Таинства РПЦ

"Епископу вверены люди Господни, и он воздаст ответ о душах  их" (39-е апостольское правило). Епископ призван и поставлен  Богом на служение управления, а потому он как пастырь пасет стадо Христово. Миряне, не имея харизмы управления, не могут быть соуправляющими епископу, как не могут они сами собою управляться. Они не сослужители епископу в области управления. "Епископу вверены люди Божии" - живые и деятельные члены Церкви, а потому управление епископом церковной жизнью не исключает активности мирян, однако эта активность совсем другой природы, чем активность епископа. Активность в Церкви означает служение, а служение предполагает и соответствующую харизму, ибо не может быть служения в Церкви без даров Духа Святого.

Не имея дара управления, люди Господни имеют дар рассуждения и испытания, который предполагает особый вид служения, вверенного не отдельным членам Церкви, а всему народу Божиему, то есть всем членам Церкви в их совместном делании. "И пророки пусть говорят два или три, а прочие пусть рассуждают" (1 Кор. 14, 29). "Все испытывайте, хорошего держитесь" (1 Фес. 5, 21). Народу, следовательно, принадлежит рассуждение и испытание того, что делается в Церкви. Епископ управляет народом Божиим совместно с пресвитерами не от своего имени и не на основе права, как получивший власть от людей, или через людей, - он управляет от имени Бога, как поставленный Богом на служение управления. Имея харизму рассуждения и испытания, народ свидетельствует, что все совершающееся в Церкви под водительством пастырей совершается согласно воле Божией, по откровению Духа Святого. В Древней Церкви все церковные акты, будь то совершение Таинств, принятие в Церковь оглашенных, кающихся, отлучение еретиков и т. д., совершались с участием народа. Свидетельство народа об откровении воли Божией в древней Церкви носило характер согласия (консенсус) на то, что должно совершиться в Церкви, и принятия (рецепции) того, что в ней совершилось, как соответствующее воле Божией. Согласие и рецепция народа, однако, не означали того, что каждый представитель клира или мирянин выражал свое личное мнение или желание на совершение того или иного церковного акта. Церковная власть в лице епископов не была связана волей мирян, как и народ не был связан волей своих предстоятелей. Здесь можно привести замечательные слова святителя Киприана Карфагенского († 258): "С самого начала епископства моего я положил за правило ничего не делать по одному своему усмотрению без совета вашего (пресвитеров) и без согласия народа". Ни воля епископов, ни воля мирян не достаточны сами по себе для действования в Церкви. Церковь живет и действует не волей человеческой, а волей Божией. Согласие и принятие означали свидетельство всей Церкви, что предстоятели действуют и управляют согласно воле Божией. В Древней Церкви это было делом как клира, так и народа. Если справедливо то, что епископ есть высший представитель Поместной Церкви, а Церковь в ее составе представляет совокупность клира и мирян, то участие последних в выборе епископа с принципиальной точки зрения вполне нормально.

Известно немало фактов, подтверждающих существование именно такого порядка избрания епископов: Иоанн Златоуст, например, был избран клиром и народом. Историк Сократ сообщает, что по смерти Константинопольского епископа Нектария, когда возникла необходимость рукоположить нового епископа, то одни требовали одного, другие - другого, и после многократных по сему случаю совещаний, наконец, согласились вызвать из Антиохии антиохийского пресвитера Иоанна, ибо о нем распространилась молва, как о человеке учительном и красноречивом. Итак, чрез некоторое время император Аркадий по общему определению всех, то есть клира и народа, призвал его (Сократ. Церковная история, VI, 2, с. 449, 450). При участии народа избраны также Евстафий Антиохийский и Корнилий (Киприан). Но помимо этих отдельных фактов, история сообщает и общие правила, которыми руководствовались при избрании епископов.

Ни один епископ не мог быть избран без участия клира и народа. Исключение представляли лишь Церкви новообразованные, еще не имевшие достаточной авторитетности в деле избрания. Иногда при этом народ предлагал на усмотрение епископов своего кандидата. Иногда, наоборот, воля народа, за отсутствием законных возражений, имела решающее значение. Участие народа в избрании епископа не было только формальным. В случае единогласного решения народ выражал свой приговор восклицанием "достоин!" или "недостоин!".

