Электронное правительство

Таким образом, в  Украине, как бы неэффективно оно  не действовало, инициатором внедрения  электронного правительства может  быть лишь государство.

В ситуации, когда  схема внедрения электронного правительства  является большей частью директивной, на первый план выходит еще одна проблема – профессиональная и социально-психологическая  адаптация государственных служащих к работе с ИТ. При обратной направленности инициативы – со стороны бизнеса  и общественности – происходит естественный отбор чиновников. Те, что не в  состоянии отвечать новым профессиональным требованиям, установленным общественностью  как нанимателем и работодателем  государственного аппарата, вынуждены  оставлять должность – высвобождая  таким образом места для тех, кто готов воспринимать инновации  и активно их применять. Таким  образом, инициатива извне предопределяет инициативу внутри властных структур как способ сохранить рабочее  место и обеспечить карьерный  рост.

При имеющемся же положении едва ли справедливо вести  речь об инициативе в рядах государственных  служащих. Центральным становится другой вопрос – понимают ли чиновники  смысл внедрения информационно-технологических  преобразований, в частности электронного правительства. Ведь для того, чтобы  инициированные изменения имели  комплексный характер, предпринимаемые  шаги были стратегическими, а не тактическими, непосредственные исполнители (то есть государственные служащие всех уровней) должны иметь верное представление  о цели этих изменений, об их масштабе и общей направленности. При иных обстоятельствах результатом будет  набор отдельных мероприятий, которые  никак не скажутся на качестве работы государственных структур (что, собственно, мы и имеем на сегодня в Украине  и России). Кроме того, при такой  ситуации чиновники не в состоянии  адекватно оценить собственную  роль в инновационных процессах, вследствие чего происходит недооценка ими самих процессов информатизации.

В результате, члены  правительства вообще отрицают сам  принцип электронного правительства. Концепция организации государственного управления воспринимается как пустой лозунг для получения бюджетных  средств. Так начальник департамента правительственной информации РФ Андрей Коротков говорит, что “электронное правительство” вообще “... неточный термин. Я всегда говорю, что мы не должны говорить об электронном правительстве, мы должны говорить о правительстве, использующем информационные технологии. Мы должны говорить о Федеральном  собрании, использующем информационные технологии. Мы должны говорить о судах, использующих информационные технологии. Мы говорим об определенной коммуникационной среде, которая позволяет структурам власти и структурам гражданского общества, бизнеса взаимодействовать в единых стандартах, понятных друг для друга". [3]

Как следствие неверно  определенных целей информатизации государственного управления появляется отношение к электронному правительству  как к очередному атрибуту, нужному  больше для имиджевых, представительских  целей, чем для решения реальных проблем. Когда эту мысль разделяет  определенное количество граждан –  они просто присоединятся к тем, кто будет общаться с официальными структурами традиционными способами. Тем не менее, когда такой же мысли  придерживаются государственные служащие, у них есть объективная возможность (по крайней мере, в отдельной  структуре) действительно превратить информатизацию в формальную процедуру, которая не будет влиять на устоявшуюся  схему деятельности (классический пример – сайты областных администраций  Украины).

Стараясь сэкономить, функции электронного правительства  сводят до уровня прикладного инструментария осуществления управления государством. Цифры в данной затратной статье бюджета в самом деле становятся меньшими. Тем не менее, и на эти, меньшие, суммы бюджет становится больше. И такое увеличение ничем не компенсируется – ни качеством обслуживания граждан, ни скоростью обработки документов, ни более широким привлечением граждан  к процедурам законотворчества или  контроля над соблюдением законности. Расходуются средства на приобретение hardware (компьютеров, сетевого оснащения, приборов ограничения доступа и  инициализации), создание software (специфического программного обеспечения), на наём секретарш  для обработки уже цифровой информации. Результатом же является увеличение объемов работы во вспомогательных  структурах лишь ради более эстетичного  вида документов и упрощения их распечатки для максимального количества людей. При нынешнем экономическом положении  Украина не может себе позволить  таких дорогих игрушек как  простое использование информационных технологий на определенных этапах осуществления  правительственных функций. И едва ли когда сможет.

