Языческое наследие в духовной культуре современной Беларуси: обычаи, обряды, суеверия

Еще одна привычка - зевая, прикрывать рот рукой. И пусть некоторые считают это лишь хорошей манерой, но на самом деле такое действие является маленькой частью наследства суеверных предков. В давние времена люди верили, человеческая душа постоянно подвергается опасности - нападению сил зла. Поэтому при зевании с широко раскрытым ртом человек рискует, так как может открыть свою душу демонам и дать им возможность проникнуть внутрь.

Множество магических суеверий касается и черной кошкой. Страх перед черной кошкой своими корнями уходит в прошлое Англии, где эти животные очень сильно расплодились и начали воровать еду и людей. В те 
времена подкармливающая бездомных уличных кошек женщина рисковала прослыть колдуньей. Это ужасное, нелепое народное суеверие стало причиной сожжения тысяч ни в чем неповинных людей.

К противоречивым знакам можно отнести рассыпанную соль. Соль - незаменимый элемент различных магических церемоний. Соль используют для очистки колдовских предметов, для эффективной защиты от нечистой силы соль рассыпают по кругу. Тем не менее, именно соль была одной из первых приправ, которая преобразила вкус человеческой пищи, поэтому многие культуры считали ее драгоценностью. Из-за источников заветных белых кристаллов между целыми народами нередко возникали ссоры и конфликты. У соли были разные назначения: и обменная валюта, и налог, и ценный консервант, позволяющий сохранить продукты в жарких странах. Неудивительно, что просыпанная соль считалась признаком скорой беды.

Существуют различные народные суеверия и приметы. Приметами на счастье считались мураши в доме, нечаянно увиденный в своем доме свет, родинка на невидимом себе месте. К худу готовились, если теряли перчатку, разбивали зеркало, кирпич из печи выпадал, родинку на себе видели, каша из печи вылезала, передний угол избы трещал, смола вытапливалась из избы на улицу, находили в срубе дупло, петух тряс головой или пел всю ночь, если куры ночью с насеста слетали, галки или вороны сидели перед домом и кричали, если нетопырь в дом залазил. Приметами к покойнику считался поздно зацветший сад не вовремя распевшиеся в селении петухи, долбящий на избе мох дятел, влетевшая в окно ласточка, каркающий ворон. Народные суеверия гласят: если обознался в человеке - будет свадьба или покойник. Если белый хлеб испекся с головою - к безголовью. Если на сухом дереве кукует кукушка - будет мороз. Гроза считалась милостью божьей, но при этом пожар от грозы следовало тушить квасом, пивом или молоком. 
Есть плесневелый хлеб считалось полезным, так как такой человек будет хорошо плавать и не испугается грозы. Для приумножения богатства советовалось носить в кошеле орех-двойчатку, а также брякать деньгами при первой кукушке. Народные суеверия говорят, чтобы не растерять богатство, нельзя было подметать в одной избе разными вениками, а также показывать новой луне пустую мошну.

Кроме этого существовали еще и различные другие народные суеверия. При пожаре для тушения огня следовало бросить внутрь белого голубя. Считалось, что хождение по чужим следам приводит к болям в ногах. Чтобы беречься от порчи, следовало против сердца носить две иглы накрест. Про однажды умерших, но оживших говорили, что им под большим страхом запрещено произносить три слова, но какие -никто не знает. Если случалась эпидемия заразных болезней, то покойников стоило выносить головой вперед. В сочельник первый блин было принято отдавать овцам. Чтобы испортить кузнецу работу, достаточно в кузницу подбросить разрыв-траву. Пол будущего теленочка определяли по вымени коровы: если корова выменеет с передних выменей - бычок будет, с задних - телочка. Также считалось, по народным суевериям, что игры с ножом приведут к ссоре.

                2.2. Современное языческое возрождение в Беларуси

Говоря про возрождение язычества, мы имеем ввиду не возвращение, но обращение к нему. Это обращение актуально, достойно если не одобрения то, по крайней мере, глубокого осмысления. Во-первых, языческие религии часто лучше, чем, например, исторические христианские церкви, позволяют современному человеку поддерживать чувство этнической и культурной идентичности, которое стремительно исчезает в глобализованном мире. Во-вторых, язычество, по-видимому, лучше других религий способно противостоять секуляризации, способствует сохранению твердой сексуальной и семейной морали. Сторонниками политеизма проще усвоить идею плюрализма мнений, разнообразия мира, - таким образом, оно помогает избежать конфликта, противостояния там, где этого не могут 
достигнуть современные всемирные религии [3, С.324-325]. Обращение к язычеству в белорусской ситуации обусловлено, среди прочего, проблемами с нашей национальной идентичностью, невозможной без этнокультурной составляющей тесно связанной с духовной культурой народа. Может потому белорусам есть смысл прислушаться к словам лидера исландских язычников Йормундура Инги: «Мне кажется, что язычество является наилучшим способом обратится к истокам, вернуть чувство гордости без ненависти к тем, кто отличается от тебя». Действительно, определенные психологические, экологические и культурные аспекты языческой духовности были бы востребованы и полезны сегодняшнему белорусскому обществу.

