Внешние связи Республики Дагестан со странами Среднего Востока и Центральной Азии

      В связи с событиями на Северном Кавказе российская пресса сообщала о создании, по меньшей мере, тремя  известными фундаменталистскими исламскими организациями полувоенных лагерей на территории Азербайджана. Речь шла об организациях фонд «Ал-Ибрагимийа», «Всемирной ассамблее исламской молодежи» и «Организации исламского спасения». Все они открыли в Баку свои региональные штаб-квартиры и создали нескольких лагерей, где, по официальной версии, в «спокойной обстановке изучали Коран». Во главе «полевых духовных лагерей» стояли исключительно арабы, граждане Саудовской Аравии, Судана, Йемена и Афганистана. На самом деле территория Азербайджана использовалась этими миссионерами для дестабилизации положения на юге России.

      В определенной мере подготовку религиозных  экстремистов для войны в Дагестане  и Чечне оправдывала и официальная  позиция Азербайджана, так как  один из государственных советников азербайджанского президента расценил нападение ныне покойных боевиков Басаева  и Хаттаба на Дагестан в 1999 году как «национально-освободительное движение». Более того, именно в связи с военным конфликтом в Дагестане в Азербайджане появились эмиссары таких исламских экстремистских организаций, как «Братья-мусульмане», «Национальный исламский фронт Судана» и «Исламский джихад», которые были заняты налаживанием контактов и отработкой маршрутов переброски в Чечню денег, оружия и наемников. Руководители азербайджанских центров подготовки боевиков не ограничивали свои устремления лишь территорией России и СНГ. По их заявлениям, технологии, которые планировалось обкатать в Дагестане, они намеревались использовать и против своих законных правительств в арабских странах, в частности королевского дома Саудовской Аравии.

      Надо  полагать, что если цели властей Азербайджана заключались в «выколачивании» у них гуманитарных грузов для почти одного миллиона азербайджанских беженцев с территорий, занятых Арменией, то для себя обосновавшиеся в Баку миссии ставили задачу более масштабную – создание основ шариатского государства к северу от страны пребывания на Северном Кавказе. Вопрос состоит лишь в том, в какой степени эти цели и задачи у той и другой стороны в этот период совпадали.

      В условиях меняющейся геополитики кавказского  субрегиона в вопросах регионального лидерства и изменения характера геополитических угроз особое внимание привлекает позиция Грузии. На современном этапе наблюдается постепенная глобализация роли этой страны в кавказском раскладе сил, что резонно ставит на повестку дня вопрос о перспективах российско-грузинских отношений, которые после обретения Грузией независимости никогда не были нормальными, а после августовской войны 2008, кажется, если не навсегда, то по крайней мере надолго утратили способность нормализоваться.

      В Закавказье у России есть и будут постоянные интересы. Во-первых, эффективный контроль южного рубежа соприкосновения Чечни с миром. Во-вторых, влияние в зоне транспортировки нефти Каспия. В-третьих, обеспечение безопасности восточного Черноморья и сохранение приемлемого военно-политического баланса с Турцией с учетом ее неблагоприятной для России активности по изменению режима судоходства. В-четвертых, сохранение «зоны передового базирования» в отношении Западной Азии и Ближнего Востока.

      Если  в целом для интересов России позиция Грузии в кавказской геополитике имеет большое значение, то для Дагестана, как южного российского форпоста, граничащего с этой республикой, ее значимость не может быть менее важной. Однако говорить о степени и реальности геополитических угроз, исходящих от Грузии для Дагестана, в полной мере можно лишь в случае усиления на ее территории позиций североатлантического блока. Даже гипотетическая возможность размещения на грузинской территории военных баз НАТО дает основание предполагать, что господствующие высоты по периметру государственной границы будут использоваться как минимум для радиолокационного контроля.

      Кроме того, как показывают события в  прошлом в соседней Чечне, территория Грузии и нередко служит перевалочной базой по переброске боевиков и вооружения для сепаратистов. Более того, если перегруппировка геополитических коалиций в кавказском регионе будет активно осуществляться по линии Грузия-Турция, то у южного фланга североатлантического блока появляется дополнительная возможность непосредственного доступа к границам России, в том числе и по территории Республики Дагестан.

