Опыт толкования малопонятных слов и выражений в повести И.С. Шмелева «Лето Господне» на материале рассказа «Крестопоклонная»

Содержание

 

Введение	3
Глава 1. Личность и творчество И. С. Шмелева
1.1. Своеобразие личности и творчества И.С. Шмелева	6
1.2. «Лето Господне» И. С. Шмелева как автобиографическая повесть	9
Глава 2. Опыт толкования малопонятных слов и выражений в повести И.С. Шмелева «Лето Господне». На материале рассказа «Крестопоклонная»
2.1. Языковая личность писателя	13
2.2. Примеры толкования малопонятных слов и выражений на    на материале рассказа «Крестопоклонная»	22
Заключение	25
Библиографический список	27

 

 

 

                                                  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                    Введение

Тема данной курсовой работы «Опыт толкования малопонятных слов и выражений в повести И.С. Шмелева «Лето Господне» на материале рассказа «Крестопоклонная».

Об огромном значении слова в жизни каждого человека писали и пишут философы и писатели, мудрецы и пророки. «Слово слову рознь: словом Господь мир создал, Словом Иуда предал Господа»; «Ласковое слово, что вешний день» [8, с. 222], – читаем в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля. «Слово – истина, премудрость и сила. В начале было Слово. Толкуется Сын Божий. И Слово плоть бысть, истина воплотилась, она же свет» [8, с. 222], – пишет В.И. Даль о Слове, Которое есть Иисус Христос. Литературное творчество выдающихся русских писателей основывается на богатстве живого великорусского языка, меткой народной речи.

Иван Сергеевич Шмелев - выдающийся писатель первой половины XX века, творчество которого до сих пор не только не изучено всесторонне, но и до конца не издано. Творческое наследие И.С. Шмелева представляется далеко неоднородным, возвратилось к отечественному читателю лишь в конце XX в. и сразу же заняло достойное место в истории русской литературы. Проблемы, волновавшие писателя в разные периоды его жизни, их художественное воплощение и разрешение определяют специфику творческой манеры писателя, которая складывалась в течение всей его жизни. И. С. Шмелев занимает особое место в русской литературе, как писатель, создавший свою философскую концепцию и поэтическую систему.

В творческом самосознании И.С. Шмелева чувство слова было первостепенным: «Главное мое качество — язык. Я учился сызмальства народным выражениям, и мое ухо очень чутко...»[12, с. 60]. С языком органически связано «чувство народности, русского, родного», как отмечал писатель в автобиографии.

В последние десятилетия в России наблюдается повышенный интерес к произведениям И.С. Шмелева, долгое время не публиковавшимся на родине. Наследие писателя – широкое поле и для литературоведческих, и лингвистических исследований во всем их многообразии. Появляются работы, посвященные изучению особенностей языка писателя: это статьи Н.А. Николиной «Поэтика повести И.С. Шмелева «Лето Господне». («Русский язык в школе», 1994); Е.Г. Рудневой «Магия словесного разнообразия» («Филологические науки», 2002); Л.Н. Дудиной «Образ красоты в повести И.С. Шмелева «Богомолье» («Русская речь», 1991) и другие. При написании данной курсовой работы, также были использованы материалы таких исследователей, как: А. Г. Балакай, О.Н. Михайлов, И.А. Ильин, Р.О. Якобсон, В.В. Виноградов.

«Лето Господне» явилось вершиной творчества И. Шмелёва. "Лето Господне" (1927 – 1948) И.С. Шмелева, "книга трепетная и молитвенная, поющая и благоухающая" [11, с. 123], занимает особое место в русской автобиографической прозе XX века.

Словесный образ книги И. Шмелёва основан на особых грамматических категориях, поэтому возникает потребность обратиться к анализу языковых средств, который бы позволил определить образно-выразительный ряд писателя.

А. Г. Балакай пишет так о повести «Лето Господне», «повесть И.С. Шмелёва принадлежит к числу важнейших текстов русской духовной культуры. <…> Эта книга – бесценная сокровищница нашей исторической памяти, запечатленной в слове, живой народной речи. [3, с. 9]. «Шмелёв теперь, – писал А. И. Куприн, – последний и единственный из русских писателей, у кого ещё можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка…»  [16, с. 28]. Именно поэтому текст повести «Лето Господне», дабы приблизить его понимание читателем, нужно и очень важно сделать возможным толковать (комментировать, объяснять).

Объектом исследования является художественный текст повести (в частности текст рассказа «Крестопоклонная»). Предметом исследования: языковые особенности авторского текста, малопонятные слова и выражения.

Цель курсовой работы – 1) отразить, как и какие языковые особенности использовал автор для создания особой выразительности своей повести.

