Синтаксические особенности в языке художественной литературы

Инверсия. В английском языке у каждого члена предложения, как известно, есть обычное место, определяемое способом его синтаксического выражения, связями с другими словами и типом предложения. Инверсия - нарушение обычного порядка следования членов предложения, в результате которого какой-нибудь элемент оказывается выделенным и получает специальные коннотации эмоциональности и экспрессивности.

Инверсия определяется положением синтаксически связанных между  собой членов предложения относительно друг друга. Изменение порядка слов не может быть ограниченным, оно  подчинено некоторым правилам, то есть используются далеко не все возможные  размещения, а только некоторые. Так, например, подлежащее может следовать  за глаголом, но артикль и указательное местоимение должны обязательно  предшествовать тому существительному, к которому они относятся.

Некоторые изменения порядка  слов изменяют синтаксические отношения, а с ними и весь смысл предложения: When a man wants to kill a tiger he calls it sport; when a tiger wants to kill a man it is ferocity. Другие сочетают грамматическую и экспрессивную функции: I had known it. - Had I known it. - If I had known it. Где второе отличается от первого грамматическим значением, а от третьего - экспрессивностью. Наконец, возможны изменения порядка слов, которые не меняют грамматического значения и не связаны с экспрессивностью или эмоциональностью, но имеют функционально-стилистическую окраску. К таким принадлежит, например, отнесение предлога в конец предложения, возможное только в разговорном стиле: The man of whom I spoke. - The man I spoke of. 
Разговорному стилю свойственно выделение на первое место эмоционально доминирующего элемента: "Flowers! You wouldn't believe it, madam, the flowers he used to bring me". "White! He turned as white as a woman". (K. Mansfield. Lady’s Maid). (7: 34)

Специальной синтаксической формой усиления в подобных случаях  служит конструкция it is flowers that. Такие конструкции называют эмфатическими. В рассмотренных примерах девушка сначала называет предмет, особенно её волнующий (цветы), называет то, что её больше всего поразило в реакции молодого человека (его бледность), а потом поясняет ситуацию.

В художественной литературы аналогичный эффект создаётся, напротив, оттягиванием: психологически важный элемент ставят в конце предложения, чем создаётся некоторое напряжённое ожидание, поскольку читатель не получает привычного ему указания на предмет речи в начале сообщения.

Инверсия может получить экспрессивность также в случаях, когда она вызывает представление  о тех контекстах, для которых  соответствующее расположение слов является обычным. Так, например, в английской поэзии прилагательное может не только, как это обычно и для прозы, предшествовать определяемому существительному, но и следовать за ним: Worried by silence, sentries whisper, curious, nervous. But nothing happens. (T.S. Eliot)

Постпозиция прилагательного  в прозе придаёт стилю торжественность, приподнятость или музыкальность. Экспрессивная и функционально-стилистическая окраска инверсии характерна преимущественно для прозы, поскольку в списках порядок слов подчиняется ритмико-интонационной структуре стиха, а расположение компонентов синтаксических конструкций относительно свободно.(2: 53)

Рассмотрим некоторые  типические случаи инверсии. (2)

1) предикатив, выраженный существительным или прилагательным, может предшествовать подлежащему или связочному глаголу: 
Beautiful those donkeys were! (K. Mansfield. Lady’s Maid). 
Этот тип инверсии особенно характерен для разговорной речи, где он часто сочетается с эллипсом, расчленённым вопросом и другими, типичными для разговорной речи особенностями: Artful – wasn’t it? (K. Mansfield. Lady’s Maid).

В языке художественной речи эллипса в этом случае нет, зато часто следует инверсия связочного глагола и подлежащего: Uneasy lies the head that wears a crown. (W. Shakespeare).

Средством выделения знаменательного  глагола-сказуемого служит также постановка его перед подлежащим, за которым  следует вспомогательный или  модальный глагол: Go I must.

