Татьяна Ларина в романе А. С. Пушкина "Евгений Онегин"

Введение

 

В критике и литературоведении  издавна укрепилась оценка «Евгения Онегина» как центрального произведения Пушкина. Поэтому роману уделяли  значительное внимание даже те критики, которые в силу своих консервативных идейно-эстетических позиций отказывали ему в серьезном общественно-литературном значении. «Евгений Онегин» — первый реалистический роман в истории литературы — стал произведением, вокруг которого велись споры о задачах и направлениях искусства, о художественном методе, о жанрах, стиле. Острота полемики вокруг «Евгения Онегина», столкновение различных точек зрения в освещении его замысла и образов, особое внимание к нему в истории русской общественной мысли — все это объясняется его исключительным социальным, художественным, общекультурным значением. Воспроизводя русскую жизнь эпохи, отражая самые животрепещущие вопросы современности, Пушкин вместе с тем выдвинул в своем романе проблемы, которые выходят далеко за пределы времени его создания и имеют широкое общенародное, национальное и общечеловеческое звучание, — проблемы смысла жизни, взаимосвязи человека и общественной среды, гражданского и морального долга, народности и гуманизма.

Отметим, что в прижизненной Пушкину критике, а также в первых отзывах, появившихся после его смерти, наряду с непониманием сущности его романа и даже враждебными выпадами были также и попытки понять новые принципы, на которых роман был основан (Н. Полевой, И. Киреевский и др.). Однако до Белинского никто не смог дать верной развернутой характеристики романа на основе целостной концепции пушкинского творчества. Исходное определение Белинским романа как «энциклопедии русской жизни», «в высшей степени народного произведения», акта сознания русского общества, стало определяющим в литературоведении вплоть до наших дней. Развертывая эти свои определения, Белинский стремится обосновать значение романа не только как средства познания эпохи, но и как совершенно новой фазы в развитии русской литературы. Как утверждает Белинский, «Онегин» есть поэтически верная действительности картина русского общества в известную эпоху¹.

Особенно высоко Белинский оценил образ Татьяны  как исключительной, гениальной натуры с трагической судьбой. «Вся жизнь  ее проникнута той целостностью, тем  единством, которое в мире искусства  составляет высочайшее достоинство художественного произведения»². В характере героини Белинский подчеркивал подлинную народность, не только стихийную, но и сознательную. Анализируя обстоятельства развития образа Татьяны, Белинский отметил, что в итоге «ум ее проснулся. Она поняла наконец, что есть для человека интересы, есть страдания и скорби, кроме интереса страданий и скорби любви»³.

В дальнейшей истории  русской критики и публицистики оценка и изучение «Онегина» неизменно  были связаны с развитием идей В.Г. Белинского или борьбой против них.

В отзывах революционно-демократической  критики 50—60-х годов высокая оценка исторического значения образа Онегина  сочетается с осуждением сущности лишнего  человека в новых условиях.

В статье Н.А. Добролюбова о Пушкине (1856) мы читаем: «Его Онегин не просто светский фат; это человек с большими силами души, человек, понимающий пустоту той жизни, в которой призван он судьбою, но не имеющий довольно силы характера, чтобы из нее выбраться»⁴.

Вместе с тем Н.А. Добролюбов отмечал заслуги А.С. Пушкина в выдвижении типа «лишнего» человека, впоследствии развитого в русской литературе («Что такое „обломовщина“», 1859).

       И Н.А. Добролюбов, и Н.Г. Чернышевский подвергли сокрушающей критике людей онегинского типа, которые в условиях 50—60-х годов утратили былые прогрессивные черты.

            Из отзывов об «Онегине» русских классиков второй половины XIX века заслуживают особого внимания попутные, но весьма существенные замечания Гончарова в статьях «Мильон терзаний» (1871) и «Лучше поздно, чем никогда» (1879). Гончаров явился продолжателем взглядов В.Г. Белинского на Пушкина как родоначальника реалистического русского искусства. Особое внимание уделил Гончаров образам Ольги и Татьяны. В них он видел два типа русской женщины: «Один — безусловное, пассивное выражение эпохи, тип, отливающийся, как воск, в готовую, господствующую форму. Другой — с инстинктами самосознания, самобытности, самодеятельности... Пушкинские Татьяна и Ольга как нельзя более отвечали своему моменту»⁵.    

             Более сложными оказались отношения к традициям В.Г. Белинского в оценке пушкинского романа со стороны Ф.М. Достоевского. Онегин для него неприемлем как тип, который носит в себе зерна протеста, «гордого человека», противостоящего «смиренному» идеалу Татьяны. Татьяна для Ф.М. Достоевского — воплощение  нравственного совершенства, потому что человек не должен строить свое счастье на несчастье другого.

