Восстание 1857—1859гг. в Индии в оценке современников - англичан

Восстание 1857—1859гг. в Индии в оценке современников - англичан

Из речи Дизраэли в парламенте

...Строгое соблюдение  наших соглашений, неукоснительная поддержка законов и обычаев народа и, главное, уважение к тем гарантиям, которые мы предоставляем им в отношении владения землей, и верность даже в малом нашим обязательствам не вмешиваться в их религиозные дела — таковы источники нашей силы, таковы принципы, которые - утверждали наши великие государственные деятели в Индии. Но в последнее время была принята новая система управления Индией. Если старый принцип — принцип, на основе которого создавалась и укреплялась наша империя и который определял все до самого последнего времени, — заключался в уважении к этой нации, то новая система представляется его полной противоположностью и может рассматриваться как уничтожающая эту нацию. Все в Индии изменилось. Законы и нравы, обычаи и привычки, политические организации, формы собственности, религия народа — все это в Индии либо подверглось изменению, либо была сделана попытка изменить их, либо население подозревает в стремлении к этому наше правительство. Теперь, взяв последние 10 лет, я разделю на три группы различные причины, которые, по моему мнению, привели там к сильному недовольству нашим правлением. Я определил бы их таким образом: во-первых, насильственное уничтожение нами местных князей, во-вторых, нарушение с нашей стороны установленного порядка владения собственностью, в-третьих, наше вмешательство в религиозные дела населения...

Итак, я отнесу приблизительно к 1848 г. начало проведения новой политики в Индии, которую я намереваюсь представить как направленную против всех тех принципов, на основе которых создавалась и упрочивалась наша империя. Великие войны окончились тогда победой и триумфом нашей страны. Завершилась борьба с новыми, только возникавшими и угрожавшими нам старыми державами. Не было никакой опасности иноземного вторжения, и в этих условиях меньше внимания требовали меры сохранения внутреннего спокойствия.

Но с точки зрения финансов положение в Индии ни в коей мере не было удовлетворительным. Палата столь хорошо знакома с этой стороной дела, что я не стану слишком углубляться в подробности. Палате известно состояние финансов Индии, а также и то, что дальнейшее расширение доходов недопустимо. Основная часть годового дохода поступает от земли, и, хотя мы получаем значительные суммы от продажи опиума и соли, тем не менее рост дохода за этот счет возможен лишь путем увеличения населения подвластных нам территорий. Но положение дел достигло такого состояния, когда стало необходимым увеличить доход правительства Ост-Индии. Около этого времени появился один из важнейших когда-либо опубликованных государственных документов, касавшихся Индии; это была памятная записка палаты (директоров Ост-Индской компании. - Л. О.) по случаю смерти индийского князя, где почти открыто излагался принцип нашей будущей политики в Индии — политики увеличения дохода путем увеличения наших владений и где говорилось, что единственным способом увеличения доходов является расширение наших территорий...

Генерал-губернатор Индии, проводя в действие новую политику, предпринял решительные шаги по уничтожению закона об усыновлении...

Все раджи, которые умерли за это время, не оставив прямых наследников, имели владения большей или меньшей величины и немалые доходы, и все это было поглощено Британской империей...