А при условии  внедрения электронного правительства  как масштабной концепции, при трансформировании  принципов организации деятельности властных институтов цифры в конкретной затратной статье будут большими, но общие затраты на организацию  государственного управления уменьшатся. Причем уменьшение этих затрат тем  заметней, чем качественней становится обслуживание населения, чем меньше бюджетных средств расходуется  вне запланированных целей.

В следующем разделе  мы рассмотрим причины и цель внедрения  электронного правительства в Украине, способы задействования возможностей ИТ. Но при самом объективном обосновании  еще определенное время в обществе будет сохраняться мысль, высказанная  на сайте warweb.ru. А именно – что  Информационное общество, элементом  которого является электронное правительство, “живёт по принципу: "Создай потребность  и удовлетвори её!". Не имеем  ли мы и в данном случае дело с  созданием искусственной ... потребности  в каком-то "электронном правительстве", без которого светлое будущее  как будто никогда не настанет? Но ведь удовлетворение этой новой  потребности влетит нам всем в  копеечку: на финансирование программы "Электронная Россия" запланировано  выделить почти 77 млрд. рублей, в том  числе 39 млрд. – из госбюджета…” [7]

На глобальные информатизационные преобразования понадобятся и большие  средства, тем не менее, повторим, главное  – определить принципиальную основу изменений, выяснить их цель. Это позволит обозначить основные векторы трансформации, капиталовложения по которым будут  наиболее эффективными, предотвратить  распыление средств (с чем уже  непосредственно столкнулись координаторы ФЦП «Электронная Россия» - вплоть до разговоров о провале программы  вообще). Четкие ориентиры позволят задействовать небюджетные средства и общественный творческий и организационный  потенциал. Кроме того, следует учитывать  специфику объекта капиталовложений и следствия, которые из этого  вытекают. Электронное правительство, по определению, является элементом  информационного общества. Информационное же общество необходимо характеризуется  глобальностью.

Как уже отмечалось нами в предыдущей работе “Электронная Украина” и многих статьях, мировое  сообщество заинтересовано в стимулировании информатизационных процессов и  создании национальных стратегий формирования информационного общества в каждой стране, независимо от уровня ее экономического развития согласно критериям общества индустриального. Глобальность информационного  общества предусматривает включение  всех национальных сообществ ради достижения максимальной эффективности этой социальной формации. То есть, предоставление экономической, правовой и любой другой помощи странам, которые не в состоянии обеспечить внедрение элементов информационного общества своими силами, непосредственно выгодно структурам-донорам, будь то государства или международные организации.

Уровень экономического развития Украины серьезно ограничивает возможные суммы затрат на электронное  правительство. Но усилия правительства  и неправительственных организаций  относительно интеграции в Европейское  сообщество делают возможным применение и относительно нашего государства  схем специальной финансовой помощи. Речь идет о текущих проектах формирования национальных электронных правительств. Так некоторые проекты для  более бедных стран финансировать  будут как правительства самих  этих стран, так и Европейский  Союз.

Один из таких  проектов стартовал осенью 2001 года. Шесть стран юго-восточной Европы (Албания, Кипр, Греция, Югославия, Румыния  и бывшая югославская Республика Македония) начали общий проект под  названием «eGovernance» (e-government) с целью  установления взаимодействия в он-лайновом режиме на региональном уровне. Например, взнос Румынии в рамках этого  проекта составит $500 000. На начальной  стадии будет создана единая сеть связи и ряд цифровых библиотек  для использования их правительствами  и правительственными агентствами. На втором этапе каждый гражданин  стран этого региона получит  доступ к полезной информации всех стран-участниц для личных или деловых  целей.[8]

Как и в любой  другой сфере, в деле внедрения электронного правительства “для чего” предопределяет то, “как” и “что”. А нежелание  или невозможность понять цель порождает  мифы, часто достаточно правдоподобные для частичного или полного приостановления  трансформационных процессов. Один из наиболее популярных мифов –  давние опасения перед големом, искусственным  творением человеческого мозга, которое выполняет определенные функции человека, но не является человеком  – он в любой момент может выйти  из-под контроля и начать решать человеческие судьбы по собственному усмотрению. Появляются эмоциональные  заявления про “радикальное отчуждение человека от его собственного государства”, которое происходит из-за экспансии  информатизации. “Новая экономика", основанная на ИТ, якобы “серьезно  решила поставить между человеком  и государственным чиновником бесчувственный электронный барьер, принципиально  непроницаемый для человеческих эмоций, симпатий, сочувствия, жалости, желания поддержать человека в тяжелую  минуту”.

