Организация налогового учета. Отчетность о поступлении налоговых сборов и других обязательных платежей в бюджет

Для определения размера прямых налогов служило "сошно" письмо. "Сошное" письмо предусматривало измерение земельных площадей, в том числе застроенных дворами в городах, перевод полученных данных в условные поташные единицы "сохи" и определение на этой основе налогов. " Соха " измерялась в четвертях или четях (около 0,5 десятины), ее размер в различных местах был неодинаков. По свидетельству В. О. Ключевского, наиболее нормальными размерами "сохи" промышленной, посадской или слободской были: "40 дворов лучших торговых людей, 80 средних и 160 молодших посадских людей, 320 слободских. Кроме нормальных тяглецов из торговых людей, были еще маломочные, называвшиеся бобылями; в соху входило втрое больше бобыльских дворов, чем дворов молодших торговых людей. Изменчивость размера сохи, очевидно, происходила от того, что на соху падал определенный, однообразный оклад дани, который был, соображаем с состоятельностью местных промышленных обывателей; в ином городе лучшие торговые люди могли платить этот оклад с 40 дворов, а в другом в соху зачислялось большее количество лучших посадских дворов".

Сельская "соха" включала определенное количество пахотной земли и менялась в зависимости от качества почвы, а также социального положения владельца. Так, московская "соха" включала: для служилых людей, будущих дворян - 800 четвертей "доброй" земли, 1000 четей "средней" или 1200 четей "худой" земли; для церквей и монастырей - соответственно 600, 700 и 800 четвертей; для дворцовых и "черных" земель, обрабатывавшихся крестьянами, - 500, 600 и 700 четвертей. Новгородская "соха" была существенно меньше.

"Сошное письмо "составлял  писец с состоявшими при нем  подьячими. Описания городов и  уездов с населением, дворами, категориями  землевладельцев сводились в  писцовые книги. "Соха" как единица  измерения налога была отменена  в 1679 г. Единицей для исчисления  прямого обложения к тому времени  стал двор.

Косвенные налоги взимались через систему откупов, главными из которых были таможенные и винные. В середине XVII в. была установлена единая пошлина для торговых людей - 10 денег (5 копеек) с рубля оборота.

Политическое объединение русских земель относится к концу ХV в. Однако, стройной системы управления государственными финансами не существовало еще долго. Большинство прямых налогов собирал Приказ большого прихода. Однако одновременно с ним обложением населения занимались территориальные приказы. В первую очередь Новгородская, Галичская, Устюжская, Владимирская, Костромская чети, которые выполняли функции приходных касс; Казанский и Сибирский приказы, взимавшие "ясак" с населения Поволжья и Сибири; Приказ большого дворца, облагавший налогом царские земли; Приказ большой казны, куда направлялись сборы с городских промыслов; Печатный приказ, взимавший пошлину за скрепление актов государевой печатью; Казенный патриарший приказ, ведающий налогообложением церковных и монастырских земель. Помимо перечисленных налоги собирали Стрелецкий, Посольский, Ямской приказы. В силу этого финансовая система России в XV-XVII вв. была чрезвычайно сложна и запутана.

Несколько упорядочена она была в царствование Алексея Михайловича (1629- 1676), создавшего в 1655 г. Счетный приказ. Проверка финансовой деятельности приказов, анализ приходных и расходных книг позволили довольно точно определить бюджет государства. В 1680 г. доходы составляли 1203367 руб. Из них за счет прямых налогов было обеспечено поступление 529481,5 руб., или 44% всех доходов; за счет косвенных налогов - 641394,6 руб., или 53,3%. Остальную сумму (2,7%) давали чрезвычайные сборы и прочие доходы. Расходы составляли 1125323 руб.

Надо отметить, что неупорядоченность финансовой системы в то время была характерна и для других стран.

Современное государство раннего периода новой истории появилось в XVI- XVII вв. в Европе. Это государство не имело теории налогов. Практически не существовало крупного постоянного налога, поэтому периодически парламенты выдавали разрешения правителям производить взыскания и вводить чрезвычайные налоги. Плательщиками налогов обычно выступали люди, принадлежавшие к третьему сословию, т. е. сельские жители и горожане недворянского происхождения. Налоговое право постоянно было в центре всех дискуссий вокруг распределения бремени и тягот страны.

Государство не имело достаточного количества квалифицированных чиновников, и в результате сборщиком налогов стал, как правило, откупщик. В странах континентальной Европы практиковался метод, при котором определенный налог, как только было получено право на его взимание, выставлялся на торги для сдачи в откуп. Кто предлагал самую высокую цену, тому он и продавался. Вся сумма немедленно поступала в княжескую или королевскую казну. А далее откупщик, наделенный уже государственными полномочиями, вместе со своими помощниками и субарендаторами старался получить прибыль. Естественно, откупщиков ненавидели. Проблема справедливости налогообложения стояла очень остро.

