Особенности китайской цивилизации

Процветание, созидание этой династии оборвалось в начале XVII в. с вторжением воинственных маньчжуров, создавших династию Цин. Эта династия продержалась до начала XX в., органично вобрав в себя конфуцианскую культуру и традиции китайской цивилизации.

Цикличность развития китайской цивилизации  подтвердилась событиями XX века. «Великий кормчий Мао» и его политика привели  Китай к полному упадку, однако эта великая цивилизация к  концу XX в. снова удивила мир своим  размахом, подъемом экономики.

Китайскую цивилизацию всегда со всех сторон окружали племенные образования, стоявшие на более низкой ступени развития.

Степные кочевники с севера и запада, южные  племена яо и мяо, горцы Шаиьдуна - все они одинаково воспринимались китайцами как дикари, «варвары четырех сторон света», культура которых, даже не имевшая письменности, не шла ни в какое сравнение с китайской. Позднее на границах Китая появились гунны, их сменили монголы. Китай расширил границы на востоке до моря, на юге - до субтропиков, но всюду другие народы уступали Китаю в культурном развитии.

В Китае всегда высоко ценились цивилизованность и культура, обозначавшаяся иероглифом «вэнь», в ней видели духовную благодать - «дэ», та же, в свою очередь, исходила от абсолютного «дао». «Вэнь» накладывалась воспитанием на первоначальную природу человека как некий духовный узор, отличавший его от человека неразвитого. Поэтому культура почиталась выше грубой силы, а гражданская служба («вэнь») была предпочтительнее военной («у»). Для сравнения отметим, что западные владыки охотно рядились в военные мундиры, тогда как восточные «оттачивали» изящный литературный слог. Почти каждый правитель Китая -- от основателя ханьского царствующего дома, императора Воинственного (У-ди) (III - II вв. до н. э.) и кончая председателем Мао - занимались поэзией.

Владыки Срединной Империи именовали  себя владыками «Поднебесной», поэтому  в общении с послами вели себя как сюзерены с вассалами, подарки  принимали как дань, от послов требовали  девяти земных поклонов, своих послов не отправляли в другие страны.

Китайцы видели в европейцах только варваров: во-первых, не знали иероглифов, значит, с их точки зрения оставались неграмотными; во-вторых, не знали Ритуала (китайских  церемоний), а значит, были «хуже  самой последней крысы», неразумной твари. Все европейцы отмечали китайское  высокомерие.

В 1904 г. в Санкт-Петербурге вышло в  русском переводе неавторизованное немецкое издание под названием  «Китай и его жизнь», где была специальная глава «Презрение к  иностранцам». Автор пишет: «Хотя  они и признают тот факт, что  мы опередили их своими открытиями в механике, тем не менее, они считают  их бесполезными». Неприятие «механической  цивилизации» идет от боязни отложившегося  в народном сознании китайцев малопривлекательного образа «заморского черта» («ян гуйцзы»), которого представляли с белым лицом (символ порока) и с не уложенными в традиционную китайскую прическу рыжими волосами.

Термин  «культура», по мнению Павла Флоренского, происходит от слова «культ», отсюда огромная культурообразующая роль религии.

Первостепенную  культурообразующую основу китайской цивилизации составили «Три учения» («Сань Цзяо») - конфуцианство, даосизм и буддизм.

Эти «Три учения» требуют более  внимательного рассмотрения:  
КОНФУЦИАНСТВО - древнейшая философская система и одно из трех главных этико-религиозных учений (наряду с даосизмом и буддизмом) Дальнего Востока, Возникло в Китае на рубеже 6—5 вв. до н. э. В оригинальном наименовании конфуцианства (жу) отсутствует указание на имя его создателя — Конфуция, что соответствует исходной установке последнего — “передавать, а не создавать, верить древности и любить ее”. Свое качественно новое этико-философское учение Конфуций подчеркнуто идентифицировал с мудростью “святых-совершенномудрых” (шэн) правителей полумифической древности, выраженной гл. о. в историкодидактических и художественных произведениях, древнейшие и авторитетнейшие из которых — восходящие к кон. 2-го — 1-й пол. 1-го тысячелетия до н. э. каноны «Шу цзин» и «Ши цзин».  
 ДАОСИЗМ — направление китайской философии, соотносящееся весьма сложным образом с известной под именем даосизма традиционной религией Китая. Обыкновенно различаются даосизм как определенный стиль философской критики (дао цзя) и даосизм как совокупность духовных практик (дао цзяо), но это деление достаточно условно. Под дао цзя подразумевают преимущественно доциньский даосизм, связываемый с текстами, авторство которых приписывается Лао-цзы и Чжуан-цзы. Особый ореол окружает Лао-цзы — всеми признанного патриарха философствующих в даосском стиле. 
БУДДИЗМ -  Одна из мировых религий, основанная на учении о "четырёх благородных истинах": страдание, его причина, освобождение от него (нирвана) и путь к такому освобождению. Буддизм возник в конце 6 в. до н.э. в Индии и назван по имени его основателя Сидхартхи Гаутамы (около 623 - 544 гг. до н.э.), прозванного Буддой, т.е. просветлённым; распространён в странах Востока. Считается, что это одна из древнейших мировых религий, признанная самыми различными народами с совершенно разными традициями. «Без понимания буддизма невозможно понять и великие культуры Востока — индийскую, китайскую, не говоря уж о культурах Тибета и Монголии, пронизанных духом буддизма до их последнихоснований» 
Со временем буддизм расщепился на две основные ветви: либеральную (Махаяна – большая колесница, или широкий путь спасения) и консервативную (Теравада – путь старца и немногих). Эти ветви настолько отличаются друг от друга, что их можно рассматривать как разные религии.

