питался теми же идеями, основывался на тех же культурных традициях.  
 Эта религиозная система с ее наиболее строгой и завершенной, доведенной до предела идеей одной религии сложилась на базе двух ее предшественников, так что заимствования в плане не только общекультурном, но и в религиозно-культовом, ощутимы здесь на каждом шагу. Ими наполнена священная книга мусульман - Коран. Они сказываются в символе веры, в принципах культа, в мифологии, заповедях морали и т.п. И все же ислам является самобытной религией. Пусть даже в философских поисках и решениях ислам, возникший сравнительно поздно, по сравнению с иудаизмом и христианством, в основном ограничился заимствованием давно использованных идей. Намного более существенно для оценки роли и места этой религии то, что в практике, в повседневном влиянии на жизнь людей, в колоссальном воздействии на культуру и быт ряда народов Азии и Африки ислам не только имеет свой неповторимый облик, но и весьма специфичен по характеру. Специфика эта настолько велика и ощутима, что специалисты далеко не случайно говорят о "мире ислама", об исламской (арабо-мусульманской) цивилизации [2, с.310].  
 Ислам сыграл огромную роль в истории и культуре не только арабов, его первых и основных приверженцев, но и всех народов ближневосточного региона, а также иранцев, тюрков, индийцев, индонезийцев, многих народов Средней Азии, Кавказа, Поволжья, Балкан, значительной части населения Африки. В результате арабского завоевания и под прямым воздействием ислама складывались не только судьбы народов, но и их культурные традиции, идейный багаж, нормы быта и морали, мифо-поэтические и эпические образы и предания, которые и сегодня во многом определяют их жизнь. Конечно, покоренные арабами страны и народы сохраняли и развивали собственные доисламские культурные традиции - и тем более это относится к странам, куда ислам проник мирным путем. Однако на протяжении веков почти абсолютного господства ислама доисламские традиции либо безвозвратно уходили в прошлое, либо настолько преобразовывались, исламизировались, что практически свелись лишь к национально-культурной специфике. Разумеется, эта специфика весьма дорога каждому из народов исламского мира, так как отражает его лицо и придает ему оригинальный собственный облик. И в этом смысле ее нельзя недооценивать, считать чем-то второстепенным. Однако важно подчеркнуть, что у любого из мусульманских народов она с лихвой перекрывается комплексом норм и предписаний общего для всех них ислама.  
 Спецификой ислама было и есть слияние духовного и светского начал, политической администрации и религиозной власти. Ни в одном исламском государстве не существовало организованной церкви, которая противостояла бы государству. Это не значит, что интересы клерикального мусульманского духовенства, особенно наиболее реакционных из мулл и шейхов, никогда не входили в противоречие с политикой административного руководства страны - такое случалось и нередко случается в наши дни. Но церкви, подобной католической или православной, сплоченной и организованной, отстаивающей религиозно-церковные интересы и интересы обслуживающего ее сословия, резко отделенного от других, в мусульманском мире не существовало. В отличие от христианства, ислам формировался в условиях религиозно-политического единства, а предводителями его были сами политические и одновременно религиозные вожди - пророк, халифы, эмиры и их помощники на местах [6, с.215].  
 Это слияние светского и духовного начал в единое целое способствовало абсолютизации религиозного авторитета, с одной стороны, и снижению значения административно-бюрократической иерархии - с другой. Любой чиновник всегда и во всем должен был согласовывать свои действия с нормами Корана и шариата, консультироваться с муджтахидами и мутакаллимами, учитывать мнение мулл, кади и других духовных авторитетов, включая даже шейхов суфиев, предводителей сект и орденов. Все это сильно сковывало административно-исполнительную власть, ограничивало ее возможности и тем самым ставило в определенные рамки ее произвол. На разных уровнях эти ограничения проявлялись различно. Никто и никогда не мог помешать разгневанному турецкому султану или иранскому шаху казнить неугодного подданного без всяких причин и объяснений. Однако сатрапы на местах (эмиры, хакимы) обладали несколько меньшей властью, а чиновникам местного масштаба приходилось в наибольшей степени считаться с ролью духовенства, с силой религии и обычного права, хотя автоматически все это отнюдь не гарантировало от злоупотреблений, подчас вопиющих, и от неоправданной жестокости по отношению к простому народу.  
 Слияние духовного и светского начал при формально высшей значимости религии оказало воздействие на многие стороны религиозно-культурной традиции ислама. Так, идея священной войны с неверными (джихад, газават) приобрела в исламе абсолютную ценность, почти божественную святость. Подчас политика целых стран и народов ставилась на службу этой идее. Различного рода шейхи и ишаны часто и умело разжигали национально-религиозную рознь. Но идея джихада использовалась и в справедливых целях национального освобождения, в антиколониальных войнах и т.п. Важным моментом джихада был его фанатично-исступленный характер: под знаменем священной войны правоверные не колеблясь шли вперед и не только с легкостью, но и с готовностью отдавали свои жизни.  
