Политбюро в 1930-м году

Несомненно, что репрессии против членов Политбюро  ли составной частью обшей "чистки" советской номенклатурной верхушки и выдвижения новых кадров. Эта массовая кадровая "революция" времен террора была предопределена многими тесно взаимосвязанными причинами и обстоятельствами. К середине 30-х годов в СССР сформировался мощные слой партийно-государственной номенклатуры, которая были одной из главных опор режима. Основу этой номенклатуры составляли члены партии с большим партийным стажем, чаще до дореволюционным. По разным причинам и в разной степени разные государственные чиновники были приверженцами Сталина. Одни поддерживали его абсолютно и безоговорочно потому, что, только благодаря Сталину и проводимому им курсу, сумели занять свои посты. Другие — потому, чтя Сталин вышел победителем в острой борьбе за руководстве партией и в 30-е годы оставался единственной сильной фигурой, способной возглавить страну и удержать ее от бунта против правящего режима. Ко второй категории относились прежде всего бывшие оппозиционеры (недавние сторонни Троцкого, Зиновьева, Бухарина и Рыкова), которые публично признали победу и "правоту'' Сталина и поклялись ему в верности, получив взамен руководящие должности среднего уровня.

Вообщем, из старых членов Политбюро неизменно сохранили свои  позиции,  несмотря  на  многие притеснении, такие "трудоголики", как Каганович и Молотов, или такие символические фигуры, как Калинин. Уничтожив "ненужных" членов Политбюро, Сталин пополнил нынешнее руководство партии так же, как и слой номенклатурных работников в целом, новыми людьми, которых считал полезными для дела и рассматривал в качестве потенциальных преемников (и соперников) старой гвардии на ключевых партийно-государственных постах.

2.3 Перемещение центра власти (39-41 г.г.)

Трудно предположить, что  репрессии против членов высшего советского руководства и их окружения никак не сказались на деятельности Политбюро как органа власти. Многие факты позволяют сделать вывод о дезорганизации прежнего порядка работы Политбюро, снижении его роли и влияния.

Прежде  всего об этом можно судить по оформлению протоколов Политбюро. С середины 1937 г. в протоколах все реже указывалось, кто присутствовал на заседаниях Политбюро. Большинство принятых постановлении фиксировались в рубрике "решения Политбюро". С 1939 г., после XVIII съезда партии, все постановления Политбюро записывались под этой рубрикой без прежнего разделения на решения, принятые на очередных заседаниях, "решения Политбюро" и "решения, принятые опросом". Скорее всего, этот новый порядок отражал реальное положение дел: вытеснение очередных (плановых) заседаний разного рода внеочередными, закрытыми заседаниями всего Политбюро или его "руководящей группы". Многие решения, видимо, принимались в рабочем порядке Сталиным и теми членами Политбюро, которых Сталин считал необходимым привлекать к обсуждению того или иного постановления.

Определенные выводы позволяет сделать наблюдения по поводу количества и содержания постановлений Политбюро. Количество вопросов, рассмотренных Политбюро в 1938-1940 гг. по сравнению с прошлым периодом существенно уменьшилось. Особенно резкое сокращение количества пунктов в протоколах заседании Политбюро наблюдалось в 1938 г. Что касается содержания протоколов, то в предвоенные годы Политбюро в основном утверждало решения Оргбюро по кадровым вопросам, а также многочисленные постановления СНК или совместные постановления ЦК ИКП(б) и СНК СССР, прежде всего по хозяйственным и оборонным вопросам. Судя по протоколам. Политбюро в предвоенные годы почти перестало пользоваться комиссионным методом для предварительной проработки и подготовки для окончательного решения на Политбюро того или иною вопроса. Все эти обстоятельства можно считать признаками относительного уменьшения значения Политбюро в системе разработки и принятии решении. Многие факты свидетельствуют также о том, что такое положение в значительной мере было следствием постепенною "перелива" власти из Политбюро в Совнарком.

Таблица 1. КОЛИЧЕСТВО ВОПРОСОВ. РАССМОТРЕННЫХ ПОЛИТБЮРО

2.4 Последние чистки Политбюро

Регулярные  нападки на соратников, как уже  говорилось, были обычным методом, при  помощи которого Сталин контролировал  членов Политбюро. В. М. Молотов в  силу причин, о которых уже говорилось в первой главе, был одной из главных мишеней сталинских атак. Поводом для очередного демарша в послевоенные годы стали поправки Молотова к проекту конституции Германии. Получив этот документ в отпуске на юге, Сталин 21 октября 1948 года направил шифротелеграмму на имя Г. М. Маленкова, в которой говорилось, что замечания Молотова «неправильны политически и ухудшают конституцию. Нужно сообщить немцам, что поправки не отражают позицию ЦК ВКП(б), и ЦК ВКП(б) не имеет намерения вносить в конституцию какие-либо изменения, считая немецкий проект конституции правильным». Эта телеграмма, как указал .Сталин, предназначалась «для друзей» и поэтому была направлена, помимо Маленкова, Молотову, Вознесенскому, Кагановичу и Косыгину (Берия и Микоян, вероятнее всего, находились в отпуске). Несмотря на ограниченность рассылки, фактически сталинские требования означали политическую компрометацию Молотова, как минимум, еще и в глазах немецких лидеров. Эта очередная атака против Молотова в какой-то мере могла быть связана с недовольством Сталина ситуаций в Германии. Однако главной причиной сталинских нападок было, скорее всего, нараставшее напряжение между Сталиным и Молотовым в связи с фабрикацией дела против жены Молотова П. С. Жемчужиной.