Принцип закона об усыновлении не является в Индии прерогативой князей и княжеств. Он относится к любому человеку в Хиндустане, владеющему земельной собственностью и исповедующему индусскую религию. Крупный феодал, или джагирдар, который получает землю за службу своему государю, и заминдар, который владеет землей, свободной от всяких земельных налогов, и соответствует если не полностью, то по крайней мере в общепринятом смысле нашим фригольдерам, — оба эти класса (наиболее многочисленные в Индии) при отсутствии естественных наследников всегда находили в усыновлении средство, обеспечивавшее передачу их имений по наследству. Оба эти класса были затронуты аннексией [княжества] Саттары, их взволновала аннексия десяти менее значительных, но независимых княжеств, о которых я уже упоминал, и гораздо больше, чем просто взволновала,— они были крайне испуганы, когда произошла аннексия княжества Берар. Кто мог считать, что он находится в безопасности? Какой вассал, какой землевладелец во всей Индии был в безопасности, если у него не было собственного ребенка? Это не были праздные опасения... Впервые за всю историю в Индии начали отбирать джагиры и инамы. Бывали, без сомнения, и раньше политически несвоевременные попытки пересмотра права владения, но никто никогда не думал об отмене закона об усыновлении. Поэтому ни местные власти, ни правительство не были в состоянии конфисковать джагиры и инамы, владельцы которых не оставили прямых наследников. Это был новый источник доходов. Но пока все происходящее определенным образом воздействовало на указанные классы индусов, правительство сделало еще один шаг, нарушавший установленный порядок владения собственностью, к которому я должен сейчас привлечь внимание палаты. Прочитав показания, данные комиссии 1853 года ', палата, несомненно, осведомлена о том, что в Индии есть много земель, освобожденных от всяких налогов. Быть освобожденным от земельных налогов в Индии значит гораздо больше, чем здесь, так как земельный налог в Индии заключает в себе весь государственный налоговый сбор и поэтому он составляет весьма значительную сумму. В Индии много земель, освобожденных от налога. Происхождение актов, дарующих эту свободу, проследить трудно, но, без сомнения, они относятся к глубокой древности. Акты имеют различный характер. Кроме освобожденных от налогов частных владений, которые очень велики, имеются свободные от земельных налогов большие владения мечетей и храмов.

Одним из важнейших источников наших успехов в Индии в прежние времена было то, что, когда какой-нибудь тиран, мусульманский вождь, захватывал и конфисковывал у них земли, мы приходили как защитники общественного права и неизменно гарантировали неприкосновенность собственности, как это было в случае с джагирами и инамами. Однако одному облеченному властью человеку, не имевшему никаких злых помыслов, посоветовали пересмотреть права владения, что, несомненно, было вызвано нехваткой денег из-за сокращения финансовых поступлений. Тогда, по крайней мере, в отношении Бенгалии считалось, что наша власть там уже прочно установлена. Тогдашнему генерал-губернатору посоветовали начать проверку прав владения. При этом ссылались на мошеннические случаи передачи прав. Такие случаи мошенничества были в Англии, и нет никакого сомнения, что они могли  появиться и в  Индии, служившей ареной стольких переворотов и завоеваний. Палата легко может определить, какая политика в тех условиях была наиболее мудрой, и в свое время могла воспрепятствовать тому, чтобы правительство вступило на опасную стезю пересмотра прав на земельные владения в Индии. Даже если бы в Англии стали проводить такой пересмотр прав, это кончилось бы революцией и привело к потрясающим результатам. У любого владельца церковной земли или королевского поместья, который не смог бы доказать, что люди, от которых он ее унаследовал, владели ею по праву, можно было бы конфисковать все имущество целиком. Такую политику пробовали проводить в Бенгалии в течение 30 лет и, сделав несколько попыток, нашли, что недовольство ею столь велико, что от нее пришлось полностью отказаться.

' Комиссия по пересмотру хартии  Ост-Индской компании 1853 г.