      По  водоразделу главного Кавказского  хребта Дагестан имеет сухопутную границу  с Грузией протяженностью 151,3 км. С ней граничат три крупных  района Дагестана: Тляратинский 32 км, Цунтинский 98 км, Цумадинский 20 км. Исторически Грузию и Дагестан связывает не только территориальная близость, экономические и культурные связи, но и проживание по обе стороны государственной границы родственных народов. Многовековая история Кавказа является ярким свидетельством этнического родства его народов, наполнена стремлением к сохранению самобытности, культурно-этническому и политическому единению.

      Грузия, естественно, во все периоды истории  проявляла живой интерес к  своим сородичам, живущим на северных склонах Кавкасиони, особенно к той высокогорной зоне, которая непосредственно прилегает к ее северным рубежам. За Главным Кавказским хребтом, на территории Грузии веками жили в дружбе с грузинским народом люди, которых в наше время принято называть кварельскими аварцами. В 1944 году они пережили депортацию в Чечню, а в 1957 году возвращение на родину в Кварельский район Грузии, где на прежнем месте разрешили жить только части жителей, остальным пришлось заново строить дома в необжитых болотистых местностях.

      Особую  роль в стабилизации ситуации в кавказском регионе, достижении геополитического баланса сил должно сыграть стратегическое партнерство России и Ирана. Необходимо признать, что экономическая структура  кавказского региона сама способствует консолидации, нежели разъединению. К сожалению, российская сторона не делает всего возможного, чтобы извлечь всю выгоду из сотрудничества с Исламской Республикой.

      Между тем, перспективным может быть и  сотрудничество России с Ираном по проблемам Каспия, в частности, в вопросах определения маршрутов транспортировки нефти. По запасам нефти Иран занимает в мире третье место (около 17 млрд. тонн), а по газу второе после России место в мире (13,3 трлн. куб. м из 39,3 трлн. куб. м всех мировых запасов).

      Нынешнее  сотрудничество России с Ираном в нефтяной сфере в основном сводится к выработке сбалансированной политики в вопросе транспортировки нефти из каспийского региона и выбора маршрутов трубопроводов. Глобальные игры за стратегическую прибыль от выбора маршрутов трубопроводов ведут к другому набору политических рисков, которые влияют на рациональное решение. Как справедливо отмечает российский эксперт Раджаб Сафаров, «стратегия восточно-западной оси, разрабатываемая США, предлагает исключить Россию и Иран из этой игры и задействовать Турцию наряду с государствами Закавказья и Центральной Азии». Конкуренция, которую эта стратегия, возможно, породит, может стать непродуктивной для независимого и демократического развития государств региона, хотя США ставят цель несколько продвинуть эти страны, чтобы они в меньшей степени зависели от России и Ирана.

      Важным  фактором на пути сближения позиций  России и Ирана является готовность иранской стороны развивать сотрудничество на Каспийском море в различных областях на основе действующих договоров от 1921 и 1940 годов до принятия нового правового статуса Каспия. С учетом этих обстоятельств необходимо поддержать мнение поэтапного подхода по определению статуса Каспия, начав с разграничения дна в целях использования недр, которое поддержано Россией, Казахстаном и Азербайджаном, а также в определенной степени Ираном.

      Через Каспий, как известно, проходит международный  транспортный коридор «Север-Юг», в  реализации которого помимо России и  Ирана с выгодой для себя могут  принять участие Азербайджан, Казахстан и Туркменистан. Тем более можно констатировать, что начало антитеррористической операции в Афганистане не отразилось на конкретных шагах стран-участников соглашения по реализации проекта транспортного коридора.

      В связи с этим европейским странам целесообразно изучить возможность более активного участия в нем, с учетом выгоды от более быстрой и менее дорогой доставки грузов из Южной Азии и Персидского залива в Европу. Кстати сказать, около половины мирового грузопотока приходится на перевозки, осуществляемые из Европы в Азию и в обратном направлении.

      По  предварительным оценкам транспортные компании и страны, через которые  транзитом следуют грузы, получают от эксплуатации этих торговых путей-дорог  свыше одного триллиона долларов ежегодно. Более того, геополитические условия России исключительно удобны для взятия на себя приоритета в организации международных транспортных коридоров как по горизонтали «Восток-Запад», так и по вертикали «Север-Юг». В том и в другом случае, российская территория, в частности дагестанское побережье, является тем обширным «терминалом», через который наиболее экономически выгодно осуществлять крупномасштабные мультимодальные перевозки.

