Внешние связи Республики Дагестан со странами Среднего Востока и Центральной Азии

      Почему  он более опасен? Опасность этого  проекта состоит в том, что  он направлен на использование идеологических и исторических наработок подготовленных идеологами джихада – как продолжения  Кавказской войны. У этого проекта  в Дагестане и Чечне есть серьезное политической лобби. Под этот проект выстроены серьезные легальные и полулегальные структуры, ведется наступательная пропаганда в подконтрольных СМИ, работа со студентами вузов, задействованы и аккумулируются серьезные средства.

      Основной  ударной силой проекта может стать мюридизм, хотя, скорее всего, ставка будет сделана на легальный приход к власти клана, этнически ориентированного на эту политическую модель. Иными словами, открытый приход к власти радикального крыла протурецких антироссийских сил уже маловероятен по причине яркой моноэтнической ориентации этого проекта в Дагестане. Однако остается в достаточной степени вероятен приход к власти умеренных /скрытых/ сторонников этого проекта.

      Ни  идеология, ни политическая модель развития Дагестана и других республик Северного Кавказа, предлагаемая этим проектом, не пользуются популярностью среди других дагестанских народов. Это типичный колониальный проект, рассчитанный на один из самых крупных этносов Дагестана. Так же, как в Чечне, делалась ставка на один из крупнейших этносов Северного Кавказа с целью использования его политических и исторических амбиций для подавления и подчинения других народов и создания на этой основе последовательной вассальной зависимости через установление марионеточного режима.

      В Дагестане создание откровенно протурецкого марионеточного режима уже маловероятно из-за настороженности и неприятия  другими этносами. Значит, ставка, стоящих  за этим проектом сил, должна делаться на умеренных, которым удастся настолько  убедить президента Путина в своей лояльности, чтобы он сам провел во власть представителя какого-нибудь из задействованных в этом проекте кланов в качестве главы республики.

      Реальные  субъекты и объекты региональной политики

      Итак, все крупные и мелкие этносы Кавказа реально – объекты большой политики. Но так ли самостоятельны, как кажется на первый взгляд, страны, курирующие через свои спецслужбы, два упомянутых геополитических проекта? Приведем пример, Саудовская Аравия и Пакистан курировали через свои спецслужбы аналогичный геополитический проект в Афганистане – это закончилось долгой кровавой междоусобицей и вторжением войск НАТО.

      Вхождение стратегически важного для Запада плацдарма, каким является Кавказ, в  сферу исключительного политического  влияния Турции явно не может отвечать интересам стран НАТО, значит, и ее проект – это только способ дестабилизировать ситуацию на Кавказе и создать повод для оккупационного вторжения войск НАТО.

      Любые дагестанские этносы или отдельные  этно-кланы, рассчитывающие выстроить из Дагестана или нескольких Северокавказских республик собственный имамат должны трезво оценивать истинные цели и задачи тех, с кем пытаются играть в большие политические игры. В этих играх дагестанским этно-кланам может быть отведена только роль предателя, тайно от своих соотечественников открывающего врагам ворота осажденной крепости, в надежде стать при их помощи новым ханом в этой крепости. Но крепость на Кавказе им не нужна – это тот Карфаген, который должен быть разрушен.

      Роль  Турции в этой игре также незавидна – это роль загребающего каштаны из огня для других. Особенно опасной она становится в свете каспийской региональной политики США. Если американские «слоны» полезут в иранскую ядерную лавку, как полезли в Ирак, в роли проводника-предателя в глазах рядовых мусульман всего мира окажутся именно американские сателлиты в исламском мире – Турция, Саудовская Аравия и Пакистан.

      Война в Каспийском регионе при всей военной мощи Америки не может  быть выиграна, напротив, в случае ее развязывания, она станет точкой отсчета в угасании всей Американской империи. Страна, обвиняющая Россию, которая всего лишь защищает свои исконные земли и интересы в имперских амбициях, бесславно завершит свой имперский поход на Восток. Его итоги будут прямо противоположными тем, ради которых начинались.

      Почему  мы можем с такой уверенностью говорить об этом, когда Америка  пока во всем побеждает? Можем и должны. Реальные факты говорят о том, что победы эти – пирровы.