Махаянская (либеральная) ветвь распространилась на севере: в Китае, Японии, Корее, Тибете, Индонезии и Вьетнаме. В ней подчеркивается культовая сторона буддизма: возжжения фимиама, магические процедуры и оккультные ритуалы, статуям Будды воздаются божеские почести, и почитается множество божеств. Тибетская форма махаянского буддизма самая оккультная из всех. Здесь существует правящий класс «священников», лам, которые изучают и толкуют философскую сторону буддизма. Поощряется вдумчивый образ жизни, спокойные темпы, умиротворение. Человек призывается войти в гармонию с природой.

Теравадская (консервативная) ветвь распространилась на юге – в Цейлоне, Бирме, Камбодже и Тайланде. В основе ее учения лежат писания Типитака, которые призывают к монашескому образу жизни: буддизму надо посвятить свою жизнь целиком. Нирвана – цель существования. Главная добродетель – мудрость. Теравадская школа избегает ритуалов и поощряет медитацию. Понятие Бога, как реального лица, – полностью отсутствует.

Кроме того, существует дзен-буддизм, или просто дзен, который является японской версией буддизма. В дзене логический анализ – это табу. Научить другого чему-то считается невозможным, равно и как научиться от кого-нибудь. Каждый сам должен избавиться от предрассудков и от чужих мнений. Дзен отвергает все учения и религии; чудеса и сверхъестественные явления объявляет миражем и иллюзией. Он учит, что реальность не имеет объективного содержания, существует лишь субъективное восприятие. «Истины» постигаются непосредственно, интуитивным путем, когда познаваемое и познающий сливаются в одно.

Писания могут быть полезными в  начале, как поощрение к медитации. Просвещение хорошо, но оно не цель, потому что дзен настаивает, что  у него нет цели. Важно не будущее, а только то, что происходит сейчас. Дзен верит в непогрешимость человеческой интуиции. Всякий авторитет отвергается. Для саморазвития дзен призывает к усиленным упражнениям в медитации (по несколько часов в день).

Медитируя, человек должен освободить свой ум от привязанности к земному и не думать ни о плохом, ни о хорошем. Важно сконцентрироваться на одной мысли и исчерпать полностью ее содержание. Все, что человек может познать, приходит к нему изнутри. Главное – почувствовать себя органической частью Целого. В этот момент испытывается состояние спонтанного «просвещения», что объявляется высшим блаженством. На самом же деле галлюцинации и видения бесов – это обычный результат медитации по рецептам дзена.

Доктрина дзена хаотична; она ничего не утверждает и ничего не отрицает, а лишь указывает «путь». Подобно индуизму, дзен учит, что Бог и человек – это одно. Поэтому всякий объект почитания – исключается, равно как и священные писания, обряды и ритуалы. Не признает он ни праведности, ни греха, потому что считает их плодом субъективного восприятия. Дзен полностью устремлен к человеку, к тому, чтобы он почувствовал себя хорошо, считая все происходящее вокруг – неважным. Учение дзена импонирует тем, которые чувствуют отвращение к догматам и авторитетам. Вероятно, именно этим он привлекает современных интеллектуалов, пресытившихся не перестающим потоком бездуховной информации. Количество буддистов достигает 300 миллионов, делая буддизм четвертой по численности религией.

Философия дзен-буддизма в 60-ых годах  породила в США движение хиппи  с его «свободной» любовью. Хотя в дзен-буддизме моральные требования довольно строги к начинающим, мастер дзен-буддизма свободен делать все. Современный буддизм насыщен оккультизмом, колдовством и общением с духами.

Буддизм привлекает своей адогматичностью и тем, что он легко уживается с различными религиями. Эзотерический буддизм призывает своих адептов стать выше любви и ненависти, добра и зла. Для буддиста любовь так же опасна, как ненависть, потому что привязывает человека к вращающемуся колесу мироздания. Для него единственно достойное состояние – отчужденность и безразличие. На высших ступенях посвящения буддиста учат, что добра и зла как нравственных категорий вообще не существует, т.к. они относятся к бытию, желание которого буддист должен в себе подавить.

