Образ Клеопатры

Не менее красочно описывает эту встречу греческий писатель III в. н. э. Афиней: «Когда они с Антонием встретились в Киликии, Клеопатра устроила в честь него царственное пиршество, на котором вся утварь была из золота, усыпана драгоценными камнями и изготовлена руками искусных мастеров, даже стены там были … увешаны пурпуром и парчой. Приказав расставить двенадцать триклиниев (обеденные столы), Клеопатра позвала на пир Антония и тех, кого ему хотелось привести с собой.

При виде несметного богатства Антоний остановился как вкопанный. Клеопатра же, улыбнувшись, сказала, что всё это дарит ему, и пригласила ещё раз прийти на пир к ней завтра вместе с друзьями и военачальниками. Великолепие второго пира было ещё более потрясающим, так что убранство первого стало казаться теперь бедным. И опять она подарила всё это ему, а военачальникам позволила унести с собой ложе, на котором каждый из них возлежал; чаши и покрывала были также распределены между гостями. Когда настало время расходиться, она предоставила высшим чинам носилки и слуг, прочим же гостям — коней с серебряной сбруей. Каждому был дан в сопровождение мальчик-эфиоп с факелом. На четвёртый день она купила роз на целый талант и велела усыпать пол слоем этих роз толщиною в локоть, а поверх них положить гирлянды» («Пирующие софисты», IV).

Римский учёный Плиний в своей «Естественной истории» (IX, 121) сообщает, что на пиру Клеопатра даже растворила в вине дорогую жемчужину, желая поразить Антония окончательно. Можно только догадываться, во сколько обошлись египетскому бюджету эти увеселительные мероприятия. Однако роскошные празднества в Тарсе имели вполне рациональное объяснение. Статус Клеопатры был в то время весьма неопределённым, ведь Антоний обвинял её в недостаточной помощи против Брута и Кассия, в связи с чем Квинт Деллий и был послан в Александрию. Подыгрывая Антонию, который разъезжал по Малой Азии, презентуя себя в качестве Нового Диониса, Клеопатра тем самым стремилась завоевать его покровительство. В этом аспекте фантастические пиры вполне окупались.

Итак, Клеопатра добилась своего: Антоний стал её любовником и союзником, сохранение за ней египетского трона было гарантировано. Хотя цели этой встречи были преимущественно политические, личное обаяние царицы сыграло при этом немаловажную роль. Клеопатра ещё раз продемонстрировала своё искусство обольщения, покорив второго великого римлянина. «Ибо красота этой женщины, — пишет Плутарх, — была не тою, что зовётся несравненной и поражает с первого взгляда, зато обращение её отличалось неотразимой прелестью, и потому её облик, сочетавшийся с редкой убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении,накрепко врезался в душу. Самые звуки её голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад — любое наречие, так что лишь с очень немногими варварами она говорила через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами — эфиопами, троглодитами (пещерное племя на юге Египта), евреями, арабами, сирийцами, мидийцами, парфянами… Говорят, что она изучила и многие иные языки, тогда как цари, правившие до неё, не знали даже египетского, а некоторые забыли и македонский» («Антоний», 27).

Попав под влияние Клеопатры, Антоний помог ей избавиться от династических конкурентов — ещё живой сестры Арсинои IV и некоего самозванца, выдававшего себя за убитого Птолемея XIII. Поскольку эти двое представляли угрозу, Клеопатра настояла на их убийстве. Вот что об этом говорит Аппиан (V, 9): «Теперь сразу у Антония ослабел прежний интерес ко всему происходящему, чего бы ни требовала Клеопатра, всё выполнялось без всякого внимания к священному или справедливому. Так, сестру Клеопатры Арсиною,находившуюся просительницей в Милете, в храме Артемиды Левкофриены, Антоний приказал убить посланным к ней людям; Серапиона, на Кипре бывшего полководцем Клеопатры, воевавшего в союзе с Кассием и проживавшего в Тире в качестве просителя, он приказал выдать Клеопатре. Точно также он приказал жителям Арада выдать ещё одного умолявшего о защите. После того как брат Клеопатры, Птолемей, пропал без вести в битве с Цезарем на Ниле, этого человека держали у себя арадийцы, выдавая его за Птолемея. Жреца Артемиды в Эфесе, по имени Мегабиз, некогда приветствовавшего Арсиною как царицу, Антоний приказал привести к себе; когда эфесцы стали просить за Мегабиза самое Клеопатру, Антоний отпустил его. Так быстро изменился Антоний, и охватившая его страсть сделалась для него и началом и концом всех дальнейших бедствий». Теперь Клеопатра была единственной представительницей династии Птолемеев и в этом смысле уже не имела соперников. Впрочем, уничтожение кровных родственников было своеобразной традицией Птолемеев, и Клеопатра в данном случае мало чем отличалась от своего отца Авлета и других царственных предков.