      Если  в конце 80-х – начале 90-х образ  Америки для многих в мире был окружен романтическим ореолом идеальной демократии, теперь от него не осталось и следа. Мы видим изолгавшееся государство, кичащееся своей военной мощью и абсолютно игнорирующее чужие мнения, образ мыслей, культуру и традиции. Более того, мы видим современных ядерных варваров, готовых уничтожить все и всех, любую древнейшую культуру и народ ради своих личных имперских амбиций. Государство, которое под видом благожелательности и дружбы делает все, чтобы разрушить и уничтожить наше государство, нас самих.

      К тому же, мощь, которой Америка так  кичится – это замок на песке, точнее на куче нарисованных, но ничем  не обеспеченных долларовых «фантиков», за которые, под ядерными дулами своих  вооруженных сил она торгует  со всем миром, покупая за свои «фантики»  реальные ресурсы и ценности. Такая форма торговли – это ограбление, и страна, занимающаяся этим, упрекает в лености и неспособности эти же народы и страны, которых они грабят.

      Под рефрен дружелюбной лжи, США быстро и плотно окружают Россию кольцом  своих военных баз, оттесняя от транспортных магистралей, морей и океанов, запирая в материковой глубинке, эти людоедские планы нашего уничтожения, более древние, чем история самих США, исполняются со скрупулезной последовательностью. Почти единственной не угрожаемой границей России остается граница с Ираном.

      Именно  противодействие общим глобальным планам США делает руководство Ирана  неприемлемым для США настолько, что они угрожают Ирану «иракским  вариантом» расправы. И дело тут  не в ядерном топливе как таковом, и не в мусульманском населении страны, ведь позволили и даже помогли создать ядерное оружие Пакистану. Дело в том, что стратегические интересы Ирана совпадают, несмотря на историческое соперничество за Каспий, с российскими.

      Впрочем, и Турции с точки зрения долгосрочных стратегических интересов выгоднее дружить с Россией. Более того, события в Грузии и на Украине, рассматриваемые как успех американской тайной политики, на самом деле серьезно и долговременно будут играть именно против самой Америки. Провозглашенная Америкой скорая принудительная смена власти в Азербайджане, также едва ли в долгосрочной и даже среднесрочной перспективе будет с благодарностью воспринята самим Азербайджаном. Каспийский регион при всем многообразии интересов и устремлений государств, образующих его, един в одном: военное вторжение в любую из стран означает нарастание угроз суверенитету и экономической независимости всех остальных стран региона.

      Суть  проблемы в том, что Америка не сможет предложить своим союзникам  в регионе ничего кроме «фантиков» в обмен на сырье и стратегический плацдарм, но это не поможет, а лишь усугубит экономические кризисы в этих странах. Наиболее ярким примером этой новой формы «взаимовыгодного» колониального сотрудничества можно считать Грузию – ее пример, наверное, станет хрестоматийным: государство, население которой вместе с экономикой погружается в глубокий коллапс и нищету, а бодренькое марионеточное правительство находится на прямом содержании западных спецслужб.

      Путь  к процветанию государств Каспийского  региона – один для всех: региональный мир, сотрудничество и, прежде всего, региональная экономическая интеграция. Политические проблемы региона также должны решаться без военного вмешательства извне.

      Возможно, было бы полезным для всех стран  создание регионального Экономического Совета с участием всех каспийских государств для лучшей интеграции и комплексного развития региона. Собственно, эта идея витала в воздухе во время проведения Экономического Форума в Махачкале. У такого перспективного региона должен быть собственный «Давос», где решались бы экономические и политические проблемы стран участниц.

      В условиях перегруппировки геополитических  коалиций в кавказском регионе Дагестан имеет значительный потенциал в  определении и защите геополитических  и геостратегических интересов России

      В постсоветскую эпоху интересы России в каспийском бассейне постоянно  и неизменно сталкиваются с устремлениями  США, Англии, Франции, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и ряда других стран, пытающихся проникнуть и обосноваться в этом богатом нефтяном регионе. Процесс формирования и последующей перегруппировки геополитических коалиций в кавказском регионе не завершился со вступлением в свои права нового века, когда СССР остался, можно сказать, в далеком прошлом. Наоборот, трансформирование уже сложившихся коалиций будет происходить и в будущем, хотя определить точные контуры и сроки этого процесса пока достаточно сложно.

