Особенности современного протекционизма

1. Сверхпротекционизм – ключевая концепция протекционизма на современном этапе

Образование транснациональных корпораций привело к серьезным изменениям в политике протекционизма, выразившимся в появлении нового его направления, так называемого сверхпротекционизма. Его отличие от классического протекционизма состоит в том, что если на домонополистической стадии протекционизм, как правило, был направлен на защиту от иностранной конкуренции наиболее слабых, неконкурентоспособных отраслей экономики, то монополистический сверхпротекционизм стал защищать как раз наиболее развитые, мощные, наиболее монополизированные отрасли. Цель такого рода политики состояла в том, чтобы находящиеся под усиленной защитой сектора экономики имели возможность за счет высокого уровня цен получать на внутреннем рынке монопольно высокую прибыль, опираясь на которую вести наступление (с помощью низких цен) на мировом рынке с целью вытеснения конкурентов. В связи с этим, такого рода политика получила также название наступательного, или агрессивного, сверхпротекционизма¹¹.

В последнее время, после 2000 года, компании из стран СНГ всё чаще сталкиваются с «активным» (агрессивным) протекционизмом, направленным не только на защиту собственных рынков, но и, в большей мере, на ограничение возможностей регионального бизнеса на рынках третьих стран и даже, на вытеснение его с внутреннего рынка внутри СНГ. Также прослеживается тенденция к нарастанию давления, когда, после более-менее успешных действий одной иностранной компании, поддержанной своим государством, по её стопам следуют компании других стран. 

Так, например, 29 марта 2006 лондонский аэропорт Gatwick отказался предоставить украинской авиакомпании «Международные авиалинии Украины» (МАУ) слоты для  совершения дополнительных рейсов в  Лондон. До этого в предоставлении слотов отказал и главный аэропорт Лондона – Heathrow. В обоих случаях  отказ мотивировался отсутствием  технических возможностей для предоставления дополнительного времени. 

МАУ будет совершать в  Лондон на 3 рейса в неделю меньше, чем British Airways в Киев. Компания потеряет около 20 тыс. пассажиров в год, что  составит 40% от общего числа пассажиров, перевезённых МАУ по маршруту Киев–Лондон–Киев в 2005 году. Предполагается, что все  они воспользуются услугами British Airways¹².

2. Свобода торговли с «необходимыми» оговорками

Богатые государства проводят жесткую протекционистскую политику в отношении развивающихся стран  из-за энергичной лоббистской деятельности групп интересов. Впрочем, мало кто  осмеливается отстаивать эту политику в ходе публичных дискуссий, и неудивительно — стремление обогатиться за счет третьего мира вряд ли добавит популярности. Есть, однако, и другая, чуть видоизмененная версия протекционизма, которая считается намного более «презентабельной», — а именно идея об ограничении торговли различными условиями. «Мы всей душой за свободу торговли», — говорят ее сторонники и тут же добавляют ключевое слово «но»: «но не на любых условиях», «но ее правила необходимо изменить».

Если кто-то начинает фразу  со слов «я всей душой за свободу  торговли, но…», следует насторожиться, поскольку «но» может оказаться  таким серьезным, что окажется —  он вовсе не сторонник свободной торговли. Подобный прием часто используется в ходе дискуссий в тех странах, где идея свободной торговли воспринимается позитивно¹³.

Сегодня большое распространение  получила протекционистская концепция  о том, что необходимо запретить  товарообмен со странами, где существуют особенно неблагоприятные условия  труда, используется детский труд и  не уделяется должного внимания защите окружающей среды.

В противном случае, объясняют  сторонники такой политики, указанные  страны вытеснят наши фирмы с рынка  за счет преимуществ, полученных за счет худших социальных условий («социального демпинга») или пренебрежения экологией («экодемпинга»). При подготовке торговых соглашений с бедными странами, утверждают они, необходимо обязательно оговаривать  определенные стандарты в области  экологии и условий труда и  требовать от наших торговых партнеров их исполнения, если они хотят сохранить товарооборот с нами. К этому призывают не только профсоюзы и частные корпорации, но и общественные движения. Однако для развивающихся стран такая политика, по сути, равносильна традиционному протекционизму и воспринимается как неоколониалистское стремление контролировать их экономический курс.

По сути, сторонники включения  в торговые соглашения «трудовых» и  экологических стандартов пытаются лишить развивающиеся страны тех  возможностей, которые в свое время  имели богатые ныне государства.

Скептицизм в отношении  этой идеи, который в развивающихся  странах испытывают очень многие, выразил министр торговли Египта Юсеф Бутрос Гали: «Возникает вопрос, почему вдруг, когда рабочие из третьего мира продемонстрировали высокую конкурентоспособность, развитые страны внезапно проявили беспокойство об их положении? Это выглядит подозрительно»¹⁴.

