Лекция по "Радиожурналистике"

Прямая передача с места  события предусматривает ситуацию открытого разговора с аудиторией и, конечно же, не допускает читку  заранее заготовленного текста. Фальшь особенно заметна, когда текст написан в демонстративно «литературном» или, напротив, в нарочито «разговорном» тоне. Любая нарочитость, любой сознательный уход от естественной речи, присущей журналисту (к которой постепенно привыкает и аудитория, знающая его), всегда разрушают единую интонацию программы, а следовательно, и подрывают доверие слушателей.

Великое достоинство прямого  эфира как раз в том и  заключается, что он предоставляет  человеку у микрофона максимальные возможности для самовыражения – и интеллектуального, и чувственного. Найти «свой тон» в любом рассказе, в любой передаче – это высшее выражение профессионального мастерства, творческой состоятельности и независимости корреспондента, возможность демонстрации самых разнообразных свойств характера журналиста и его дарований. Но, конечно, прямой эфир – это каждый раз и своеобразный экзамен для журналиста, причем часто самый неожиданный, почти за границами его чисто профессиональных обязанностей. Но тем не менее...

На радиостанции «Эхо Москвы»  шла популярная передача об истории  одного из самых известных московских театров. Заранее были подготовлены и введены в компьютер фрагменты  из разных спектаклей, монологи знаменитых актеров, т.е. все то, что придает  подобной программе достоверность  и убедительность. И журналист, комментировавший эти архивные записи, и постоянные ведущие эфира работали слаженно, четко и уверенно, так как были «полностью в материале». До конца  передачи оставалось около пяти минут, которые должны были быть заняты монологом  известного артиста из одной в  прошлом популярной пьесы.

Закончив свое выступление, журналист объявил монолог и  облегченно откинулся на спинку кресла. Но, подняв глаза, он увидел ужас на лицах  ведущих и звукорежиссера: фрагмент спектакля, в котором была сконцентрирована и основная идея передачи, и ее эмоциональный  акцент, в компьютере отсутствовал. А ведь монолог уже был объявлен и охарактеризован как смысловая  и интонационная кульминация всего рассказа, в эфир проскочила даже реплика звукорежиссера: «Ой, попробуем найти...»

Секундная пауза и... журналист  начал пересказывать этот монолог: сначала своими словами, потом все  ближе и ближе к авторскому тексту, а затем приближаясь и  к интонации, манере чтения известного актера, исполнявшего монолог на сцене  знаменитого театра. Это не было ни копированием, ни имитацией, ни тем  более пародией –журналист хорошо знал манеру общения этого замечательного артиста с публикой и старался передать ее своим голосом.

Заметим, что этот журналист  никогда не учился профессии актера и таковым не был. Выручили знание предмета, многолетнее личное знакомство с артистом и драматургом и, конечно  же, интуиция, толкнувшая на этот почти  безрассудный поступок. Но он рискнул – и выиграл.

После программы было много  звонков на «Эхо Москвы», большинство  слушателей благодарили за интересное и неожиданное решение финала передачи.

Разумеется, эта ситуация нетипична, и она потребовала  от корреспондента не только быстроты реакции, знаний, навыков, мастерства, но и решительности.

в начало 

Работа радиожурналиста  в экстремальных условиях

Боевые действия, извержения вулканов, наводнения, снежные завалы, пожары, транспортные катастрофы, криминал – все это экстремальные ситуации.

Среди непрофессионалов бытует мнение, что радиожурналисты оказываются  в более благополучном положении  по сравнению с телерепортерами, которым, чтобы показать событие, надо находиться в самой его гуще. Радиожурналист, как это кажется, может записать свой репортаж в относительно спокойных  условиях, для достоверности приукрасив его соответствующим шумовым  оформлением. Но это мнение ошибочно. Слушатель неизбежно почувствует  фальшь, ибо искренний тон репортажа, волнение ведущего, наконец, эмоциональное  состояние настоящих участников событий и реальный звуковой фон  подделать невозможно. Да этого и  не стоит делать, и не только по этическим  соображениям. Журналист не создает  и даже не воссоздает событие, он освещает его, включая аудиторию в происходящее. А если учесть, что все экстремальные  ситуации связаны с человеческой трагедией, то, как можно здесь  опускаться до сколь угодно мастерски  подделанных уловок и фальсификаций?

