Физическое воспитание хантов как система воспитательного процесса

Все эти многочисленные факты высокой  степени закаленности детей, подростков и взрослых хантов подтверждают наше предположение о существовании  у этого народа “системы” закаливания, целью которой было прежде всего – подготовить молодое поколение к экстремальным климатическим условиям и бытовым трудностям в тайге и лесотундре и на базе такой закалки, т.е. устойчивости организма и психики к холоду, вести дальнейшее физическое воспитание подрастающего поколения, решая при этом более сложные задачи.

Особый интерес для нашего исследования представляет феномен раннего физического  и умственного развития детей  северных народов. Об этом говорят данные многих ученых [88; 13; 8]. Например, Э. Гофман наблюдал у самоедов (ненцев) следующее: дети, которые еще не умели говорить и ходить, самостоятельно подползали к посуде с водой и зачерпывали воду ковшом. Авторы объясняют столь раннее развитие детей суровым образом жизни и закаливанием их сразу после рождения.

Профессор психологии Е.А. Аркин считает, что существует два фактора столь  раннего развития детей первобытной  культуры (к которым он относит  и детей северных народов): это  укороченное детство и раннее вовлечение ребенка в среду и мир представлений взрослых [8].

У хантов существовали свои традиционные средства и методы физического развития подрастающего поколения. Буквально  после рождения ребенка и до полутора лет его физическое развитие стимулировалось  с помощью различных игрушек. Игрушки подвешивали над зыбками; это обычно были кольца, бусы, камешки, ракушки [74; 75].

По нашим данным, ханты пос. Кышик (казымские ханты) помещали над зыбкой деревянные пластинки, нанизанные на веревочку, а сургутские ханты прикрепляли маленькие металлические колокольчики. Все эти предметы-игрушки способствовали психофизическому развитию ребенка, его простейшей ориентации, стимулировали движения (протягивание рук), активизировали зрение и слух.

По сведениям информаторов, ребенка  от одного до девяти месяцев периодически вынимали из зыбки (через 2–3 часа), чтобы поносить на руках, клали на живот для того, чтобы отдохнули мышцы спины, с ним играли, давали попрыгать, помогая руками. Когда ребенок начинал ползать, перед ним располагали различные игрушки (лодочку, нарточки и т.д.), чтобы он подползал к ним, затем игрушки передвигали дальше и т.д.

С девяти – десяти месяцев ребенка  брали за руки и начинали учить  ходить. Немецкие ученые О. Финш и А. Брэм даже наблюдали специальный  станок с колесами для обучения ходьбе маленьких хантыйских детей [115]. Хотя имеются и противоположные сведения Е.А. Покровского, который ссылаясь на данные К. Голодникова, сообщает, что дети остяков (хантов) начинают ходить в возрасте около года без всякой посторонней помощи [75, 76].

Остяцкие ребятишки. Литография ^*

По мере роста детей их начинали приучать к труду (в основном, к промыслам), а значит, возрастала требовательность к их физической подготовленности. Заметим, что у хантов, как и у других народов Севера, все виды труда представляли собой своеобразные комплексы физических упражнений, которые способствовали быстрейшему физическому развитию, воспитанию необходимых физических качеств и двигательных навыков, укреплению здоровья. Как отмечает Н.В. Лукина дети хантов уже с трехлетнего возраста подметали пол, выносили воду после умывания взрослых, помогали носить дрова, собирать ягоды [55]. Четырех – пятилетние девочки расчесывали траву для подстилки в обувь, разминали шкурки мелких пушных зверей, нанизывали бисер, а шестилетние могли сшить себе платье. Все эти виды трудовой деятельности укрепляли мышцы рук, плечевого пояса, спины, ног, воспитывали у детей терпение, целеустремленность, умение доводить начатое дело до конца.

Мальчиков, как пишет А.И. Андреев, обучали “...обходиться с оленями, имать и запрягать оных, стрелять из лука, делать хорей, санки, звериные ловушки...” [6, с. 92].

Очень хорошо развивали силу рук, пальцев  различные операции с ножом. О. Финш, А. Брэм наблюдали, как четырехлетний  хантыйский мальчик ловко обрабатывал  оленьи рога ножом и ни разу не поранился [115].

По нашим данным, сургутские ханты  изготавливали полутора – двухлетним мальчикам деревянные ножи, затем  в 2–3 года они получали от родителей  уже металлические ножи с тупым  концом, которыми они могли изготовить себе некоторые игрушки из дерева (лодки, нарты и т.д.). В 7 – 8 лет мальчики получали настоящие ножи, которыми они изготавливали себе орудия охоты: лук, стрелы, капканы, ловушки и т.д.

Говоря о физической и психической  подготовке хантыйских детей, нельзя не коснуться обучения их управлению лодкой-долбленкой, которая была очень неустойчива и при малейшей потере равновесия моментально переворачивалась. Ханты имели свои традиционные методы обучения детей этим средствам передвижения.

