"Автобиографическое начало" в творчестве Гоголя

СОДЕРЖАНИЕ  

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………  С. 3

ГЛАВА 1 “ПОРТРЕТ” ……………………………………………  С.

ГЛАВА 2 “МЕРТВЫЕ  ДУШИ” ………………………………… С

ГЛАВА 3 “ВЫБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ПЕРЕПИСКИ  С ДРУЗЬЯМИ” ……………………………………………………………  С.

§ 1 “Женщина  в свете” ………………………………………    с. 

§ 2 “О значении болезней” ……………………………………   с.

§ 3 “Исторический живописец Иванов”……………………… с.

§4 О России……………………………………………………………с.

§ 5 О поэзии…………………………………………………………… с.

§ 6 “О театре…”……………………………………………………… с.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………… С.

БИБЛИОГРАФИЯ……………………………………………………С.

ВВЕДЕНИЕ

Тема "автобиографическое начало" очень важна в творчестве  любого писателя. Ее раскрытие предполагает указать, как отразились пережитые автором события, собственные воспоминания и личные впечатления в произведениях писателя. Для творчества Гоголя ля большое значение имеет также встречи с близкими ему людьми и  его личная переписка.

Тема "автобиографическое начало" не была выделена отдельно  у многих исследователей творчества Гоголя, хотя касались в своих работах ее почти все. Для настоящей работы большое значение  имели труды по биографии Гоголя [12, 15, 24, 29, 30, 56, 57],  воспоминания его друзей!:: о встречах с ним [3 – 5, 21, 31, 37 – 40]. Этой темы очень близко касались в своих статьях Н. Котляревский[1]. Б. Н. Скворцов[2].

Настоящая работа состоит  из трех глав – в первой рассматривается  повесть Гоголя "Портрет", написанная в 1842 году, во второй рой – поэма "Мертвые души", центральное  произведение во всем  творчестве Гоголя, в третье'" – "Выбранные места из переписки с  друзьями", последняя книга Гоголя.

Для первой главы очень  важны те мысли, которые высказывал  Н, Котляревский в статье: "Художественное, философское и автобиографическое значение повести "Портрет". Эта работа показывает, как было выражено в повести "Портрет" автобиографическое начало  в очень широком значении. Н. Котляревский писал об отношении Гоголя к искусству, к его собственному творчеству, которое он и выразил в своей повести. В настоящей работе мы считаем нужным показать, насколько Гоголь был близок к художникам своего времени, какие иконописные школы особенно ценил. В этом отношении большое значение имеет книга Н. Г. Машковцева[3]. В работе сравниваются две  редакции повести. Интересно отметить, как в "Портрете" отразилось  отношение к собственному труду самого Гоголя.

Вторая глава посвящена "Мертвым душам". Об "автобиографических источниках" в этом произведении писал Б. Н. Скворцов в брошюре  “Личные источники  “Мертвых душ” .  “Личные источники“ он разделил на четыре вида: 1) непосредственно автобиографические, 2) наблюдения над характерами близких и знакомых, 3) черты быта, где-то  подмеченные автором, а также 4) материал, сообщенный Гоголю другими. Почти весь материал, собранный Б. Н. Скворцовым, приводится в  настоящей работе. Многие детали "Мертвых душ" связаны с воспоминаниями детства, проведенного Гоголем в Нежине, и другими событи ями его жизни. Сами герои "Мертвых душ" имеют автобиографические  черты. Гоголь писал об этом в "Четырех письмах по поводу "Мертвых  душ": "Я уже от многих своих гадостей избавился тем, что передал их своим героям..."[4].

Для настоящей работы большое  значение имеют "Духовное завещание" и "Предисловие" к "Выбранным  местам...", многое объясняющие в  творчестве Гоголя. "Авторская исповедь" также рассматривается как своеобразный автокомментарий к произведениям  писателя,  поэтому эти статьи не рассматриваются нами специально – в них автор сам прямо говорит о себе, раскрывается в них намного более,  чем в своих произведениях. В "Авторской исповеди" Гоголь говорил  об автобиографичности своего творчества, особенно это относилось  к книге "Выбранные места из переписки с друзьями". Он писал: “Справедливее всего следовало бы назвать эту книгу верным зеркалом человека" (т.6 с.205). И, далее: “Как бы то ни было, но В ней есть  моя собственная исповедь; в ней есть излиянье и души и сердца моего" (т.б с.208).

