Особенности политической системы в странах Африки

Трудно сказать, как развивались  бы события дальше, если бы не нефтедоллары, десятки миллиардов которых не только щедро оплачивают издержки экспериментов, но и сохраняют необходимый жизненный  уровень. Для работы на нефтепромыслах и функционирования всей обслуживающей  их инфраструктуры Ливия энергично  импортировала рабочую силу: около  полумиллиона рабочих из Турции, арабских стран, даже из Южной Кореи были заняты в этой стране, собственное население  которой из-за его отсталости и  неквалифицированности не могло  их заменить. Правда, с годами ситуация в этом плане изменилась, так что  сегодня число иностранных рабочих  наполовину уменьшилось. Сокращение потока нефтедолларов в связи с падением цен на нефть в начале 80-х годов  вызвало в Ливии некоторые  экономические затруднения. Однако и оставшихся денег с избытком хватало не только на импорт продовольствия и иных товаров для снабжения  ими населения, давно уже оказавшегося не в состоянии само себя прокормить, но и для закупок современного оружия, широкомасштабного строительства  военных объектов, включая предприятия  по изготовлению оружия, в том числе  массового поражения.

Ливия имеет хорошо обученную и  до зубов вооруженную армию, много  более сильную, чем это можно  было бы считать нормальным для столь  небольшой страны. Мало того, Каддафи, опираясь на провозглашенную им внешнеполитическую доктрину, суть которой сводится к  решительной борьбе с империализмом, энергично поддерживает все вооруженные  партизанские и террористические группировки  в мире, будь то палестинские или  ирландские. И не только поддерживает финансами, но и обеспечивает условия  для их успешной деятельности, создает  на своей территории базы для их обучения и оснащения и, следовательно, в глазах мирового общественного  мнения несет ответственность за различного рода террористические акты, убийства политических противников, взрывы на самолетах и т.п. Словом, усилиями Каддафи Ливия за последние десятилетия  обрела устойчивую репутацию страны, поощряющей международный терроризм  и принимающей в нем едва ли не наиболее активное участие среди  других стран, особенно если иметь в  виду именно государственный уровень.

Конец 80-х – начало 90-х годов  прошли в мире под знаком крушения позиций марксистского социализма. Хотя Каддафи исповедует социализм  несколько иного толка, по своей  деструктивности и ряду других параметров он достаточно близок марксистскому, так  что перемены в мире не могли косвенно не затронуть и Ливию. В 1986 г. там  были предприняты некоторые меры, направленные на либерализацию экономики («зеленая перестройка»). Тем не менее  Ливия лишь на 30 %, как и соседний Алжир, удовлетворяет свои потребности  в сельскохозяйственных продуктах, компенсируя расходы нефтедолларами. Однако стоит заметить, что изменилась тональность общения лидера Ливии  с миром. В 1991–1992 гг. в связи с  уличением его сотрудников в  совершении взрывов на авиалайнерах и предпринятыми в связи с  этим международными санкциями Каддафи  громко заявил, что он не поддерживает и не будет поддерживать террористов. И хотя громогласные заявления Каддафи, как показывает жизнь, мало чего стоят, тон их заслуживает быть принятым во внимание.

Египет, как уже упоминалось, – главная страна арабского мира, его наиболее населенная (св. 50 млн. чел.) и развитая часть. После достижения независимости, ликвидации монархии, успешной войны 1956 г. и национализации Суэцкого канала руководство страны во главе с президентом Насером взяло курс на строительство социализма по марксистской модели. За 1961–1964 гг. были национализированы вся крупная и средняя промышленность (в 1965 г. государственный сектор давал 85 % промышленной продукции), финансы, транспорт, внешняя торговля и т.п. Были также приняты меры по социальному обеспечению населения, особенно неимущей его части. В Хартии национальных действий 1962 г. говорилось о необходимости научного планирования экономики, ограничении крупного капитала и строительстве социализма, правда, без диктатуры пролетариата и с сохранением неэксплуататорского мелкого частного предпринимательства. В том же году был создан Арабский социалистический союз как правящая партия страны в рамках парламентарной однопартийной структуры. Декларация 1964 г. объявила все национализированное хозяйство страны общенародной собственностью. Во всех этих преобразованиях СССР оказывал Египту большую и дорогостоящую помощь – достаточно напомнить о вооруженной нами египетской армии и об Асуанской плотине.