      Прогнозные  запасы на дне дагестанско-российской части Каспийского моря составляют более 340 млн. тонн нефти с конденсатом и 540 млрд. кубометров газа. По оценкам специалистов, доходная часть каждой тонны нефти, переработанной в Дагестане для дальнейшей доставки в черноморские порты, приблизительно составляет около 7 долларов. Прогнозируемый поток нефти через Махачкалинскую нефтегавань уже в ближайшие годы может достичь 6 млн. тонн. Если создать соответствующие условия и утвердить приемлемую ставку, например, для американской нефтегазодобывающей компании «Мобил», которая предлагает транспортировать туркменскую нефть через Махачкалу, можно уверенно говорить о том, что за короткий период времени перевозку нефти только для американской компании можно будет планомерно увеличить до 3 млн.тонн.

      Несомненно, активизация российско-иранских связей должна придать дагестанским контактам с соседями динамичный характер, потому что развитие внешних связей Дагестана неразрывно связано с внешнеполитической линией России. По данным таможенной статистики Дагестана Иран, наряду с Турцией, относится к основным странам-контрагентам в экспортно-импортных операциях Дагестана. Среди стран дальнего зарубежья на их долю приходится половина экспортных поставок республики. Анализ экспортно-импортных операций на канале дагестано-иранских торгово-экономических связей показывает, что стоимость продукции, ввозимой в республику из Ирана, значительно превышает аналогичные показатели по экспорту. Иранские компании проявляют интерес к освоению нефтегазовых ресурсов Дагестана, к совместному производству и переработке стронциевых концентратов, кварцевых и формовочных песков на базе дагестанских месторождений

ГЛАВА II. ТРАНСГРАНИЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО: ДАГЕСТАН В МЕЖДУНАРОДНЫХ СВЯЗЯХ СО СТРАНАМИ СРЕДНЕГО ВОСТОКА И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ.

      Сотрудничество Республики Дагестан со странами СНГ осуществляется в рамках Соглашений о торгово-экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве между Республикой Дагестан и странами СНГ, а в целях реализации соглашений в них открыты Представительства Республики Дагестан. C Исламской Республикой Иран – на основе подписанных российско-иранских межправительственных соглашений

      Вопросы приграничного сотрудничества Республики Дагестан регулируются Законом Российской Федерации «О координации международных  и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» от 4 января 1999г., распоряжением Правительства Российской Федерации от 2 января 2001 г. «Концепция приграничного сотрудничества в Российской Федерации», различными договорами и соглашениями на федеральном и межрегиональном уровня.

      Основными направлениями такого сотрудничества республики с государствами Каспийского бассейна являются обеспечение грузопотока через существующие транспортные коммуникации на территории республики по суше и морю, оборот промышленных и продовольственных товаров и сырья для их производства, машиностроительной продукции и продукции нефтехимического комплекса, также сотрудничество в сфере науки, миграционных процессов и т.д.

      Наибольшие  объёмы товарооборота приходятся на торговлю с Азербайджаном, занимающим положение лидера как в роли страны-импортёра, так и страны-экспортёра. На его долю приходится около 76,4% всего внешнеторгового оборота Республики Дагестан со странами Каспийского региона.

      Торговый  оборот с Ираном составляет 21%, Казахстаном  – 2,2%, Туркменистаном – 0,4% в общей структуре оборота с прикаспийскими странами

      Наиболее  актуальным в сфере прикаспийского сотрудничества является проект развития транспортного коридора «Север-Юг», предложенный Российской Федерацией. Отдельными прикаспийскими государствами проводятся активные консультации по его ускоренной реализации. Азербайджан уже дал согласие на участие в реализации проекта. Разработчики проекта «Север-Юг» считают, что с его реализацией можно будет направить часть грузопотока, который сегодня проходит через Суэцкий канал в сторону Каспийского региона, и тем самым увеличить объем перевозок до 100 млн.тонн ежегодно.

      Республика  Дагестан располагает стратегически  важным связующим звеном транспортной системы Юга России с государствами Средней Азии, Ираном, Закавказьем, другими странами каспийского региона и играет важную роль в качестве одного из главных объектов экономического развития Дагестана. Это единственный незамерзающий порт России на Каспии – ФГУП «Махачкалинский морской торговый порт», созданный в 1870-м году Исламской Республикой Иран подтверждено решение о скорейшем завершении строительства паромной переправы в порту Амир-Абад и строительстве паромного комплекса в порту Энзели с участием специалистов и учетом технических возможностей Махачкалинского морского торгового порта.