Понятие текста. Типология текстов

Обратимся к характеристике выделенных способов выражения авторской позиции.

4. Стилистические параметры текста в журналистике.

Языково-стилистические изменения  в современных СМИ

Из всех функциональных стилей русского языка наиболее заметные изменения  в последние полтора десятилетия  зафиксированы в СМИ, что естественно  и закономерно при учете глобальных политико-социальных преобразований, происшедших в России с 1985 г. Уже в 90-е г. появились работы, посвященные анализу различных аспектов публицистического стиля: семантических процессов в области лексики и фразеологии (Говердовская, 1992; Ермакова, 1996; Поспелова, 1991 и др.), метафорического фонда стиля (Бессарабова, 1996), семантико-стилистической сочетаемости в связи с проблемой стилевой нормы (Какорина, 1992), выражения авторской позиции в публицистике (Кайда, 1992), аргументации в публицистическом тексте (Аргументация…, 1992), а также в жанровой системе газеты (Виноградов, 1996; Майданова, 1990; Майданова, Соболева, Чепкина, 1997; Солганик, 1996; Кройчик, 2001) и мн. др. Наконец, особенности современной речевой практики проанализированы и проиллюстрированы преимущественно материалами СМИ в монографиях В.Г. Костомарова "Языковой вкус эпохи" (1997), "Русский язык конца ХХ столетия (1985–1995)" (2000).

При этом все исследователи отмечают экстралингвистическую обусловленность  лингвостилистических изменений в данной сфере. Публицистическая сфера, как бы напрямую связанная с областью социальных отношений, быстрее всех отреагировала на изменения в этой области. Среди экстралингвистических факторов, вызвавших преобразования в стиле, прежде всего выделяются такие, как изменение статуса и функций СМИ в обществе, обретение демократических свобод (печати, слова), отмена цензуры, перестройка системы СМИ под влиянием политического, идео-логического расслоения общества, развитие конкурентных отношений между СМИ, изменение коммуникативного статуса аудитории.

За последние полтора десятилетия  в русском публицистическом стиле  зафиксированы изменения: 1) информационной нормы в стиле, в связи с  этим усиление информационной функции  СМИ; 2) в экспликации как информационной, так и воздействующей функции, вызванные преобразованиями в выражении субъекта речи, а также в презентации отношений с адресатом; 3) в жанровой системе; 4) стилистики СМИ разных типологических групп. Эти преобразования коснулись языка всех СМИ, включая электронные, но более всего исследована в этом отношении газетная речь.

1. Прежняя идеологизированная информационная  норма вступала в непреодолимое  противоречие с объективной информационной  нормой по крайней мере по  двум параметрам: в идеологически  ангажированной прессе информация, с одной стороны, была избыточной, а с другой – редуцированной и поэтому недостаточной; она отличалась высокой степенью недостоверности (Виноградов, 1996; Какорина, 1992). Прежняя журналистика с её установкой на пропаганду и aгитацию по существу трансформировала и воздействующую, и информативную функции, особенно последнюю. Информация о фактах, событиях была значима не сама себе, но как средство проведения определенной идеологии, действительность искажалась, мифологизировалась, факты нередко подтасовывались и давались сквозь призму установленной свыше "утвержденной" идеологемы. Отсюда информация о событиях внутренней жизни, как правило, приукрашивалась, рисовалась в светлых, радостных и приподнято-торжественных тонах, тогда как сведения о событиях за рубежом окрашивались мрачным цветом с оттенком неприязни. В целом информация весьма часто выступала не в своей роли, трансформировалась, поскольку содержательно была неистинной, она как бы пропитывалась пропагандистски-воздействующим началом. С.И. Виноградов приводит высказывание В. Аграновского, обнаружившего содержавшиеся в текстах официальных решений тех лет своеобразные языковые "маркеры лжи", характерные для публицистического стиля того времени: "улучшить, повысить, углубить, ускорить", которые называли действия, "изначально обреченные на неисполнение в силу своей абсолютной неконкретности и обезоруживающей безликости" (Личность решает все! // Огонек.– 1989.– №14, с. 7).

Усиление информационной функции  в современных СМИ связано с изменением в них информационной нормы. Это проявилось в росте объема информационного поля, а также в повышении "качества" информации, её достоверности. Увеличение объема информационного поля связано с расширением публицистической проблематики, практическим исчезновением "закрытых зон" для средств массовой информации, а также с возможностью альтернативной подачи информации вследствие идеологического, политического, творческого расслоения прессы. Показ одного и того же события с разных сторон способствует в современной газете объемному его представлению.

Усиление информативности публицистических текстов, по наблюдениям Г.Я. Солганика, ярко проявилось в заголовках. Здесь  наиболее радикальное изменение  связано с принципиальной заменой  именных заголовков глагольными. Большинство заглавий информационных материалов в газете – двусоставные предложения с глагольным сказуемым. Они сжато выражают содержание материала и играют роль своеобразных лидов: Сербы наносят жестокий удар по престижу российской дипломатии; Цены растут, но медленнее, чем в прошлом году (Изв.) (Солганик, 1996). Еще одно изменение, касающееся экспликации информационной функции, – отражение общего движения стилистических изменений публицистической речи "сверху вниз" (на снижение стиля) в уменьшении сдержанности, официальности передачи информации, в субъективизации дискурса новостей. Наконец, усиление информационного начала отразилось в перестройке жанровой системы.