В 1920-е  — начале 1930-х годов Жемчужина, как и сам Молотов, была близка к семье Сталина, дружила с  его женой Н. С. Аллилуевой. Самоубийство Аллилуевой в конце 1932 года ожесточило Сталина и, вполне возможно, зародило в нем неприязнь к Жемчужиной. Несмотря на то, что в 1930-е годы Жемчужина делала успешную карьеру и достигла должности наркома рыбной промышленности, в 1939 году она была обвинена в политической неразборчивости и невольном покровительстве «вредителям» и «шпионам» в ее окружении. До ареста тогда дело не дошло. Жемчужину лишь понизили в должности. В 1948-1949 годах Жемчужина, еврейка по национальности, стала одной из жертв нараставшей антисемитской кампании. Дело против Жемчужиной фабриковалось в тесной связи с делом Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Из арестованных по делу ЕАК в МГБ выбивали показания против Жемчужиной, которые докладывались Сталину. Предрешив арест Жемчужиной, Сталин потребовал, чтобы Молотов развелся с ней. Несколько десятилетий спустя Молотов рассказывал: «Сталин подошел ко мне в ЦК: “Тебе надо разойтись с женой!” А она мне сказала: “Если это нужно для партии, значит, мы разойдемся”. В конце 1948-го мы разошлись».

4 марта  1949 года В. М. Молотов был  освобожден от поста министра иностранных дел (его преемником стал А. Я. Вышинский). Одновременно А. И. Микоян был заменен на посту министра внешней торговли М. А. Меньшиковым. Оформление этих постановлений в подлинном протоколе Политбюро показывает, что они были приняты на встрече Сталина, Маленкова, Берии и Булганина (сами постановления написаны рукой Маленкова). Поскольку за 3 и 4 марта 1949 года в журнале записи посетителей кабинета Сталина пропуск, можно предполагать, что встреча состоялась на сталинской даче. О принятом решении Сталин сообщил Поскребышеву, который дополнительно опросил Микояна, Молотова, Вознесенского, Косыгина, Шверника и Ворошилова. Все они проголосовали за резолюции о снятии Молотова и Микояна, однако Ворошилов высказал свое мнение в такой форме, которую можно было принять за сомнения: «Если народ за, то я тоже». Утверждение этих решений опросом, без участия Молотова и Микояна свидетельствовало об определенной осторожности Сталина. Возможно, он опасался неприятных объяснений на заседании Политбюро в полном составе.

В последующие  недели смещение Молотова и Микояна  с постов министров сопровождалось серией решений, которые конструировали новую систему согласования внешнеполитических и внешнеэкономических решений. 12 марта 1949 года Политбюро создало постоянную комиссию по вопросам внешней политики и связям с иностранными компартиями. Она получила название Внешнеполитическая комиссия ЦК ВКП(б) (ВПК). Функции ВПК, утвержденные специальным постановлением Политбюро от 18 апреля 1949 года, в значительной мере повторяли функции отдела внешних сношений ЦК, на базе которого и создавалась Внешнеполитическая комиссия: осуществление по поручению ЦК связей с компартиями зарубежных стран; изучение руководящих кадров компартий; подготовка мероприятий, связанных с участием ВКП(б) в Комин- форме; контроль за международными контактами советских общественных организаций (ВЦСПС, ВОКС, Союза писателей и т. п.); направление политической работы среди советских граждан за рубежом, не занятых в советских учреждениях; наблюдение за политической работой среди находящихся в СССР политэмигрантов. Молотову поручалось курировать Внешнеполитическую комиссию. По существу, это означало ограничение сферы его деятельности второстепенными, пропагандистско-информационными аспектами внешней политики.

От  наблюдения за более существенными  решениями, проходившими через Министерство иностранных дел, Молотов формально был отстранен. Для этого 9 апреля 1949 года Политбюро утвердило специальное постановление о порядке рассмотрения вопросов, связанных с внешними сношениями. Вопросы министерств иностранных дел и внешней торговли представлялись теперь непосредственно в Политбюро новыми министрами Вышинским и Меньшиковым. Показательно, что из проекта этого постановления Сталин вычеркнул следующий пункт: «Поступающие в Совет министров СССР вопросы, касающиеся внешнеполитических сношений, вносятся непосредственно в Политбюро ЦК ВКП(б) т. Молотовым, а вопросы, касающиеся внешних экономических отношений, — т. Микояном».