Отношение к налогам давно привлекает внимание ученых и государственных деятелей. В изданной в 1625 г. книге "Опыты или наставления нравственные и политические" английский философ Ф.Бэкон (1561-1626), лорд-хранитель большой печати при короле Якове Стюарте, писал: "Налоги, взимаемые с согласия народа, не так ослабляют его мужество; примером тому могут служить пошлины в Нидерландах и до известной степени субсидии в Англии. Заметьте, что речь у нас идет сейчас не о кошельке, а о сердце. Подать, взимаемая с согласия народа или без такового, может быть одинакова для кошельков, но не одинакова для кошельков, но не одинаково ее действие на дух народа".

Но только в самом конце XVII- начале XVIII в. в европейских странах стало формироваться административное государство, создавшее чиновничий аппарат и достаточно стройную и рациональную налоговую систему, состоящую из прямых и косвенных налогов. Из косвенных налогов особую роль стал играть акциз. Обычно он взимался непосредственно у городских ворот со всех ввозимых и вывозимых товаров. Иногда налогом облагалось только то, что ввозилось в страну, т. е. от него освобождались товары, идущие на экспорт. Размеры акциза колебались обычно от 5 до 25%. Какого- либо научного обоснования размеров налогообложения не было.

Налоги на предметы потребления давали крупные доходы, но они не в малой степени сдерживали развитие торговли.

Из прямых налогов основная масса доходов приходилась на подушный и подоходный налоги. От них были освобождены дворянство и духовенство. Зато буржуазия и крестьянство отдавали государству в виде прямых налогов 10- 15% от всех своих доходов.

Отсутствие теории налогообложения, необдуманность практических мер порой приводили к тяжелым последствиям. Примером неумелой налоговой политики могут служить меры, принимавшиеся в начале царствования упоминавшегося уже Алексея Михайловича. Он вел войны со шведами и поляками, требовавшие огромных расходов. К тому же Россию во второй половине сороковых годов XVII в. постигло несколько неурожайных лет и падеж скота от эпидемических болезней. Правительство прибегало к экстренным сборам. С населения взимали сначала двадцатую, потом десятую, затем пятую деньгу. То есть прямые налоги "с животов и промыслов" поднялись до 20%. Увеличивать их дальше стало невозможно. И тогда была предпринята попытка поправить финансовое положение с помощью косвенных налогов. В 1646 г. был повышен акциз на соль с 5 до 20 коп. за пуд. Кстати, эту меру применяли и в других странах. Расчет был на то, что соль потребляют все слои населения и налог разложился на всех равномерно.

Однако на деле оказалось, что тяжело пострадало беднейшее население. Оно кормилось главным образом рыбой из Волги, Оки и других рек. Выловленная рыба тут же солилась дешевой солью. После введения указанного акциза солить рыбу оказалось невыгодно. Рыба портилась в огромном количестве. Возник недостаток основного пищевого продукта. К тому же у людей, занятых тяжелым физическим трудом, соляной обмен наиболее интенсивен и соли им требуется больше.

В Росси соляной налог был временно отменен после народных (соляных) бунтов, и началась работа по упорядочению финансов на более разумных основаниях.

Эпоха Петра I (1672-1725) характеризуется постоянной нехваткой финансовых ресурсов из-за многочисленных войн, большого строительства, крупномасштабных государственных преобразований. Для пополнения казны изобретались все новые способы, вводились дополнительные налоги, вплоть до анекдотичного налога на бороды и усы. Царь учредил особую должность - прибыльщики, обязанность которых "сидеть и чинить государю прибыли", т. е. изобретать новые источники доходов казны. Так был введен гербовый сбор, подушный сбор, подушный сбор с извозчиков (десятая часть доходов от найма), налоги с постоялых дворов, печей, плавных судов, арбузов, орехов, продажи съестного, найма домов, ледокольный и другие налоги и сборы. Облагались даже церковные верования. Например, раскольники были обязаны уплачивать двойную подать.

В то же время Петром I был принят ряд мер, чтобы обеспечить, как мы сказали бы сейчас, справедливость налогообложения, равномерную раскладку налоговых тягот. Тяжесть некоторых прежних налогов была ослаблена, причем в первую очередь для малоимущих людей. Для устранения злоупотреблений при переписи дворов введена была подушная подать.

Доходы государства постоянно росли. В 1710 г. они составили 3134000 руб., в 1722 г. - 7859833 руб., в 1725г. - 10186707 руб. Во второй половине царствования Петра I Российское государство, несмотря на огромные издержки, обходилось собственными доходами.

В последней трети XVIII в. в Европе активно разрабатываются проблемы теории и практики налогообложения.