Антоний наскоро уладил дела в провинциях и поспешил в Александрию к Клеопатре, где весело провёл зиму 41/40 г. Аппиан (V, 11) рассказывает: «Она оказала ему великолепный приём. Антоний остался в Египте на зиму, проживая там без отличительных знаков власти, держа себя и ведя образ жизни частного человека, потому ли, что находился в чужом государстве и в царской резиденции, или потому что хотел свою зимовку превратить в праздник. Он отложил, по крайней мере, в сторону все заботы, перестал думать об обязанностях верховного правителя, носил эллинскую четырёхугольную столу вместо тоги, принятой на его родине, белые аттические сандалии… Выходил из дому Антоний только в храмы и гимназии или для беседы с учёными; время проводил с греками и Клеопатрой, которой, несомненно, он главным образом и посвящал всё своё время». В 40 г. Антоний возвратился в Италию, где его брат Луций и жена Фульвия уже вели войну с Октавианом, до того обострились политические противоречия. Смерть Фульвии, бывшей зачинщицей конфликта, помогла Антонию заключить очередной договор с Октавианом и разделить сферы влияния. Этот союз был скреплён браком Антония с Октавией, сестрой его соправителя. Однако уже осенью 37 г. Антоний снова встретился с Клеопатрой, которая привезла двух близнецов — сына и дочь, родившихся от него. Триумвир признал детей своими, они были многозначительно названы Александром Гелиосом (Солнцем) и Клеопатрой Селеной (Луной). Впоследствии родился ещё один сын. Эта встреча привела к разводу с Октавией и официальным браком между Антонием и Клеопатрой. Женитьба римского гражданина на «варварке», императора и проконсула на царице — это уже противоречило всем римским традициям, что использовал в своей пропаганде Октавиан. Но властительная чета тогда мало об этом заботилась — и Антоний, и Клеопатра стремились осуществить свои имперские замыслы.

Союз «Афродиты и Диониса», как представляли себя властители, изначально был основан не столько на романтических, сколько на политических интересах; в этом альянсе причудливо сочетались и то, и другое. «В какой мере к делу примешалась любовь Антония к Клеопатре, безразлично, — писал М. И. Ростовцев. — На первом плане стояла не она, а общие интересы: Клеопатра спасала своё положение, Антоний сохранял себе нужный ему политический и финансовый резерв» («Рождение Римской империи», Пг, 1918). Клеопатра пыталась использовать Антония вместо Цезаря и с его помощью воплотить в жизнь старые планы, в первую очередь — признать Цезариона единственным наследником диктатора со всеми вытекающими отсюда правами. Обнаруженные надписи именуют его Πτολεμαίος ό καί Καίσαρ θεός φίλοπατωρ καί φίλομητηρ — «Птолемей и Цезарь, бог, любящий отца,любящий мать». В Александрии был построен специальный храм Божественного Юлия, где отправляли его культ. Все эти мероприятия, безусловно, преследовали лишь одну цель — религиозное обоснование царской и божественной власти Цезариона. Ведь и сама Клеопатра считалась богиней, выступая в ипостаси не только Афродиты, но также Исиды, покровительницы Египта.

Влияние Клеопатры на Антония в этот период, по-видимому, действительно было огромным. Правда, Антоний и при жизни Цезаря часто вёл себя вопреки римским традициям, однако теперь его поступки стали более чем вызывающими. Во время подготовки к парфянскому походу (конец 37 — начало 36 г.) триумвир сделал большие уступки Клеопатре, покровительствуя её экспансионистской политике.