      Сегодня вполне определенно можно сказать  лишь о том, что происходящие на Северном Кавказе изменения во многом обусловлены геополитическими факторами. Они, прежде всего, связаны со стремлением мировых держав обеспечить господство на историческом плацдарме между Западом и Востоком, установить контроль над природными ресурсами региона, а также их желанием прогнозировать ход развития процессов, имеющих в последние годы выраженные исламистские и cепаратистские тенденции. При этом в перспективе характер борьбы международных и региональных центров силы за влияние над нефтяными ресурсами региона и системами их транспортировки на Запад в первую очередь будут определять их геостратегические интересы в каспийском бассейне.

      В этих условиях Дагестан, в силу значимости своего географического расположения, запасов природных ресурсов и  специфики внутреннего развития в составе Российской Федерации, выдвигается на роль одного из центров притяжения региональных интересов мировых держав, все более оказывается в центре перегруппировки геополитических коалиций. Впрочем, нельзя забывать, что геополитические приоритеты тех или иных стран объективно подвержены постоянным изменениям, следовательно, в этой сфере неминуемы союзы и расколы государств, усиление и ослабление геополитической значимости их стратегических и тактических задач.

      Надо  признать, что большинство исследований, касающихся проблем кавказской геополитики, прямо или косвенно сводятся к ее главной составляющей – доступу и контролю над нефтяными богатствами региона. Однако Дагестан в этом отношении является в известной степени исключением, так как полезные ископаемые на его территории пока еще не вполне изучены. Особенно недостаточно исследованы горная и, прежде всего, высокогорная зоны республики. Тем не менее, даже уже имеющиеся данные дают возможность говорить о значительных запасах целого ряда полезных ископаемых, и конечно, в этом вопросе первостепенное промышленное значение имеют месторождения нефти и газа.

      Однако  стратегическая важность Дагестана  определяется не столько наличием в  его недрах углеводородного сырья, сколько уникальным географическим положением, позволяющим ставить  и реализовывать глобальные геостратегические задачи. Республика расположена на стыке Европы и Азии в восточной части Кавказа и является самой южной частью России. Она граничит по суше и Каспийскому морю с пятью государствами Азербайджаном, Грузией, Казахстаном, Туркменистаном и Ираном, внутри Российской Федерации Дагестан соседствует со Ставропольским краем, Калмыкией и Чеченской Республикой.

      Общая протяженность территории Дагестана  с юга на север составляет около 400 километров, площадь 50,3 тысяч квадратных километров, длина береговой линии 530 километров. Кстати сказать, республика имеет самый большой участок российского побережья на Каспии. Акватория, дно и территория, прилегающая к дагестанско-российской части Каспия, обладают большими запасами природных ресурсов, прежде всего углеводородного сырья, биологических ресурсов, в том числе осетровых рыб, а также рекреационных ресурсов морского побережья.

      Ситуация  на южных рубежах России свидетельствует  о возрастающей военно-политической и дипломатической активности некоторых сопредельных государств, исходя из чего можно прогнозировать, что дальнейший дисбаланс сил в кавказском регионе может отразиться на российских геополитических интересах и повысить степень геостратегической уязвимости Республики Дагестан.

      С учетом подобного развития ситуации, возможно, главное направление геополитических устремлений региональных и мировых центров силы, в особенности на начальном этапе становления глобальной каспийской нефтяной эпопеи, может подвергнуться корректировке, а в перспективе перемещено и сконцентрировано в Дагестане. Не исключено, что именно с этой целью определенные международные и региональные силы попытались летом-осенью 1999 года разыграть в Дагестане и вокруг него сложную многовекторную комбинацию с целью упрочения и дальнейшего закрепления своего влияния во всем регионе. В борьбе за влияние над Дагестаном были использованы финансово-экономический, религиозно-политический, национально-этнический, клановый и военно-политический факторы.