Глубокий анализ низшей мифологии

О как она  прекрасна в этом виде!

В лице томленье, взор полузакрытый,

Волненье груди, бледность этих уст...

( — черновой текст)

Образ больной девушки, обреченной на смерть, но необыкновенно привлекательной для поэта, возникает в стихотворении 1820 г. Увы, зачем она блистает

Минутной, нежной красотой?

Она приметно увядает

Во цвете юности живой...

Увянет!

Этот образ затем  будет развит в стихотворении  «Осень» (1833).

             ‹...› Мне нравится она,

Как, вероятно, вам чахоточная дева

Порою нравится. На смерть осуждена,

Бедняжка клонится без  ропота, без гнева.

Улыбка на устах увянувших  видна;

Могильной пропасти она  не слышит зева;

Играет на лице еще багровый цвет.

Она жива еще сегодня, завтра нет.

Д.Д. Благой справедливо придавал особое значение этому образу «Осени» — «умирающей возлюбленной»; в самом деле, Пушкин здесь открыто признается в своей приверженности этому странному идеалу.

Народ признает русалками  заложных покойниц, то есть женщин, умерших неестественной смертью. По верованиям народа, в разных губерниях по-разному могли дать свидетельства о русалках. Русалки - девицы, пропавшие без вести. Русалка - жена водяного, это поверье нужно признать общераспространенным в русском народе. Русалки - это похищенные у матерей дети, преимущественно некрещеные. В представлении же Пушкин  русалка — живая, но в то же время и мертвая девушка, которая влечет героя именно этой страшной двойственностью своего существа, это образ мертвой возлюбленной, это Образ больной девушки, обреченной на смерть.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

§ 2. ОБРАЗ ВУРДАЛАКА В СТИХОТВОРЕНИЯХ А. С. ПУШКИНА «ВУРДАЛАК», «МАРКО ЯКУБОВИЧ»

 Название  вурдалак произошло от двух слов - волк + длака; второе слово обозначает волосы, шкуру и сохранилось в сербском и словенском языках. В церковнославянском словаре прот. Г.Д. Дьяченко оно объявлено старославянским, в этимологическом словаре М.Р. Фасмера — церковнославянским; то и другое сомнительно, так как это слово не зафиксировано ни в старо- и церковнославянских текстах, ни в древнерусских.

Волкола́к (волкодла́к) —  в славянской мифологии оборотень, принимающий образ волка: это образ волка: это или колдун, принимающий звериный образ, или простой человек, чарами колдовства превращенный в волка. С волколаками у славян связано представление о существах, пожирающих солнце и луну. Слово «волколак» (с закономерными фонетическими вариациями) общеславянское: русск. волколак, укр. вовкулак, белор. ваўкалак, польск. wilkołak (откуда лит. vilkolakis), чеш. vlkodlak, словацк. vlkolak, серб. вукодлак, болг. вълколак, върколак (откуда греч. βρουκόλακας, βρυκόλακας и рум. pricolic). Гипотетич. ст.-слав. влъкодлакъ. Считается, что с начала XIX века с легкой руки А. С. Пушкина распространилась искаженная (из волколак, вурколак) форма названия — вурдалак, которая скоро стала господствующей в литературном языке (подробнее см.: М.Р. Фасмер. Этимологический словарь русского языка. Вурдалак – это персонаж мифологии и верований ряда народов Европы (славян, немцев, французов и др.): мертвец, встающий по ночам из могилы, высасывающий кровь у спящих людей, насылающий ночные кошмары. Кстати, слово «вурдалак» происходит от турецкого слова «хорлак». Которое примерно означает «выходящий из могилы и прыгающий как кошка».