Удаление  Молотова от внешнеполитических дел  усиливало также его назначение 6 апреля 1949 года председателем вновь созданного Бюро Совета министров СССР по металлургии и геологии. Причем первые шаги Молотова в этой должности сопровождались новыми мелкими притеснениями и унижениями. Первоначальные проекты постановлений об образовании и о составе Бюро по металлургии и геологии были составлены 1 апреля 1949 года. Они предусматривали, что заместителем Молотова в Бюро будет назначен Н. М. Силуянов, работавший до того заместителем председателя Госплана СССР. Эти предложения, видимо, вызвали возражения. Молотов внес правку в проект постановления, заменив Силуянова заместителем министра металлургической промышленности А. Н. Кузьминым. 6 апреля Политбюро утвердило это предложение. Кузьмин был назначен заместителем Молотова в Бюро по металлургии и геологии и соответственно освобожден от должности заместителя министра металлургической промышленности. Однако уже 11 апреля к Сталину обратился министр металлургической промышленности И. Ф. Тевосян, просивший отменить решение от 6 апреля о переводе Кузьмина. Возможно, в других условиях слово Молотова могло бы иметь большее значение. Однако на этот раз именно просьба Тевосяна была немедленно удовлетворена. В третий раз в течение двух недель Молотову было предложено искать себе нового заместителя. Только 18 апреля Политбюро, наконец, приняло окончательное решение по этому вопросу.

Смещение  Микояна с поста министра внешней  торговли происходило без видимых скандалов и осложнений. Как вспоминал сам Микоян, вопрос этот возник как бы между прочим во время его встречи со Сталиным после возвращения из Китая, где Микоян вел переговоры в партизанском штабе Мао Цзэдуна: «Я рассказывал о встречах, о личных впечатлениях, об обстановке в Китае и т. д. После беседы Сталин несколько неожиданно, без всякой связи с темой разговора говорит: “Не думаешь ли ты, что настало время, когда тебя можно освободить от работы во Внешторге?” Когда я согласился, он спросил: “Кого ты предложишь вместо себя?” Я назвал кандидатуру Меньшикова».

2.5 «Ленинградское дело» и «дело Госплана»

Постоянные  атаки Сталина против членов Политбюро, их личное и политическое унижение на фоне чисток 1930-х годов были сравнительно безобидными. Однако «ленинградское дело», в результате которого были физически уничтожены два высокопоставленных советских руководителя и немало функционеров среднего уровня, заставляло вспомнить о кровавых днях 1937 года. При помощи репрессий Сталин в очередной раз подавлял те «центробежные» тенденции в партийно-государственном аппарате, которые угрожали, по мнению вождя, его беспрекословной власти и жесткой иерархии существующей системы. Весь ход «ленинградского дела» и тесно связанного с ним «дела Госплана» свидетельствовал именно о таких мотивах этой новой кадровой чистки.

Толчком для очередного возбуждения сталинских подозрений послужил скандал, связанный  с проведением в Ленинграде с 10 по 19 января 1949 года Всероссийской  оптовой ярмарки. Это, на первый взгляд, политически нейтральное событие было проведено с нарушением одного из принципиальных постулатов сталинской системы — строгой иерархии в принятии решений. Хотя вопрос о проведении межобластных оптовых ярмарок для реализации излишних товаров обсуждался в союзном правительстве, конкретно ленинградская ярмарка была результатом «сепаратной» инициативы руководства Ленинграда, Совета министров РСФСР, во главе которого стоял выходец из Ленинграда М. И. Родионов, и секретаря ЦК ВКП(б) (тоже ленинградца) А. А. Кузнецова. Очевидно, что все эти руководители считали свои действия вполне правомерными и целесообразными.

Отражением  недовольства Сталина было неожиданное  решение Политбюро от 28 января 1949 года о создании Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б). Руководителем этого бюро назначался А. А. Кузнецова. Соответственно, предполагалось его освобождение от обязанностей секретаря ЦК ВКП(б). Это решение в конце концов не состоялось, бюро по Дальнему Востоку вообще не было создано. Однако постановление о перемещении Кузнецова ясно свидетельствовало о твердом намерении Сталина убрать его из ЦК. Не исключено, что со скандалом вокруг ленинградской ярмарки было связано также должностное понижение А. Д. Крутикова, который в качестве заместителя председателя Совета министров СССР курировал вопросы торговли. 7 февраля Крутиков 40 минут провел в кабинете Сталина. В тот же день было оформлено постановление Политбюро об освобождении Крутикова от обязанностей председателя Бюро по торговле при Совете министров СССР и заместителя председателя Совета министров СССР.

«Политбюро  ЦК ВКП(б) считает [...] что у тт. Кузнецова  А. А., Родионова, Попкова имеется  нездоровый, небольшевистский уклон, выражающийся в демагогическом заигрывании с  ленинградской организацией, в охаивание ЦК ВКП(б), который якобы не помогает ленинградской организации, в попытках представить себя в качестве особых защитников интересов Ленинграда, в попытках создать средостение между ЦК ВКП(б) и ленинградской организацией и отдалить таким образом ленинградскую организацию от ЦК ВКП(б)».