Архетип трикстера в романе Ч. Диккенса "Посметрные записки пиквикского клуба"

В июле 1836 года вышел пятый  выпуск «Записок», содержащий главы 12-14, в котором появляется находчивый слуга Сэм Уэллер и город Итенсуилл  с его бурной политической жизнью. Это выпуск прославил Диккенса и сделал популярным издание «Посмертных записок Пиквикского клуба». Успех пятого выпуска принято объяснять тем, что в нём появился Сэм Уэллер. И правда, в его лице Дон Кихот - Пиквик обрел своего Санчо.

Сэм (Сэмюел) Уэллер -- слуга мистера Пиквика. Он обладает теми качествами, которых так не достаёт его хозяину. Сэм трезво смотрит на жизнь, он находчив, ловок, деловит, изворотлив.

Изначально мы видим его  чистильщиком обуви в лондонской гостинице «Белый олень». Впервые он предстаёт перед читателем облачённым в «полосатый жилет с синими стеклянными пуговицами и чёрные коленкоровые нарукавники, серые штаны и гамаши. Ярко-красный платок, завязанный небрежно и неискусно, обвивал его шею, а старая белая шляпа была беззаботно сдвинута набекрень»[6. С.107]. Сэм Уэллер вносит в роман искрящееся веселье; его остроумие неиссякаемо, находчивость в любых жизненных обстоятельствах вызывает восхищение, а оптимизм и здравый смысл действуют покоряюще. Красноречие Сэма удивительно, он обладает способностью изрекать каламбуры, вызывая смех парадоксальностью, остроумием. Многие из его афоризмов были подхвачены современниками, перешли со страниц в жизнь, получив название «уэллеризмов». Они приобрели широкую популярность -- юмористические изречения Сэма Уэллера «на случай», по большей части им изобретённые, но приводимые обычно с ссылкой на какой-нибудь анекдотический «источник». Некоторые высказывания являются примерами чёрного юмора. С этого дня завязалось знакомство и крепкая дружба двух людей - главного героя и его архетипа.

Вводя в круг действующих  лиц Сэма Уэллера, Диккенс на первых порах лишь варьировал один из созданных  им прежде образов, но затем он с  блеском использовал заложенные в нём возможности, и из второстепенного  персонажа Сэм Уэллер превратился в одного из главных героев.

Вполне объяснима та прочная  дружба, которая устанавливается  между Сэмом и Пиквиком. Их сближают честность и нежелание подчиняться  несправедливости. И когда Сэм  добровольно разделяет с Пиквиком заключение в тюрьме[6.С.680], то делает это не из-за желания угодить хозяину, а потому, что он понимает Пиквика и сочувствует ему.

Трезвомыслящий, несентиментальный  Сэм - прочная опора для чувствительного  и доверчивого мистера Пиквика. А у Сэма, с тех пор как  он узнал мистера Пиквика, естъ кого уважать и любить по-настоящему. До встречи с мистером Пиквиком он только поиздевался бы над Джинглем, оказавшимся в беде, но доброта мистера Пиквика благотворно влияет на Сэма. Он чувствует все величие бескорыстной человечности.[9. С. 138-140]

Сэм Уэллер и Сэмюел Пиквик помогают друг другу и учат друг друга. Это отношения не слуги  и хозяина, а, скорее, отца и сына. Недаром Сэм согласен на разлуку  с любимой девушкой, но расстаться с мистером Пиквиком для него невозможно, ведь мистер Пиквик для Сэма тоже опора - опора духовная.

Сэм Уэллер, и никто иной, научил нас, что Пиквик есть принцип; именно Сэм Уэллер выражает постепенно растущее в нас сознание нравственного  величия Пиквика, так что он имеет  полное право заявить в конце концов Джобу Троттеру: «Я никогда не слыхал, заметьте это, и в книжках не читал, и на картинках не видал ни одного ангела в коротких штанах и гетрах -- и, насколько я помню, ни одного в очках, хотя, может быть, такие и бывают, -- но заметьте мои слова, Джоб Троттер: несмотря на все это, он -- чистокровный ангел, и пусть кто-нибудь посмеет мне сказать, что знает другого такого ангела!» [6. С.512]Но ведь отношения мистера Пиквика и Сэма Уэллера и составляют главную тему книги; ей подчинены второстепенные темы: тема провинции (праздничное довольство) и тема Лондона (ужас повседневной действительности).

