Перевод новгородской библии

Министерство Образования Российской Федерации

Бурятский Государственный Университет

Кафедра Религиоведения и теологии

 

 

 

Курсовая работа

по специальности "бакалавр"

на тему:

"Перевод новгородской  библии"

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил: Быков Иван Сергеевич

Руководитель: Базаров Андрей Александрович

 

 

 

 

Улан-Удэ, 2014

 

Введение

          Актуальность темы. Новгородский перевод библии или же Геннадиевская библия одна из знаменитых памятник духовной или, точнее, священной письменности, который решительно выделяется. 
Библия известна, ибо это первый полный Библейский кодекс на родном языке в 15 веке. Библия была и остается самой читаемой книгой на земле. К началу XIX века имелось всего 66 библейских переводов на языки народов мира.      

        Влияние библии на последующие переводы чрезвычайно широко и многообразно, поэтому заслуживает отдельного исследования. Этому посвящена данная курсовая работа

         Геннадиевская библия – уникальный и очень древний перевод, подготовленный в новгородском скриптории при участливости и внимательности Дмитрия Герасимова по инициативе и под руководством архиепископа Геннадия Новгородского. Кодификации работы славянской Библии была окончена к 1499 году.

        Степень изученности. Тема Перевод новгородской библии достаточно полно освещена Алексеев А. А., Мень А., Десницкий А. С., Ромодановская В. А., и другими исследователями

       Объект исследования – памятник письменности.

       Предмет исследования – Новгородский перевод библии или Геннадиевская библия.

        Целью данной курсовой работы является комплексное изучение истории перевода и какая ценность. Для решения поставленной цели обозначены следующие задачи:

-о славянской библии;

- изучить историю перевода;

- рассмотреть какую ценность представляет;

-проанализировать различные  версии изменение ее с истечением времени;

- охарактеризовать рукопись, рассмотреть проблему сбора информации;

       Теоретическая значимость исследования состоит в том, что автор проанализировал широкий спектр учебной и научной литературы, статьи по предмету исследования, провел исследование, обобщил полученные результаты и сделал самостоятельные выводы.

     Практическая  значимость курсовой работы состоит в том, что собранный материал и выводы, к которым приходит автор, могут найти применение при разработке учебных курсов, пособий, подготовке к лекциям и семинарам

      Методологической основой исследования стали общенаучные принципы познания - системности, структурности, комплексности, объективности и историзма, а также методы анализа, синтеза.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1.История библии.

1.1 О славянской библии.

   Обладание библейскими книгами  на славянском языке при крещении  Руси в 988 г.  Усовершенствовала  христианскую миссию в нашем  Отечестве. Новый христианский народ  сразу обрел доступ к Откровенному  источнику избранной им религии  на близком, достаточно понятном  языке. Юная Церковь оказалась  в положительной ситуации, тогда как Западной народы Европы вплоть до Реформации использовались Библией только латинского языка, давно недоступный для множества паствы Западной Церкви. В этой причине значение трудов святых Кирилла и Мефодия по переводу Библии на славянский язык трудно переоценить.

    Необходимо отдать должное  издателям, установившим несоответствие  обретенной ими рукописи греческому  тексту Семидесяти («разнствия и развращения библейских списков»). Сделанные исправления, абсолютно Предпринятые исправления, однако, были выборочными и крайне непоследовательными. В порядке следования книг, делении текста на главы, составе отдельных книг сохранилась почти полная ориентация на Вульгату.

    Первая печатная Библия  в Московской Руси (Московская  Библия) появилась только в 1663 г. и получила у современников  название «Первопечатной». Хотя  в церковных кругах давно обсуждался  вопрос о необходимости провести  ревизию славянской Библии и  согласовать ее текст с греческим, издана Московская Библия была  как простая копия Острожской  Библии, с немногими орфографическими  исправлениями.

    Последовательное исправление  славянской Библии по греческому  тексту было осуществлено только  в XVIII в. Указом Петра I от 14 ноября 1712 г. повелевалось «издать печатным  тиснением Св. Библию на славянском языке; а прежде тиснения прочесть ту славянскую Библию и согласить во всем с греческою семидясити переводчиков Библиею». К поставленной задаче петровские справщики отнеслись довольно смело, кроме греческого текста учитывая Вульгату и еврейский, масоретский, текст как оригинал Ветхого Завета.Труд справщиков был окончен в 1723 г., и на следующий год последовало Высочайшее разрешение приступить к печатанию. Преждевременная кончина Петра I, однако, надолго остановила издание.