И уже исходя из этих, субъективных, аргументов делается вывод, отстаиваемый чиновниками “из  объективных экономических причин – для сохранности бюджетных  средств”. Снова появляется категоричное утверждение: “нет ни одного специфически электронного правительства, а есть государство, которое выполняет  свои властные функции, пользуясь преимуществами ИT-технологий. Остальное от лукавого”. И снова вывод неверен из-за неверных предпосылок, а фактически – из-за недостаточной осведомленности.

Такая позиция приводит к парадоксальным выводам. С одной  стороны, информатизация как социальный процесс, закладывающий основы информационного  общества, изменяя традиционные институты (в данном случае связанные с осуществлением властных функций) общества индустриального, является злом – но информационные технологии как один из вспомогательных  инструментов в работе государства  являются положительной инновацией. С другой стороны, все же признается неизбежность глобальных социальных изменений  на основе возможностей, открываемых  ИТ, как гарантии благосостояния государства  в будущем. Однако высказывается  убеждение в том, что новое, информационное общество может быть глобальным и  изменять принципы существования всех сфер общественной жизнедеятельности, одновременно ни коим образом не касаясь  функций государственного управления. Так относительно Российской Федерации  этот парадокс звучит следующим образом: “получив утвержденную правительством программу "Электронной России", которая открывает дорогу к электронному XXI веку, мы должны сказать ей наше решительное "Да". И не менее решительно следует ответить "Нет" планам превращения нашего правительства  в бесчувственного электронного монстра”.[7]

Несмотря на нелогичность, эта позиция может быть использована определенной частью чиновников как  способ избегнуть внутриструктурной  конкуренции: новая, информационная концепция  правительства предусматривает  значительно более суровые профессиональные требования к государственным служащим. А этим требованиям сможет удовлетворить  лишь часть имеющегося аппарата. Должностное  соответствие остальных окажется под  вопросом.

В этом пункте мы согласны с результатами сравнительного анализа  Виктора Лобанова, заместителя директора  Института государственной службы Государственного института управления. Согласно В.Лобанову, характеристики традиционного  и нового, электронного правительства  диаметрально противоположны. Традиционное правительство характеризовалось  сложностью структур – электронному же правительству присуща простота структур и процессов. Еще сегодня  ведется разговор об “укреплении  властной вертикали”. Но электронное  правительство противопоставляет  централизации и зависимости  гибкость и автономию. Нынешние отчеты о работе государственных органов  состоят преимущественно из цифр – сколько именно средств израсходовано  на те или иные цели, сколько средств  недополучено. Электронное правительство  оценку по затратам заменяет оценкой  по результатам. Сейчас государственное  управление осуществляется с помощью  правил и директив. Для электронного правительства характерно управление с акцентом на организационную культуру и ценности. Как один из компонентов  информационного (или же основанного  на знаниях, на пожизненном обучении) общества, электронное правительство  переносит акцент с финансовых и  материальных ресурсов на ресурсы человеческие. И еще одна характеристика элемента открытой социальной системы – электронное  правительство ликвидирует традиционное ориентирование на внутренние процессы. В новых условиях главным является учет внешних факторов и ориентация на потребителей.

“Предоставления большей  самостоятельности требует новых  подходов к системе отчетности и  контроля над госаппаратом. Если раньше основное внимание отводилось контролю над процессом выполнения работы и использованием государственных  ресурсов, то сейчас ударение делается на контроле и оценке результатов  и последствий. Это развязывает  руки работникам, самостоятельно избирающим пути и средства достижения поставленных целей.

Параллельно с эффективностью деятельности учитывается этическая  сторона, а также умение провести анализ проблем, разработать и осуществить  план действий, оценить его результаты и последствия. Особое внимание обращено на анализ влияния, смысл которого в  том, чтобы на этапе планирования учесть возможное влияние на отдельные  организации и группы, а также  разнообразные сферы жизнедеятельности  общества (политическую, социальную, экономическую  и культурную)”.[9]