Религиозно-символическое начало в романе Ф.М. Достоевского «Подросток»

В нашей работе анализируются некоторые аспекты религиозного начала, представленные в романе.

 

 

Глава 2. Религиозно- символическое  начало в романе «Подросток»

§ 1 «Два отца» главного героя: божественное и дьявольское начало.

 

На основе изученного материала, посвященного особенностям творчества Ф.М. Достоевского, был совершен разбор сюжетных линий романа «Подросток», анализ идей героев, их интерпретаций в религиозном аспекте.

Уже в именах героев можно  прочесть глубинный смысл, заложенный автором. Имя Макар – с греческого обозначает «блаженный». По классификации  И. Н. Невшупа этот герой прообраз Христа [17.гл.2] и играет в произведении роль счастливца, который обрел внутри себя Бога. Имя самого подростка, Аркадия, трактуется как «счастливая страна». В этом сочетании кроется ключевой смысл, наверное, всех произведений мыслителя. Счастливая страна, страна блаженная - непостижимый идеал в современной среде, где разрушаются нравственные устои и где, собственно, и появляется главный герой. Другой первостепенный герой наделен именем Андрей (с греческого переводится как «храбрый»). Именно так звали первого апостола Иисуса Христа. На страницах Евангелия от Иоанна, Андрей ведёт диалог с Иисусом о хлебах и рыбе перед чудом насыщения пяти тысяч людей. О хлебах разговаривает и сам Андрей Версилов с подростком:

«Ну, обратить камни в  хлебы - вот великая мысль» [1.199]

Сама идея пути подростка  есть история искушений. Юный герой  в течение всего произведения ищет истину и пытается преобразить  если не мир окружающий, то мир внутренний.  С другой же стороны,  герой живет как и многие молодые люди пореформенной России, он не чтит патриархальности семьи, жаждет материального блага. Непонятная ситуация с его незаконнорожденностью, издевательства в пансионе Тушара делают из него противоречивого человека. Он как бы порождение светлого Макара Долгорукого и мечущегося Андрея Версилова.

На протяжении всего романа его мучает тайна Андрея Петровича. По нашему мнению, Версилов – не статичный герой. Если подросток движется вперед, эволюционирует, то Версилов движется на месте. «Тоска русского дворянина» [1.435] затаилась в его сердце. От отсутствия движения от ведет себя иррационально. Герой то рассуждает о чудесном божественном мире, то разбивает дорогую жене икону.  Часто его реплики сопровождаются смехом, ухмылками, что свидетельствует о неком дьявольском начале [17.гл.3]:

Версилов :«Я думаю, если б мы с тобой, здесь теперь, раз или два погромче рассмеялись, то поселили бы восторг в их робких сердцах» [1.115];

Татьяна Павловна о реплике  Андрея Петровича: «Хохоча над тобой сказал!» [1.245] ;

Аркадий: «Версилов остановился и вдруг расхохотался» [1.254] ;

Аркадий: «Помню, в лице его вдруг мелькнула его обычная складка – как бы грусти и насмешки вместе» [1.434].

На наш взгляд, Версилов напоминает своей внешней «извилитостью» орех. Внутри он мягкий, не спокойный и болеющий за все, а снаружи твердый, но с глубокими отпечатками. Возможно, для этого сравнения Ф.М. Достоевский делает акцент на том, что Версилов  любит эти плоды растений. Интересно, что у «южных славян орехи символизировали потаенные хтонические силы, мудрость». [25]

«Неточно называть Достоевского психологом, он изображал и описывал не душевную, но духовную реальность, первореальность человеческого духа, его хтонические глубины, в которых Бог с дьяволом борется, в которых решается человеческая судьба [22,386].

Духовные глубины Версилова  открываются читателю только к концу  произведения. В течение всего  изложения в нем ощущается  раздвоенность:

«Знаете, мне кажется, что  я весь точно раздваиваюсь, — оглядел он нас всех с ужасно серьезным лицом и с самою искреннею сообщительностью. — Право, мысленно раздваиваюсь и ужасно этого боюсь» [1.475]

В конце романа Аркадий  так поясняет нестабильность своего отца:

«Впрочем,  настоящего сумасшествия я не допускаю вовсе, тем более  что  он  -  и  теперь  вовсе  не сумасшедший. Но  "двойника"  допускаю  несомненно» [1.520].