Данное слово является исконным и может быть отнесено к числу неологизмов, придумываемых писателями и поэтами. Дело в том, что своим появлением в русском языке данное слово обязано Пушкину. Великий поэт и писатель в одном из своих произведений использовал искаженную форму слова «волколав», обозначавшего «человека, превращающегося в волка» Вурдалак, таким образом, буквально значит “вывернутая шерстью вверх волчья шуба” Пушкина “Вурдалак” (”Песни западных славян”):

“Это, верно, кости гложет

Красногубый вурдалак “

Кроме Пушкина к теме вурдалака обращалась Наталья Лохвицкая (Тэффи). В сборнике Ведьма есть рассказ с одноименным названием, посвященный дьячку Савелию Гиацинтову, который превращался в вурдалака. Действие по традиции происходит в Малороссии. Вурдалак - живой мертвец, возрождающийся из умершего человека впоследствии укуса другим вурдалаком. Пьет кровь. Обычно из–за появления вурдалаков вымирают целые деревни, так как они умерщвляют, в первую очередь, самых близких людей, делая их вурдалаками - дочь, мать, отца и т.п. Очень ярко это показано в произведении А.К. Толстого «Семья вурдалака».

Например, из всех стихотворений  о вампирах, которые есть в «Гюзле», Пушкин выбирает два — «Марко Якубович»  и «Вурдалак». В первом тема вампиризма толкуется очень серьезно, даже с  некоторой патетикой. Стихотворение страшное, оно дышит суеверным ужасом перед темными, иррациональными силами, подстерегающими человека. В «Вурдалаке» та же тема становится предметом шутки, суеверный страх перед вампирами высмеивается на примере забавного случая с «бедным Ваней». При этом «Вурдалак» не пародирует «Марко Якубовича», одна точка зрения не отменяет другую. Это характерный образец пушкинской пародии, которая не снижает одно за счет другого, но раскрывает разные стороны явления. Так и в данном случае Пушкин демонстрирует разные аспекты этого суеверия, то углубляясь в его таинственную иррациональную основу, то преломляя его под чисто рациональным, ироническим углом зрения.

Тема вурдалачества  в этом стихотворении отнюдь не становится «предметом шутки»5. В стихотворении ставится вопрос о соотношении правды и вымысла. Все, о чем говорится в стихотворении, существования вурдалаков все-таки не отменяет, хотя и не утверждает. Но проблема в том, что отмена вымысла, предания вовсе не рассеивает страха, более того, переводит естественный страх перед демонами низшего порядка в план экзистенциального ужаса, и шутливый тон этот ужас лишь оттеняет. По сути, перед нами образ смерти во всей ее обыденности, наготе и бесповоротности.

Если бы был вурдалак, гложущий кости мертвого, было бы все гораздо естественнее и логичнее — иному миру соответствуют иные существа. Но тайна смерти оказывается попранной, иронически сниженной, и в этом снижении — самое непреложное доказательство того, что человек действительно перестает быть. Здесь страшно именно то, что ничего страшного нет. Так подробно описан бег вурдалака в песне «Марко Якубович»:

 «Он бежал  быстрее, чем лошадь,/Стременами  острыми язвима;/ И кусточки под  ним так и гнулись,/А суки  дерев так и трещали,/Ломаясь,  как замерзлые прутья».

В народной трактовке  вурдалак человек-оборотень, обладающий сверхестественной способностью превращаться в волка, это или колдун, принимающий звериный образ, или простой человек, чарами колдовства превращенный в волка. Пушкинский вурдалак имеет довольно слабое отношение к волколакам, зато совершенно непосредственное отношение к упырям- вампир, труп злого колдуна или ведьмы, который бродит ночью в образе волка или совы и убивает людей и животных.

