Проблема женской эмансипации в романах Шарлотты Бронте

Аристократия считает себя выше других сословия не «на две, а на пять голов»: «По-моему, люди здесь дурно  воспитаны, они позволяют себе насмехаться над моими привычками: если работница с твоей фабрики, зайдя иной раз к нам на кухню, застает меня за стряпней (ты же знаешь, я не могу доверить Саре ни одного блюда), она позволяет себе усмехаться при виде моей кофты и юбки. А если я принимаю приглашение и еду в гости, как это было раза два-три, я замечаю, что на меня не обращают внимания, мне не оказывают должного уважения. Представительница таких достойных семей, как Жерары и Муры, вправе требовать к себе уважения и, не видя его, чувствовать себя задетой. В Антверпене ко мне относились почтительно! Здесь же стоит мне открыть рот в обществе, как все начинают переглядываться, словно я скверно говорю по-английски, а ведь я-то знаю, что мое произношение безупречно» [3, с. 85].

Не являясь сторонницей  революционных методов борьбы, Ш. Бронте полагает возможным улучшить положение народа «разумной» деятельностью буржуазии и в финале романа предлагает явно утопическую программу преобразования общества: «Не так давно я посетила лощину, где раньше, говорят, были только дикие зеленые заросли, и увидела, что мечты фабриканта воплотились в каменные и кирпичные строения, в широкую черную дорогу, в дома и сады. Там же я видела большую фабрику с такой высокой трубой, что она могла бы поспорить с вавилонской башней…» [3, с. 732].

За те несколько лет, которые отделяют «Джен Эйр» и «Шерли» от романа «Городок», в жизни Англии произошли существенные изменения. После 1848 года страна вступила в новую фазу развития. Одержав победу над рабочим движением в конце 40-х годов, буржуазия укрепила свои позиции и интенсивно обогащалась. На международной арене, в промышленности и в торговле Англия заняла ведущее положение. О второй половине XIX века буржуазная историография пишет как о «золотом веке викторианства». Однако официальная версия о всеобщем благоденствии не соответствовала истинному положению дел, тяжелым условиям жизни народа.

Происходят изменения  и в литературе. На новом этапе  своего развития критический реализм  характеризуется интенсивными поисками новых средств изображения жизни и человека. Важной сферой исследования становится психология личности, более пристальным - внимание к интеллектуальной и духовной жизни героев, возрастает интерес к этическим аспектам общественной проблематики. В реалистическом романе усиливается роль драматического и лирического начала. Проблемы большой социальной значимости решаются теперь в несколько ином ключе: обобщающее познание жизни достигается анализом внутреннего состояния героя, сочетающимся с осмыслением мельчайших подробностей его бытия.

Шарлотта Бронте писала свой роман «Шерли» в трудные для нее дни. Только что, в течение одного года, умерли от туберкулеза друзья ее юности — брат и две сестры. Шарлотта по самому характеру своему не могла предаваться бесплодному отчаянию. Она начала работать над «Шерли». Но горькие думы о женской судьбе пронизывают этот роман, и мрачные тени недавнего горя ложатся на него. Одна из глав носит характерное название — «Долина Смерти», в которой писательница размышляет: «Будущее иногда предупреждает нас горестным вздохом о пока еще далекой, но неминуемой беде; так дыхание ветра, странные облака или зарницы предвещают бурю, которая усеет моря обломками кораблей; так желтоватая нездоровая дымка, затягивая западные острова ядовитыми азиатскими испарениями, заранее туманит окна английских домов дыханием индийской чумы» [3, с. 315].

И все же «Шерли», как мне кажется, не пессимистичная книга. Шарлотта вложила в нее свою веру в победу добра, и свою жажду справедливости. И одновременно она пыталась воздвигнуть памятник своим погибшим сестрам, создать их живые портреты в лице двух героинь романа. В гордой и энергичной Шерли мы угадываем черты Эмили; кроткую, мечтательную Каролину писательница наделила моральным и физическим обликом Энн. И она щедро одарила их в заключение тем счастьем, которого они были лишены в жизни, — любовью, семьей, здоровьем.

Шарлотта обратилась в своем романе к началу века, к восстаниям луддитов — разрушителей машин. Она много знала об этом стихийном рабочем движении, которое разгорелось между 1811 и 1816 годами. Северные районы Англии (в том числе Йоркширское графство, родина Шарлотты) стали его очагами. Технические изобретения, внедрение машин позволили фабрикантам уволить многих ткачей и усилить эксплуатацию, запугивая остальных новыми увольнениями. Безработные, доведенные до отчаяния, обрушили свой гнев на машины. Они называли себя луддитами, в честь легендарного Лудда, который якобы первый сломал, еще в 18 веке, вязальный станок.