Право это подтверждено Первым Вселенским Собором в Послании к Александрийской Церкви (по поводу мелетиан) и первым правилом IV Карфагенского Собора (епископ рукополагается в согласии клира и мирян). В "Постановлениях апостольских" подтверждается то же право: "В епископа рукополагать того, кто беспорочен... избран всем народом. Когда его наименуют и одобрят, то народ... пусть даст согласие" (VIII, 4). Но эта практика существовала не долго: власть византийских императоров нанесла ей скоро сильный удар. Уже в законах императора Юстиниана право избрания епископов предоставляется не народу, но клиру и вельможам; затем - именитым лицам, считавшим себя патронами известной Церкви, предоставлено было почти безусловное право единоличного выбора епископа для этой цели, и клир должен был соглашаться с волею патронов, за редкими исключениями, где выбор известного лица прямо противоречил церковным канонам. Император Феодосий в этом ограничении прав народа и клира дошел даже до того, что сам единолично, вопреки всеобщему желанию, позволил себе назначить Нектария епископом Константинопольским. Так как клир и народ довольно долго не приходили к определенному решению, император затребовал список кандидатов и из них сам выбрал Нектария, несмотря на то, что он не был еще крещен, а был только оглашенным. Епископы пробовали было рассуждать о законности такого выбора, но воля императорская осталась непреклонной. Так мало-помалу народ лишен был права избрания епископов. Право избрания осталось за клиром и светской властью, но последняя удержала это право только до VII Вселенского Собора, который определил: "Епископов, избранных мирскими начальниками, не признавать... имеющий быть произведенным в епископа должен быть избран епископами".

Процесс епископского избрания был весьма несложен. Когда наступало время избрания, митрополит извещал о том всех областных епископов, и они должны были явиться в назначенный срок в то место, где нуждались в епископе. В случае невозможности личной явки епископ имел право ограничиться письменным отзывом. Обыкновенно в один из воскресных или праздничных дней епископы приходили в церковь и после того, как между ними и народом устанавливалось соглашение о кандидате, приступали к его посвящению. Лучшим источником сведений о древнейшем епископском посвящении служат "Постановления апостольские"; но эти сведения не сгруппированы здесь в одном месте: часть их находится в 10-й главе 3-й книги, часть - в 4-й главе 8-й книги.

Существенные черты епископской хиротонии, по "Постановлениям апостольским", состоят в следующем: 1) рукоположение епископа совершается двумя или тремя епископами; в этом случае этот источник выражает то же самое требование, что и Правила апостолов (прав. 1), I Вселенского Собора (прав. 4), Карфагенского Собора (прав. 13), Антиохийского Собора (прав. 19) и другие. 2) При посвящении возлагалось на главу поставляемого раскрытое Евангелие. Обычай этот засвидетельствован также автором сочинения о церковной иерархии с присовокуплением, что при этом поставляемый преклоняет у престола одно колено, а поставляющий архиерей возлагает на главу его руку. Смысл возложения Евангелия святой Иоанн Златоуст раскрывает таким образом: "При рукоположении епископа возлагается на главу его Евангелие, чтобы посвящаемый научился, что он принимает истинную тиару Евангелия, и затем знал бы, что, хотя он и есть глава всех, однако подчинен законам; во всем имеет власть, но служит законам; всем управляет по закону, но и подчинен закону. Поэтому знаменитый служитель алтаря и мученик Игнатий (Богоносец) писал одному епископу: "Ничто не должно быть без воли твоей, но и ты ничего не должен делать без воли Божией". Итак, то, что епископ принимает на главу свою Евангелие, есть свидетельство того, что он облечен властью, но и сам находится под властью. 3) При посвящении читалась молитва, но текст ее не повторяется в других памятниках. 4) После молитвы вручается поставляемому Жертва: в позднейших чинопоследованиях новопоставленный приобщается прежде других Тела и Крови Христовых и подает другим Святую Чашу. 5) Поставляемый преподает мир народу, ибо пастырь, по словам святого Симеона, архиепископа Солунского, находясь на престоле, изображает Самого Господа и от лица Его преподает мир всей Церкви. 6) Новопоставленный говорил народу поучение, которым свидетельствовал свою правоспособность к исполнению епископских обязанностей. 7) На другой день новопоставленный посаждаем был на трон. Других подробностей епископской хиротонии составители "Постановлений апостольских" не сообщают. Обряд был известен и во времена святого Симеона, архиепископа Солунского, но совершался только в одной Великой церкви в Константинополе. А в прежнее время, по словам того же Симеона Солунского, он отправлялся торжественно во всех епископиях. 8) Интронизация сопровождалась приветствиями епископов, так как новопоставленный становился сопрестольным другим епископам. 9) Время посвящения - день Господень. Но это соблюдалось не всегда, потому что заботой пастырей было немедленно по кончине епископа замещать его кафедру. 10) Посвящение происходило во время Божественной Литургии.

С течением времени вместо краткого и несложного чина явился довольно сложный церемониал посвящения в сан епископа. Взятый в его полном виде, окончательно определившемся в позднее время, он состоит из трех главных частей: а) подготовительных действий, б) обряда посвящения в собственном смысле и в) обрядов, сопровождающих посвящение. Право избрания епископа на первых порах предоставлено было клиру и народу, но этот вызванный самой жизнью обычай с течением времени должен был уступить свое место другому.

Избрание было предоставлено самим епископам, и они решали этот вопрос отчасти посредством личного соглашения, а отчасти - жребием. Такой порядок избрания существовал в Греции очень долго и занесен был к нам, в Россию.