Поражение в арабо-израильской  войне 1967 г. и вынужденный курс Насера на союз с богатыми аравийскими государствами (которые прежде он именовал «реакционными  монархиями»), взявшимися компенсировать ущерб, а также временное закрытие Суэцкого канала явились началом  некоторой переоценки ситуации в  стране. Экономика оказалась в состоянии стагнации, причем даже все возраставшие доходы от нефти не могли существенно изменить положение. Смерть Насера в 1970 г. и новая война с Израилем в 1973 г. окончательно расставили все точки над «i». Неэффективность государственной экономики становилась очевидной и, более того, угрожающей для то и дело терпевшей политические неудачи страны. Преемник Насера А. Садат с 1974 г. взял решительный курс на реприватизацию экономики и поощрение частного сектора. В стране была восстановлена многопартийная система, а тесные связи с СССР стали свертываться. Эта же линия была продолжена сменившим Садата в 1981 г. президентом X. Мубараком и в целом она принесла свои позитивные для экономики Египта результаты. Конец 70-х и 80-е годы были\ периодом бурного экономического развития страны, уверенно вступавшей на путь капиталистического развития. Изменился и политический курс Египта, что нашло проявление в кэмп-дэвидском соглашении и заключении мирного договора с Израилем (1979), а затем и в урегулировании взаимоотношений с недовольными этим арабскими странами.

Гибкая внешняя политика Египта пришлась не по вкусу многим арабским странам, обвинившим правительство  Садата в том, что оно предало  интересы палестинцев. Как известно, многие из этих стран разорвали дипломатические  отношения с Египтом, было приостановлено и членство его в Лиге арабских стран. Но Египет не уступил. Время показало, что избранная Садатом политика поиска мирного решения отношений  с Израилем оправдала себя, и это  в конечном счете были вынуждены  признать прежде осуждавшие ее арабские страны. В 1987 г. порванные дипломатические  отношения были восстановлены, затем  Египет снова стал полноправным членом Лиги.

Поворот политического курса в  годы правления президента Садата проявился  не только в экономике и внешнеполитических актах, но также и в сфере внутренней политики. Была открыта дорога многопартийному  плюрализму, изменился характер деятельности парламента, нейтрализованы экстремистские группировки. Правда, члены одной  из них, «братья-мусульмане», убили  Садата во время военного парада. Но это убийство не изменило политики страны и ее уверенной рыночно-частнособственнической ориентации. В Египте появилось довольно много богатых предпринимателей, что явно свидетельствует о процветании  экономики. Средний доход на душу населения в конце 80-х годов  составлял 700 долл., что для Африки в целом неплохой показатель. Кроме  того, Египет – страна высокой культуры, с большим количеством почитаемых древних развалин и памятников, включая  великие пирамиды и богатейшие музеи, наполненные раритетами. Индустрия  туризма дает экономике страны немалый  доход. Большое количество, временами  до 2 млн., египтян работает вне страны, пересылая на родину немалую часть  своих заработков, как правило, в  высоко ценимой валюте.

В дни спровоцированной Ираком в 1990 г. войны в Персидском заливе Египет проявил себя с лучшей стороны, решительно выступив в защиту жертвы агрессии – Кувейта. Умеренных позиций  придерживался он и в ходе попыток  начала 90-х годов найти мирные пути решения палестинской проблемы. Высокий авторитет страны проявился  в конце 1991 г. в том, что ООН  подавляющим большинством голосов  избрала ее представителя Б. Гали, египетского копта-христианина и  одного из наиболее опытных руководителей, в недавнем прошлом министра иностранных  дел, новым Генеральным секретарем этой всемирной организации.

Судан – еще одно крупное арабское государство в восточной части континента, с населением около 23 млн. чел. Только половину этого населения составляют арабы, сконцентрированные в основном на севере страны, близ границ с Египтом. Южная часть Судана населена африканцами из числа негритянских этнических общностей, причем это этнорасовое несходство обеих частей страны является одной из важных причин внутренней политической нестабильности Судана, обретшего независимость в 1956 г.

На протяжении 1958–1969 гг. в стране произошло несколько переворотов, пока к власти не пришел генерал  Д. Нимейри, ставший президентом. Политические партии после 1969 г. были запрещены, была проведена широкомасштабная национализация в сфере экономики, установлены  тесные связи с СССР и получена помощь от него в строительстве ряда промышленных предприятий и иных сооружений, Было ограничено право  собственности прежних властителей, особенно негритянских вождей южной  части страны. В то же время Нимейри  приложил немало усилий, чтобы блокировать  сепаратистские выступления на юге, где мятежные выступления никогда  не прекращались. С 1971 г., после неудачной  попытки радикального переворота, Нимейри  изменил свой политический курс, отказавшись от сотрудничества с СССР и сделав заметный крен в сторону ислама. Новое законодательство 1983 г. формально выдвинуло на передний план законы шариата.

Военный переворот 1985 г. низложил Нимейри. Пришедшие к власти генералы распустили его партию Суданский социалистический союз и объявили о введении многопартийного  плюрализма. В 1986 г. состоялись выборы в Учредительное собрание, после  чего было создано коалиционное правительство  во главе с лидером партии «аль-Умма». Рубеж 80–90-х годов был ознаменован  ростом политической нестабильности и  яростным всплеском исламского фундаментализма  в Судане, что, кроме всего прочего, тесно связано с этноплеменными столкновениями, особенно на юге страны, и с крайней экономической  неразвитостью. Судан – отсталая сельскохозяйственная страна. Средний  доход на душу населения здесь  вдвое меньше египетского. Около 80 % населения неграмотно – при всем том, что эта страна древней культуры и что далекие предки суданцев, мероиты, были причастны к грамоте  еще задолго до нашей эры.