Подробный рассказ об этом сохранил иудейский историк I в. н. э. Иосиф Флавий, один из наиболее враждебных Клеопатре античных авторов. Вот что сказано в его труде «Иудейские древности» (XV, 4, 1): «В это время в Сирии опять возникли волнения, потому что Клеопатра не переставала возбуждать Антония против всех. Она уговаривала его отнимать у всех престолы и предоставлять их ей, так как она имела огромное влияние на страстно влюблённого в неё Антония и при своей врождённой любостяжательности отличалась неразборчивостью в средствах… Где только Клеопатра могла рассчитывать на деньги, там она не стеснялась грабить храмы и гробницы; не было священного места, чтобы она не лишила его украшения, не было алтаря, с которого она не сняла бы всего, лишь бы насытить своё незаконное корыстолюбие. Ничего не удовлетворяло этой падкой до роскоши и обуреваемой страстями женщины, если она не могла добиться чего-либо, к чему стремилась. Вследствие этого она постоянно побуждала Антония отнимать всё у других и отдавать ей; точно таким же образом она вздумала добиться Сирии, после того как с ним проехала по ней. …Затем стала требовать от Антония, чтобы он отнял у царей Иудею и Аравию и предоставил эти страны ей. Хотя Антоний вообще во всём уступал этой женщине, однако расположение и страстная любовь к ней не допустили его до готовности во всём слушаться её, потому что он не желал навлекать на себя укор, будто он для неё не останавливается даже перед самыми тяжкими преступлениями. Итак, для того, чтобы не навлекать на себя обвинения в явной гнусности в силу исполнения всех решительно желаний этой женщины, он отнял у каждого из царей по части их владений и подарил их Клеопатре. Он отдал ей города в пределах области от реки Элевтера до границ Египта, исключая Тир и Сидон, которые, как он знал, издавна пользовались независимостью, хотя Клеопатра и сильно приступала к нему с просьбами отдать их ей».

Иосиф Флавий также сообщает, что Клеопатра пыталась сделать иудейского царя Ирода Великого своим любовником, но он отказал ей, опасаясь ревности Антония, из-за чего она стала злоумышлять против него. Историк пишет о ненависти Клеопатры к евреям, даже о её попытке уничтожить иудейскую общину в Александрии, однако это не подтверждается другими источниками. В целом сообщения Иосифа Флавия, несмотря на их явную тенденциозность, служат весомым доказательством того, что Клеопатра пыталась восстановить мощную державу Птолемеев, чья власть распространялась на Ближний Восток.

В 34 г., по возвращении в Александрию, Антоний отпраздновал пышный триумф, в котором провёл пленного армянского царя Артавазда, пытавшегося вести двойную игру в парфянском походе. Триумф в Александрии должен был показать могущество Антония и Клеопатры, их гегемонию над другими правителями Востока. Дион Кассий (XLIX, 40, пер. Е. В. Смыкова) так описывает это действо: «…Он оставил войско в Армении и ушёл назад в Египет, увозя с собой как многочисленную другую добычу, так и царя Армении с женой и детьми. Сопровождая их и других пленников в некой победной процессии в Александрию, сам он въехал в город на колеснице; подарив Клеопатре всё остальное, он и царя Армении вместе с его домашними привёл к ней в золотых оковах. Она же восседала посреди толпы в золотом кресле, установленном на украшенном серебром помосте. А варвары не молили её слёзно и не упали перед ней ниц, хотя их к этому и усиленно принуждали, и соблазняли надеждами; обращаясь к ней всего лишь по имени, они заслужили славу за своё мужество,но и претерпели по этой причине многие бедствия». Вслед за триумфом состоялось ещё одно мероприятие, которое привело к окончательному разрыву Антония с Октавианом — так называемые «александрийские дарения», в результате которых Антоний и Клеопатра [с. 68] поделили между собой восточные провинции Рима, а также ещё не завоёванные парфянские земли. Дион Кассий продолжает (XLIX, 41, пер. Е. В. Смыкова): «После этого Антоний угощал александрийцев, а Клеопатру и её детей он посадил рядом с собой в собрании народа и, выступив с речью, повелел именовать её царицей царей, а Птолемея, прозванного Цезарионом, — царём царей. И им, сделав новое распределение территорий, он отдал Египет и Кипр — ведь Клеопатра была женой прежнего Цезаря, а Птолемей — его сыном, сказал он, ссылаясь на то, что делает так из уважения к нему… Им он выделил это, а своим детям, рождённым от Клеопатры, обещал дать: Птолемею — Сирию и всё на этом берегу Евфрата вплоть до Геллеспонта (Мраморное море), Клеопатре — Ливию вокруг Кирены, а их брату Александру — Армению и всё по ту сторону Евфрата вплоть до Индии; это он давал так, как если бы уже завладел этими землями». Этот великий раздел знаменовал собой создание на Востоке новой империи, правители которой считали себя единственными преемниками Юлия Цезаря и бросали вызов римскому правителю Октавиану. Особую роль в этой империи, созданной скорее в птолемеевских, чем в римских, традициях, должен был играть Цезарион, который был назначен соправителем (а в 31 г. и наследником) Клеопатры и получил титул «царя царей». И всё же во главе этого римско-египетского (дуалистического) государственного образования стоял Антоний, которому принадлежала верховная военная власть; для Рима он был проконсулом и триумвиром, для Востока — необъявленным царём и официальным богом.