 Другая важная черта религиозно-культурной традиции ислама, сыгравшая немалую роль в формировании отношения правоверных к жизни, - это идея предопределения и связанная с ней пассивность. Конечно, это не означает, что правоверные, уповая во всем на волю Аллаха, переставали к чему-то стремиться. Они делали свое дело, внимали обращенным к ним призывам, а порой даже поднимались на решительные действия, будь то священная война с неверными или крестьянское восстание под лозунгами той или иной из мятежных сект. Однако индивидуальная энергия, инициатива, предприимчивость, упорство в достижении цели, имевшие немалое значение для быстрого социально-экономического развития, исламом никогда не поощрялись, ибо это не соответствовало размеренной и привычно текущей жизни с ее пятью ежедневными (и отнимающими немалое время) молитвами и прочими обязанностями правоверного.  
 Сильный акцент на обрядовую сторону жизни с ее ежедневными молитвами, обязательным месячным изнурительным постом, паломничеством и т.п. - также одна из характерных для ислама религиозно-культурных традиций[6,с.283].Традиции такого рода воспитывали привычку к повиновению, послушанию, дисциплине, а главное, резко противостояли любой индивидуальности. Ни талант, ни вдохновение мастера, ни взлет мысли гения - ничто не может и не должно служить препятствием обязательной пятикратной молитве в положенный срок, соблюдению поста и других обрядов. Человек искусственно приземлялся, ему по несколько раз в день на протяжении всей жизни напоминали о том, что он - лишь жалкая песчинка, распростертая ниц перед великим Аллахом.  
 Ислам, как и христианство, склонен осуждать социальное неравенство. Однако, если христианство ограничивается при этом лишь словесным осуждением и карами для богатых в будущем, то в исламе дело обстоит конкретнее: он предполагает некоторое, хотя и малоощутимое, но все-таки реальное перераспределение имуществ и доходов посредство закята. Христиане тоже занимаются благотворительностью, жертвуют на сирот, богоугодные заведения и т.п. Но для них - это дело сугубо личное; в исламе же это долг, освященный религиозными нормами. Гораздо более последовательно, чем христианство, ислам проповедует, что перед Аллахом все равны. Поэтому, хотя на мусульманском Востоке сословные привилегии и родство всегда высоко ценились, они все же не превратились там в систему замкнутых аристократических привилегий, как то случилось в Европе. Во многом этому способствовала слитность духовного и светского начал, и, в частности, то, что путь в ряды признанных муджахидов и мутакаллимов зависел не от происхождения человека и его социальных связей, а его успехов в постижении мудрости ислама [6,с.298]. 

2.1.2 Шариат 

В теории любое исламское государство  руководствуется шариатом - Божественным Законом. Основная задача шариата - оценка различным жизненных обстоятельств с точки зрения религии. Законы шариата - это правовая система поведения правоверных, их обязательств перед людьми, обществом и Аллахом. Кодекс шариата подразделяется на три основные части: ибадат (обязанности, относящиеся к религиозному культу), муамалят (чисто юридические нормы) и укубат (система наказаний). 
 Предписания шариата многочисленны и строги. Они определяют нормы взаимоотношений человека в семье и обществе, регламентируют почти все детали его быта и вместе с обычным правом (адатом) создают густую сеть обязательных предписаний. Разумеется, не все и не всегда соблюдают нормы шариата. В мусульманском мире, как и повсюду, случаются нарушения и преступления. Однако строгость уголовного законодательства и особенно наказаний шариата не только впечатляет, но оказывает заметное дисциплинирующее воздействие. Так, например, суровые наказания в случае хищения чужой собственности, даже мелкого воровства, достаточно эффективно способствуют как снижению уровня преступности, так и неприкосновенности собственности. Менее жестоко преследуется убийство - здесь многое решалось по законам адата с его традиционными институтами кровной мести. Решительно осуждается самоубийство. 
 Шариат регулирует гражданские взаимоотношения, порядок решения имущественных споров, взысканий и наказаний в случае нарушения религиозных предписаний, нормы поведения и т.п. Согласно шариату, действия людей подразделяются на пять основных категорий: обязательные, за невыполнение которых следует наказание; рекомендуемые (т.е. желательные, но не обязательные); дозволенные; предосудительные (т.е. осуждаемые, но не наказуемые) и запрещенные, наказуемые. Очень важно при оценке того или иного действия намерение: подчас совершенное действие оценивают не столько с точки зрения свершившегося факта, сколько с точки зрения цели, намерения человека [2, с. 212].  