Но при новой системе, установленной в Индии, мы сразу же воспользовались планом пересмотра прав как доказательством могущества правительства и активности исполнительной власти и наиболее многообещающим  источником дохода. Поэтому были созданы комиссии по проверке прав на земельные владения в Бенгальском президентстве и прилегающих к нему районах. Они были также созданы в Бомбейском президентстве. Было приказано произвести межевание в новоустановленных провинциях, чтобы по его окончании работа комиссий могла проходить наиболее эффективно. Нет сомнения, что в течение последних 9 лет деятельность комиссий по пересмотру прав владения свободными от налогов земельными участками в Индии шла очень быстро и были получены колоссальные результаты. Конечно, в таких окутанных тайной делах трудно добиться точных расчетов, но на основании сведений, которыми я располагаю и в правильности которых я убежден, я склонен считать сумму, полученную правительством в Индии путем  изымания поместий у их прежних владельцев, равной не менее 500 тыс. ф. ст. в год по одному только Бенгальскому президентству. Подумайте только, какой капитал может дать такой годовой доход. Представьте тысячи и десятки тысяч поместий, которые должны были быть изъяты правительством у их владельцев, чтобы привести к таким результатам. И это в одной Бенгалии. Но комиссии были созданы также и в округе Бомбей, они много поработали и там. Мне сообщили — и я не упомянул бы этих данных, если бы не был глубоко убежден в их достоверности,— что сумма, полученная от изъятой правительством свободной от налогов земли, составляет в Бомбее не менее 370 тыс. ф. ст. в год. Остается только округ Мадрас, о котором я ничего не знаю. Возможно, Северо-западные провинции подверглись бы тому же самому процессу межевания, если бы не недавние события. Я прошу палату на мгновение задержаться и представить себе, какой переворот произошел в собственности в результате введения новой системы в Индии, если сумма, превышающая 2/з млн. ф. ст. в год, была получена правительством в виде арендной платы за землю, полностью изъятую у ее владельцев...