2) прямое дополнение с  целью эмфазы может быть поставлено  на первое место: Her love letters I returned to the detectives for filing. (Gr. Greene. End of the Affair);

3) определение, выраженное  прилагательным или несколькими  прилагательными, при постановке  его после определяемого придаёт  высказыванию торжественный, несколько  архаизированный, приподнятый характер, организует его ритмически, может  акцентироваться наречиями или союзом, тем самым получая оттенок предикативности: 
Spring begins with the first narcissus, rather cold and shy and wintry. (D.H. Lawrence); In some places there are odd yellow tulips, slendor, spiky, and Chinese - looking. (D.H. Lawrence);

4) обстоятельственные слова,  выдвинутые на первое место,  не только акцентируются сами, но и акцентируют подлежащее, которое при этом оказывается  выдвинутым на последнее место,  а последнее место также является  элефатичекой позицией: Hallo! Here come two lovers. (K. Mansfield) (2)

Особенная живость и динамичность повествования создаётся выдвижением  на первое место постпозитива: off they sped, up you go. 
Поскольку в сложном предложении нормальным порядком следования частей является предшествование главного предложения, то средством эмфазы может быть выдвижение на первое место придаточного предложения: Whether she changes or doesn’t change now I don’t care. (J.B. Priestly)

Стилистическую инверсию, которая, как отмечалось выше, подчиняется  известным ограничениям, зависящим  от системы языка, следует отличать от нарушений обычного порядка слов в речи персонажей-иностранцев. Такие  нарушения используются, например, Э. Форстером, Э. Хемингуэем и другими  авторами в речевых характеристиках.

Транспозиция синтаксических структур. Одной из основных классификаций предложений в синтаксисе является, как известно, классификация по цели высказывания на повествовательные, вопросительные, восклицательные и побудительные. Известно также деление предложений на утвердительные и отрицательные. Каждый из этих разрядов имеет свои формальные и инонациональные признаки. Каждый может, однако, встретиться и в значении любого из остальных, приобретая при этом особое модальное или эмоциональное значение, экспрессивности или стилистическую окраску. Так, например, утвердительные по форме предложения могут использоваться как вопросы, если спрашивающий хочет показать, что он уже догадывается о том, какой будет ответ, и ему это не безразлично. Они также могут служить как побуждения к действию. Риторические вопросы служат эмфатическим утверждением, а повелительные предложения могут иногда передавать не побуждение к действию, а угрозу или насмешку. Транспозиция - употребление синтаксических структур в несвойственных или денотативных значениях и с дополнительными коннотациями. (14)

Транспозиция повествовательного предложения с превращением его в вопрос с разнообразными коннотациями получила довольно широкое распространение в разговорной речи. And that’s supposed to be cultured? (P. Shafer)

Транспозиция насыщает эти  вопросы иронией и даже сарказмом. Прямой порядок слов свидетельствует  о том, что спрашивающий догадывается, каким может быть ответ.

Транспозиция обратного направления, то есть к превращению вопроса в эмфатическое утверждение (риторический вопрос) - наиболее изученная в стилистике форма транспозиции.

Риторический вопрос не предполагает ответа и ставится для того, чтобы  побудить слушателя сообщить нечто  неизвестное говорящему. Функция  риторического вопроса - привлечь внимание, усилить впечатление, повысить эмоциональный  тон, создать приподнятость. Ответ  в нём уже подсказан, и риторический вопрос только вовлекает читателя в  рассуждение или переживание, делая  его более активным, якобы заставляя  самого сделать вывод.

Риторический вопрос встречается  во всех стилях речи, но имеет в каждом из них несколько специфическую  иронию, насмешку: Men will confess to treason, murder, arson, false teeth or a wig. How many of them own up to a lack of humour? (F. Colby. Essays) Вопросительная форма подчёркивает уверенность в том, что в отсутствии чувства юмора сознаться никто не захочет.

Транспозиция вопросительных предложений возможна не только по типу риторического вопроса с  переходом в эмфатическое утверждение, но и с переходом в побудительное  и восклицательное предложения, обязательно более экспрессивные, чем формы без транспозиции. Простое  повелительное наклонение, даже смягчённое словом pleas, звучит для английского уха слишком грубо. Вежливая просьба требует вопросительной конструкции. Например: Open the window, please превращается в Will you open the window, please или Would you mind opening the window или в косвенный вопрос: I wonder whether you would mind opening the window? (7: 65)

В разговорном стиле, как  в английском, так и в русском  языке встречается приём транспозиции, при котором восклицательное  предложение построено как вопросительное и весьма эмфатично: What on earth are you doing! - Что ты, чёрт возьми делаешь!

В данном случае экспрессивность  усиливается лексическими средствами.

Рассмотрим транспозицию отрицания и подразумеваемое  отрицание. Своеобразие этих структур не исчерпывается тем, что отрицание  в них выражено без помощи отрицательных  слов. Свобода переосмысления здесь  не так велика, как в риторических вопросах или вопросах с прямым порядком слов. Уже О. Есперсен отмечал их идиоматичность, и некоторые из них могут рассматриваться как единицы постоянного контекста, в которых возникает фразеологически связанное значение одного из компонентов. Число таких образований незначительно и встречаются они преимущественно в разговорном стиле речи.