В 32 г. между двумя триумвирами начался открытый конфликт. С военным могуществом Антония на Востоке было покончено.

Бежав в Египет, несостоявшиеся властители Востока стали лихорадочно готовиться к обороне. Оказавшись в критической ситуации, царица по возвращении в Александрию снова прибегла к хитрости. Как пишет Кассий Дион (LI, 5), «Клеопатра тотчас же поспешила в Египет, опасаясь, как бы там, при вести о поражении, не совершился переворот; чтобы обеспечить себе безопасную высадку, она велела разукрасить венками носовую часть своих кораблей и играть на флейтах победные песни, как будто она возвращалась победительницей. Оказавшись вне опасности, она казнила многих видных людей, которые и прежде были настроены против неё и теперь радовались её неудаче. Потом она захватила себе огромные богатства из имущества казнённых и из других источников, а также из святилищ и храмов, не пощадив даже самых почитаемых. Она стала снаряжать войско и подыскивать союзников». Однако все эти усилия были тщетными: военные командиры и зависимые цари один за другим переходили к Октавиану, который во главе армии продвигался к границам Египта. Великие планы Клеопатры во второй раз провалились. Её союзник Антоний был сломлен неудачами и впал в депрессию, отстранившись от дел. Плутарх рассказывает , чтоАнтоний между тем покинул город, расстался с друзьями и устроил себе жилище среди волн, протянувши от Фароса в море длинную дамбу. Там он проводил свои дни, беглецом от людей, говоря,что избрал за образец жизнь Тимона, ибо судьбы их сходны: ведь и ему, Антонию, друзья отплатили несправедливостью и неблагодарностью, и ни единому человеку он больше не верит, но ко всем испытывает отвращение и ненависть. Впрочем, он вскоре возвратился к прежним удовольствиям, но надеяться уже было не на что. Пытаясь сохранить власть, Клеопатра вела переговоры с Октавианом за спиной у Антония, однако победитель посчитал её обречённой. Дерзкие планы бегства через Красное море в Индию или же на Запад, в Испанию, так и остались нереализованными, поскольку зависимые царьки перешли к Октавиану, и Египет оказался в кольце.

В августе 30 г. войска Октавиана подошли к Александрии, к ним примкнули последние легионеры Антония, после чего побеждённый полководец покончил с собой. Клеопатра была захвачена Октавианом, пыталась добиться его благосклонности, однако, узнав, что её повезут в Рим для триумфа, также умертвила себя. Как именно она это сделала, не известно; античная легенда гласит, что её укусила змея. Увидев её мёртвое тело, кто-то из римлян в гневе крикнул умиравшей рядом рабыне: «Прекрасно!». И рабыня ответила: «Да, поистине, прекрасно и достойно преемницы стольких царей!». Так, во всяком случае, написано у Плутарха. Тот же Плутарх сообщает, что Клеопатра умерла 39 лет от роду, из которых 22 года занимала царский престол и более 14 правила совместно с Антонием. Наследник престола Цезарион, которого мать пыталась отправить в Индию, был схвачен и убит по приказу Октавиана — как родной сын Цезаря и особо опасный соперник. Саму Клеопатру победитель по-царски похоронил в построенной ею гробнице вместе с Антонием. Их дети были взяты на воспитание Октавией, бывшей женой Антония. Впоследствии Октавиан выдал дочь царицы — Клеопатру Селену — за своего союзника царя Юбу II, который владел Нумидией (совр. Алжир). Таким образом, династия Птолемеев утратила египетский трон, но не пресеклась окончательно, войдя в род африканских царей.