Таким образом, взаимоотношения между  информативной и второй, воздействующей функциями, их содержательная сущность, вес каждой в публицистике, а особенно средства реализации этих функций заметно изменяются.

2. Воздействующий характер текстов  СМИ отражается в побудительности, социальной оценочности (см.), изобразительности(см.). В доперестроечной прессе экспрессивная функция подавляла и трансформировала информативную, содержательно отличалась жесткой императивностью, одноплановостью (проведением незыблемой идеологической установки) и однонаправленностью, приводящей к модификации коммуникативного акта (воздействие со стороны газеты именно как органа партии и государства, т.е. обобщенного адресанта, на читателя, а не взаимодействие общающихся). В современной газете обе эти функции – информационная и воздействующая, – освобождаясь от деформаций, все более выступают в своей основной роли – информирования и экспрессивности.

Информирование стремится быть достоверным, фактологическим. Функция  воздействия уходит от одноплановости и императивности: в коммуникативном  акте как бы уравновешиваются роли адресанта и адресата. Стилистика материализации воздействующей функции становится более разнообразной, раскованной, индивидуализированной. Теперь почти каждая газета имеет свое лицо, а каждый журналист стремится к проявлению своего авторского Я, своего стиля. Все это находит отражение в таких изменениях стилистики журналистских текстов, как преобразования в экспликации побудительной модальности, оценочности, диалогичности.

Если прежде лозунгово-призывная  экспрессия в газете реализовалась  через императивную модальность (см. об этом, в частности: Шмелев, 1977, с. 73), то современная газета не допускает агитации "в лоб", и поэтому изменяется характер модальности в отношении адресата: она становится рекомендательной, косвенно-императивной, сопровождающейся обоснованием волеизъявления. Благодаря этому в газете исчезает открытая назидательность, политико-идеологическая апеллятивность. Тем самым меняется функционально-стилистическое значение императива. Ср. примеры из старой газеты: К новым трудовым свершениям, дорогие товарищи!; Пусть крепнет великая дружба между нашими народами! (прямой императив, содержащийся здесь, придает речи директивность, патетичность) с новыми употреблениями: Надо хорошенько запомнить цели эсэсовцев и не заставлять себя верить в их мнимое благородство (Комсом. правда); При этом надо учесть, что за тот же период затраты были значительно ниже… (Изв.); Мы обязаны помнить, что гуманный смысл нашей жизни не должен при этом обедняться (Сельская жизнь). По наблюдениям екатеринбургских авторов, "модальность долженствования переосмысливается. Если она исчезла из отношений автора и широкого читателя, то теперь она появилась в отношениях автора и адресата, с одной стороны, и властных структур, с другой. Все "надо" обращены теперь то к Президенту, то к Думе, то к правительству.… Основная модальность сейчас – это разной окраски вопросительность, утверждение с оглядкой на возможное возражение, опровержение. В серьезных аналитических материалах эта вопросительность естественна потому, что общество пока не знает способов решения своих проблем" (Майданова, Соболева, Чепкина, 1997).

Глубокий и системный характер носят изменения в реализации оценочности в газете, находя выражение  в функционировании языковых единиц всех уровней (лексических, фразеологических, словообразовательных, грамматических). Многие ранее нейтральные слова приобрели негативную стилистическую окраску: система (ср. в словосочетаниях: административно-командная система; авторитарно-бюрократическая система); партаппарат, номенклатура. С другой стороны, слова, ранее имевшие негативные коннотации, теперь нейтрализовались: рынок, биржа, купечество, господин, дворянин, конкуренция, коммерсант и мн. др. Появляются словообразования с яркой отрицательной семантикой, ранее недопустимой: партократия, партаппаратчик, брежневизм, рашидовщина и др. т.п. По наблюдениям Г.Я. Солганика, "в современном обществе идут мучительные поиски новой идеологии, поэтому процессы формирования оценочности весьма активны, хотя и не отличаются стабильностью и определенностью. Общее их направление можно, по-видимому, определить как ослабление или нейтрализацию прежних резко положительных или резко отрицательных оценок" (1996).