Самой страшной и трагической  для журналиста является военная  тематика. И то, что в современном  мире речь идет о локальных военных  конфликтах, ничего не меняет: во всех «горячих точках» гибнут люди, а  каждая оборванная жизнь неповторима  и невосполнима. К смерти, боли, крови  привыкнуть невозможно. А потому при  освещении боевых действий не может  быть и спокойного, беспристрастного повествования. Чтобы рассказать о  человеческой беде, ее надо глубоко  прочувствовать.

Но это отнюдь не оправдывает  бездумную храбрость журналистов, игнорирование ими разумных требований и предостережений со стороны  офицеров пресс-службы той или иной воинской части. Корреспондент не имеет  права рисковать собственной  жизнью, увеличивать список жертв  военного конфликта. К сожалению, слишком  велик мартиролог имен военных корреспондентов, погибших или ставших заложниками  при выполнении служебных обязанностей в «горячих точках» планеты.

Следует помнить и такое  незыблемое правило: находясь в зоне боевых действий, никогда, ни при каких  условиях журналист не должен брать  в руки оружие! Его оружие – микрофон, камера, карандаш и бумага. Известен случай, когда во время югославского конфликта репортер взял себе на память чеку от гранаты – при обыске на контрольно-пропускном пункте это едва не стоило жизни легкомысленному любителю нестандартных сувениров. (Разумеется, во время Великой Отечественной войны ситуация была иной, и наши журналисты воевали иногда и с пулеметом.)

Работая в «горячих точках», нельзя забывать и о более прозаических вещах: в наше время подавляющее  большинство конфликтов происходит на почве этнических и религиозных  проблем. Способ их освещения всегда вызывает повышенный интерес, рождает  множество вопросов. Мировая практика радиожурналистики знает четыре подхода к проблеме освещения  межнациональных конфликтов.

Конфликт можно вообще не освещать, тогда он сам по себе погаснет. Такой подход к «освещению»  борьбы Ирландской Республиканской  Армии избрала английский премьер-министр  Маргарет Тэтчер. Так же пыталось поступать  российское правительство в начале чеченской войны.

Но ведь нельзя заставить  прессу не сообщать о террористических актах, о захвате заложников. Однако в этом случае происходит мобилизация  общественного мнения против одной  из противоборствующих сторон. Этот второй способ освещения межнационального конфликта нельзя считать приемлемым.

Третий подход предполагает присутствие в эфире двух (или  более) конфликтующих сторон, но здесь  таится опасность, что обладающая властью  сторона будет представлена как  «более правая». (Впрочем, мы знаем и  другой пример: цензурные рогатки  со стороны командования российской армии во время чеченской войны  привели к тому, что, по крайней  мере, вначале вся российская пресса вольно или невольно выступала с  «прочеченских позиций».)

Четвертый подход ориентирован на создание ясной и сбалансированной картины «локального конфликта», анализ его истоков и поиск  возможных путей разрешения. Это  самый трудный путь, требующий  предельной объективности и высокого профессионального мастерства.

Нередко можно слышать, что  тот или иной конфликт застал общество врасплох. Но, скорее всего, пресса просто не заметила ситуации, при которой  одна часть общества (как правило, национальное меньшинство) вступила в  противоречие с другой. Опережающее освещение проблемы, возможно, помогло бы разрешить ее в рамках закона.

Циничным можно назвать  мнение, согласно которому любой конфликт, в конце концов, все равно будет  забыт или вытеснен с газетных полос и из радиопрограмм другим конфликтом. Журналист не имеет права  привыкать к тому, что несет  людям горе, не имеет права сообщать об этом как об обыденном явлении  нашей жизни.

При освещении конфликтов следует очень внимательно относиться к каждому слову, к каждому  определению. Американские журналисты никогда не скажут «черный» (эвфемизм: «темнокожий»), в российской же прессе где надо и не надо поминали в  годы чеченской войны «лиц кавказской национальности».

На всех радиостанциях  существует твердое правило: к освещению  боевых действий, этнических и религиозных  конфликтов следует привлекать специально подготовленных журналистов. А вот  освещать чрезвычайные происшествия могут  практически все штатные и  внештатные сотрудники.