Именно предложение президента Билла Клинтона о подобном «бойкоте» в отношении стран, не соответствующих определенным нормам, привело к тупику на встрече ВТО в Сиэтле в конце 1999 года. Шведский министр торговли Лейф Пагротски назвал его «огромной ошибкой Клинтона», а представители развивающихся стран отказались вести переговоры в условиях подобных угроз.

3. Обратный протекционизм и результаты его применения

Позицию некоторых критиков свободной торговли, особенно представителей духовенства и сотрудников организаций, занимающихся помощью в целях  развития, можно охарактеризовать как  «протекционизм наизнанку». Они понимают абсурдность ситуации, когда богатые  страны с помощью тарифных барьеров закрывают экспортным товарам из развивающихся стран доступ на свои рынки. Но в то же время они полагают, что самим развивающимся странам следует импортировать меньше товаров и защищать свои рынки тарифами до тех пор, пока они не достигнут более высокого уровня благосостояния.

На первый взгляд подобные аргументы могут показаться логичными: если страна бедна, надо дать ей возможность  получать доходы от экспорта, не допуская при этом убытков, вызванных импортом, который препятствует развитию ее собственной  промышленности. Следует защищать «новорожденную» национальную промышленность от «взрослых» иностранных соперников заградительными тарифами, пока та не обретет конкурентоспособность. Однако, как мы уже убедились, именно в странах с открытой экономикой промышленность развивается динамичнее. Тарифы вынуждают потребителей покупать только товары отечественного производства, в результате чего доходы этих компаний увеличиваются. Однако в отсутствие иностранной конкуренции у них нет стимулов к повышению эффективности производства, внедрению новых видов продукции и снижению цен. Таким образом, на деле подобная политика оборачивается дальнейшим обогащением элиты, а подавляющее большинство граждан вынуждены переплачивать за товары первой необходимости, поскольку не могут купить их дешевле у других компаний. Утверждать о выигрышности для жителей бедных стран политики поощрения экспорта при ограничении импорта означает игнорировать тот факт, что эти люди выступают не только в роли производителей, но и в роли потребителей. Советуя развивающимся странам сохранять тарифы, мы, по сути, говорим: «Ограничивайте возможность выбора для собственных граждан».

Вера в то, что политики способны лучше, чем рыночные силы или инвесторы, определить, какие производства в долгосрочной перспективе могут стать конкурентоспособными, является предрассудком. В действительности все наоборот: протекционистская политика приводит к разрушению рыночных механизмов, позволяющих отличить удачный проект от провального. Можно привести считанные примеры успешных инициатив государства в области развития промышленности, а вот дорогостоящих провалов такого рода мы видели больше чем достаточно: вспомним неэффективную тяжелую промышленность в Индии, неудачную попытку создать отрасль информационных технологий в Бразилии и автомобилестроение в других странах Южной Америки или защищенную протекционистскими мерами автомобильную промышленность в Индонезии при Сухарто (которой по странному совпадению руководил его сын)¹⁵. Порой в качестве примера успешного централизованного планирования приводят деятельность Министерства внешней торговли и промышленности (МВТП) Японии; оно, действительно, может похвастаться неплохими результатами — в первую очередь потому, что старалось чутко реагировать на сигналы рынка.

Что же касается его попыток  развивать новые технологии без учета рыночных тенденций, то они, напротив, заканчивались неудачей. Так, МВТП потратило миллиарды долларов на создание реакторов на быстрых нейтронах, компьютеров пятого поколения и морской буровой платформы с дистанционным управлением, но все эти проекты провалились. Тарифные барьеры, призванные обеспечить временную защиту растущих жизнеспособных предприятий, на деле оказываются постоянной защитой для неэффективных компаний. Меры, призванные стимулировать развитие, превращаются в «питательную среду» для закулисных политических махинаций и мздоимства. Даже если в некоторых случаях такие меры теоретически способны привести к успеху, где гарантия, что на практике, после того как вокруг них развернутся политические баталии, они будут применяться правильно?

Глава 3. Последствия и уроки современного протекционизма

После Второй мировой войны руководство многих развивающихся стран Южной Америки, Африки и других регионов сочло, что политика экономической автаркии — правильный курс. Под аплодисменты западного мира они принялись налаживать производство «для пользы, а не для прибыли». На деле это означало стремление изготавливать все товары самостоятельно, что приводило к огромным затратам.

Страны Восточной Азии избрали противоположный путь. Они изготавливали то, что получалось у них лучше всего, и экспортировали эту продукцию, взамен приобретая по выгодным ценам товары, в которых сами нуждались. Среди первых экспортных товаров Южной Кореи были парики и древесно-стружечные плиты; основой процветания Гонконга стали пластмассовые цветы и дешевые игрушки. Если бы в этих странах существовал Госплан, он вряд ли счел бы такие изделия товарами первой необходимости, но именно за счет их экспорта были получены средства для удовлетворения потребностей собственного населения¹⁶.