2) Выяснить и изучить опыт  толкования малопонятных слов  и выражений исследуемой повести  И. С. Шмелева на примере рассказа  «Крестопоклонная».

Для достижения поставленных целей был произведен выборочный лексический анализ текста повести И. Шмелева «Лето Господне», а именно рассказа «Крестопоклонная». Данный метод исследования даёт возможность определить значение языковых средств выразительности для создания системы образов и реализации концепции книги.

Курсовая работа ставит перед собой следующие задачи:

1. Рассмотреть вопрос о своеобразии и личности И. С. Шмелева.
2. Проанализировать повесть И.С. Шмелева «Лето Господне».

3. Выявить какие языковые особенности  использовал И. Шмелев в своей  повести, и отразить их направленность, раскрыть лексическое значение.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                  Глава 1. Личность и творчество И.С. Шмелева

 

1. Своеобразие личности и творчества И.С. Шмелева

За последние десятилетия имя замечательного русского писателя Ивана Сергеевича Шмелева (1873-1950гг.) стало известно широкой читательской аудитории всей России. Его произведения привлекают искренностью и теплотою повествования, точностью и красочностью описаний, бытовых зарисовок, глубиною авторской мысли, а главное – христианской концепцией мира и человека.

Иван Сергеевич Шмелев родился 3 октября 1873 года в старинной купеческой семье, зажиточной, но не богатой. Предки его вышли из московских старообрядцев и славились как знатоки веры и Писания. Детство, проведенное в Замоскворечье, общение с простым людом – работниками отца – «во дворе» дома стало главным источником творчества Шмелева. «Во дворе было много ремесленников — бараночников, сапожников, скорняков, портных, – вспоминал Иван Сергеевич в автобиографии. – Они дали мне много слов, много неопределенных чувствований и опыта. Двор наш для меня явился первой школой жизни — самой важной и мудрой. Здесь получались тысячи толчков для мысли. И все то, что теплого бьется в душе, что заставляет жалеть и негодовать, думать и чувствовать, я получил от сотен простых людей с мозолистыми руками и добрыми для меня, ребенка, глазами» [25, с. 501].

Писать Шмелев начал рано, еще в гимназические годы. Окончив в 1898 году юридический факультет Московского университета, будущий писатель недолго оставался на службе: творчество привлекало молодого человека. Вскоре он всецело отдался литературному труду. Его ранние (дореволюционные) произведения, особенно повесть «Человек из ресторана» (1910), приобрели всероссийскую известность. Шмелев печатался в крупнейших российских газетах, входил в «Книгоиздательство писателей в Москве», выпустил 8-томное собрание своих произведений и редактировал сборники «Слово».

Но привычный уклад жизни был разбит в 1917 году. Грянула февральская, а затем и октябрьская революции… Шмелев вместе со всем русским обществом пережил в революционные годы настоящую духовную и личную трагедию. Несмотря ни на что, покидать родину писатель не хотел. Вместе с семьей он переселился в Крым, надеясь на скорое окончание гражданской войны, но там ему пришлось пережить страшную потерю – расстрел в 1921 году единственного сына Сергея – офицера Белой армии, поверившего в амнистию и добровольно сдавшегося большевикам. Смерть сына потрясла Шмелева. Он тщетно искал его могилу, сам чуть не погиб во время крымского голода зимой 1921 года. После нескольких лет скитаний по России Шмелевы были вынуждены эмигрировать.

В 20-30-е годы русские писатели-эмигранты во многих своих произведениях размышляли о трагической судьбе России, о ее прошлом и настоящем, пытаясь понять, какие причины вызвали революцию и крах прежней жизни. Тоска по утраченной родине объединяла всех, многие до конца дней жили надеждой на возвращение. Но Россия оставалась в воспоминаниях и мечтах. И мечты эти были не бесплодны. Творческое сознание писателей воплотило их в яркие художественные образы: шел процесс своеобразного обретения утраченной родины, она возрождалась на страницах их произведений. Религиозная концепция способствовала обращению писателей к традициям древнерусской литературы, хранительнице наиболее адекватных художественных форм отражения религиозно-символического мировоззрения. Писатели обратились к темам и образам древней Руси, к содержательно-сущностной стороне, к поэтике и традициям древнерусской литературы и по-своему развили их [13, с. 162].