«Разумеется, разрушение машин объяснялось не только ненавистью к самим машинам, как «конкурентам», но и ненавистью к хозяевам, желанием причинить им материальный ущерб. Иногда поломка машин сопровождалась поджогом фабрик, были случаи убийств, наиболее жестоких фабрикантов. Предприниматели ответили жестокими репрессиями. Вызывались войска для расправы; добровольческие отряды, возглавляемые местными помещиками и священниками, защищавших собственность фабрикантов» [15].

Фабриканты Йоркшира и Ноттингема провели в парламенте билль о  смертной казни за разрушение машин. Во время этого билля в палате Лордов (в 1812 году) с пламенной речью против него выступил Байрон. Несмотря на это, билль был принят.

Отец Шарлотты, Патрик Бронте, в  молодости сам был ткачом, с  величайшим трудом добился он образования. Но в годы луддисткого движения ему пришлось участвовать в подавлении луддистов, защищая собственность фабрикантов. Но в то же время он высказывался против репрессий и билля о смертной казни; посещал больных и умирающих ткачей — участников движения. За это его возненавидела местная буржуазия — ему не раз угрожали убийством. Шарлотта понимает, что путь революции — не выход из ситуации. «Другая, более совершенная суконная фабрика поднимется на ее развалинах, и другой, более предприимчивый владелец, придет на ее место» — говорит Роберт Мур (герой романа). В конце романа маленькая фабрика превращается в большое цветущее предприятие, она окружена целым городом, где, опекаемые Шерли и Каролиной, в хороших условиях живут рабочие.

Роман Ш. Бронте «Шерли» — пылкое описание конфликта поколений, полов и социальных слоев.

4 «Городок» - роман становления женской личности

Роман Шарлотты Бронте «Городок» был опубликован в 1853 году. Всего несколько лет отделяет его появление от выхода в свет «Джен Эйр». Роман Шарлоты Бронте «Городок» во многом предваряет эти тенденции и является как бы связующим звеном между двумя этапами развития реализма в английской литературе XIX века.

В романе «Городок» рассказывается о молодой англичанке Люси Сноу, рано осиротевшей, оказавшейся в полном одиночестве, без средств и поддержки. Некоторое время она живет в доме своей крестной матери миссис Бреттон, затем становится компаньонкой богатой дамы мисс Марчмонт, а после ее смерти покидает Англию и уезжает на континент. Она оказывается в Брюсселе (в романе он описан как Villette - Городок) и начинает работать в пансионе мадам Бек. Вначале ей поручают обязанности воспитательницы обучающихся здесь девиц из обеспеченных семейств, а затем она получает место учительницы английского языка.

Люси Сноу приходится преодолеть много трудностей, столкнуться с  лицемерием и несправедливостью, пережить тяжелые разочарования, утрату иллюзий и надежд на счастье. Но вместе с тем в борьбе за существование и человеческое достоинство формируется и укрепляется ее характер, «способность к ясному мышлению и непоколебимому самообладанию». Она обретает себя как личность, познает радость труда и находит свое место в жизни. «Мне думается, - рассуждает Люси, - что от природы я не обладала ни уверенностью в своих силах, ни предприимчивостью, я как и большинство людей, приобретала эти свойства под влиянием обстоятельств. Эти свойства натуры проявились во мне под влиянием обстоятельств, как бывает с тысячами других людей» [2, с. 122].

В широком плане «Городок» - это роман о становлении личности. Он связан с традицией «воспитательного романа» и получившего большое распространение в английской литературе «романа о вступлении в жизнь» (entrance-into-life).

Не случайно уже в первой главе «Городка» есть упоминание об английском писателе Джоне Беньяне, авторе аллегорического произведения «Путь паломника» (1678), находящегося у истоков традиции «романа воспитания», и о его герое Христиане. Беньян изображает человеческую жизнь как поиски правды. Образ Христиана, совершающего свое паломничество, - это аллегорическое изображение человека и его жизненных страданий: «У крестной я вела жизнь спокойную и безмятежную, подобную мирному течению полноводной реки по равнине. Мои приезды к ней напоминали пребывание Христиана и Верного у прелестной реки, «на обоих берегах которой круглый год растут зеленые деревья и простираются луга, покрытые лилиями». Жизнь моя не отличалась пленительным разнообразием и волнующими приключениями, но мне нравился этот покой, и, избегая всяческих перемен, я даже любое письмо воспринимала как нарушение привычного хода вещей и предпочитала, чтобы оно вовсе не приходило» [2, с. 67].