Арабские  страны Африки, как это видно из всего, изложенного выше, очень разные. Однако за этой разницей прослеживаются определенные закономерности, о чем  и следует сказать теперь в  первую очередь. Начнем с того, что  две из арабских стран Африки резко  выделяются на общем фоне в сторону  отсталости. Это Мавритания и Судан, крайние звенья цепи государств, протянувшихся по северной кромке континента с запада на восток, точнее, с северо-запада через север на северо-восток. Обе стороны получившейся таким образом дуги смыкаются своими краями с неарабским негритянским миром Африки, так что неудивительно, что в Мавритании и в Судане заметная доля населения – негроидные этнические общности. Это не могло не наложить своего отпечатка, что проявилось как в сравнительной отсталости соответствующих стран, так и в силе сепаратистских тенденций, рождающих серьезную внутриполитическую нестабильность. В этом смысле Мавритания и Судан как бы оттеняют собой остальную часть арабской Африки, демонстрируя ее цивилизационное и экономическое превосходство по сравнению с негритянскими странами Тропической Африки.

Что касается других арабских стран  Северной Африки, то все они, имея свое лицо, в то же время как бы вписываются  в некие общие закономерности, частично уже выявленные на примере  современной Африки южнее Сахары. Речь идет прежде всего об экспериментах  в духе марксистского социализма с нарочитым упором на тотальную  национализацию экономики и кооперацию, на ограничение частного сектора  и свободного рынка. Как хорошо известно, эти эксперименты в экономике  и социальных отношениях тесно сопряжены  с соответствующими принципами во внутренней политике – ограничением демократии, однопартийностью, сильным президентским  правлением, нередко перерастающим  в деспотическую диктатуру.

Из пяти стран, о которых идет речь, три избрали в свое время  такого рода эксперименты. И хотя лишь Египет откровенно ориентировался на марксистскую модель, тогда как ливийский  лидер и алжирское руководство  отступили от этой модели в сторону  более приспособленной к исламу ее модификации, в каждой из этих двух стран особой, общие результаты одинаковы: во всех трех случаях (к ним можно  было бы добавить и четвертый, суданский, если бы не кратковременность там  эксперимента, не давшая ему проявить себя в полную силу) экономика достаточно быстро оказалась неэффективной. С  особенной силой это проявило себя в Египте, где поворот в  сторону частнособственнической рыночной экономики был наиболее резким и  решительным. В Алжире и тем более  в Ливии нефтедоллары заметно  смягчили негативные результаты экспериментов, что и позволило лишь в некоторой  степени отступить от сомнительной доктрины в сторону прагматических отношений. Но и в Алжире, и даже в Ливии поворот все же стал фактом и об обратном пути в сторону  чистого эксперимента уже не может  быть речи. Еще раз заметим, что  на этот поворот повлияли события, связанные  с кризисом мирового марксистского  социализма на рубеже 80–90-х годов.

Политическая стабильность в Марокко  и Тунисе, с самых первых лет  независимого существования уверенно шедших в своем развитии по рыночно-частнособственническому  пути, достаточно убедительно свидетельствует  о вреде сомнительных социальных экспериментов. Дестуровское движение умеренного буржуазно-социалистического  направления экспериментом называть нет оснований. Это лишь определенная тенденция, вполне ощутимая и в ряде развитых стран мира. В любом случае заслуживает внимания то, что лишенные нефти Марокко и Тунис вполне в состоянии прокормить себя и  к тому же немало продуктов вывозят  на мировой рынок, тогда как имеющие нефть Алжир и особенно Ливия себя не кормят, только нефтедоллары позволяют им сводить концы с концами. И здесь опять-таки приговор системе, склонной к утопическим идеям и экспериментам.

Из всех пяти стран, как богатых  нефтью, так и лишенных ее, выделяется Египет. Не то чтобы он очень богат. Если посчитать, маленькая щедро  осыпанная нефтедолларами Ливия  в расчете на душу населения окажется много богаче. Но Египет добился  такого уровня развития экономики, сельского  хозяйства и культуры, который  позволил ему не только в численном  отношении, но и по многим другим параметрам стать подлинным лидером арабского  и одним из ведущих лидеров  исламского мира. Египет, несмотря на свои эксперименты насеровского времени  – а может быть именно потому, что нашел в себе силы и решимость  энергично от них отказаться и  преодолеть все связанные с ними потери, – ныне уверенней многих других идет по капиталистическому пути и больше других преуспел в движении по нему.