Серебряный  век русской культуры 

Ни  в благодушии ленивом,

Ни  в блеске славы,

Ни  в тени – 

Поэт  не может быть счастливым

В тревожные для  мира дни.

Беря  пророческую лиру,

Одно  он помнит

Из  всего:

Что все несовершенство мира

Лежит на совести его.

В. Федоров  
 

1. Введение.

 

2. Социально-политические особенности эпохи и культура.

 

3. Наука и  культура рубежа веков.

 

4. Русская культура на «стыке веков».

 

5. Художественная  культура «серебряного века».
1. Литература.
2. Живопись.

 

6. Заключение.

1. Введение

 

Как ни грустно в этом непонятном мире,

  он все же прекрасен.

И.А. Бунин  

    В самом конце ХIХ и первые десятилетия  ХХ века русская национальная культура, переживала период необычайного подъема, период, как бы воскресивший и подхвативший традиции пушкинского «золотого  века», и названный по аналогии «веком серебряным».

    Канун нового, ХХ века воспринимался современниками как некий итог исчерпавшей себя цивилизации, как преддверие неминуемой катастрофы, как начало конца света. Эсхатологическими настроениями были пронизаны философские, научные, религиозные и художественные пророчества, которые щедро предлагались обществу:

                  И отвращение от жизни,

                  И к ней безумная любовь,

                  И страсть, и ненависть  к отчизне…

                  И черная, земная кровь

                  Сулит нам, разрывая вены,

                  Все разрушая рубежи,

                  Неслыханные перемены,

                  Невиданные мятежи…

                  /А. Блок. Возмездие/

    Человек, оказавшийся на краю пропасти, в  обстановке «пира во время чумы», обуреваемый страстями, и повел  себя подобающим образом. Это было время  бешеной популярности всякого рода оккультных наук, мистических откровений, напряженной философской мысли и самого низкого шарлатанства.

    Как и без малого век назад, новый  всплеск творческой инициативы при  конструировании невиданных, небывалых  художественных систем был осенен знаменами  романтизма. Правда, рецидив романтизма в ХХ веке существенно отличался от того направления, славу которого составили Жуковский, Пушкин и Лермонтов. В обоих случаях это было выражение подчеркнуто индивидуального художественного сознания, не принимающего стандартизированных форм общего пользования. Главное же отличие состояло в отношении к романтической концепции мира. Если в XIX веке оно было искренним и безусловным как своего рода художественная ипостась идеалистического мировоззрения, то в ХХ веке на нем был явственный отпечаток искусственности и вторичности, осложненный формальным, игровым началом. Представители различных модернистских течений не столько были романтиками, сколько старались ими казаться.

    Трудно, почти невозможно сынтегрировать обобщенную художественную концепцию «серебряного века». Сравнительно небольшой промежуток времени, скрывающийся за этим словосочетанием, отмечен необычайной пестротой не только в поэтической практике, но и в эстетическом самосознании многочисленных течений, группировок и школ, действовавших последовательно и параллельно, в согласии и конфронтации. Более того, каждый художник – и чем значительнее масштаб его дарования, тем пуще! – во что бы то ни стало стремился обнародовать свое сугубо индивидуальное видение мира и искусства. С течением времени взгляды его могли меняться кардинальнейшим образом, равно как и принадлежность к тому или иному течению, сама по себе очень условная.

    2. Социально-политические особенности  эпохи и культура

 

    Рыдай, буревая стихия,

    В столбах громового  огня!

    Россия, Россия, Россия, –

    Безумствуй, сжигая меня!

    А. Белый. Родине  

    К концу XIX века обострились кризисные  явления в экономике России.

    Неудача реформы 1861 года, не решившей судьбу крестьянства, обусловила появление в России марксизма, делавшего ставку на развитие промышленности и новый революционный класс – пролетариат, свободный от собственности, объединенный условиями общего труда в коллективе и готовый идти до конца в борьбе за осуществление извечной народной мечты об обществе справедливости, равенства и свободы. В политической сфере это означало отказ от просветительства ранних народников и терроризма поздних и переход к организованной борьбе масс вплоть до насильственного свержения строя и установления диктатуры пролетариата над всеми другими классами.

    На  рубеже веков мысль о человеке, не только бунтующем, но и способном переделывать эпоху, творить историю, получает развитие не только в философии марксизма, но и в творчестве М. Горького и его последователей, настойчиво выдвигавших на первый план Человека с большой буквы, хозяина земли, революционера. Любимыми героями Горького были новгородский былинный герой купец Васька Буслаев и библейский персонаж Иов, бросившие вызов самому Богу. Герои романов, повестей и пьес писателя – бунтари («Фома Гордеев», «Мещане», «Мать»), отвергающие христианские идеи Достоевского и Толстого о страдании и очищении им. Вместе с тем Горький считал, что революционная деятельность по перестройке мира преобразует и обогащает внутренний мир человека. Так, героиня его романа «Мать», Пелагея Ниловна, став участницей революционного движения, испытывает материнское чувство любви не только к своему сыну, но и ко всем угнетенным и бесправным людям.

    Несколько по-иному, более анархично проявилось бунтарское начало в ранней поэзии В. Маяковского, в стихах и поэмах В. Хлебникова, А Крученых, Д. Бурлюка, в живописи К. Малевича, М. Шагала, П. Филонова, того же Д. Бурлюка, в скульптуре В. Татлина и других футуристов, не принимавших бездуховность и меркантильность ХХ столетия и противопоставлявших (по крайней мере, в манифестах и декларациях) прошлому материалистически-индустриальные утопии.