          Основы научной пушкинистики заложили П. В. Анненков, автор первой обширной биографии и составитель первого критически подготовленного собрания сочинений Пушкина, и П. И. Бартенев, собравший большое количество свидетельств современников о поэте. В 1880—1900-е годы появляются новые биографии Пушкина (В. Я. Стоюнин, А. И. Незелёнов, В. В. Сиповский, А. Н. Шимановский), исследуются рукописи Пушкина, выходят новые издания его сочинений (В. Е. Якушкин, П. О. Морозов, В. И. Саитов, И. А. Шляпкин).

          Принципиальные события для русской пушкинистики происходят в 1900-е гг., когда появляется издание «Пушкин и его современники» (1903), Пушкинский дом Академии наук (1905), с 1908 года функционирует в Петербурге Пушкинский семинарий С. А. Венгерова. В это время выдвигаются такие исследователи, как Б. Л. Модзалевский, П. Е. Щёголев, Н. О. Лернер, М. А. Цявловский. В венгеровском семинарии получили подготовку такие заметные пушкинисты 1890-х годов рождения, как Ю. Н. Тынянов, С. М. Бонди, Н. В. Измайлов, Ю. Г. Оксман, В. М. Жирмунский.

       Значительную роль в научной пушкинистике сыграли русские поэты Серебряного века — В. Я. Брюсов, В. Ф. Ходасевич, А. А. Ахматова.

  В 1920-е годы выдвигается поколение основателей классической советской пушкинистики — Б. В. Томашевский, В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, Д. Д. Благой. Они обращали особое внимание на «сравнительно-историческое» изучение Пушкина, при этом большое влияние на пушкинистику этого периода оказал русский формализм. В 1930-е—1950-е советская пушкинистика была сильно социологизирована и политизирована по условиям времени либо вовсе обходила идеологию Пушкина, однако дала ряд фундаментальных филологических достижений (в области текстологии, изучения стиля Пушкина). Особенно интенсивным было изучение в советские годы идейного содержания и художественных особенностей романа «Евгений Онегин». Этой теме посвящены главы в общих монографиях и частные исследования. Для ряда исследований, вышедших в свет в 50-е годы, характерно сочетание широкого плана теоретического осмысления творческого пути Пушкина с конкретным анализом идейно-художественной структуры романа. (Г.А. Гуковский, Д.Е. Тамарченко). Основным достижением периода стало академическое юбилейное Полное собрание сочинений Пушкина (1937—1949), вышедшее без комментариев (кроме текстологических) по личному распоряжению И. Сталина.

         Новое обращение к вопросам поэтики, идеологии и философии Пушкина дало важные результаты в 1960—1980-е годы (Л. Я. Гинзбург, Ю. М. Лотман, В. Э. Вацуро и др.)

 Литература о «Евгении Онегине» поистине необозрима. Почти нет таких исследований о творчестве Пушкина, которые в той или иной степени не касались бы романа, его содержания или образов. Прежде чем дать анализ образа главной героини романа «Евгений Онегин» Татьяны Лариной, обратимся к истории создания романа и своеобразию его жанровой структуры.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1. Специфика жанра романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

1. К вопросу об истории создания романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

 

Роман «Евгений Онегин»  — произведение удивительной творческой судьбы. Он создавался более семи лет  — с мая 1823 г. по сентябрь 1830 г. Но работа над текстом не прекращалась вплоть до появления первого полного издания в 1833 г. Последний авторский вариант романа был напечатан в 1837 г. У Пушкина нет произведений, которые имели бы столь же длительную творческую историю. Роман не писался «на едином дыхании», а складывался — из строф и глав, созданных в разное время, в разных обстоятельствах, в разные периоды творчества. Работа над романом охватывает четыре периода творчества Пушкина — от южной ссылки до Болдинской осени 1830 г. 
           Работу прерывали не только повороты судьбы Пушкина и новые замыслы, ради которых он бросал текст «Евгения Онегина». Некоторые стихотворения («Демон», «Свободы сеятель пустынный...») возникли из черновиков романа. В черновиках второй главы (писалась в 1824 г.) мелькнул стих Горация «Exegi monumentum », ставший через 12 лет эпиграфом к стихотворению «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...». Казалось, сама история была не очень благосклонна к пушкинскому произведению: из романа о современнике и современной жизни, каким поэт задумал «Евгения Онегина», после 1825 г. он стал романом о другой исторической эпохе. «Внутренняя хронология» романа охватывает около 6 лет — с 1819 г. по весну 1825 г.

