Образ Клеопатры

 По мнению многих исследователей, поражение «Афродиты и Диониса»  было исторически закономерным. Союзник Клеопатры Антоний, порвавший  с римскими традициями и отдавший  дань «восточному варварству», заочно  проиграл Октавиану, который сумел создать против него широкий фронт. Т. Моммзен писал: «Будучи одним из тех военных талантов, которые умеют, находясь лицом к лицу с врагом, и в особенности в трудных обстоятельствах, наносить хорошо рассчитанные и смелые удары, Антоний был лишён воли государственного человека, ясного понимания политических задач и способности решительно добиваться их выполнения. Если бы диктатор Цезарь поставил перед ним задачу покорения Востока, он, вероятно, отлично разрешил бы её; но маршал не годился во властители». Римская пропаганда (и впоследствии — историография) рисовала Клеопатру в самых мрачных тонах. Например, Плиний (IX, 119) назвал её regina meretrix — «коронованная блудница», а историк IV в. н. э. Аврелий Виктор продолжил эту легенду: «Она была так развратна, что часто проституировала, и обладала такой красотой, что многие мужчины своей смертью платили за обладание ею в течение одной ночи» («О знаменитых людях», 86). Легионеры Антония, не хотевшие воевать с «сыном Цезаря», массово перешли к Октавиану. Антоний и Клеопатра, претендовавшие на божественность, действовали слишком авторитарно, чем оттолкнули от себя вассальных царей (например, Ирода Иудейского), опасавшихся аннексии своих владений. Крупные военные поборы и репрессии политических оппонентов также не прибавили им популярности. В итоге оба они проиграли.                                                          Пожалуй, из всех античных историков наиболее яркую (и в то же время — тенденциозную) характеристику двух побеждённых оставил Кассий Дион (L, 15): «Антоний всегда хорошо понимал, как следует поступать, и в этом не имел себе равных, но совершил много неразумных поступков; порой он был необычайно храбр и в то же время не раз терпел неудачи по своей трусости, он был то велик душою, то ничтожен; чужое добро захватывал, своё расточал, иных без всяких причин прощал, а многих карал не по справедливости. Поэтому, хотя он стал из ничтожного всемогущим, из бедняка — богачом, ни то, ни другое не пошло ему на пользу, и он, надеявшийся стать единовластным повелителем римлян, кончил жизнь самоубийством.

Клеопатра же не знала пределов ни в любовной страсти, ни в стяжательстве, была честолюбива и властолюбива, и к тому же надменна и дерзка. Царской власти в Египте она добилась любовными чарами, но, надеясь тем же путём достигнуть господства над римлянами, ошиблась в своих расчётах и потеряла и то, что имела. Двух величайших римлян своего времени она подчинила своей власти, а из-за третьего сама покончила с собой. Вот каковы были Антоний и Клеопатра и вот как кончили они свою жизнь».

И всё-таки, в отличие от многих других древних правителей, ушедших в небытие, Клеопатра всё равно, даже несмотря на поражение, оставила след в истории. Английский историк Вильям Тарн говорил о ней следующее: «О ней было много написано, но всё это не даёт реального представления о женщине, которая, несмотря на её преступления и недостатки, всё-таки была настолько крупной фигурой, чтобы внушать страх Риму, и которая, обладая бесстрашием и честолюбием, имела что-то в характере, напоминающее Александра. О Клеопатре ходили пророчества, что она сокрушит Рим, восстановит его вновь и откроет золотой век, когда долгая борьба между Европой и Азией закончится их примирением и царством справедливости и любви. Она стремилась стать императрицей римского мира; если бы Цезарь продолжал жить, может быть, она и стала бы ею, но он умер, и она была вынуждена довольствоваться Антонием, как лучшим после него. Она, в конце концов, добилась того, что он решил поддержать её смелый план — попытаться завоевать Рим силами самих римлян, но было уже слишком поздно» («Эллинистическая цивилизация», М., 1949).

 Выводы по первой главе. Имперские  проекты Клеопатры, пытавшейся с  помощью Цезаря и Антония создать  единую римско-египетскую державу, потерпели крах. Проримская ориентация  царицы являлась удобным средством  внешней политики, она позволила  Клеопатре умело лавировать и, несомненно, отстрочила падение  эллинистического Египта. Клеопатра  творчески сочетала внешнюю лояльность  великим представителям Рима  с прагматической защитой своих  политических интересов, пыталась  сделать Египет не объектом  римской экспансии, а её соучастником, надеясь вместе с Цезарем и  Антонием разделить их восточные  планы. Личные качества властной  царицы наложили своеобразный  отпечаток на эти смелые проекты. Но именно эти авантюристические  попытки и привели Клеопатру  к провалу. Царица дерзнула выйти  из положения римского сателлита  и стать соправительницей Римской державы, обустроить Средиземноморье не по римскому, а по эллинистическому образцу. Однако исторически эллинизм уже был обречен, и Клеопатра не могла предотвратить его падение.