Вот как описывается он в письменных памятниках русской древности (см. Чин избрания к поставлению в епископы 1428 года. "Русская историческая библиотека", т. VI, с. 438): "Когда наступит нужда посвящения нового епископа какой-либо епископии, "то митрополит созывает к себе всех епископов своей области к известному сроку. А если кто не может явиться лично, то пусть пришлет собственноручную грамоту, в которой заявит о своем согласии с выбором остальных епископов. Если же кто не явится со злобным намерением, например по ослушанию, по гордости или по предварительной сделке с князем или иными властями, тот лишается епископского сана, как добровольно отделившийся от общения с другими епископами. Когда епископы соберутся, то митрополит, в присутствии только доверенных клирошан, сообщает им о вдовствующей епископии, разъясняет необходимость избрания нового епископа и, благословив их, отпускает. А они в сопутствии книгохранителя или одного из бóльших клириков и митрополичьего письмоводителя отправляются в один из церковных приделов.

Здесь старший из епископов, возложив на себя епитрахиль и став пред иконою Спасителя с ручной кадильницей, сперва кадит образа и епископов, затем творит обычное начало: "Царю Небесный", "Пресвятая Троице", "Отче наш", тропарь Пятидесятнице - "Благословен еси, Христе Боже наш", кондак - "Егда снизшед языки слия΄", ектению "Помилуй нас, Боже", "Честнейшую Херувим" и отпýст.

После этого садятся и начинают каждый в свою очередь предлагать своих кандидатов, достойных на епископию. Оценив всех по достоинству, из них выбирают троих. Письмоводитель записывает имена их на особый лист, который свертывается и запечатывается старшим епископом. Пакет передается книгохранителю, а епископы расходятся. Книгохранитель передает запись митрополиту, митрополит же, получив ее, уходит в уединенное место, где имеет обычай молиться, полагает запись пред Спасовым образом или пред Богородицыным, возносит усердную молитву, а затем распечатывает запись и из трех кандидатов избирает одного. Иногда этот порядок несколько изменялся: имена трех кандидатов писались на особых листах, которые и полагались в церкви на жертвенник, затем посылали в алтарь мальчика, который брал с жертвенника два листа, а оставшийся там третий листок означал кандидата, избранного Самим Богом".

Со времени учреждения в России Святейшего Синода порядок избрания епископов изменился: избирателями стали члены Синода, и избрание и наречение производились также в Синоде. Избранный кандидат утверждался императорской властью, затем в особом собрании Синода делалось объявление о тóм, или, что то же, - наречение.

После тропаря "Благословен еси, Христе Боже" Обер-секретарь Синода читал указ о наречении новопоставляемого епископа, и последний отвечал: "Благодарю, приемлю и ничесоже вопреки глаголю", а затем говорил речь.

Другой обряд, предшествующий посвящению епископа, - это архиерейская присяга, или Исповéдание веры. На образование этого обряда влияло, с одной стороны, отстранение народа от избрания епископов, а с другой - появление в Церкви многочисленных ересей и расколов. Существование многочисленных еретических заблуждений в среде христиан ставило вопрос - действительно ли новопоставленный епископ исповедует православную веру и не держится ли какой-либо ереси или раскола. На первых порах, когда кандидат на епископство избирался самим народом и клиром, сомнения в его православии быть не могло: народ и духовенство отлично знали религиозные убеждения своего кандидата, и публичное исповéдание веры являлось излишним. Если присмотреться ближе к содержанию древнейшей присяги, то увидим, что она касается именно тех догматов христианства, которые искажались еретиками, и даже прямо указывает на заблуждения еретиков. Такими пунктами служат здесь, во-первых, учение о Троице, а во-вторых - о Воплощении Бога Слова. Дело происходило таким образом: старший епископ обращался к новопоставляемому с требованием изложить сперва учение его о Трех Лицах Божества, и, когда он подробно излагал его, тогда старший ставил еще требование - изложить его исповéдание о Воплощении Бога Слова и о том, сколько природ признаётся во Христе. Новопоставляемый отвечал на это новым подробным исповеданием. Принимая во внимание такой характер этого исповедания, можно признать, что оно в целом виде явилось не ранее монофизитских и монофелитских споров и даже не ранее появления ереси иконоборцев, так как в списке присяги, опубликованном Львом Алляцием (IX в.) упоминается уже об истинном почитании икон.

Что же касается первоначальных зародышей исповедания, то его можно относить к более древнему времени, по крайней мере к IV веку, так как Карфагенский Собор, бывший в 398 году, уже предписывает, чтобы новопоставляемые епископы испытывались в православной вере и читали Симвóл веры (прав. 12). Не раз менялось оно применительно к требованиям времени и места. Несколько характерных в этом роде образцов дошло до нас в наших древних рукописях.