Глава о "Выбранных местах..." показывает, как тесно связана  эта книга с личной перепиской автора, какое было окружение Гоголя  в 1840-х годах, с кем он был особенно близок. В этой главе предполагается проследить, как менялись взгляды автора на определенные

вопросы (§ 1), чем поддерживалось все его творчество. В статьях и  письмах, помещенных в книге, Гоголь ясно высказывал те мысли, которые руководили им при написании его произведений. Творчество писателя вырастало из духа его христианской жизни, особенно это проявляется при сравнении отдельных мыслей, высказываемых Гоголем в "Выбранных местах..." с выписками из книг святых отцов, которые он  делал в течение своей жизни.

Поэтому "автобиографическое начало в творчестве Гоголя" –  это  не только связь его творчества с внешними событиями, а отражение в  произведениях его собственной духовной жизни. Как только Гоголь понял, что вся жизнь человека должна стать стремлением к Богу, совершенствованием себя ради Бога, он стал относиться к писательству  как к определенному служению. Гоголь старался отразить в своих произведениях собственный духовный опыт. Об этом он писал в "Авторской  исповеди”: “Я поместил кое-что из этих проделок над самим собой из желания добра" (т. 6 с.214). В настоящей работе предполагается  собрать воедино то, что было написано на эту тему у других исследователей, а также попытаться посмотреть на творчество писателя с точки зрения православного христианина, то есть так, как  его видел сам автор.

Ãëàâà 1  “Портрет”

В одной из “Петербургских повестей” Гоголя “Портрет” ярко отразилось автобиографическое начало. В “Портрете” Гоголь  высказал свои взгляды на искусство, свое отношение к творчеству, которое потом мы встречаем в других его произведениях.

Н. Котляревский в статье “Художественное, философское и  автобиографическое значение повести “Портрет”” писал, что Гоголь “стремился передать читателю впечатления истинного, высокого вдохновения и искусства” и выразил наиболее полно те мысли , которые были высказаны им в предыдущих статьях об искусстве (“Портрет” — славословив искусства и более полное художественное повторение тех мыслей, какие Гоголь высказывал в своем гимне скульптуре, живописи и музыке, в своем воззвании к гению,  в статье о Пушкине и в других своих лирических излияниях”[5]. Котляревский считал, что в “Портрете” выражены две мысли, отличающие его от других повестей того времени и важные для всего творчества Гоголя. Первая мысль связана с размышлениями художника над границами приближения искусства к действительности: “Не служит ли искусство самому греху, когда так правдиво его воспроизводит?”, вторая — о религиозном призвании искусства (“:…Он <Гоголь> думал, что он совершил тяжкий грех, отдавшись свободно своему вдохновению, он верил, что на нем лежит обязанность искупить все им сотворенное новой творческой работой и он у Бога также просил вдохновенья, чтобы Он помог  ему на новом пути уже не просто воспроизведения действительности, а ее воссоздания в идеальных образах”[6]. Далее Котляревский утверждает , что “постом и молитвой замаливал и Гоголь свой грех реалиста-художника”[7].

Н. Г. Машковцев в книге  “Гоголь в кругу художников”  высказывал такую мысль, что “Портрет”  и “Невский проспект” составляют как бы диптих на основании того, что их черновики идут в одной  тетради параллельно. Машковцев  сравнивал профессора Чарткова с  художником Венециановым, с которым  Гоголь познакомился в конце тридцатых  годов, поскольку слова учителя  Чарткова, обращенные к нему, были похожи на то, что говорил своим ученикам Венецианов. А прототипом художника, удалившегося в Италию для совершенствования  своего таланта он считал А. А. Иванова. Н. Г. Машковцев отмечал, что в  первой редакции “Портрета”, напечатанной в 1835 году в сборнике “Арабески”, преобладают  фантастический и эсхатологический элементы, а во  второй редакции, вышедшей в “Современнике” за 1842 год, более освещены вопросы, связанные с художниками и их жизнью. В образе ростовщика он увидел прежде всего власть денег, с помощью которой сатана держит в своих руках мир.