Сфера действия социальной оценочности  сравнительно с предшествующим периодом сужается, а степень ее выраженности снижается. В условиях смены или отсутствия четких идеологических и политических ориентиров трудно давать оценку непрерывным и часто непредсказуемым изменениям общественной и политической жизни. У журналистов, да и у общества в целом не сформировались еще собственного мнения, собственной позиции по отношению к тому или иному явлению. И тогда на помощь приходит спасительная ирония. Использование иронии очень характерно для современных СМИ. Ирония рассматривается исследователями как способ непрямой оценки (Виноградов; Солганик и др.), как ведущая стилистическая черта в журналистском тексте (Дроняева, 1998). Одним из наиболее распространенных средств выражения иронии является стилистический контраст, возникающий в результате использования языковых единиц разных стилистических окрасок:мораторий на дрязги и распри; Министерство не лыком шито! Шикарно вооружены; грозить ему тощим хвостом и орать от ужаса (из газ.). Заметно участилось в публицистике использование приема иронической деформации или трансформации смысла известных пословиц и поговорок. Напр.: Свинья – лучший друг человека – о возможности пересадки человеку сердца свиньи (Известия); Через академию – к звездам – об астрологической академии (Российская газета); Ловись, рыбка, большая и маленькая – о браконьерстве (Правда); Язык до Оксфорда доведет, если он английский (Комс. правда) и др.

Для публицистики новейшего времени  характерно стилистическое многообразие, раскрепощенность речи в сторону  снижения стиля. Процесс "экспансии" разговорной речи вплоть до просторечия и нелитературных языковых средств приобрел поистине небывалые масштабы и интенсивность. По существу, изменилась стилевая норма публицистической речи, она сдвигается в сторону разговорности, раскованности и свободы. Разговорные средства всех языковых уровней используются в самых различных жанрах, существенно изменяя общий лингвостилистический облик публицистики, происходит общее снижение её стиля. Чрезвычайно возросло использование в публицистике фразеологических единиц, причем заметно чаще стали использоваться фразеологизмы сниженного, просторечного характера. Возросла частотность просторечных и сниженных лексических единиц, к примеру: Теперь в Москве хоть кто-то стал чесаться (Изв.); Чтоб не вляпаться в такую ситуацию… (Комс. правда); У входа кучковались телохранители (Литер. газета); Сбербанк – орешек, на котором обломал зубы Олег Бойко (Изв.); Пока предприятие можно доить (Комсом. пр.); Не исключено, что здесь нам вешают лапшу на уши(Литер. газета) и т.д. В морфологии разговорные средства широко представлены словообразовательными элементами: гаишник, эмгэушник, шариковщина; частицами: дескать, мол, де и др.; в синтаксисе – резким увеличением частотности предложений устно-разговорного типа, эллиптических конструкций.

В публицистические тексты проникают сленговые и жаргонные лексические единицы: Стукач на крыше – о дятле (Труд);Звягильский сдает своих; Прибыль, полученная торговцами, составила зелеными полмиллиона (Изв.); Молодые голландцы не шибко стремятся закосить от армии; Это разборки конкурентов, скажет милиция; Оперные звезды опятьсоображают на троих – о совместных планах Доминго, Карераса и Паваротти (Комсом. правда). К сожалению, частотны в газете грубые и непристойные выражения: Глубокий пофигизм, выдаваемый за нейтралитет (Изв.); Спектакль на букву "х" – о спектакле "Хлестаков" (Изв.).

Исчезновение старых черт экспрессии из газетного языка: императивности, патетичности, лозунговости, порождавших  назидательность, дидактизм, политическую апеллятивность и отдалявших журналистов  от аудитории, приводящих к становлению "неравных" отношений между адресантом и адресатом (см.: Винокур, 1972; Шмелев, 1977), приводит к уравниванию позиций коммуникантов в современных СМИ. Это способствует утверждению такой черты экспрессии, как интимизация изложения, вносит дух доверительности в изложение, когда читатель вовлекается в процесс сомышления, сопереживания, тем самым формируется личностно ориентированное общение. Обычно личностная ориентированность изложения в газетных текстах связывается с ориентацией письменной газетной речи на устную разговорную речь. Однако стремление к сближению с каждым отдельным читателем, проявляющееся в раскованности журналистской речи, приводит, как отмечает В.Г. Костомаров, не только к "плюрализму и индивидуальному разнообразию", но и к "удручающей стилистической скудости" журналистских текстов. Сегодня стремление к свежести выражения изменило языковой вкус эпохи, привело к ломке устоявшихся представлений о нормах стилистической сочетаемости (Костомаров, 1997, с. 29). Между тем личностная ориентированность изложения способствует установлению доверительных отношений, взаимопонимания с читателем, а следовательно, сама по себе не имеет ничего общего с речевой разнузданностью и цинизмом, с которыми сегодня часто приходится сталкиваться в журналистских текстах.

Влияние устно-разговорной речи и  перераспределение статуса адресанта  и адресата в новой газете особенно ощутимо сказываются на текстовом  уровне, а именно в привлечении  диалоговых форм речи, в изменениях речевого воплощениядиалогичности (см.). В СМИ последнего десятилетия это качество стало конструктивным, фундаментальным свойством, изменив во многом облик журналистских текстов. Оно выступает как принцип построения отдельного текста (как жанрообразующий признак), как способ организации материалов на газетной полосе (репликой диалога в этом случае выступает целый текст). В связи с перестройкой структуры прессы диалогичность становится формой взаимодействия между различными изданиями.