    В каждое последующее  царствование возвращались к  этому вопросу. Он ставился и  при Екатерине I, и при Анне  Иоанновне, но только в 1751 г., при  Елизавете Петровне, долгожданноеиздание увидело свет, получив название Елизаветенской Библии. Насчитывается не менее шести комиссий, занимавшихся подготовкой этого издания. Каждая очередная комиссия начинала работу заново, вначале пытаясь освоить материал петровской справы, часто этим и ограничиваясь. На определенном этапе были обнаружены значительные расхождения текста петровских справщиков с греческим текстом. Справщиков обвинили в нарушении воли императора Петра Великого. Принципиальным представляется запрос, который был направлен Синоду председателем созванной в 1736 г. четвертой комиссии архим. Стефаном (Калиновским). Архим. Стефан просил разъяснить, каким именно греческим текстом следует пользоваться для исправления, поскольку «в разных кодексах и экземплярах немалые разности и несогласия находятся». Им впервые было обращено внимание на факт разночтений в самом греческом тексте — проблему, которая предшествующими справщиками, видимо, еще не вполне осознавалась. Окончательно был принят следующий принцип редактирования:при расхождении греческих источников предпочтение отдавали варианту, присутствовавшему в большинстве греческих текстов; исходный вариант Первопечатной не меняли при его подтверждении хотя бы одним греческим источником.Таким неоднозначным путем и достигалась главная цель издания — последовательное приведение славянского библейского текста в соответствие тексту греческому.

Елизаветинская Библия 1751 г. подвела итог растянувшейся на два с половиной столетия издательской работы. Что же было достигнуто? За стремлением согласовать славянскую Библию с переводом Семидесяти очевидно усматривалась надежда обрести ясный библейский текст. Предполагалось, что именно таков текст греческий,незыблемый авторитет которого утверждался его употреблением в Древней Церкви. Вскрытые при подготовке Елизаветинского издания серьезные проблемы самого греческого текста поставили издателей, по сути, в тупиковую ситуацию. Ложной оказывалась сама исходная посылка осуществляемого редактирования. Последовательная правка по Септуагинте не устраняла темноту славянского текста, поскольку от темноты не был свободен и греческий текст. Собственно, Елизаветинское издание,как и предшествующие, осталось далеким от исполнения главного требования к любому библейскому переводу — быть ясным (по выразительным средствам языка) текстом Божественного Откровения.

 

1.2 Создания Новгородской библии.

   Первая полная славянская Библия на Руси появилась только в 1499 г. В честь своего создателя архиепископа Геннадия Новгородского, сборник получил название Геннадиевская Библии. Это было рукописное издание, хоть и на Западе книгопечатание было уже достаточно развито и распространено. Основу кодекса составили толковые и богослужебные списки, представлявшие переводы различного происхождения. Создателям не удалось найти древние славянские переводы ветхозаветных книг и по этой причине пришлось делать их заново. Переводили с латинской Библии — Вульгаты. Обращение к Западной Библии, то есть отход от греческого текста Семидесяти Толковников, изначальной основы славянских переводов Ветхого Завета, объясняется отсутствием у помощников архиепископа Геннадия достойных знаний греческого языка и соответствующих списков, а также активным участием в издании монаха доминиканца Вениамина. Состав и порядок расположения книг Ветхого Завета в издании соответствовал Вульгате; считаясь с Вульгатой была проведена и разбивка текста всех книг сборника на главы. И благодаря этому, Латинская Библия стала образцом издания, и в Геннадиевском справочнике осуществился смесь западной и восточной библейских традиций. Геннадиевская Библия в значимой степени определила дальнейшую судьбу Библии в России, причем не только славянской, но и русской, — в целом закрепив состав сборника библейских книг и обусловив эклектизм практически всех последующих изданий.