"Did you give her my regards?" - I asked him. "Year". "The hell he did, the bastard". (J. Salinger. The Catcher in the Rye). Приводя примеры таких переосмыслений, М.Д. Кузнец и Ю.М. Скребнев справедливо отмечают их преимущественно иронический характер, восклицательную форму предложения и структурную зависимость от предшествующего высказывания собеседника. Следовательно, здесь происходит и транспозиция повествовательных и повелительных предложений в восклицательное. 
Отрицание, как в целом более эмоциональная и экспрессивная конструкция, чем утверждение, заслуживает особо пристального внимания. С одной стороны, поскольку отрицательные предложения встречаются в тексте в среднем во много раз реже, чем утвердительные, их появление оказывается особо информативным. (9:35)

С другой стороны, всякое отрицание  подразумевает контраст между возможным и действительным, что также создаёт экспрессивный и оценочный потенциал.

Рассмотрим некоторые примеры:

The rank and files of doctors are no more scientific than their tailors; or there  
tailors are no less scientific than they. (B. Shaw) 
В одном предложении Б. Шоу концентрирует и мысль о том, что от докторов требуется учёность, а от портных учёности не требуется, и утверждение, что в действительности дело обстоит совсем иначе. Сатирическая выразительность поддержана контрастом социального порядка между докторами и портными. Стилистическая релевантность отрицания в данном случае может быть объективно подтверждена тем, что сатирическая функция, в которой оно участвует, осуществляется целой конвергенцией приёмов (параллелизм, подхват, антитеза и т. д.).

Отрицание позволяет сделать  фразу предельно лаконичной и  усилить выражение необратимости  момента, о котором идёт речь. All the perfumes of Arabia will not sweeten his little hand. (Shakespeare. Macbeth)

В короткой фразе состоит  огромный запас информации: леди Макбет и в безумии не забывает о своей  женской красоте (маленькие ручки), о роскоши, которой она владеет (все ароматы Аравии), и о том, что для неё всё кончено - следы  преступления остались в самом её существе. Отрицание противопоставляет  всё то, чем она владеет и  гордится, и то, чем стала она  сама, поправ человечность. Присутствие слова all, экзотичность и изысканность ассоциаций с ароматами Аравии, несовместимость представлений о нежной женственности и о жестоких преступлениях усиливает экспрессивность строки.

Проблемы отрицания имеют  свои особенности в разных стилях речи. Двойное отрицание. Например, является характерной особенностью просторечия и, соответственно, широко используется в речевых характеристиках: We aren’t nothing red?eroes, nor we aren’t no blackguards too. (R. Kipling)

Подобное кумулятивное отрицание  свидетельствует не только о неграмотности  говорящего. Оно в то же время экспрессивнее обычного подчёркивает желание говорящего быть совершенно уверенным, что отрицание будет замечено. Подобное многократное отрицание было нормой в древнеанглийском и среднеанглийском, и следует признать, что на этих стадиях английский был в этом плане выразительнее. Теперь двойное отрицание сохранилось только в норме диалекта. 
В разговорном стиле речи отрицание может иметь разные экспрессивные функции и передавать разные психологические состояния. Так, отрицательная конструкция вместо необходимой утвердительной может передавать волнение, нерешительность, колебание: I’m wondering if I oughtn’t to ring him up.  (14)

На экспрессивности отрицания  основывается фигура речи, называемая литотой или преуменьшением (understatement) и сочетающая в употреблении частицы с антонимом, уже содержащим отрицательный префикс: it is not unlikely = it is very likely. Конструкция с литотой может иметь разные функции в сочетании с разной стилистической окраской. В разговорном стиле она передаёт преимущественно воспитанную сдержанность или иронию. В научном стиле она сообщает высказыванию большую скрытость и осторожность: it is not difficult to see = it is easy to see. 
Литота интересна своей национальной специфичностью. Её принято объяснять английским национальным характером, отражённым в речевом этикете англичан: английской сдержанностью в проявлении оценок и эмоций, стремлением избежать крайностей и сохранить самообладание в любых ситуациях.

Например: It is rather an unusual story, isn’t it? = You lie. It would not suit me all that well. = It is impossible.

Диапазон экспрессивных  возможностей весьма значителен.

Виды и функции  повторов. Повтором или репризой, называется фигура речи, которая состоит в повторении звуков, слов, морфем, синонимов или синтаксических конструкций в условиях достаточной тесноты ряда, то есть достаточно близко друг от друга, чтобы их можно было заменить.