    Другая  группа деятелей культуры, убедившись после трагических событий 1 марта 1881 года (убийство царя-освободителя Александра II), и особенно после поражения революции 1905 года, в бесчеловечности революционных путей, пришла к идее духовной революции. Философы и художники этого направления считали главным совершенствование внутреннего мира человека, искали в национальных особенностях русского народа способы преодолеть кризис позитивизма, открыть для Европы и всего мира новые пути развития.

    Именно  на это время приходится расцвет  русской религиозно-философской  мысли. В 1909 году группа философов и  религиозных публицистов, ядро которой  составляли бывшие «легальные марксисты» Н. Бердяев, С. Булгаков и другие, выпустила философско-публицистический сборник «Вехи», сыгравший исключительную роль в интеллектуальной истории России ХХ века. Уже в наше время А.И. Солженицын скажет: «Вехи» и сегодня кажутся нам как бы присланными из будущего». Авторы «Вех» раскрыли опасность фанатичного служения каким бы то ни было теоретическим программам, обнажили моральную недопустимость веры в универсальную значимость тех или иных общественных идеалов, подвергли критике органическую слабость радикализма. «Вехи» были книгой предупреждением о гибельности революционного пути для России, но это предупреждение не было услышано большей частью общества.

    Вступление  России в мировую войну привело  страну на грань катастрофы. И не только потому, что подрывало ее неокрепшую экономику. Сама жизнь в чрезвычайной ситуации провоцировала на чрезвычайные, то есть насильственные меры противостоявших властям политиков-радикалов. Порожденное неудачным для России ходом войны безвластие в начале 1917 года привело к октябрьской революции, после чего страна превратилась в принципиально иное государственное образование.

    Таким образом, на протяжении всего двадцатипятилетия  конца XIX – начала XX века основным фоном культурного развития были явления социальной дисгармонии, а также противоречивое сочетание трудно протекавшей экономической модернизации и революционного движения. Но не только и не столько социально-политические обстоятельства жизни важны для понимания культуры этой поры.  Революционные изменения происходили и в науке, менялись философские представления о мире и человеке, бурно развивалось искусство. Научные и философские взгляды – всегда важный компонент культурной эпохи, но на некоторых этапах истории культуры они особенно серьезно влияют на творческих людей. К таким эпохам относится и «серебряный век».

    3. Наука и культура рубежа веков

 

    Быть  может, эти электроны  –

    Миры, где пять материков,

    Искусства, знанья, войны, троны

    И память сорока веков!

    В. Брюсов. Мир электрона 

    Начало  нового века стало временем фундаментальных  естественнонаучных открытий, прежде всего в области физики и математики. Перечислим самые важные из них: изобретение беспроволочной связи, открытие рентгеновских лучей, определение массы электрона, исследование феномена радиации и, что особенно важно в мировоззренческом отношении, – создание квантовой теории (1900),специальной (1905) и общей (1916 – 1917) теории относительности. Новые открытия резко поколебали прежние представления о строении мира. Более того, под сомнением оказалась считавшаяся прежде аксиомой идея познаваемости мира. Кризис классического естествознания выразился в формуле «материя исчезла».

    Прежние научные взгляды, сформировавшиеся в традициях европейского Просвещения, были основаны на представлениях об однозначных  закономерностях, на фундаментальном принципе предсказуемости природного явления. Повторяемость и предсказуемость процессов рассматривались как родовые свойства причинности вообще. На этой основе сложились позитивистские принципы мышления, господствовавшие в мировой науке XIX века.

    Эти принципы распространились и на социальную сферу: жизнь человека понималась как полностью зависимая от внешних обстоятельств, той или иной цепочки действующих причин. Хотя не все в жизни человека удавалось удовлетворительно объяснить, подразумевалось, что наука когда-нибудь достигнет универсального всеведения, сумеет понять и подчинить человеческому разуму весь мир.

    Новые открытия резко противоречили представлениям о структурной завершенности  мира. То, что прежде казалось стабильным, обернулось неустойчивостью и бесконечной подвижностью. Выяснилось, что любое объяснение неуниверсально и требует дополнений – таково мировоззренческое следствие принципа дополнительности, рожденного в русле теоретической физики.

    Еще более радикальные поправки в  прежние общемировоззренческие представления были внесены открытиями А. Эйнштейна. Выяснилось, что любая система отсчета неабсолютна, сфера ее применения ограничена рамками частного случая. Центр и периферия процессов относительны, меняются местами. Объектом внимания физики и механики в этой связи становятся массы, движущиеся одна относительно другой.

    Усложнение  представлений о физической картине  мира сопровождалось и переоценкой  принципов понимания истории. Прежде незыблемая модель исторического прогресса, основанная на представлениях о линейной зависимости причин и следствий, сменялась пониманием условности и приблизительности любой историософской логики. Причины и следствия осознавались не как эмпирическая реальность, но как явления знаковой природы, то есть как феномены познающего мир сознания.

    Историческая  наука XIX века считала развитие человечества во времени как процесс целесообразный и одновременно бессознательный, совершающийся через людей, но помимо их воли. Человек при таком взгляде на историю – песчинка в мощном историческом потоке. История общественных институтов, религиозных движений, борьбы социальных сил оказывалась важнее истории людей, которым отводилась тем самым роль строительного материала.