Культура Средневековой России

В эпоху, когда  Киев был столицей древнерусского государства, восточные славянки любили украшать себя множеством драгоценностей. В  моде были литые серебряные перстни  с орнаментом, витые браслеты из серебряной проволоки, стеклянные браслеты и, конечно же, бусы. Они были самые разнообразные: из цветного стекла, горного хрусталя, сердоликов и рубинов, крупных полых бусин из литого золота. К ним привешивались круглые или лунообразные бронзовые подвески (лунницы), украшенные тонким орнаментом: невиданными волшебными зверями в скандинавском стиле, сложными плетеными конструкциями, очень напоминающие изображения на арабских дирхемах- монетах, которые в те времена имели хождение как на Руси, так и в Европе.

Но самыми популярными  украшениями были височные кольца, они вплетались в женскую прическу у висков или подвешивались к головным уборам, их носили по одной или по нескольку пар сразу. У каждого восточнославянского племени, вошедшего в состав Киевской державы, был свой особый тип височных колец, непохожие на такие же украшения соседей. Женщины племени северян, например, носили изящную разновидность колец, напоминающую завиток или сплющенную спираль. Радимичам больше нравились височные кольца, у которых от дужки расходилось семь лучей, заканчивавшихся каплевидными утолщениями. На височных кольцах вятичей, которые были одними из самых декоративных, вместо лучей было по семь плоских лопастей.

Горожанки XI-XIII вв. больше всего любили колты - парные полые золотые и серебряные подвески, которые крепились цепочками или лентами к головному прибору. Многие дошедшие до наших дней колты отличаются удивительным совершенством формы. В 1776гю. близ деревни Терехово Орловской губернии в богатом кладе было обнаружено несколько пар колтов XII начала XIII в. Они представляют собой массивные пятилучевые звезды, густо покрытые тысячами напаянных мельчайших шариков металла. Подобная ювелирная техника именуется зернью; она пришла из Скандинавии и была широко распространена в древней Руси. Наряду с зернью использовалась и скань: тончайшая серебряная и золотая проволочка, скрученная жгутами, напаивалась на пластины или свивалась в ажурные узоры. В 1887г. на территории древнего Михайловского Златоверхого монастыря был найден другой клад ювелирных украшений XI-XII вв., в том числе пара золотых колтов. Колты были украшены речным жемчугом и изображениями фантастических птиц с женскими головами. Цвета изображений не потеряли яркости, а их сочетание на редкость изысканно: белый, бирюзовый, темно-синий и ярко-красный. Между тем создавший это великолепие мастер умер около восьми столетий назад. Михайловские колты выполнены в виртуозной ювелирной технике перегородчатой эмали, которая была перенята у византийцев. Это забытое искусство требовало терпения и поразительной точности в работе. На поверхность золото украшения ювелир напаивал на ребро тончайшие золотые ленточки-перегородки, составлявшие контур будущего рисунка. Затем ячейки между ними заполняли порошками эмали разных цветов и нагревали до высокой температуры. При этом получалась яркая и очень прочная стекловидная масса. Изделия, выполненные в технике перегородчатой эмали, были очень дорогие, поэтому не случайно большинство сохранившихся до наших дней произведений являются деталями богатого княжеского убора.

Другой излюбленной техникой древнерусских ювелиров было чернение, которое, по мнению некоторых ученых, являлось  хазарским наследием. Чернь представляла собой сложный сплав олова, меди, серебра, серы и других составных частей. Нанесенная на серебряную поверхность, чернь создавала фон для выпуклого изображения. Особенно часто чернение использовали при украшении створчатых браслетов-наручей. Несколько десятков таких браслетов XII в. хранится в Государственном Историческом музее в Москве. На них нетрудно различить фигуры музыкантов, танцовщиц, воинов, орлов и фантастических чудовищ. Сюжет рисунков далек от христианских представлений и ближе к язычеству. Это и не удивительно. Ювелиры применяли эмаль или чернь для изображения как Христа, Богородицы, святых так и грифонов, собакоголовых чудищ, кентавров и языческих празднеств.

Были как  чисто христианские так и языческие  украшения, которые являлись предметами религиозных культов. Сохранилось  множество нагрудных крестов-элконпионов, состоящих из двух створок, между  которых помещались частички мощей святых. На створках обычно бывало литое, резное или черненое изображение Богоматери с младенцем. Не менее часто археологи находят языческие амулеты – предметы, оберегавшие от болезней, бед и колдовства. Многие из них представляют собой литые фигурки конских голов, к которым цепочками крепятся «бубенчики», выполненные в форме зверей, птиц, ложек, ножей и ухватов. Своим звоном бубенчики должны были отгонять нечистую силу.