Тема России, судьбы ее народа всегда были центральными в творчестве Ивана Сергеевича Шмелева. В духовную силу страны, ее народа он верил безмерно. «Среди зарубежных русских писателей Иван Сергеевич Шмелев — самый русский. Ни на минуту в своем душевном горении он не перестает думать о России и мучиться ее несчастьями» [5, с. 35]. Оказавшись во Франции, Иван Сергеевич старался сохранить в душе образ прежней России, утраченной Святой Руси, и рассказать о нем своим современникам. Уже в 1925 году писатель сообщил П.Б. Струве, главному редактору крупнейшей эмигрантской газеты «Возрождение»: «В записях и в памяти есть много кусков, — они как-нибудь свяжутся книгой (в параллель «Солнцу мертвых»). Может, эта книга будет — «Солнцем живых» — это для меня, конечно. В прошлом у всех нас, в России, было много ЖИВОГО и подлинно светлого, что, быть может, навсегда утрачено. Но оно БЫЛО» [25, с. 8]. Показать истинную Россию, нетленный ее облик — когда сейчас там льется кровь и творятся беззакония — вот задача Шмелева. Чтобы знать: что возрождать, к чему стремиться. А «нетленный облик», русская идея, идеал для Шмелева — это вера православная. Вера, которая здесь, в эмиграции, осталась единственным напоминанием о России, единственным нежным утешением для изгнанников. Вера, которая строила и направляла всю прошлую многовековую жизнь, давала ей основу и подлинность; была сердцем национальной культуры и стержнем для русской души. Именно об этом — большинство публицистических статей Шмелева начала двадцатых годов: «Душа России», «Пути мертвые и живые», «Убийство», «Христос Воскрес»... В газетах же Шмелев начал писать очерки под определенный православный праздник — о том, как он отмечался в России. Первый из них: «Наше Рождество. Русским детям» появился 7 января 1928 года в «Возрождении»… За ним последовали — «Наша Масленица», «Наша Пасха». Шмелев избрал форму сказа от лица маленького ребенка — и потому, что обращался к детям эмиграции, желая им передать «хранимую в сердце» Россию (был у него и конкретный адресат — крестник и родственник Ив Жантийом), и потому, что ребенок больше занят другими, нежели собой, чужд рефлексии, а значит, чище, полнее, яснее воспринимает окружающий мир, который и предстает перед читателем во всей полноте, яркости и истине» [10, с. 8].

Именно в это время Иван Сергеевич Шмелев начинает работу над двумя своими знаменитыми автобиографическими повестями – «Лето Господне» (1927 - 1948) и «Богомолье» (1931).

1.2. «Лето Господне» И. С. Шмелева как автобиографическая повесть

Повесть «Лето Господне», «книга трепетная и молитвенная, поющая и благоуханная» [11, с. 123], занимает особое место в русской автобиографической прозе XX века. Это произведение не только по-новому освещает тему детства, но и открывает новые для этого жанра повествовательные формы. «Вот дар большого русского художника, – говорил об этой книге философ Иван Александрович Ильин – близкий друг и единомышленник писателя. – Книга, которая никогда не забудется в истории русской словесности и в истории самой России... Грань и событие в движении русского национального самосознания. Сразу художественный и религиозный акт» [11, с. 124]. Название книги многозначно и носит цитатный характер. Оно восходит к Евангелию от Луки и – опосредованно – к книге пророка Исайи.

Повесть строится как объединение ряда рассказов, посвященных детству писателя, и состоит из трех частей: «Праздники» - «Радости» - «Скорби». Все главы «Лета Господня» (а всего их — сорок одна) организованы вокруг одного стержня — годового круговорота, причем календарному году со сменой сезонов соответствует церковный календарь «лета Господня благоприятного»: время в произведении циклично и воплощает идею вечного возвращения; в тексте повести следуют друг за другом описания великих и двунадесятых праздников, праздников в честь святых и праздников, связанных с чтимыми иконами. «Годовое вращение, этот столь привычный для нас и столь значительный для нас в нашей жизни ритм жизни, имеет в России свою внутреннюю, сразу климатически-бытовую и религиозно-обрядовую связь. И вот, в русской литературе впервые изображается этот сложный организм, в котором движение материального Солнца и движение духовно-религиозного Солнца срастаются и сплетаются в единый жизненный ход. Два солнца ходят по русскому небу: солнце планетное, давшее нам бурную весну, каленое лето, прощальную красавицу-осень, строго-грозную, но прекрасную и благодатную белую зиму; - и другое солнце, духовно-православное, дававшее нам весною праздник светлого, очистительного Христова Воскресения, летом и осенью праздники жизненного и природного благословения, зимою, в стужу обетованное Рождество и духовно бодрящее Крещение. И вот Шмелев показывает нам и всему остальному миру, как русская душа, веками строя Россию, наполнила эти сроки Года Господня своим трудом и своей молитвой» [11, с. 318]. Последовательность праздников определяет движение времени в тексте и переход от одной главы к другой. Третья часть книги – «Скорби» – противопоставляется двум первым; в центре ее – личная трагедия, смерть отца, которая служит знаком конца детства героя. Таким образом, в повести соотносятся два образа времени: праздник как проявление совершенства и мир в его ограниченности и смертности. Ощущение радости сменяется скорбью, печалью мира.