По сведениям В.М. Кулемзина и  Н.В. Лукиной, у хантов даже существовал  обряд посвящения мальчиков самостоятельному управлению лодкой, во время которого мать смачивала макушку семилетнего мальчика водой, это означало, что теперь вода не должна накрыть с головой малыша (подростка, мужчину, старца) [49]. Этот обряд, несомненно, психически настраивал детей, придавал им уверенность в дальнейшем обучении управлению лодкой.

Более подробные детали обучения управлению лодкой хантыйских детей были записаны нами в процессе этнопедагогических исследований. Так, например, ваховские  ханты начинали брать с собой в лодку детей уже с четырех лет. Вначале дети смотрели, как старшие удерживают равновесие, гребут, причаливают; они также помогали ставить сети, вытаскивать их из воды. На следующем этапе обучения они уже учились управлять специально изготовленными для них маленькими лодками (длиной 2,5 м, шириной 60 см) и гребли детскими веслами.

Сургутские ханты разрешали  детям самостоятельно управлять  лодкой с семи – восьмилетнего  возраста. Вначале дети пытались удерживать лодку в равновесии у самого берега, упираясь в дно водоема веслом, затем отплывали на более глубокие места. Иногда для большей устойчивости по бокам лодки укладывали камни. На начальных этапах обучения обычно гребли веслом то с одной, то с другой стороны, а по мере роста мастерства в управлении лодкой могли грести только с одной стороны. Довольно часто дети перенимали приемы гребли родителей, т.е. если отец греб веслом с правой стороны, то и дети гребли тоже с правой стороны.

Заметим, что все эти навыки при  обучении управлению лодкой требовали от детей немалых физических и волевых усилий, что, несомненно, способствовало укреплению и развитию силы мышц рук, спины и других групп мышц, кроме того, прекрасно развивались ловкость, умение держать равновесие [41].

Необходимо отметить, что традиционные методы и приемы обучения управлению лодкой хантыйских детей давали прекрасные результаты в дальнейшем. По данным В.М. Кулемзина и Н.В. Лукиной [49], уже в десятилетнем возрасте хантыйский мальчик мог одновременно грести веслом, зажатым подмышкой, и в то же время вытаскивать двумя руками из воды сеть, демонстрируя тем самым мастерское управление лодкой в столь раннем возрасте.

Несомненно, способствовало развитию силы, выносливости хантыйских детей  и подростков то обстоятельство, что  лодку довольно часто приходилось переносить на себе, перетаскивать волоком в связи с частыми заторами на небольших реках, а во время движения против сильного течения тащить на бечеве десятки километров. По сведениям информатора из пос. Саранпауль Валентины Кузьминичны Вьюткиной, ей в тринадцатилетнем возрасте вместе с отцом приходилось тащить на бечеве против течения большую лодку (каюк) несколько сотен километров от реки Оби. По данным, собранным у сургутских хантов, дети школьного возраста самостоятельно приплывали на лодках на каникулы, затратив при этом целую неделю на дорогу.

В зрелом возрасте ханты достигали  виртуозного мастерства в управлении лодкой. Вот как пишут об этом В.М. Кулемзин и Н.В. Лукина: «...трудно описать - надо видеть, как хант в  обласке лавирует между льдинами. Он то сгибается, то поднимает голову в затопленном кустарнике, то приплясывает вместе со своим суденьппком на бурунах волн, словно человек и его древнее изобретение составляют одно целое...» [49, с. 57].

Еще в ХVI веке, путешествуя по Сибири, Н.Г. Спафарий-Милеску писал: “Все остяки ловят рыбу всякое множество много” [103, с. 68]. Этот вид традиционных промыслов требовал от хантов специальных двигательных навыков и физических качеств: силы, выносливости (часто промысел длился круглосуточно), ловкости, быстроты реакции, а также умений преодолевать психическое и физическое напряжение, терпеть холод и голод. Все эти обстоятельства заставляли родителей также очень рано готовить детей физически к предстоящим трудностям рыбной ловли посредством различных игрушек. По сведениям некоторых исследователей, у детей хантов часто встречаются такие игрушки, как удочки, езы, запоры, играя которыми они овладевали первоначальными двигательными навыками [76; 129; 39].

По нашим данным, сургутские ханты  изготавливали своим детям небольшие неводы, маленькие лодки и детские весла, с помощью которых дети непосредственно переходили к настоящему промыслу, требовавшему от них уже определенных двигательных навыков.

Хорошо развивали силу рук, подвижность  кисти различные операции по изготовлению рыболовной снасти. Так, например, дети хантов, кочующих в верховьях реки Назым, изготавливали себе небольшие удочки и крючки, а пяти – шестилетние дети связывали прутья тальника и изготавливали небольшие неводы, которыми ловили маленьких щучек. В этом же возрасте они устанавливали небольшие запоры (приспособления для ловли рыбы). Эта трудовая операция требовала от детей немалых физических усилий, так как детали запора нужно было изготовить, а затем установить в ледяной воде, что, несомненно, способствовало развитию силы всех групп мышц и закалке организма детей.

Таким образом, играя, дети хантов не только осваивали все тонкости изготовления и применения рыболовецких снастей, но и развивали силу, ловкость, выносливость, учились преодолевать трудности промысловой деятельности.