   Старый Новгород  в длинном ряду своего литературного  наследства оставил один знаменитый  памятник духовной или, точнее, священной  письменности, который решительно  выделяется, как Софийский собор  среди многочисленных новгородских  святынь, из всей родственной  ему старой русской литературы. Это — Библейский свод, то есть  первое на Руси и во всем  славянском мире полное собрание  Библейских книг в славянском  переводе, сделанное новгородским  архиепископом Геннадием в 1499 году. Наукой этому труду уделено  совершенно недостаточное внимание. Он описан по своему непосредственному, ближайшему составу — и только. Мы в настоящем случае остановимся  на неразъясненных еще вопросах  о происхождении составных частей  Геннадиева свода и о значении этого свода в истории нашей письменности и культуры. 
    Ближайшие условия составления полного Геннадиевского списка Библейских книг уясняются довольно просто. Новгородский архиепископ Геннадий вел борьбу с еретиками жидовствующими. Жидовствующие учение свое выводили из Священного Писания и тем самым вызывали своего обличителя на пользование тем же оружием. Явилась живая потребность осмотреть это оружие и привести его в надлежащую готовность. Библейские книги в старом славянском переводе известны были в Новгороде с XI века, но издавна, со времени появления славянского перевода, по примеру Византии, они переписывались у южных славян и на Руси не в виде цельного Библейского свода, а в виде отдельных частей — Пятикнижия или Восьмикнижия, Царств, Притчей и других учительных книг, Псалтири, Пророков, Евангелия и Апостола. В домашнем и богослужебном употреблении эти отдельные части были не в одинаковой степени: одни употреблялись чаще (Псалтирь, Евангелие, Апостол), другие реже. При такой неодинаковой судьбе частей Библейского свода естественно возникали различные неудобства: одни части могли переписываться и встречаться в употреблении реже, чем другие, и поэтому могли быть менее известны; некоторые части при таком порядке могли совсем затеряться. При живой потребности в них, как, например, это проявилось в деле борьбы с жидовствующими, это неудобство могло вызывать значительные практические затруднения: отдельные части могли легко подвергаться случайной или намеренной порче и во всяком случае делали совершенно невозможным какой-нибудь контроль над ними церковной власти. В интересах уяснения и проверки всего состава Библии и, главным образом, в целях практического, миссионерского его использования новгородский архиепископ конца XV в. взял на себя нелегкий труд объединения славянского текста Библии. Так в общем представляет современная наука ближайшие обстоятельства, побудившие Геннадия заняться составлением Библейского свода, известного в истории под его именем.

   Сопоставление обстоятельств происхождения Геннадиева свода с условиями появления национальных переводов Библии у других народов дает возможность видеть в этом деле иную, более глубокую причину образования Библейского свода, чем непосредственная борьба Геннадия с жидовствующими. 3арождение или капитальные переработки национальных переводов Библии всегда стоят под влиянием высших и напряженных двигателей общественной, государственной и духовной жизни народов; национальная Библия охватывает, характеризует и сосредотачивает в себе целую эпоху, перелом или напряжение народного организма. Знаменательная для западно-европейской жизни и литературы реформация Лютера вызвала к жизни появление немецкого перевода Библии; этот перевод послужил в свою очередь главною основою национальной немецкой литературы и литературного языка. Моменты высшего напряжения духовных сил французского народа вызвали к жизни в XVI веке французскую Библию, поставили ее в центр национальной литературы, в ряд символов гражданского и общественного развития Начальный славянский перевод Библии Кирилла и Мефодия бесспорно лежит в основе новой культуры, новой духовной жизни славянских народов; созревшее для этой новой культуры брожение живых народных сил славян сосредоточилось и вылилось в форме национальной Библии. Болгарская и сербская переработки славянской Библии в XIV и XV вв. совпадают с моментами самого усиленного напряжения государственных и народных сил болгар и сербов, накануне их государственного падения, и являются как бы последними попытками собрать угасающие силы для возможной защиты и поддержки основных устоев государственной и народной жизни. Конец XV века, решивший судьбу новгородской самостоятельности, был слишком важным моментом в новгородский истории, чтобы в нем не находить побуждений для пересмотра и наилучшего выявления народных сил в самых заветных и дорогих для него формах. Утрата самостоятельности, борьба с новым московским укладом и другими затруднениями должны были вызвать лучших представителей новгородского общества на размышления и пересмотр их идейных устоев, их надежд на будущее. Этим объясняется оживление в это время и раньше, с половины XV века, новгородской духовной литературы, главным образом в области житий и местных сказаний; этим запасом идейной духовной энергии можно объяснить появление в Новгороде громадного литературного предприятия половины XVI века — составление митрополитом Макарием Великих Четьих-Миней. Духовная энергия Новгорода сосредоточилась под конец его государственной жизни с таким избытком, что ее хватило и на долю ближайших поколений самостоятельных новгородцев. Вот этот духовный подъем новгородской жизни и мысли конца XV в. и вызвал появление существенной основы тогдашнего миросозерцания — полной Геннадиевской Библии. Ересь жидовствующих послужила в этом случае только внешним ближайшим поводом, или побуждением.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Создание Геннадиевская библия.