 

 

 

 

 

 

 

§ 3.  НЕЧИСТАЯ СИЛА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А. С. ПУШКИНА «БЕСЫ», «МЕТЕЛЬ», СКАЗКА О ПОПЕ И РАБОТНИКЕ ЕГО БАЛДЕ, «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН», «ГУСАР»

 

Дадим определение нечи́стой  си́ле  (сокр. не́чисть) — собирательное имя потусторонней силы и существ: злых духов, чертей, демонов, водяных, оборотней, нежити. Под нечистой силой обычно подразумевают чертей, домовых, леших, кикимор, оборотней, русалок – одним словом, всех тех, кто лучше всего подходит под определение враждебных человеку злых духов. Народные представления рисуют нечистую силу, как начало резко противоположное божественному. Определение «нечистая» лишний раз акцентирует внимание на этом противопоставлении (вспомним, «пречистая Дева Мария», «чистые душой и телом» и т.п). В ряде случаев местом рождения, бытования или исхода нечистой силы так и просто называется Ад. Существует, как минимум, две версии происхождения нечистой силы. Первая гласит о том, что вся земная нечисть была создана высшими божественными силами – либо самим Богом, (в процессе творения), либо Сатаной (в процессе общего низвержения). По второй версии нечистая сила появилась (и что не маловажно, появляется до сих пор) из «неправильных» покойников (например, самоубийц), людей, похищенных нечистой силой и детей, появившихся на свет от человека и какой-нибудь нечисти.

Все представили нечистой силой едины по своему человекоподобному образу, способному к трансформации. К примеру, лешего чаще всего изображают в виде старичка, чей рост может варьироваться от величины небольшой травы до верхушек самых высоких лесных деревьев. Важным признаком нечистой силы является обязательное наличие в её облике природного или животного элемента. Зооморфность нечистой силы проявляется в наличии у её представителей рогов, хвостов, когтей и повышенной волосатости тела, в ряде случаев, переходящей в звериную шерсть. Нередко нечистая сила способна принимать облик разных мелких животных – например, зайца, кошки, собаки, свиньи, белки. Кроме того, нечистая сила может проявляться и в виде таких неодушевлённых предметов, как ворох сена или столб пыли. Нередки и такие варианты появления нечистой силы, при которой её внешний облик остаётся невидимым для человека.

В пушкинских "Бесах" путь лирического героя сразу  приобретает особый характер: с точки  зрения мифологической он пролегает  в пространстве, чреватом опасностью; граница между мирами оказывается проницаемой, что и мотивирует на уровне традиционного подтекста возможность появления бесовской силы. Ощущение тревоги, кстати, задано было уже в первых строках стихотворения, но не традиционными для фольклора средствами: стремительность ("мчатся") движения туч, заполнивших все небесное пространство (на это указывает глагол "вьются", то есть тучи не просто движутся в одном направлении, они вездесущи); образ исчезнувшей в тучах луны, невидимой, но все-таки бросающей некий отраженный (а, значит, подчеркнуто тревожный) свет; "мутность" неба и метафорическая "мутность" ночи (одному и тому же качеству "мутности" сообщена пространственно-временная универсальность). Клише "бес водит" - вариант более архаичных выражений "леший водит", "блуд водит": "по общераспространенным поверьям, люди блуждают и теряются в лесу "не своей волей": их заставляет "блудить", "водит" неопределенная или самого разнообразного облика нечистая сила". Бес в этом клише появляется как поздняя замена мифологических персонажей, характерная для христианизированной народной традиции. Так, набожными людьми деревни и ХIХ, и ХХ века любые "низшие" мифологические существа (домовой, леший, водяной, полевой и т.д.) интерпретируются как "бесы". Случай "Бесов" - случай мифологии, воплощенной нетрадиционной способом. В народной традиции именно страх считается "признаком и доказательством существования нечисти". По крестьянскому мнению, если бы человек сталкивался с обычными, хотя бы и неожиданными, явлениями, то не было бы такого ужаса. Необъяснимое и острое ощущение страха свидетельствует о том, что в мире появилась некая нечистая сила. Новые воплощения беса в речи ямщика связаны с его объективацией, бес приобретает облики: "верстою небывалой // Он торчал передо мной"; "Там сверкнул он искрой малой". Интересно, что его первый облик связан с имитацией пропавшей дороги - бес прикидывается дорожной вехой - верстой, но верста эта - "небывалая" и возникает она там, где вех уже быть не может. Финал стихотворения особенно страшен в контексте архетипического прочтения. Народная традиция все-таки не способна была отдать весь мир бесовским силам; Пушкин это делает. Побеждает "иной" мир; еще одним знаком этой победы является мотив "похорон домового". "Домового <...> хоронят" - то есть мир дома исчезает, гибнет, остается лишь "мир дороги", вернее, уже только другой "бесовский" мир.