Противоположная ситуация имела  место, например, в Венгрии. В 1992 г., следуя советам кейнсианских теоретиков, правительство  совершило большую практическую ошибку, считая, что экономические  «точки роста» можно определить административным способом. Было выделено 14 приоритетных предприятий (83 тыс. рабочих мест), объем  продаж которых составлял $3 млрд. (25% экспорта страны). Финансовая помощь была предоставлена в виде списания долгов ($100 млн.), льготного режима импорта и уплаты налогов (списание задолженности таможне на $330 млн.), оплаты долгов банкам ($500 млн.), направления прибыли от приватизации на реструктуризацию предприятий ($510 млн.).  Общий объем помощи превысил $2 млрд. Через пять лет после начала эксперимента только четыре компании из 14 работали с постоянной прибылью, три предприятия были проданы иностранным инвесторам, остальные компании просто обанкротились¹⁷. Вот вам и весь агрессивный протекционизм.

Аналогичная ситуация и с  развитыми странами. Импортные квоты, ограждающие рынок США от зарубежных товаров, приводят лишь к повышению внутренних цен, поскольку, таким образом, отечественные производители защищены от иностранных конкурентов. В результате производители неизбежно придут к выводу, что деятельность на американском рынке с его высокими ценами принесет им больше прибыли, чем вывоз и продажа товаров за рубежом по более низким мировым ценам. Таким образом, барьеры на пути импорта в конечном итоге приводят и к сокращению экспорта.

Продавая свои изделия, мы можем заработать много денег, но наш жизненный уровень увеличится только тогда, когда мы потратим эти деньги на приобретение тех товаров, которые в ином случае не получим. Один из первых теоретиков в области торговли, Джеймс Милль, еще в 1821 году справедливо заметил: «Выгода, получаемая от обмена одного товара на другой, неизменно связана с товаром, который вы получаете, а не с товаром, который вы отдаете»¹⁸. Другими словами, единственная задача экспорта — получение импортных товаров.

Часто говорят, что импорт ведет к росту безработицы: если американцы ввозят дешевые игрушки и одежду из Китая, соответствующие производства внутри страны придется сокращать. Однако, если посмотреть на эту проблему в глобальном масштабе, возникает вопрос: почему рабочие места и инвестиции в Соединенных Штатах важнее, чем в бедных странах? Разве жители этих стран не нуждаются в занятости острее, чем мы, — ведь их власти не в состоянии выплачивать людям пособия по безработице? Впрочем, и такой взгляд на вещи нельзя считать правильным. Получая более дешевые товары из-за рубежа, Соединенные Штаты экономят ресурсы, которые можно вложить в создание новых производств, а китайцы за счет экспорта получают больше денег и смогут приобретать у американцев компьютерные программы или альбомы Бритни Спирс. Кроме того, для большинства видов производственной деятельности необходимы сырье и запчасти, которые производители получают от поставщиков и субподрядчиков из других стран. Так, шведская компания Ericsson, выпускающая мобильные телефоны, закупает часть электронных компонентов у азиатских производителей. Поэтому, если ЕС повышает тарифные барьеры против товаров из Азии, утверждая, что это необходимо для сохранения рабочих мест в Европе, европейские фирмы вроде Ericsson несут дополнительные издержки и соответственно выпускают меньше продукции — а это означает, что они создают меньше новых рабочих мест, чем могли бы в иной ситуации.

Одним из фундаментальных, часто цитируемых исследований на данную тему является работа экономистов из Гарвардского университета Джеффри Сакса и Эндрю Уорнера¹⁹.

Они изучили торговую политику 117 государств за период с 1970 по 1989 год. Даже сделав поправку на воздействие других факторов, авторы, тем не менее, пришли к выводу о наличии статистически значимой связи между свободной торговлей и экономическим ростом; что касается других соотношений, например, образования и роста, то подобных результатов исследователям выявить не удалось. В странах, придерживающихся принципов свободной торговли, экономический рост был в 3–6 раз выше, чем в государствах, проводивших протекционистскую политику. На протяжении рассматриваемого двадцатилетнего периода рост в развивающихся странах с открытыми рынками в среднем составлял 4,49% в год, а в тех, где экономика носила закрытый характер, — лишь 0,69%. Для промышленно развитых стран эти показатели равнялись соответственно 2,29 и 0,74%.

Источник: Sachs J., Warner A. Economic Reform and the Process of Global Integration. Brookings Papers on Economic Activity 1. 1995.

Следует подчеркнуть, что  в данном случае речь идет не о прибылях, которые приносит странам открытость зарубежных рынков для их товаров, а о том, сколько они получают за счет открытия собственных рынков. Результаты исследования свидетельствуют о том, что страны с открытой экономикой в 1970–1989 годах постоянно демонстрировали более высокие темпы роста, чем государства, ставившие барьеры на пути импорта. Во всех странах с открытой экономикой среднегодовые темпы роста были не ниже 1,2%, а для развивающихся стран, проводивших политику свободной торговли, этот минимум составлял 2,3%!