Гоголь с ранней юности был знаком с различными видами искусства, в том числе, с живописью. Понятие  об изящных искусствах он получил  еще в Нежине. В Нежинской гимназии был хороший учитель рисования  К. С. Павлов. Исследователь творчества Гоголя П. А. Кулиш в “Опыте биографии  Н.В. Гоголя” писал: В гимназии было тогда и до сих пор (в Лицее)есть несколько хороших пейзажей, исторического стиля картин и портретов. Вслушиваясь в суждения о них учителя рисования , человека необыкновенно преданного своему искусству, и будучи подготовлен к этому практически, Гоголь уже в школе получил основные понятия об изящных искусствах, о которых впоследствии он так сильно, так пламенно писал в разных статьях своих, и уже  с того времени предметы стали обрисовываться для его глаза так определительно, как видят их только люди, знакомые с живописью”[8].

“Я всегда чувствовал маленькую  страсть к живописи”, -писал Гоголь о себе в статье “Несколько слов о Пушкине”, напечатанной в сборнике “Арабески”(т.7, с.263). Гоголь делал успехи в рисовании. Так, в письме к родителям  из Нежина от 22 января 1824 года, он просил их прислать рамки для картин, сделанных  им пастелью. Позднее Гоголь занимался  и в Академии художеств.

В Риме, который он посетил  в конце тридцатых годов, Гоголь близко столкнулся с жизнью художников, с миром искусства. Почти все  его письма римского периода дышат  этими впечатлениями. Так, 15 апреля 1837 года н. ст, он писал А. С. Данилевскому о Рафаэле, чье имя не раз упоминается  и в “Портрете” : В магазинах  только Оссия да антики. Но зато для  наслаждений художнических <…>Ты не можешь себе дать никакой идеи, что  такое Рафаэль. Ты будешь стоять перед  ним, также безмолвный и обращенный весь в глаза, как ты сиживал некогда  перед Гризи” ( т.9, с. 104).

В другом письме к А. С. Данилевскому от 5 февраля 1839 года н. ст. Гоголь писал  и о своих занятиях: “До сих  пор я больше держал в руке кисть, чем перо. Мы с Жуковским рисовали на лету лучшие виды Рима.” ( т.9, с. 124).

В повести изображается судьба молодого художника Чарткова, начавшего  трудиться над своими этюдами  и рисунками в бедности, почти  нищете. Эта бедность была хорошо знакома молодому Гоголю. В письме к матери от 30 апреля 1829 года он рассказывал, что ему не хватает денег на проживание в четырехэтажном доме “ каретного мастера Иохима”, поэтому он и решил взяться за литературные труды (“Как в этом случае не приняться за ум, за вымысел, чтобы добыть этих проклятых, подлых денег <…> вот я и решился….”(т.9, с. 24)). В этом письме он просил у матери прислать ему что-нибудь об “обычаях и нравах  малороссиян”, так как вскоре им были напечатаны “Вечера на хуторе близ Диканьки”. Гоголь понимал, как трудно было молодому художнику, еще никому не известному, развивать свой талант так, как он считает нужным и при этом зарабатывать деньги. О таких талантах он писал к Шевыреву 8 сентября 1847 года н. ст.: “Еще прошу особенно тебя наблюдать за теми из юношей, которые уже вступили на литературное поприще. В их положение хозяйственное стоит, право, взойти. Они принуждены бывают весьма часто из-за дневного пропитания брать работы не по силам <…> . Сколько ночей он должен просидеть, чтобы выработать себе нужные деньги, особенно если при этом сколько-нибудь совестлив и думает о своем добром имени !” (т.7, с. 570). Подобное состояние художника Гоголь описал в первой редакции “Портрета”: “Его грызла совесть; им овладела та разборчивая, мнительная боязнь за свое непорочное имя, которая чувствуется юношею, носящим в себе благородство таланта…” (т.7, с. 280). Трагическая судьба Чарткова близка судьбам двух знакомых автора, Беранжера и Близнецова, о которых он рассказывал А.С. Данилевскому в письме от 2 мая 1831года: “С друзьями твоими, Беранжером и Близнецовым, случились несчастия. Первый долго скитался без приюта и уголка, изгнанный из ученого сообщества Смирдина неумолимым хозяином дома, вздумавшем переделывать его квартиру. Три дня и три ночи не было вести о Беранжере; наконец, на четвертый день увидели на окошках дому графини Ланской (где были двери). Хозревов на белых лошадях, а бедный Близнецов сошел с ума” ( т.7, с. 569).Изображение персидского принца Хозрев-Мирзы фигурирует в обоих редакциях “Портрета”. Само место жительства Чарткова выбрано Гоголем не случайно: на Пятнадцатой линии Васильевского острова в Петербурге обыкновенно жили художники по причине соседства с Академией.