 Нечистая сила, враждебная и неподвластная человеку. Возможно, эти представления в какой-то мере отозвались в пушкинских образах. В позднем творчестве Пушкина метель приобретает негативный смысл. Она становится символом разгула нечистой силы, враждебности, злобы (стихотворение «Бесы»).

Вспомните черта или  беса из сказки А.С.Пушкина "Сказка о  попе и работнике его Балде"-  это тоже нечистая сила. Черти всюду  на земле могут проникнуть. А как же они выглядят? Это черные мохнатые существа с двумя острыми маленькими рожками на макушке и длинным хвостом. Черти - хромые, потому что сломали ноги, когда бог сбросил их на землю. Они умеют менять свой облик и представать в виде черной кошки, черной собаки или черной свиньи.

Черта боялись упоминать  вслух, а называли его "лукавым" или "нечистым". Ведь черт постоянно  норовит обмануть человека и приносит несчастье. "Я за порог, а черт поперек" или "Не бойся смерти, а бойся черта". А еще люди очень боялись родственников чертей – бесов. "Бес" – значит "без чего-либо": без тела, без души. Бес – бестелесен и опасен тем, что невидим. Бес может вселиться в кого-нибудь. Человек в которого попадает бес заболевает, бесится. Как и черта, беса лучше лишний раз не упоминать вслух, что бы ни накликать беду: "Бес легок на помине". Чтобы выжить из человека беса проводили магический обряд в котором помогали березовые ветки. Береза – светлое, доброе, изгоняющее бесов дерево-оберег. Березовый веник в бане. Из ветвей березы делали розги и ими выгоняли бесов, которые вселялись в нерадивых учеников.

Народное восприятие речи чертыхающегося щеголя вписывалось  в фольклорную сюжетику о наказанном кощуне. О том, что Пушкин ощущал семантическую игру этого выражения, свидетельствует баллада «Гусар», где носитель речи тщательно избегает упоминать черта:

Что делать? враг попутал видно

Однако перед  полетом на Лысую гору

Он начинает чертыхаться:

Кой чорт! подумал  я: теперь

И мы попробуем! и духом 

Всю склянку  выпил; верь не верь — 

Но кверху вдруг взвился я пухом.

Такое же речевое поведение  продолжается и на шабаше: «Домой? да! чорта с два!». Интересно, что именно этот момент был акцентирован при адаптации пушкинского «Гусара» народным сознанием: «Лечу, кричу: луна направо, звезды налево, всех передавлю. Лечу туда, чорт знает куда. Прилетаю, — гора, в горе нора, там чорта с ведьмою венчают, мою хозяйку забавляют».

В частности, в  "Евгении  Онегине" присутствует нечистая сила во сне Татьяны. сон приснился (ночь с 5 на 6 января по старому стилю по датировке Лотмана) - это зимние святки: "время выяснения суженых и первых шагов к заключению будущих браков..., когда девушки, согласно фольклорным представлениям, в попытках узнать свою судьбу вступают в рискованную и опасную игру с нечистой силой" (Лотман, стр.262-265). Этот двойное значение сна - поиск жениха и одновременно взаимодействие с "нечистой силой". Онегин - герой сна Татьяны - это не просто жених, но и воплощение сил, живущих "в лесу", "за рекой". Описание "нечистой силы", "хозяином" которой является Онегин, не только "подчинено распространенному в культуре и иконописи средних веков и в романтической литературе изображению нечистой силы, как соединению несоединимых деталей и предметов".