Следующим традиционным промыслом  хантов являлась охота. Она требовала  высокого уровня физической и психической  подготовки: надо было уметь ориентироваться  в тайге в любую погоду, в  любое время суток (днем и ночью); быстро, долго и бесшумно передвигаться (зимой – на лыжах); знать повадки зверей и птиц, незаметно к ним подкрадываться; метко стрелять из лука, винтовки; пользоваться ножом, копьем, топором; быть выносливым к холоду и голоду.

Приобщать к охотничьему промыслу своих детей ханты начинали буквально с грудного возраста. Как писал ученый-этнограф В.Ф. Зуев, исследовавший культуру хантов в ХVIII в. “...лишь мальчик мало начнет иметь понятия, то мать или нянька не иным чем тешат, как бряцаньем лушной тетивы, а как ходить начнет, уже отец ему лук готовит...” [39, с. 33].

У хантов существовали самобытные приемы обучения стрельбе из лука, которые  позволяли довольно быстро осваивать  секреты точной и быстрой стрельбы [67, 79]. 

По нашим данным, сургутские ханты  изготавливали детям небольшие луки и стрелы, с которыми они постоянно играли и упражнялись в стрельбе на дальность, в цель, а также стреляли вверх, кто выше. Эти игры и упражнения в стрельбе прекрасно тренировали силу рук, плечевого пояса, а также, в связи с тем, что за стрелами нужно было бегать на довольно большие расстояния, способствовали развитию как быстроты, так и выносливости в беге.

Обские ханты (пос. Полноват) учили  детей меткости в стрельбе из лука с помощью оригинальных мишеней  – шишек кедра или сосны, что великолепно развивало глазомер, чувство дистанции.

По сведениям информаторов, следующим  этапом обучения стрельбе из лука была уже охота на мелких птичек, бурундуков, белок. На этом этапе обучения дети, используя предыдущий опыт тренировок, продолжали освоение непростого охотничьего промысла.

У хантов существовал ряд групповых  и командных игр-состязаний в  стрельбе из лука, в которых участвовали  подростки и взрослые охотники. Эти  игры и состязания позволяли не только поддерживать профессиональный уровень, но и добиваться виртуозного мастерства владения этим древним орудием. Как утверждает Г. Дмитриев-Садовников, “подобными упражнениями остяки еще добиваются того, что, сидя в неустойчивом обласе, метко бьют показавшуюся мгновениями утку, сшибают взлетевшую крупную птицу” [36, с.13–14]. Он же сообщает об умении хантов поражать дичь c дальнего расстояния перекидной стрелой.

Кроме стрельбы из лука, детей обучали  охоте и с помощью других приспособлений. Но первоначальным этапом обучения были опять же игры с моделями настоящих охотничьих снарядов [76; 83; 84] .

Казымские ханты изготавливали  четырехлетним детям игрушечные слопцы и устанавливали их в 300 м  от дома, затем посылали детей отыскивать “добычу”. Дети, преодолевая это  расстояние бегом, тренировали силу ног, учились ориентироваться в лесу, закалялись психически и физически. В 6 –7 лет дети уже самостоятельно ловили слопцами хорей, умели ставить приметы (мох на дереве, палочки и т.д.) для того, чтобы, вернувшись назад, определить место, где они ранее установили снаряды.

Восьми – девятилетних мальчиков  сургутские ханты брали с собой  на охоту, во время которой им приходилось  преодолевать большие расстояния пешком (десятки километров в день); терпеть  холод и голод; обучаться приемам  охоты на белку, глухаря и обращению с собакой, а также тому где и как ставить капканы, чирканы, слопцы, как устраивать приманку и т.д.

Для успешной охоты в зимнее время  необходимы были навыки передвижения на лыжах. Ханты, как пишет исследователь  Сибири М.Б. Шатилов, в течение зимы проводят на лыжах значительную часть времени [124]. Эти обстоятельства заставляли хантов обучать детей передвижениям на лыжах буквально с того возраста, когда они еще только начинали ходить. Первые лыжи детям изготавливали родители или старшие братья. Обычно материалом для них служила ель, так как в ней содержится мало смолы и лыжи лучше скользят, но иногда их изготавливали из березы или кедра. Размеры лыж были самые разнообразные, обычно они соответствовали росту и возрасту ребенка. Подрастая, мальчики учились сами изготавливать себе лыжи, а, готовясь к промыслам, обтягивали свои лыжи кожей, снятой со лба или ног оленя. Лыжи, обтянутые кожей, служили для охоты, рассчитанной на большие расстояния; простые – для домашних разъездов, а также для обучения детей передвижениям и игре на них. Детей вначале учили передвигаться по ровному месту, затем – спускаться с небольших горок. В дальнейшем с помощью различных игр они достигали такого уровня физической подготовленности, что в 9–10 лет уже самостоятельно выезжали на охотничий промысел, который требовал от них больших физических усилий. Так, например, погоня за соболем могла продолжаться несколько суток, и после такого напряжения охотник от усталости просто падал на нары [49; 4] .