Христианство же, напротив, не смотрит  на желания, как на зло. Ведь Сам Бог вложил в нас жажду творить, совершенствоваться, радоваться жизни. Беда та, что грех нарушил первоначальный баланс между физическими и душевными желаниями, и душа, которая должна была быть госпожой тела, стала его рабой. Перепуталась в нас и правильная градация ценностей, так что часто мы добиваемся того, что нам не нужно или даже вредно для нас, а пренебрегаем действительно ценными благами – общением с Богом и внутренним миром. Цель христианской веры – помочь нам привести в порядок свои мысли и желания и направить все усилия к достижению вечной жизни. Китайская социальная утопия

Социальная несправедливость, междоусобные войны, народные выступления, различного рода неурядицы в обществе рождают  утопии. Мечта об идеальном обществе, где нет ни насилия, ни войн, где  все люди в равной степени пользуются земными благами, не обижая и не угнетая друг друга, живет в каждом народе, и китайская нация не составляет исключения. Уже в древнюю эпоху китайской истории были выработаны понятия «Датун» («великое единение» или «великая гармония») и «Тайнин» («великое равновесие» или «великое спокойствие»), с которыми неразлучно связана вся история общественно-политической и, естественно, утопической мысли Китая.

Ярким выражение утопических представлений  о счастливой стране является «Персиковый  источник» Тао Юань мина, ставший синонимом прекрасного, радостного, безбедного общества. Утопические мотивы можно найти и в таких повествованиях, как «Путешественник на Запад», «Цветы в зеркале», в рассказах Ляо Чжая и других литературных произведениях. Социально-утопические идеи переустройства мира, имущественного равенства, уравнительного распределения земных благ, рассуждения о честных и мудрых чиновниках, не знающих других помыслов, кроме как «служить народу», встречаются в произведениях многих политических мыслителей — от Конфуция и Мо-цзы до Кан Ювея и Сунь Ятсена, которые, познакомившись с теориями западного социализма (научного и ненаучного), восприняли их не в чистом виде, а переделали их на китайский лад.

3.2 Своеобразие искусства: триединство каллиграфии, поэзии и живописи

Своеобразный облик имеет и  китайское искусство. Подобно искусству  Древнего Египта, Двуречья и Индии, его корни уходят во 11 тысячелетие до н.э. В те далекие времена на народы Китая нападали различные племена, завоевывали их, а в XIII в. в Китае установилось господство монголов. Но эти чужеземные завоеватели не могли сбить китайское искусство с его собственного пути — можно сказать, что ни одно другое искусство не создало таких строгих, ясных, оригинальных и прочных традиций, как китайское. Буддизм из Индии был перенесен в Китай, но китайцы не приняли Будду готовым, а создали свой образ; то же самое произошло и с храмовой архитектурой. Китайские пагоды коренным образом отличаются от индийских храмов5.

Своеобразием китайского искусства  является то, что в нем поэзия, живопись и каллиграфия не знают  тех границ, которые обычно разделяют  эти виды искусства, независимо от присущих им специфических черт. Эти три вида искусства вдохновляются и определяются природой иероглифического выражения и с помощью одного и того же инструмента — кисти — отражают глубинную суть бытия, «жизненной силы», наполняют каждую из этих форм жизнью и своеобразной гармонией. Цель китайской эстетики в том, чтобы достичь истинной сути животворных источников гармонии жизни: искусство и искусство жизни — это одно и то же. Как в живописи, так и в поэзии каждый штрих, изображающий ветку дерева или персонажи, всегда должен быть "живой формой, именно это стремление к выявлению сути присуще каллиграфии, поэзии и живописи. Но только живопись объединяет все три вида искусства.

Если живопись в Китае — это  целостный вид искусства, в котором  стихи и каллиграфия составляют неотъемлемую часть произведения живописи, воссоздавая гармонию и таинство мироздания во всех его проявлениях, то поэзия считается квинтэссенцией искусства. Она преобразует начертанные  знаки, почитаемые почти как святыня, в звук, и ее высшее предназначение — соединение человеческого гения  с первоисточниками жизненных сил  мира. Проникнутая идеями конфуцианства  и даосизма, китайская поэзия объединяет разум и отрешенность, она стремится  проникнуть в реальность и передать со всей остротой дух жизни, «неосязаемый трепет звуков», чему способствует музыкальность, присущая многотональному китайскому языку. Не случайно, что древнекитайская поэзия неотделима от музыки.

В Китае каллиграфия возвышает  графическую красоту иероглифов. Занимаясь этим основным в стране видом искусства, каждый китаец заново открывает внутреннюю гармонию своего Я, вступает в общение