В первой редакции “Портрета” в описании кладовой ростовщика Петромихали  автор упоминает бриллиантовый  перстень бедного чиновника, “получившего его в награду неутомимых своих  трудов”. Это — автобиографическая деталь, так как, согласно “Послужному  списку Н. В. Гоголя , будучи, старшим  учителем истории в Патриотическом институте благородных девиц, 9 марта 1834 года “в награду отличных трудов”  Гоголь был “пожалован от Ея Императорского Величества бриллиантовым перстнем” (т.7, с. 571).

В “Портрете” нашли отражение  взгляды на художественное искусство  самого автора. О художнике, совершенствовавшемся в Италии, он пишет: “Он не входил в шумные беседы и споры; он не стоял  ни за пуристов, н  против пуристов. Он равно всему отдавал должную ему часть, извлекая изо всего только то, что было в нем прекрасно, и наконец, оставил себе в учители одного божественного Рафаэля” (т. 3, с.87). Пуристы — это группа немецких художников, сформировавшаеся в первой половине XIX века в главе с Ф. Овербеком и П. Корнелиусом , которые хотели возродить ясность, простоту, целое миросозерцание живописцев дорафаэловской эпохи. Будучи знакомым с художниками этого круга, Гоголь относился к ним скептически, считая бесплодным внешнее подражание старым мастерам, изучение их внешних приемов без проникновения в глубину изображаемого предмета и жизнь Церкви (по воспоминаниям П. В. Анненкова, Гоголь, услышав рассказ одного знакомого Овербека, заметил: “Подобная мысль могла только явиться в голове немецкого педанта”[9]). Как и художник, изображенный в поаести, Гоголь предпочитал этим живописцам “божественного Рафаэля”. А. О. Смирнова вспоминала , что Гоголь “раз взглянув на Рафаэля в Риме, не мог слишком увлекаться другими живописцами”. Однако отношение Гоголя к Рафаэлю не было однозначным. Намного выше его писатель ценил православных художников, “у которых краска ничего, а все в выражении и чувстве”[10]. В творениях Рафаэля Гоголь не мог не признавать искусство великого мастера, противопоставляя его наплыву бездарных картин, которые так ярко изображены им на первой странице “Портрета”. Отношение к искусству как к “ремеслу”, необходимому лишь для заработка денег и льстящему вкусам заказчиков, Гоголь показал в отношении к художеству Чарткова. Чартков, увлекшийся суетной славой и писанием модных портретов, вскоре стал с пренебрежением говорить об искусстве: “О художниках и об искусстве он изъяснялся теперь резко: утверждал, что прежним художникам уже чересчур много приписано достоинства, что все они до Рафаэля писали не фигуры, а селедки <;…> что сам Рафаэль даже писал не все хорошо и за многими произведениями его удержалась только по преданию слава…” (т. 3, с.484). По воспоминанию О. Н. Смирновой, дочери А. О. Смирновой, Гоголь передает здесь слова художника Дмитриева, жившего в Риме: “Гоголь возмущался утверждениями Дмитриева, особенно тем, что Дмитриев называл школу Перуджини   les primitifs и дорафоэловские селедки”[11].