 Для мусульман шариат воплощает в себе все то, что в США воплощает в себе Конституция - и даже более того. Он установил нормы для всех исламских институтов и обществ, которые с тех пор остаются символом исламской культуры, позволившим ей перенести многие драматические превратности последующих веков; он выражал собой и во многом способствовал созданию единой мусульманской общности, несмотря на политические конфликты. И до сих пор, несмотря на всю критику со стороны исламских модернистов и реформаторов, он остается единственным воплощением того, что иначе будет лишь формальным единством веры, общей для мусульман.  
 Сама огромность задачи создания и утверждения такого правового единства и общности культуры потребовала затраты значительной части жизненной энергии всего сообщества. Эта задача, представляла, несомненно, величайший вызов для исламской цивилизации - и этот закон стал ее величайшим достижением, хотя и не получившим своего завершения. 
 Подобно тому, как народы западно-христианской цивилизации всегда признавали моральный закон, хотя и не всегда соблюдали его, так и все правоверные мусульмане видят в шариате совершенный образец для человеческого общества, хотя их собственная практика с ним расходится. 
 Отвергать шариат в принципе - значит совершить святотатство и этот факт объясняет, какой шок испытали мусульмане всего мира, когда правительство Турецкой Республики вдруг отменило шариат. Уважение по отношению к шариату остается ядром исламской общественной мысли и с ним связано представление о выживании или же исчезновении ислама как организованной политической системы [9, с.430].  

2.1.3 Исламский фундаментализм

 
 За последние десятилетия в  мире создались определенные объективные условия для оживления ислама в его наиболее жесткой форме. И эти условия стали активно реализовываться усилиями фундаменталистов, число которых с каждым годом растет, а действия которых - по меньшей мере в ряде стран, как, например в Алжире, - принимают все более откровенный экстремистский характер. Если прибавить к этому те фундаменталистские установки, с которыми идут к власти в современном Афганистане талибы, то общая картина станет еще более тревожной. И далеко не случайно некоторые современные политологи, смотря в недалекое будущее, видят едва ли не основные конфликты следующего века в войне цивилизаций, а более конкретно - в столкновении Запада с миром ислама. И для таких мрачных прогнозов есть достаточно весомые основания.  
 Ислам, пожалуй, наиболее сильная из религий мира. Это объясняется, в частности, тем, что как религия и форма социальной организации он всегда играл на мусульманском Востоке несколько иную роль, нежели, скажем, христианство в Европе. Никогда, даже в пору своего полного господства над людьми, в периоды самых жестоких гонений и разгула инквизиции, христианство не вытесняло полностью светской власти. Ислам же заполнил собой все поры мусульманского общества, определил характер экономических отношений и формы политической администрации, социальную структуру, культуру и быт правоверных. Духовная жизнь в исламских странах не только всегда была под контролем ислама - она просто протекала в рамках ислама, была исламской как по сути, так и по форме. Можно было спорить по поводу неясных мест Корана, оспаривать те или иные суры или хадисы, становиться на точку зрения того или иного мазхаба, той или иной секты, но нельзя было выступить против ислама ни прямо, ни даже косвенно. Нельзя было не потому, что это кем-то категорически воспрещалось, невозможно было потому, что в условиях абсолютного господства ислама, его всеобщности выступить против него означало бы выступить против всего того, что есть в жизни и обществе мусульман, т.е. противопоставить себя этому обществу, оказаться как бы вне его, вне закона.  
 Все это стократ усиливало позиции ислама, придавало силу и прочность его культурной традиции, его влиянию на население, причем даже тогда, когда обстановка в мире резко изменялась, жизнь теряла свои привычные устои и новое решительно требовало считаться с собой. Вышесказанное объясняет те формы, в которых протекала трансформация ислама в мусульманском мире. Только в Турции, где антиклерикальные силы возглавили кемалистскую революцию и привели страну к радикальным преобразованиям, оказалось возможным решительным рывком вырваться из объятий ислама - хотя и не полностью. Во всем остальном мусульманском мире, в том числе и в тех странах, где еще недавно охотно говорили об исламском социализме и где действительно осуществляются порой радикальные социальные преобразования, ислам, не будучи решительно отброшен, сумел видоизмениться, трансформироваться, адаптироваться, даже укрепиться. Вписавшись в современную структуру, даже в меру признав авторитет науки, ислам продолжает давить на поступательное развитие общества своими тысячелетними традициями, подчас искусственно ныне реставрируемыми, как это можно видеть на примере некоторых стран, где радикальные и даже революционные перемены чаще всего несут на себе заметный оттенок фундаментализма.  
 Словом, из всех религиозных систем современного мира ислам остается одной из наиболее значительных сил. Сила ислама не в количестве его приверженцев (число христиан или буддистов в мире вполне сопоставимо с числом мусульман), но прежде всего в единстве вселенской мусульманской общины (уммы), основы которой были заложены еще Мухаммедом.