Назначенный министром финансов в конце 1769 г. в период жесточайшего финансового кризиса Франции аббат Тэрре вынужденно вводил новые налоги. При этом он отдавал предпочтение косвенным налогом, поскольку считал, что "налоги на расходы наименее обременительны... они взимаются постепенно и, так сказать, незаметно". В то же время Тэрре исходил из целесообразности дифференциации косвенных налогов: продукты первой необходимости (зерно) должны быть освобождены, скот должен облагаться очень незначительно, вино - немного больше, грубые ткани - очень мало, а предметы роскоши - очень высоко и т. д.

В это же время в России прямые налоги в бюджете играли второстепенную роль по сравнению с налогами косвенными. Так, подушной подати собиралось в 1763 г. 5667 тыс. руб., или около 30% всех доходов, а в 1796 г. - 24721 тыс. руб., или 33% доходов. Очень незначительные суммы приносили подворная подать и промысловый налог.

Косвенные налоги давали 42% в 1764 г. и 43% в 1796 г. Почти половину этой суммы приносили питейные налоги.

Развивались и бюджеты городов, где все большую роль начинали играть так называемые оброчные статьи. Налоги взимались с содержателей плотомоен и прорубей, с перевозов, с рыбных ловель, с подвижных лодок, за запись в городовую обывательскую книгу и др. Тогда же появляются и первые заемные средства в бюджетах городов, и проценты с вкладов в банки.

Для наглядности рассмотрим суммарные доходы Москвы за 1786-1792гг. (таб. 1.1).

Таблица 1.1

Превалирующим среди доходов, как видно из табличных данных, являются отчисления от государственной монопольной торговли винно-водочными изделиями. Однако и налоги занимают довольно заметное место, принося более 23% всех доходов столицы. Заем уже появился, но пока не играл существенной роли. Субсидий и дотаций от государства не было. Бюджеты российских городов основывались на собственных доходах.

В этот же период (последняя треть XVIII вв.) создавалась теория налогообложения. Ее основоположником можно назвать шотландского экономиста и философа А. Смита.

В вышедшей в 1776 г. книге "Исследование о природе и причинах богатства народов" он писал:

"Подданные государства  должны по возможности соответственно  своей способности и силам  участвовать в содержании правительства, т. е. соответственно доходу, каким  они пользуются под покровительством  и защитой государства. Налог, который обязывается уплачивать каждое отдельное лицо, должен быть точно определен, а не произволен. Срок уплаты, способ платежа, сумма платежа - все это должно быть ясно и определенно для плательщика и для всякого другого лица. Там, где этого нет, каждое лицо, облагаемое данным налогом, отдается в большой или меньшей степени во власть сборщика налогов, который может отягощать налог для всякого неугодного ему плательщика или включать для себя угрозой такого отягощения подарок или взятку.

Неопределенность обложения развивает наглость и содействует подкупности того разряда людей, которые и без того не пользуются популярность даже в том случае, если они не отличаются наглостью и подкупностью. Точная определенность того, что каждое отдельное лицо обязано платить, в вопросе налогового обложения представляется делом столь большого значения, что весьма значительная степень неравномерности, как это, по моему мнению, явствует из опыта всех народов, составляет гораздо меньшее зло, чем весьма малая степень неопределенности.

Каждый налог должен взиматься в то время или тем способом, когда и как плательщику должно быть удобнее всего платить его. Каждый налог должен быть так задуман и разработан, чтобы он брал и удерживал из карманов народа возможно меньше сверх того, что он приносит государственному казначейству.

Налог может брать или удерживать из карманов народа гораздо больше того, что он приносит в казну государства следующими путями:

Во-первых, его собирание может требовать большого числа чиновников, жалованье которых в состоянии поглощать большую часть той суммы, какую приносит налог, и вымогательства которых могут обременить народ дополнительным налогом. Во-вторых, он может затруднять приложение труда населения и препятствовать ему заниматься теми промыслами, которые дают средства к существованию и работу множеству людей. Обязывая людей платить, он может тем самым уменьшать или даже уничтожать фонды, которые позволяли бы им осуществлять эти платежи с большей легкостью. В- третьих, конфискациями и другими наказаниями, которым подвергаются несчастные люди, он часто разоряет их и таким образом уничтожает ту выгоду, которую общество могло бы получить от приложения их капиталов. Неразумный налог создает большое искушение для контрабанды, а кары за контрабанду должны усиливаться в соответствии с искушением. Вопреки всем обычным принципам справедливости закон сперва создает искушение, а затем наказывает тех, кто поддается ему, и притом он усиливает наказание соответственно тому самому обстоятельству, которое, несомненно, должно было бы смягчать его, а именно соответственно искушению совершить преступление. Очевидная справедливость и польза этих положений обращали на себя большее или меньшее внимание всех народов".