Андрей Петрович держит в  тайне свои взгляды, отклоняется  от не бытовых разговоров. Не воспринимает проповеди Макара Долгорукового всерьез:

«Он - не то, что прежде, - шепнул мне раз Версилов, - он прежде был  не

совсем таков. Он скоро  умрет, гораздо скорее, чем мы  думаем,  и  надо  быть

готовым» [1.364]

Но все же осознает, что смерть старика послужила неким толчком для его духовных оживлений. А так же во сне видит мир, где люди и боги засыпают вместе. Мир смиренный, христианский:

«Они вставали и засыпали счастливые и невинные; луга и  рощи

наполнялись их песнями и  веселыми криками;  великий  избыток  непочатых  сил уходил в любовь и в  простодушную  радость» [1.437]

Андрей Версилов упоминает  в откровенном  разговоре с  подростком о Европе, о том, что  только русский человек, живя за рубежом, становится еще более русским. Нельзя убежать от своей страны, от скуки, от боли. Это живет внутри. Можно  лишь осветить это все Божьим сиянием. Ф.М Достоевский выражал идею о том, что через православие можно решить не только проблему личности в России, но и противоречия и европейской жизни. «Россия, как и человек православный должна залечить свои раны, исцелиться от болезни, заняться самосовершенствованием» [12.102] .

Версилов - расколотый человек, живущий в эпоху цивилизации, утративший источник живой жизни  и непосредственность ощущений, он хочет говорить с Ним. Андрей Версилов ищет свою дорогу ко Христу.  Аркадию по душе уверенность Версилова, что «богатырство выше всякого счастья», так же как и его мечта о «золотом веке», которая потрясла сердце юноши. В сочувствии юноши Версилову ощущается и отношение самого автора. Из всех атеистов, когда-либо изображавшихся Достоевским, наверное, Андрей Версилов наиболее симпатичен ему, оттого, вероятно, что наименее последователен. Это — единственная в своем роде попытка писателя изобразить атеиста, который жаждет веры. [18.306]

В противопоставление динамичному, пусть и внутри себя образу Версилова, - кроткий «младенец» [1.370] Макар Долгорукий . Ранее он был мрачен [1.19], теперь же, после странствий и поисков, он обрел истину. Глубокая вера в Бога, по Достоевскому, дает твердую опору во всех превратностях судьбы. Отсюда в душе человека возникает спокойствие за судьбу мира и свою личную жизнь.

Важную роль в противопоставлении этих образов играет символика цвета. У Макара Долгорукого белая борода, седая голова. Это очищенный светлый  лик. Версилов же ходит в темных костюмах:

«Вы были в это утро в  темно-синем бархатном пиджаке,

в шейном шарфе, цвета сольферино, стояли  перед зеркалом  с тетрадью  в руке  и   вырабатывали, декламируя, последний монолог Чацкого и особенно последний крик: Карету мне, карету!» [1.105]

Примечательно, что именно темно-синего цвета. «Синий в мифологическом сознании – небо, обиталище богов, духов предков, ангелов; отсюда главный  символ синего — божественность. Негативная символика синего исходит из близости этого цвета к черному, то есть цвету смерти и зла» [25].  Темно-синий это снова показатель двойственности и борьбы внутри героя.

Подросток рассуждает о том, что смех - это выражение некой  злобы, неискренности и пошлости и совсем розниться с веселостью.[1.334]

 

Именно слово «веселие»  так часто употреблял в своей  речи и любил Макар Долгорукий. В диалоге с врачом старик говорит, что человек юморной уже не безбожник [1.346]. Это снова нас направляет к Версилову. Его смех больной, не чистый. Но иногда его «улыбки ласкающие» [1.244] , что свидетельствует и о божественном начале. Юный герой с упованием слушает Макара. Вроде, вот она, истина. Можно отказаться от своих ротшильдовских планов. Но чистота не притягательна. И у Андрея Версилова, и у Макара Долгорукова есть некая тайна. Эту тайну и хочет познать Аркадий. Но если свою тайну старик не скрывает и она заключается в чистоте помыслов и христианской кротости, то Андрей Петрович временит с беседой о своих переживаниях. Важно, что героев объединяет не только тайна, но и неумение ее точно выразить словами.

Версилов : «А! и ты иногда страдаешь, что мысль не пошла в слова! Это благородное страдание, мой друг, и дается лишь избранным; дурак всегда доволен тем, что сказал, и к тому же всегда выскажет больше, чем нужно; про запас они любят». [1.114]

Аркадий Макару : «Вы ужасно неточно выражаетесь, но я понимаю... Меня поражает,  что вы  гораздо более знаете и понимаете,  чем можете  выразить» [1.333]

 Андрей Версилов и  Макар Долгорукий  цельные люди. Но если Макар целен и наполнен  верой, то Версилов расколот. Одна  его часть мечется к богу, не  признавая атеистический идей, другая  сомневается:

"Если ты религиозен, то, как же ты но идешь в монахи?" [1.34]

История,  рассказанная Макаром  Долгоруким о купце Скотобойникове, своим образом, тоже отразится в конце романа на Версилове. Это доказывает, что все больные души должны в итоге обратиться к Богу и найти покой. В этом вставном рассказе автор как бы говорит о том, что спастись можно даже самому жестокому человек. Бог очистит и облагородит.