 

 

 

 

 

 

10. Колокольный  звон и хоровое пение. 

 

. Колокола к  нам пришли с Запада. Даже выражение «малиновый звон»,которое кажется нам сегодня таким русским, таким родным, имеет западное происхождение. Малиновым звоном славились на Руси колокола, привезенные из бельгийского города Мехлина, который по-французски зовется Мелин.

С 8 века в Церковном  Уставе упоминается о четырех  способах колокольного звона: благовест (мерные удары, призывающие к службе), перезвон (в праздники удары во все колокола по очереди), заупококойный звон (одновременные удары в один или два колокола), трезвон (звонят сразу во все колокола по большим праздникам).

Но самым  совершенным инструментом на Руси считался человеческий голос. Хоровое унисонное  пение, господствующее в православной традиции вплоть до XVII века, рассматривалось как своего рода духовная школа для человека, который, подстраивая свой голос к звучанию хора, учится гармонической согласованности своего духовного мира с духовным миром других людей, со всем мирозданием.

Вплоть до XVIII века была принята одноголосная мера пения, именуемая знаменным распевом, от древнерусского слова знамена, то есть знаки (их называют еще крюки),-надстрочные пометки над словами песнопения. Они заменяли нотацию в те времена, когда на Руси не известна была нотная грамота. Мелодика знаменитого распева сурового аскетичного характера порой соединяла в себе четыре былины и духовного стиха.

Большую роль в  развитии русской музыке сыграл Новгород, где впервые рождается стройное многоголосие в церковном пении, развивается традиция колокольного звона, перешедшая затем в практику других городов.

Русская музыка своими образами и ладовыми принципами связана с древней песенной культурой  славян. В период раннего музыкального Средневековья (X-XV века) основной музыкальной формой в народном пении была былина, где большую роль играла героико-патриотическая тематика.

В киевской Руси еще не обнаруживалось противоречия двух культур - народной и церковной. Скоморохи и сказители являлись непременными участниками пиров  и празднеств.

А в XV-XVII веках гонение на скоморохов достигло кульминации. Они для церкви являлись представителями дьявола, а их инструменты, сжигавшиеся на кострах, назывались бесовскими.

Такое преследование  инструментальной музыки смело ростки русского музыкального инструментализма вплоть до его возрождения в XVIII веке в иной исторической обстановке.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

11. Быт народа.

 

Культура народа неразрывно связана с его бытом, повседневной жизнью, как и быт  народа, определяемый уровнем развития хозяйства страны, тесно связан с  культурными процессами. Народ Древней Руси жил как в больших для своего времени городах, насчитывающих десятки тысяч человек, так и в селах в несколько десятков дворов и деревнях, особенно на северо-востоке страны, в которых группировалось по два-три двора.

Все свидетельства  современников говорят о том, что Киев был большим и богатым городом. По своим масштабам, множеству каменных зданий, храмов, дворцов он соперничал с другими тогдашними европейскими столицами. Недаром дочь Ярослава Мудрого Анна Ярославна, вышедшая замуж во Францию и приехавшая в Париж XI в., была удивлена провинциальностью французской столицы по сравнению с блистающим на пути из «варяг в греки» Киевом. Здесь сияли своими куполами златоверхие храмы, поражали изяществом дворцы Владимира, Ярослава Мудрого, Всеволода Ярославича, удивляли монументальностью, замечательными фресками Софийский собор, Золотые ворота - символ побед русского оружия. А неподалеку от княжеского дворца стояли бронзовые кони, вывезенные Владимиром из Херсонеса; в старом городе находились дворцы видных бояр, здесь же на горе располагались и дома богатых купцов, других видных горожан, духовенства. Дома украшались коврами, дорогими греческими тканями. С крепостных стен города можно было видеть в зеленых кущах белокаменные церкви Печерского, Выдубицкого и других киевских монастырей.

Во дворцах, богатых боярских хоромах шла  своя жизнь - здесь располагались  дружинники, слуги, толпилась бесчисленная челядь. Отсюда шло управление княжествами, родами, селами, здесь судили и рядили, сюда свозились дани и подати. На сенях, в просторных гридницах нередко проходили пиры, где рекой текло заморское вино и свой родной мед, слуги разносили огромные блюда с мясом и дичью. Женщины сидели за столом на равных с мужчинами. Женщины вообще принимали активное участие в управлении, хозяйстве, других делах. Известно немало женщин - деятельниц такого рода: княгиня Ольга, сестра Мономаха Янка, мать Даниила Галицкого, жена Андрея Боголюбского и др. Гусляры услаждали слух именитых гостей, пели им «славу», большие чаши, рога с вином ходили по кругу. Одновременно происходила раздача пищи, мелких денег от имени хозяина неимущим. На всю Русь славились такие пиры и такие раздачи во времена Владимира I.