Все главы издавались с 1825 г. по 1832 г. как самостоятельные  части большого произведения и еще  до завершения романа стали фактами литературного процесса. Пожалуй, если принять во внимание фрагментарность, прерывистость работы Пушкина, можно утверждать, что роман был для него чем-то вроде огромной «записной книжки» или поэтического «альбома» («тетрадями» иногда называет главы романа сам поэт). В течение семи с лишним лет записи пополнялась горестными «заметами» сердца и «наблюдениями» холодного ума. 
         На эту особенность романа обратили внимание его первые критики.         Так, Н.И. Надеждин, отказав ему в единстве и стройности изложения, верно определил внешний облик произведения — «поэтический альбом живых впечатлений таланта, играющего своим богатством». Интересный «образ-конспект» «Евгения Онегина», дополняющий пушкинские суждения о «свободном» романе, можно увидеть в зачеркнутой строфе седьмой главы, где говорилось об альбоме Онегина:

Он был исписан, изрисован

Рукой Онегина  кругом,

Меж непонятного  маранья

Мелькали мысли,замечанья,

Портреты, числа, имена,

Да буквы, тайны  письмена,

Отрывки, письма черновые...

         Словом, резюмирует автор, это был «искренний журнал», «дневник мечтаний и проказ», весьма похожий, заметим, на сам роман. 
          Первая глава, опубликованная в 1825 г., указала на Евгения Онегина как на главного героя задуманного произведения. Однако с самого начала работы над «большим стихотворением» фигура Онегина потребовалась автору не только для того, чтобы выразить свои представления о «современном человеке». Была и другая цель: Онегину предназначалась роль центрального персонажа, который, подобно магниту, «притягивал» бы разнородный жизненный и литературный материал. Силуэт Онегина и силуэты других персонажей, едва намеченные сюжетные линии по мере работы над романом постепенно прояснялись. Из-под густых наслоений черновых записей проступали («дорисовывались») контуры судеб и характеров Онегина, Татьяны Лариной, Ленского, был создан уникальный образ — образ Автора.

2. Жанровое своеобразие романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»

 

Формула «даль  свободного романа» очень точно  определила направление творческих поисков поэта в области романического жанра. Он создал в русской литературе роман нового типа, который не укладывался в традиционные жанровые границы. В романе «повествование сосредоточено на судьбе отдельной личности, на процессе становления и развития ее характера и самосознания».

На наш взгляд, высказывание о романе исследователя  И.С. Брагинского во многом верно  определяет специфику жанра «свободного  романа»: «Роман… не терпит жесткой  регламентации, не имеет канона…  предстает предельно свободным образованием».

 «Роман в  стихах» -  это сочетание можно  назвать парадоксальным. Известно, что романы в стихах были  и до Пушкина, например, рыцарские  романы позднего Средневековья,  но вряд ли их жанр был  обозначен. Мы признаем справедливым  высказывание литературоведа Ю.Н. Чумакова, считающего, что поэт стремился заранее сделать установку на восприятие читателями текста произведения: «Вот где она, пушкинская «дьявольская разница», согласно которой он не просто написал роман в стихах, но вынес жанр в подзаголовок: роман должен читаться, как читается лирическое стихотворение, и эта ориентировка читателей, сделанная Пушкиным, составляет всю «изюминку» восприятия текста». О языке «Евгения Онегина» А.В. Чичерин писал: «Непринужденность, разговорность, легкость онегинских стихов таковы, что они ни в чем не стесняли автора». Исследователь очень верно отметил, что свободный роман Пушкина потому и свободен, что это – роман в стихах. Об этом говорил и Н.Н. Скатов: «Достигнута абсолютная свобода владения словом, может быть, в самом искусственном его выражении – в стихе». Действительно, в определенном смысле поэт чувствует себя в мире стихов менее стесненным, чем в прозе, смешивая в повествовании временные планы, допуская больше стилевой и художественной игры, уходя от событийной линии сюжета и вновь возвращаясь к ней. Таким образом, писать стихами роман – это значило для Пушкина писать иначе, чем прозой, подчиняться иным художественным законам, создавать иной по своей внутренней структуре художественный мир.  Основу поэтики романа «Евгений Онегин» составляют энциклопедизм и в то же время процесс, движение.

«Именно как  процесс «Онегин» сознавался и автором. Пушкин… его издавал по главам (первая — 1825, восьмая — 1832); издавал как открытое, становящееся произведение, - пишет В.С. Непомнящий. -  «Свободный роман» вырастал из жизни и «размывался» в жизнь, захватывая, втягивая в себя читателя, …превращая его восприятие в свой содержательный и структурный элемент». «Свободный роман» Пушкина организуется на каждом шагу, постепенно и, по выражению Ю.М. Лотмана, его «текстом оказывается Жизнь»⁶. Однако сам «процесс», само «движение» понимается часто только во внешнем, временном плане: время шло, автор менялся, менялись и его оценки, оттого возникали «противоречия», которые Пушкин принципиально не устранял:

Пересмотрел все  это строго:

Противоречий  очень много,