Аркадий : «От мамы  он  уже не отходит и уж никогда не отойдет более. Он даже получил "дар слезный",  как выразился незабвенный Макар Иванович в своей повести о купце» [1.523]

Аркадия и Андрея Версилова  помимо расколотости,  объединяет, так называемая, «душа паука» .

Подросток : «Это  оттого, что во мне была душа паука! Это значит,  что все уже давно зародилось  и лежало в развратном сердце моем» [1.357]

«Паук  в христианской символике -  холодная жестокость (ср. высасывание крови, дьяволичность)» [25]. Опять же подчеркивается бесовское начало в героях.

Аркадий и сам выступает  в роли демона-искусителя, отдавая Версилову письмо о наследстве, полагая, что тот утаит его, и заранее оправдывая его.

«Поразительны признания  писателя, - замечает Н. Буданова, - о  присущей ему огромной жажде веры и о мучительных религиозных  сомнениях, среди которых личность Христа выступает как якорь спасения, как путеводная звезда. Христос предстает  как воплощение и критерий совершенных  Нравственности, Добра и Красоты, а тем самым и воплощением абсолютной, вечной и высшей Истины, противостоящей всем относительным, временным, приходящим истинам” [7]

Так говорит и кроткая  жена Версилова, Софья : «Христос, Аркаша, все простит: и хулу  твою  простит,  и хуже  твоего простит. Христос - отец, Христос не нуждается и сиять будет даже  в самой глубокой тьме» [1.247]

В мире разрушающихся нравов, возможно, недостаточно просто уйти от Ротшильдов. Нужна вера. В ходе всего  произведения случилось шесть самоубийств. Это реальность того времени, которое  отражает Ф.М. Достоевский. Спичками отравилась влюбленная в Версилова Лидия Ахмакова, застрелился Крафт, повесилась учительница Оля, утопился мальчик затравленный купцом, покончил с собой офицер Андреев. Число шесть тоже имеет дьявольскую символику. Оно часто рассматривается как одно из высших чисел, поскольку задействовано в космогонических построениях и связывается с «высшими существами» от Демиурга до Антихриста, три шестёрки составляют число Зверя. «С другой же стороны, обозначает истину, сочетание двух начал. Борьба дьявольского начала и гармонии. Наш мир был создан за шесть дней» [25]. Создан идеальным, гармоничным, а в описанную эпоху всюду беспорядок, распад.

Символично и то, что  действие романа началось 19 сентября, об этом не раз упоминает подросток. В христианском календаре этот день отмечен как день Вспоминания  чуда Архистратига Михаила. Немая девушка  благодаря ему обрела дар речи. Так и Аркадий, в течение романа, начиная с этой даты, приобретал свою возможность сказать что-то.  А точнее промолчать о чем-то. Как и Андрей Версилов с Макаром Долгоруким.

Аркадий : «Крикнул я тогда без намерения, даже за секунду не знал, что так

крикну: само крикнулось - уж черта такая в душе» [1. 247].

В течение всего изложения  главенствует мотив безмолвия.

Версилов: «Друг мой, вспомни, что молчать хорошо, безопасно  и красиво» [1.108].

И среди этого молчания есть только одна всеспасительная мысль. Мысль о Христе: «Среди глубокой тишины, ясно услышал слова: "Господи, Иисусе Христе, боже наш, помилуй нас".  Слова произнеслись полушепотом, за ними следовал глубокий вздох всею грудью, и затем все опять совершенно стихло» [1.329]

Эту «всеспасительную» мысль и несет Макар Долгорукий. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» [2. Мф 5,5].

Блаженный Макар своеобразно  помогает всем. Становится катализатором  внутреннего переворота Версилова, конечным этапом поисков подростка.

«И прошел о Нем слух по всей Сирии; и приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их» [2.Мф 4.24].

Стоит отметить, что и  Версилову не чужда помощь безвозмездная, он помогает учительнице Оле. Законный сын его также поступает благородно (о чем говорилось выше). «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного» [2, Мф 5.49]. К этому относится и факт того, что «не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые».[2, Мф 7.18] Так и с Аркадием, чья двойственность все же перевоплощается в целостную веру.

Без высшей идеи, утверждал  Ф.М. Достоевский, не могут существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна, а именно идея бессмертии души человеческой, ибо  все остальные высшие идеи, которыми может быть жив человек, лишь из одной ее вытекают. Но и об этой идее стоит умолчать [7].

Таким образом, юный герой  «подрастая» мечется между дьявольским  и божественным началами, воплощенными в Версилове и Макаре Долгоруком (через значения имен, мотивы смеха, цветовую палитру), которые, в свою очередь, не противопоставлены друг другу  полноценно, а являют собой части  одного целого. Этим целым является мысль о мире совершенном.  В финале Аркадий ощущает себя окрепшим духовно, прошедшим через многие искушения капиталистического «беспорядка», освободившимся от ротшильдовской «идеи» во имя новой жизни. Аркадий готов сделать эту страну счастливой.