Любимыми забавами богатых людей были соколиная, ястребиная, псовая охота. Для простого люда устраивались скачки, турниры, различные игрища. Неотъемлемой частью древнерусского быта, особенно на Севере, впрочем, как и в поздние времена, являлась баня.

В княжеско-боярской среде в три года мальчика сажали на коня, затем отдавали его на попечение  и выучку пестуну; (от «пестовать» - воспитывать). В 12 лет молодых князей вместе с видными боярами-советниками отправляли на управление волостями и городами.

Внизу, на берегах  Днепра шумел веселый киевский торг, где, кажется, продавались изделия  и продукты не только со всей Руси, но и со всего тогдашнего света, включая Индию и Багдад.

По склонам  гор к Подолу спускались разнообразные - от хороших деревянных домов до убогих землянок - жилища ремесленников, работных людей. У причалов Днепра и  Почайны теснились сотни больших и малых судов. Были здесь и огромные княжеские многовесельные и многопарусные ладьи, и купеческие усадистые насады, и бойкие, юркие лодочки.

По улицам города сновала пестрая разноязыкая  толпа. Проходили здесь бояре  и дружинники в дорогих шелковых одеждах, в украшенных мехом и золотом плащах, в епанчах, в красивых кожаных сапогах. Пряжки их плащей были сделаны из золота и серебра. Появлялись и купцы в добротных льняных рубахах и шерстяных кафтанах, сновали и люди победнее, в холщовых домотканых рубахах и портах. Богатые женщины украшали себя золотыми и серебряными цепями ожерельями из бисера, который очень любили на Руси, серьгами, другими ювелирными изделиями из золота и серебра отделанными эмалью, чернью. Но были украшения и попроще, подешевле, сделанные из недорогих камешков, простого металла - меди, бронзы. Их с удовольствием носили небогатые люди. Известно, что женщины уже тогда носили традиционную русскую одежду - сарафаны; голову накрывали убрусами (платками).

Похожие храмы, дворцы, такие же деревянные дома и такие же полуземлянки на окраинах стояли и в других русских городах, так же шумели торги, а в праздники нарядные жители заполняли узкие улицы.

Своя жизнь, полная трудов, тревог, текла в скромных русских селах и деревнях, в  рубленых избах, в полуземлянках с печками-каменками в углу. Там люди упорно боролись за существование, распахивали новые земли, разводили скот, бортничали, охотились, оборонялись от «лихих» людей, а на юге - от кочевников, вновь и вновь отстраивали сожженные врагами жилища. Причем, нередко пахари выходили в поле вооруженные рогатинами, дубинами, луком и стрелами, чтобы отбиться от половецкого дозора. Долгими зимними вечерами при свете лучин женщины пряли, мужчины пили хмельные напитки, мед, вспоминали минувшие дни, слагали и пели песни, слушали сказителей и сказительниц былин, а с деревянных полатей, из дальних углов за ними с любопытством и интересом наблюдали глаза маленьких русичей, чья жизнь, полная таких же забот и тревог, была еще впереди.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

 

Судьба русской  культуры и прекрасна и драматична. Прекрасна потому, что оставила заметный след в отечественной истории. Трудно представить нашу культуру без «Слова о полку Игореве», рублевской «Троицы», Московского Кремля, собора Василия Блаженного, сокровищ Оружейной палаты и многого другого.

Драматична  же потому, что, как всякое явление  своего времени, культура средневековья  исторически была обречена. С началом  петровских реформ изменился ее характер - она лишилась своего религиозного содержания и стала по преимуществу светской. Словно забыв свои византийские корни, русская архитектура, живопись, декоративное искусство стали осваивать западный художественный опыт. Получила развитие скульптура, почти неизвестная в Древней Руси. Изменился облик городов. Да и сами горожане преобразились - стали иначе одеваться, питаться, усвоили новые нормы повеления.

Правда, перемены те коснулись в основном дворянства. Жизнь крестьян почти не изменилась. Деревня сохраняла свой традиционный быт и культуру, сложившиеся еще в средние века. Болезненная ломка крестьянской культуры произошла уже в XX в., в советское время. После 1917 г. началась борьба с «пережитками старой идеологии», подорвавшая устои духовной жизни деревни. Искоренялись старые обычаи и традиции, исчезли многие праздники. Последовавшая за этим массовая коллективизация разрушила традиционный уклад крестьянской жизни.