Обе они превосходно соединяются  в малозаметном эпизоде романа, написанном задолго до того, как началась одновременная  с «Пиквиком» публикация «Оливера Твиста», влиянию которого часто приписывают мрачные ноты «Записок Пиквикского клуба». Когда мистер Пиквик и Сэм Уэллер покидают Итенсуилл и направляются в Бери-Сент-Эдмондс, чтобы захватить там негодяя Джингля, они наблюдают по пути лирическую сцену из деревенской жизни.

«Когда карета быстро катится мимо полей и фруктовых  садов, окаймляющих дорогу, группы женщин и детей, наполняющих решета плодами или подбирающих разбросанные колосья, на секунду отрываются от работы и, заслоняя смуглые лица загорелыми руками, смотрят с любопытством на путешественников, а какой-нибудь здоровый мальчуган -- он слишком мал для работы, но такой проказник, что его нельзя оставить дома, -- выкарабкивается из корзины, куда его посадили для безопасности, и барахтается и визжит от восторга».[6.С.138]

Как раз в  то самое время, когда развертывается эта пасторальная сцена, Сэм Уэллер, хоть он и полон восхищения прелестным днем, рассказывает мистеру Пиквику о своем несчастливом детстве: «Когда я удрал от разносчика, а к ломовику еще не нанялся, я две недели жил в немеблированных комнатах... под арками моста Ватерлоо... обыкновенно в темные закоулки таких заброшенных мест забиваются умирающие с голоду, бездомные люди».[6.С.250] Даже при том, что Диккенс часто импровизирует, это сопоставление не кажется случайной удачей. Здесь в основную линию отношений Сэма и мистера Пиквика вносится наглядный контраст между идиллической деревней (созерцая ее глазами горожанина, Диккенс не желает замечать сельскую бедноту, хотя отлично знаком с произведениями ее поэта Крабба) и безжалостным городом. Сэм, наставник мистера Пиквика, его проводник по миру, прибегает к тому же «черному юмору», что и Джингль, хотя намерения у него, конечно, другие -- благородные. Но мистер Пиквик -- тоже спаситель и в известном смысле наставник Сэма, ибо это он дал ему окунуться в счастливую, праздничную атмосферу деревенской жизни, где тот мгновенно расцвел -- на рождество в Дингли Делле он «ухитрился стать весьма популярным и чувствовал себя как дома, словно родился на этой ферме»[6.С.311].Стоит ли удивляться, что такой союз, вполне выгодный обеим сторонам, не нарушается у порога Флитской тюрьмы и Сэм дает себя арестовать, чтобы остаться рядом с человеком, который заменил ему отца и который нуждается в его опеке и житейских наставлениях ничуть не меньше, чем его родной отец Тони Уэллер -- тоже его единомышленник и человек, исполненный добродушной мудрости.[6. С.507]

Перемена к  лучшему в характерах героев произведения , в немалой степени обязана  прекраснейшему из персонажей - Сэму Уэллеру. Казалось бы, странно, что Сэм придал повествованию серьёзность. Однако это так. Первые плоды его появления  почти случайны. К встрече с ним Сэмюэль Пиквик уже не был главным шутом, и шутом стал Сэмюэль Уэллер, а Пиквик, тем самым, начал обретать всё больше простоты, доброй важности, истинного достоинства. Кроме того, Сэм оттеснил его от рампы, и он стал сливаться с фоном. Но всё это - частности, главное - в ином. Сэм Уэллер сделал книгу серьёзной, ибо вместе с ним возникла главная тема Диккенса - то, что Диккенсу было суждено проповедовать всю жизнь, и лучше всего именно тогда, когда он проповедовал бессознательно. Вместе с Сэмом Уэллером в книгу вошёл английский народ.