Запланировать ЧП и заблаговременно  послать к месту происшествия репортеров невозможно. Получив сообщение  о пожаре, о взрыве бомбы или  захвате заложников, журналист должен, прежде всего, как можно быстрее  добраться до места происшествия. Если потребуется репортаж в прямом эфире, станция должна выделить радиоавтомобиль и договориться о пропуске и разрешении на парковку вблизи события. Это очень важный момент: на редакционных летучках не раз приходилось слышать жалобы репортеров на то, что водитель отказался остановить автомобиль в неположенном месте, под запрещающим знаком, а в результате эфирный материал получился неполноценным. Водителя можно понять, но проблема-то эта решаемая при своевременном контакте с дорожной полицией.

Репортеру важно знать, когда  и какого рода материал от него ждут в редакции. Самый эффектный звуковой фрагмент теряет свою ценность, если опаздывает ко времени выхода в эфир. Поэтому  необходимо постоянно находиться на связи с выпускающим редактором. При отсутствии телефонной связи  редакция передает необходимые указания на пейджер репортера.

Прибыв на место происшествия, репортеру необходимо оценить обстановку и сразу же вступить в контакт с присутствующими здесь представителями правоохранительных органов (во время продолжительных ЧП – пожаров, захвата заложников и т.п. – на месте происшествия всегда находятся офицеры пресс-служб пожарной охраны, МВД, ФСБ). Если передача не идет в прямой эфир, надо наговорить и записать на портативный магнитофон свои первые впечатления, затем записать звуковой фон, который в дальнейшем можно будет наложить на дикторский текст. Эта запись должна занять не более 2 минут, но ее можно продлить, если слышатся взрывы, вой сирен и другие характерные шумы.

В толпе любопытных следует  попытаться найти свидетелей происшествия, которые могли бы рассказать о  нем. Имя и фамилию очевидца надлежит занести в блокнот. Однако, прежде чем использовать в передаче запись свидетелей, необходимо проверить достоверность сказанного. Всегда надо помнить слова: «Никто так не ошибается, как очевидцы», не следует забывать и то, что происходит это не всегда по злому умыслу.

Журналист не должен мешать аварийным службам делать свое важное дело, злоупотреблять «убийственным» на первый взгляд аргументом: «Вы выполняете свои обязанности, а я свои!» Надо попытаться расспросить о происшедшем пожарного или милиционера, не занятого в этот момент работой.

Полезно общение с другими  репортерами, освещающими это же событие, обмен с коллегами официальной  информацией, что позволит всем СМИ  представить обстоятельства дела одинаково. Но если журналист обладает эксклюзивной информацией – это его удача и делиться этой информацией необязательно.

Хорошо, если радиослушатели услышат первый репортаж о событии, как только репортер окажется на месте  драматической ситуации. Для этого  можно воспользоваться мобильным  телефоном, правда, отечественная телефонная связь такова, что переданные таким  образом материалы на профессиональном жаргоне вполне справедливо называют «хрипушками». Значительно лучшее качество звука обеспечит специальный радиоавтомобиль с УКВ-передатчиком.

Если происходит что-то очень  важное, передача информации или запись репортажа на пленку идет экспромтом.

Если рассказ о событии  включают в прямой эфир, надо внимательно  вслушиваться в вопросы, которые  задает репортеру ведущий из студии. В ответах не стоит домысливать, фантазировать – честный ответ всегда лучше.

Возвратившись в редакцию, журналист должен собрать записи всех своих сообщений с места  происшествия. Если речь идет о заслуживающем  внимания событии, понадобится подготовить еще один или несколько материалов, которые должны существенно отличаться от предыдущих и по уровню осмысления, и по чистоте обработки. Чтобы отобрать наиболее интересные звуковые фрагменты, необходимо прослушать все записи. И только после этого можно написать сценарий, смонтировать «пакет», включив в него собственный текст. Не следует использовать фрагменты, которые могут устареть ко времени выхода передачи в эфир. Чем больше радиослушатель ощущает себя участником события, тем лучше.

Сообщив аудитории важную новость, журналист по возможности  должен держать слушателя в курсе  дальнейшего развития событий.

в начало 

Репортер на событии: подготовка к передаче в записи

Творческие принципы, профессиональные приемы и репортерские навыки, которые  обусловливают успешную работу радиожурналиста в прямом эфире, в основной своей массе перспективны и плодотворны и в том случае, когда журналист оказывается на событии не для того, чтобы синхронно с происходящим рассказывать о нем в эфире, но и тогда, когда в его задачу входит лишь подготовка к этому рассказу в звукозаписи. Иначе говоря, когда основная работа над передачей не заканчивается, а начинается после завершения реального события.