Язычество можно рассматривать как определенный тип духовно-мировоззренческой ориентации, достаточно широкое и многоликое движение, парадигму нового типа сознания, которые были бы адекватными для сегодняшнего уровня постиндустриальной и информационной цивилизации, для эпохи постмодерна, как стремление к культурному прошлому (традиции) и выражение в нем «изначального» гуманистического, духовного мировосприятия и миропонимания. Язычество следует воспринимать как составляющую часть реальности, историческое явление в условиях полицентризма, мультикультурности и исчерпания тех импульсов, которые европейская цивилизация получила от «метафизической» линии модерна (Просвещение - классичесюй немецюй идеализм - гуманизм - 
позитивизм - марксизм - либерализм).

Как и каждый по-настоящему значительный феномен, возрождение язычества не является однообразным и однозначным, в нем присутствуют разные течения и тенденции. Некоторые из них, на наш взгляд можно отнести к числу отрицательных, профанирующих не 
только саму идею, но этничную традицию как таковую, заменяющих ее неким идеологически-мистическим суррогатом. Недаром один из наиболее выдающихся «языческих» мыслителей современности Ален де Бенуа замечает по этому поводу: «То, что беспокоит нас сегодня - это в меньшей степени исчезновение язычества, а его возрождение в примитивной, пустой форме, в качестве, так сказать, «второстепенной» религиозности». Признаю этой «второстепенной религиозности» достаточно ярко выявлены у т.н. «родноверов». 
Календарь праздников и пантеон богов у них обычно складывается из фрагментов, характерных не для конкретной локальной традиции, а заимствованных из разных восточно- и западнославянских, индийских, скандинавских источников, «кабинетной» мифологии; фольклорные тексты, как правило, игнорируются, а фальсификаты вроде «Велесовой книги» почитаются за «святые писания», традиционные обряды заменяются придуманными ритуалами, вместо исполнения обрядовых песен голосятся пафосные «молитвы», фольклорная музыка либо совсем отсутствует, либо представлена в «балалаечной» форме, под «славянами» одеждами понимаются безвкусные стилизации раннесредневековых и народных нарядов, совсем немотивированно используются знаю и символы, тексты 
«родноверов», идеологов проникнутых эзотерикой и сомнительными историческими «открытиями».

В Беларуси к подобным группам можно отнести местный филиал российского объединения «Схорон Еж Словен», члены которой придерживаются достаточно агрессивной разновидности западноруссизма, используют во время своих «ритуалов» официальный красно- 
зеленый флаг и серп и молот, активно «причащаются» алкогольными напитками и проводят «игрища» в виде драк в «славянском» стиле. Как своего рода курьез выглядит и непродолжительная деятельность «Объединения белоруссюх родноверов», лидер которого Дмитрий Крамущенко (Славер Велет) некоторое время активно добивался уважительного отношения к своей организации: ездил на «вече родноверов, порицал «этнографов» и «балтофилов», но внезапно отказался от своих прежних убеждений и стал одержимым православным. Сюда же можно причислить и попытки создания преподавателем БГПУ Геннадием Адамовичем «славянской системы единоборств», знания о которой якобы сохранились только в его роде, а на самом деле это слегка видоизмененные техники восточных боевых искусств, сопряженные с синкретическими окксультными практиками.

Подводя итог, можно полностью согласиться с оценкой Льва Клейна деятельности родноверов, которых на самом деле не интересует, «чему молились их древние предки, и как они ладили обряды, какие празднования они справляли, во что одевались. Их нынешние праздничные и обрядовые действия, придуманные в стиле а 1а russe (а ля рус), - это шоу, спектакль, балаган. А сами они - скоморохи» [4, С. 123]. Исследователь восточнославянского язычества Михаил Васильев даже подчеркнул этот искусственный и эклектический конструкт, которому недостает локального измерения и основательности, как квазиязычество, либо псевдоязычество, то есть ненастоящее, мнимое, даже лживое [2, С.103.]. На наш взгляд, феномен «славянской родной веры» в Беларуси, России и Украине может быть назван не иначе как симулянтом - фальшивым претендентом на аутентичность, копией, оригинал которой никогда не существовал.