Написанная в форме  видения, берущего свое начало в средневековой  литературе, повесть Беньяна, перекликающаяся с «Видением о Петре Пахаре» Уильяма Ленгленда, предваряет сюжеты и образы многих произведений XVIII и XIX веков. Обличение праздности и тщеславия аристократов, стяжательства буржуа, обобщающий образ ярмарки, которому противостоят народные представления о справедливой и честной жизни, получили развитие в литературе последующих эпох. Теме путешествия как воспитания и становления личности посвящены многие произведения мировой литературы. Классическим образом «романа воспитания» явился роман Гёте «Странствования Вильгельма Майстера». В английской литературе эта тема в различных аспектах представлена в романах Дефо, Свифта, Филдинга, Смоллета, Стерна, Остен. Среди современных ему романов «Городок» может быть сопоставлен с произведениями Диккенса и Теккерея; хронологически ему особенно близки «Дэвид Копперфилд» (1850) и «История Пенденниса» (1850).

«Среди всех этих произведений «Городок» Ш. Бронте занимает свое, вполне определенное место. Тема вступления в жизнь и становления личности решается здесь на примере женской судьбы, в связи с глубоко волновавшей писательницу темой женского равноправия. Отталкиваясь от Беньяна как автора аллегории, Ш. Бронте создает реалистический роман о современной ей действительности. Перед ее героиней возникают трудности экономического, социального и психологического характера, рожденные условиями конкретно-исторической английской действительности середины XIX века» [17]. Проблемы, встающие перед Люси Сноу, порождены ее средой и эпохой. Верность жизненной правде, социальная обусловленность психологических характеристик позволили писательнице прийти к существенным обобщениям об одиночестве и отчуждении человека в окружающем его мире. Люси Сноу – новый тип героини в романе Англии XIX века. Бронте отстаивает мысль о том, что удел женщины не должен быть сведен только к замужеству и семейной жизни; она может посвятить себя какому-то важному делу, служить своему призванию:

«Городок» - первый английский роман, героиня которого от начала и до конца работает, сама зарабатывает себе на жизнь. Для Люси Сноу труд является не только источником ее существования, но и неотъемлемой частью ее существа. Потому она и находит в себе силы для того, чтобы жить и трудиться после гибели любимого ею Поля Эманюеля. Было бы неверно утверждать, что Ш. Бронте была единственной писательницей середины прошлого века, обратившейся к положению женщины в современном ей обществе. Об этом писали и другие. Для самой Бронте как автора «Джен Эйр» и «Городка» важную роль сыграли, например, произведения Э. Гаскелл («Мэри Бартон») и Г. Мартино («Старая гувернантка», 1850). Однако особенно важное значение имели для нее романы Жорж Санд, в которых «женский вопрос» и семейно-бытовые темы решались в связи с социальными проблемами. Благодаря влиянию французской писательницы Ш. Бронте ставила интересовавшие ее проблемы более смело и современно, чем многие из ее соотечественников.

На мой взгляд, именно в романе «Городок» Ш. Бронте настаивает на истинности двух начал, сосуществующих в человеке, - здравом смысле и воображений. Здравый смысл помогает твердо стоять на ногах; воображение и способность к фантазии помогают постигать и созидать жизнь. «Благоразумие хочет убедить меня в том, что я рождена лишь для того, чтобы трудиться ради куска хлеба, ждать смерти с ее мучениями и предаваться грусти на протяжении всей жизни. Может быть, эти доводы и справедливы, но ведь нет ничего удивительного в том, что мы время от времени пренебрегаем ими, освобождаемся от их власти и выпускаем на волю врага Благоразумия - наше доброе живое воображение, которое поддерживает и обнадеживает нас. Мы непременно должны иногда выходить за границы благоразумия и будем поступать так, несмотря на ужасные кары, ожидающие нас по возвращении». Воображение «осушает мучительные слезы, уносящие с собой самое жизнь», и «щедро дарит надежду и силу». Включение категории воображения в систему ключевых понятий, определяющих строение романа, структуру характера и особенности мировосприятия главной героини, позволяет говорить о связи творческих принципов Ш. Бронте с эстетикой романтизма.

Включив в роман «Городок» суждения о характере соотношения и функциях благоразумия и воображения, Ш. Бронте высказала тем самым свое отношение к романтической традиции. Романтические начала характерны для художественной системы ее романа. Благоразумная, сдержанная, всегда владеющая собой Люси Сноу наделена творческой силой воображения. Эта особенность в соединении с тонкой ироничностью, несмотря на переживаемые страдания и бедность, ставят ее неизмеримо выше благоденствующих Бреттонов, богатых Бассомпьеров, практичной мадам Бек, преуспевающей Джиневры Фэншо. «Я вела как бы две жизни, - говорит о себе Люси, - воображаемую и реальную, и поскольку первую питали необычайные, волшебные восторги, создаваемые моей фантазией, радости последней могли ограничиться хлебом насущным, постоянной работой и крышей над головой» [2, с. 211].