Этот вечный источник насмешки нигде не воплощён вернее, чем в Сэме Уэллере. Диккенса объвиняют в преувеличениях, часто  он в них и повинен, но не здесь - он просто сгущает краски, создаёт  символ. Уэллер преувеличивает остроумие бездомного лондонца ничуть не больше, чем полковник Ньюком преувеличивает достоинство офицера и джентльмена. Животворящий дух бедняцкого братства придал книге особую серьёзность и правдивость. Кроме того, отношения Пиквика со слугой внесли в литературу то, чего в ней прежде не было. Комические писатели нередко рассказывали об умном мерзавце и смешном простаке; но у Ч. Диккенса всё лучше и человечней, ибо хитрый слуга - не мерзавец, а хозяин-простак - не смешон. Сэм Уэллер воплощает весёлое знание жизни, Сэмюэл Пиквик - ещё более весёлое неведение. Диккенс выразил очень глубокое чувство, порождавшее веру в святость детей, когда поставил наверху того, кто слабей и простодушней. И сметливость, и наивность прекрасны; обе они забавны. Но сметливость должна быть служанкой, наивность госпожой.

Диккенс очень  честно описал Уэллера, и это придало  книге одно едва ли заметное свойство. Здесь нет обычной трогательности - и потому кое-что трогает сильнее. Резонно полагая, что общий тон  смешной, Диккенс придерживался правил игры. Наверное, только здесь он подавлял свою чувствительность, и потому только здесь чувствительное не слащаво. [8. С. 134-137]

«Он (Джингль) был  еще на пути к «Белому Оленю», когда два толстых джентльмена  и один тощий вошли во двор и  огляделись по сторонам в поисках заслуживающего доверия человека, у которого можно было бы навести некоторые справки. Случилось так, что в этот самый момент мистер Сэмюел Уэллер наводил блеск на цветные отвороты сапог, являвшихся личной собственностью фермера <…> именно к мистеру Сэмюелу Уэллеру прямехонько подошел тощий джентльмен.

Друг мой, - начал  тощий джентльмен.

«Он, видно, любит  получать советы на даровщинку, - подумал  Сэм, - иначе он не воспылал бы любовью  ко мне». Но вслух он сказал только:

- Что угодно, сэр?

- Друг мой, - миролюбивым топом заговорил  тощий джентльмен, - много у вас  в гостинице сейчас постояльцев.  Дела небось по горло, а? <…>

- Да ничего  себе, сэр, - ответил Сэм. - В трубу  не вылетим, да и капитала  не сколотим. Едим вареную баранину  без каперсов, а дадут жаркое - о хрене не думаем.

- Э, да вы  шутник! - сказал маленький человек.

- У меня старший  брат страдал этой болезнью, - заметил Сэм, может, она прилипчива - мы, бывало, часто спали вместе.

- Занятный у  вас старый дом, - продолжал маленький человек, озираясь по сторонам.

- Пришли вы  нам весточку о вашем прибытии, мы бы его отремонтировали, - ответил  невозмутимый Сэм. <…>

- Дело вот  в чем, - сказал благодушный джентльмен, - вот этот мой друг (он указал  на другого толстого джентльмена)  даст вам полгинеи, если вы ответите на два-три... <…>

- Не тревожьте  Джорджа Барнуэлла, - перебил Сэм,  с недоумением прислушивавшийся  к этому краткому диалогу. - Все  знают, какой это был казус,  но мое мнение, заметьте, что молодая  женщина заслужила виселицу куда больше, чем он. Ну, да все это ни туда, ни сюда. Вы хотите дать мне полгинеи. Отлично, я согласен, лучше я не могу ответить, не так ли, сэр? (Мистер Пиквик улыбнулся.) А следующий вопрос вот какой: какого дьявола вам от меня нужно? - как сказал человек, когда ему явилось привидение.

- Мы хотим  знать... - начал мистер Уордль.

- Э, нет, уважаемый  сэр... уважаемый сэр, - перебил деловой  маленький человек.

Мистер Уордль пожал плечами и умолк.