В то же время нельзя не отметить, что и выводы тех, кто занимается академическим изучением неоязычества, далеко не всегда отличаются нейтральностью, научной объективностью и непредвзятостью. Нередко за общей критикой прячется субъективное неприятие других взглядов, идей, мнений, произвольная манипуляция фактами, что вызывает определенное сомнение в профессионализме этих исследователей. Примером подобного подхода может быть отождествление всех без исключения сторонников этнической религиозности с наиболее гротескными формами язычества, обвинение в ультранационализме и неонацизме, аргументация, описывающая 
политеизм как несовместимый с развитыми формами государственности, тем более с реальностью современной цивилизации и т.д.

Несмотря на то, что описанное выше неоязычество стремительно распространяется в славянских странах, не стоит полагать, что возрождение этнической религии происходит только таким образом. Образцом отличного 
подхода являются прибалтийское языческое объединения, в частности литовская «Romuva». Приверженцы «Romuv'i» достаточно удачно, со вкусом и деликатно соединяют реконструкцию древних культов, отчасти на основе 
исторических источников о балтской религии, работ ученых и этнографических материалов, и живые формы народной религии.

Занимаясь реконструкцией древних мифологических представлений, тем более стародавних культов, необходимо обязательно учитывать их локальную специфику и региональные особенности. К сожалению, чаще всего это обстоятельство игнорируется не только современными почитателями дохристианской традиции, но и некоторыми учеными. Как замечает археолог Эдвард Зайковский, «значительное количество исследователей исходило из тезиса о существовании т.н. древнерусской народности, повторяя мнение о единой древнерусской культуре, мифологии, других форм духовного единства, и часто не учитывая сложной истории Восточной Европы, степень славянизации, территориальную разницу, отличия в местных субстратах, преувеличивала уровень интеграции» [3, С. 79].

В формировании белорусского этноса определяющим было влияние балтского этнокультурного субстрата. Это ярко проявляется в традиционных религиозных верованиях белорусов. Практически все наиболее знаковые 
черты белорусской мифологии: культ змеи, культ камня, мотивы обрядовых песен, сюжеты космогонических преданий имеют ближайшие параллели в мифологии литовцев и латышей. Исследуя языческий пантеон белорусов и этнических литовцев, набор сюжетов и образов их аутентичной мифологии, нельзя не обратить внимание на типологическую близость этих пластов культуры. Такое сближение, иногда даже до тождественности, - результат не только взаимного влияния их культур в рамках общего государства - Великого Княжества Литовского, но и генетических истоков». Таким образом, реконструированные формы этнической религии белорусов неизбежно должны были бы иметь балтскую основу. [7].

Возрождение язычества происходит разными способами. Один из них - путь государственного признания или легитимации сторонников древней веры. Наиболее интересная ситуация с этим сложилась в Литве. С 1992 г. «Romuva» действует как зарегистрированное религиозное сообщество, хотя попытка добиться официального признания балтской религии были еще в начале XX в. После более чем 600 лет со времен крещения в октябре 2002 г. прошла церемония посвящения Кривиса - верховного священнослужителя балтской религии. Им стал Й. Тринкунас - этнограф, профессор Виленского университета, лауреат национальной премии Литвы имени Басанавичуса, председатель Всемирного Конгресса Этничных Религий (VVCER). На посвящении присутствовали члены парламента, другие официальные лица, представители государственных СМИ, что свидетельствует об интересе к язычеству как со стороны литовского общества, так и со стороны представителей власти. Недавно несколько депутатов литовского Сейма выдвинули предложение о внесении изменений в Конституцию для того, чтобы присвоить древнебалтской религии статус традиционной.

Аналогичные процессы идут и в других европейских странах. В Дании официальный статус придан религии германцев. Министр церковных дел страны (и одновременно лютеранская священница) заявила, что нелепо, когда коренную религию Дании не признает датское государство. Признание религии официальной означает, что ее священнослужители имеют право проводить обряды имянаречения, заключения брака, погребения, которые будут иметь юридическую силу. В Великобритании за Языческой федерацией Шотландии государство признало право проводить свадебные обряды согласно традиционным обычаям и регистрировать браки. Даже в такой ортодоксальной стране как Греция суд, вопреки всем попыткам противодействия со стороны Эладской Православной церкви, обязал зарегистрировать организацию греческих язычников. По инициативе руководителя языческого общества Исландии Й. Инги несколько лет назад был предложен общеевропейский закон, одобренный Комиссией Европейского союза, о признании дохристианской религии народов Европы во всех государствах- членах ЕС и гарантировании им свободы вероисповедания.