2.1 Источники библии.

Источниками Геннадиевой Библии — в основной и существенной ее части — послужили новгородские списки отдельных частей славянского Библейского текста. Судим так потому, что большая часть свода 1499 г. опирается на тексты, известные в Новгороде с XI–ХII вв. Обращался Геннадий в поисках лучших текстов в тогдашние книжные центры, в соседние с Новгородом области; так, известно его послание к ростовскому архиепископу Иоасафу (февр. 1489 г.): “да есть ли у вас в Кирилове, или Фарафонтове, или на Каменном книги: Селивестр папа Римскый, да Афанасий Александрийскый, да <…> Пророчьство, да Бытья, да Царство, да Притчи, да Менандр, да Иисус Навин <…> Занеже те книги у еретиков все есть” . Но поиски эти скорее говорят не о скудости собственных новгородских церковных хранилищ в Библейских текстах, а о некоторого рода широте плана новгородского владыки. Он поименовывает в современном обозначении все известные тогда составные части Библии, отмечает книгу Менандра, внесенную в учительный отдел Библейских книг в западной Руси. Он знает состав славянской Библии, потому что имеет у себя ее списки, но для его предприятия нужно иметь возможно больше этих списков; у него видны замыслы о подборе лучших текстов, то есть по тогдашнему времени здесь нужно видеть план полного критического издания Библии. В том же послании к Иоасафу 1489 г. видно, что Геннадий уже осведомлен о различии текста некоторых Библейских книг жидовствующих от обычного церковного текста: “жидова еретическое преданiе дрьжатъ — псалмы Давыдова или пророчества испревращали” 
   Итак, по ближайшему подбору своих текстов Геннадиевская Библия — чисто русского происхождения. Она объединила в себе господствовавший в то время на Руси вид славянского перевода, известного в Новгороде с весьма давнего времени. Нет никаких данных, чтобы в этот свод был привлечен какой-либо текст из пределов, далеких от Новгорода, или ходячий текст был существенно переработан новгородскими исправителями по выработанным редакцией соображениям. По-видимому, собственно новгородская ревизия текстов ограничивалась общим определением исправности избранных для свода списков со стороны полноты их текста. Одобренный в этом отношении список, по-видимому, прямо поручался главным наблюдателем этого дела, архиепископским архидиаконом Герасимом переписчикам, которые, в сознании важности своего труда, и занесли свои имена в выходной лист.

Было бы интересно определить те списки, которые послужили оригиналами для составителей свода, но это, по-видимому, безнадежно: новгородских до-геннадиевских Библейских списков XV в. мы не знаем. Поэтому необходимо проследить более доступный для исследователя материал — историю типа тех переводов, какими пользовались геннадиевские труженики. Это в общем выясняется для некоторых отделов геннадиевского текста из специальных исследований в таком виде. Все славянские тексты, вошедшие в свод, — за исключением поздних переводов книги Есфирь с еврейского и ряда книг в переводе с латинской Вульгаты, — переведены с греческого текста LXX на юге славянства; нельзя указать ни одной книги, о которой можно было бы предположить ее перевод на Руси. Громадное большинство Библейских книг с несомненностью представляет текст симеоновский (конца IX и нач. Х в.), то есть перевод школы болгарского царя Симеона. Таковы тексты в Геннадиевской Библии: Пятикнижия Моисеева, Иисуса Навина, Судей, Руфи, книги Иова и 16-ти пророков. В этих книгах первоначальный болгарский текст Х в., известный у нас, на Руси, с ХI в., в списках до-геннадиевских, которыми воспользовались составители свода, сохранился наиболее чисто (так как, по-видимому, книги эти не пользовались широким распространением в Новгороде и вообще в древней Руси) и в таком, существенно непереработанном виде вошел и в Геннадиевскую Библию. Под пером составителей свода текст этих книг потерпел только в смысле некоторой русификации старого славянского языка.