- Мы хотим  знать, - торжественно начал маленький  человек, - и с этим вопросом обращаемся к вам, чтобы не подымать тревоги в доме... мы хотим знать, кто у вас здесь в настоящее время проживает? <…> [6.С.112-116]

В данном отрывке  мы можем наблюдать первую встречу  Сэма Уэллера с мистером Пиквиком и его друзьями. Уже здесь Сэм предстаёт пред нами весёлым молодым человеком с немного необычным юмором и открытым нравом. Он не боится «господ» и не лебезит перед ними, а ведёт себя с ними как равный. Мы видим уже с первых шагов явную благосклонность Сэма к мистеру Пиквику, «благодушный джентльмен» - читаем мы мнение автора и это отношение самого Сэма.

Анализируя  следующий фрагмент из книги, мы можем  увидеть, как уже говорилось ранее, что трикстер может открыто издеваться над другими персонажами, в том  числе над представителями власти и за это ему редко что бывает:

«- Есть у вас  глаза, мистер Уэллер?

- Да, у меня  есть глаза, - ответил Сэм, - и в  этом-то все дело. Будь у меня  вместо них пара патентованных  газовых микроскопов особой силы, увеличивающих в два миллиона  раз, может быть я и увидел бы сквозь лестницу и сосновую дверь, но коли у меня есть только глаза, то, понимаете ли, зрение мое ограничено.

Услышав такой  ответ, который был дан без  малейшего раздражения и с  величайшим простодушием и хладнокровием, зрители захихикали, маленький судья улыбнулся, - вид у королевского юрисконсульта Базфаза был отменно глупый. После краткой консультации с Додсоном и Фоггом высокоученый королевский юрисконсульт снова обратился к Сэму и сказал, усиленно стараясь скрыть досаду.

- Поверенные  истицы, - пояснил королевский юрисконсульт Базфаз. - Прекрасно! Они высказались с большой похвалой о достойном поведении мистеров Додсона и Фогга, поверенных истицы, не так ли?

- Да, - подтвердил  Сэм, - они говорили о том, как  это великодушно со стороны  джентльменов принять это дело на свой риск и не требовать уплаты судебных издержек, если им ничего не удастся вытянуть из мистера Пиквика.

При этом весьма неожиданном ответе зрители снова  захихикали, а Додсон и Фогг, сильно покраснев, наклонились к королевскому юрисконсульту Базфазу и торопливо стали шептать ему что-то на ухо.

Сэм удалился, нанеся делу мистеров Додсона и Фогга  такой ущерб, какой мог нанести, не нарушая приличий и почти ничего не сообщив о мистере Пиквике, что и было целью, которую он преследовал.»[6.С.412-413]

И, наконец, ещё  одна сцена, позволяющая рассмотреть  в Сэме Уэллере его непростой  характер и предназначение:

«Проследовал  мистер Граммер, проследовал мистер Дабли, проследовал портшез, проследовал  отряд охраны, а Сэм все еще  отвечал на восторженные клики толпы и размахивал шляпой, словно был вне себя от радости (хотя, конечно, он ни малейшего представления не имел о происходящем), как вдруг его остановило неожиданное появление мистера Уинкля и мистера Снодграсса.

- Что за шум,  джентльмены? - крикнул Сэм. - Кто там у них сидит в этой траурной будке? <…>

Ему еще раз  в один голос был дан ответ, и хотя слов не было слышно, Сэм догадался  по движению двух пар губ, что они  произнесли магическое слово «Пиквик».

Этого было достаточно. В одну минуту мистер Уэллер проложил себе дорогу в толпе, остановил носильщиков и преградил путь осанистому Граммеру.

- Эй, почтенный  джентльмен! - крикнул Сэм. - Кого  вы запрятали в это-вот сооружение?

- Назад! - сказал  мистер Граммер, у которого, как  и у многих других людей,  чувство собственного достоинства удивительно возросло благодаря незначительной популярности. <…>

- Я вам очень  признателен, почтенный джентльмен, - отвечал Сэм, - за вашу заботу  о моих удобствах, и я еще  более признателен за прекрасный  совет другому джентльмену, у которого такой вид, будто он только что удрал из каравана великанов, но я бы предпочел, чтобы вы ответили на мой вопрос, если вам все равно... Как поживаете, сэр?