Мне также сообщили, что губернатор провинции Бенгалия запретил соблюдение обрядов, священных и для мусульман, и для индусов. Как мне думается, такая политика Законодательного совета была чрезвычайно опасна, так как она представляла собой вмешательство в религиозные дела населения. Но что же было следствием действий, о которых я упоминал? В Калькутте было создано общество, подобное нашим обществам по распространению Евангелия в Англии. Но как только возникла мысль, будто миссионерам покровительствует правительство, когда широко распространилось убеждение, что миссионеры — это миссионеры британского правительства, население сочло необходимым предпринять шаги, направленные против их влияния, и несколько лет назад, однако в пределах периода, о котором я говорю, было создано общество под названием Sabba, ставившее целью сохранить древнюю религию страны и защитить ее от нападок со стороны правительства. Это было большое общество, и оно все росло. Его представители действовали большей частью в Бенгалии и Северо-западных провинциях, но с тех пор их сеть распространилась и в более отдаленные места. Это была организация (мне говорили, что некоторые из ее представителей появились даже в Англии), которая в момент опасности и политических бедствий не могла оставаться праздной и действовала, по их убеждению, во имя святого дела своей родины. Я пытался показать палате, что все три названные мною мероприятия, а именно: насильственное уничтожение местных властей в Индии, нарушение установленного порядка владения собственностью и вмешательство в религиозные дела Индии, осуществленные в течение последних десяти лет, являлись причинами, естественным и неизбежным следствием которых было сильное недовольство и беспокойство могущественных классов страны. Если принять во внимание положение дел в Индии в то время и состояние общественного мнения вскоре после аннексии Берара, я думаю, мы увидим, что все местные князья были обеспокоены нашей политикой, и, хотя наиболее опечалены были индусские раджи, все же не может быть сомнения, что мусульманские князья и население не могли не следить за ней с большим недоверием. Я показал, что независимо от закона об усыновлении мусульманские князья и население были в равной мере затронуты тем, как был поставлен вопрос о владении землей. Я показал, как энергично действовало влиятельное общество по защите религии страны, и думаю, что со стороны Палаты не будет преувеличением, если она признает, что настроение в Индии около 1854—1855 гг. было опасным и как раз таким, какое должно было привести к созданию больших затруднений для правительства. И именно в этих условиях, когда было затронуто огромное число князей и наиболее могущественные классы собственников страдали от причиненных им обид, в самый разгар узурпации и конфискации, соединившихся с религиозным страхом, затрагивающим прежде всего громадные массы трудящегося населения, в Индии произошло событие, к последствиям которого я собираюсь привлечь на некоторое время ваше внимание. Это была аннексия Ауда, исход которой, как я покажу, был особого и, если так можно выразиться, обобщающего характера... Как только трон Ауда был объявлен свободным и английские войска вступили на эту территорию, мусульманские князья поняли, какое будущее их ожидает. Вы увидите, как рос заговор. Все индийские князья — люди различных рас и различных религий, люди, между которыми существует длительная, передаваемая из поколения в поколение вражда и сохранившиеся издавна предубеждения. Несмотря на все, что создавало разобщение между ними, все: индусы, маратхи и мусульмане, объединились, втайне сочувствуя общему делу. Князья и землевладельцы в глубине души настроены против нас. По всей стране активно действуют люди, готовящие бунт, — крестьяне, уважающие свою религию. Какое кому дело до того, каковы были наши намерения; вопрос состоит в том, какие выводы из этого сделали они. Но аннексия Ауда принесла с собой не только это. Хотя мы отвратили от себя сердца князей и землевладельцев, хотя мы уничтожили прежнюю привязанность и почтение крестьянства, в Индии был класс, который, если бы мы позволили ему остаться верным, мог сделать возможной даже победу новой системы. Оказалось, что огромную часть бенгальской армии составляют подчиненные короля Ауда. Мне сообщили из таких авторитетных источников, что я осмелюсь повторить это перед Палатой, хотя и сам сначала воспринял это довольно скептически, что в этой армии не менее 70- тыс. человек из Ауда. Во многих случаях это были землевладельцы,  а  еще в большем  числе случаев — сыновья землевладельцев. Они поступили на службу к британскому правительству. Они с нетерпением ждали окончания службы, чтобы вернуться в родную деревню с пенсией и теми большими привилегиями, которые, хотя и не были узаконены, имели от этого не меньшую силу. Если подданный Ауда, солдат компании, был обижен, если он жаловался на решение властей, он имел право апеллировать к британскому резиденту. Это был привилегированный класс в Ауде. Это было imperium in imperio. Я не превозношу этого и не восхваляю. Я констатирую факты. Существование определенного положения воздействует на взгляды человека, а взгляды рождают поступки. Каково же положение аудского сипая? Он видит, что нет больше деревни, куда бы он мог вернуться и жить как привилегированный подданный местного государя. Если его обидели, и он будет вынужден обратиться к компании, с ним будут обращаться так же, как со всеми другими подданными компании на широких равнинах Бенгалии. Он возвращается в свое имение или к главе семьи, своему брату или отцу, который этим имением владеет. Это имение может быть очень маленьким, но оно так же дорого ему, как йомену из Кента — его надел. Они обрабатывали этот надел и натурой платили местному государю налоги, которые от них требовали. Мы очень хорошо знаем, как в восточных странах платятся налоги натурой. Иногда платят больше, иногда — меньше, но когда наступают плохие времена, то, хотя они и живут под властью деспота, они открыто игнорируют всякую деспотию и не платят никаких налогов. Но теперь аудский сипай возвращается в деревню и видит, что она принадлежит компании и строгая система налогов, которая существует в Индии, относится и к его маленькому владению. Аудский сипай оказывается в подчинении новой тяжелой системы обложения. Он видит, что потерял политические привилегии и положение землевладельца, которое он занимал. И огромное большинство бенгальской армии впервые выказало свое недовольство. Какое же действие оказало это на дальнейший ход событий? Князьям, землевладельцам и духовенству, давно уже неблагонадежным и проявляющим недовольство, представился теперь удобный случай. Между тем тот единственный класс, который бы мог удержать их в повиновении, находится в состоянии возмущения. Уважаемый господин, который сидит напротив меня, возразит мне, что у меня нет доказательств существования заговора этих классов. Это неожиданный взрыв, говорит министр финансов. Он мог бы также сказать вам, что и подоходный налог — неожиданный взрыв. Аннексия Ауда произошла в начале 1856 г. Сейчас только середина 1857 г. Действительно ли не было никаких проявлений существования тайного заговора в Индии? Может быть, были проявления, которых правительство не поняло. Может

быть, были признаки, которые смутили его. Может быть, были поступки, мотивы которых оно не смогло понять. Но то, что в течение последних двенадцати месяцев не было никаких проявлений заговора, представляется мне утверждением, на котором больше нельзя настаивать. Парламент слышал о таинственных лепешках в Индии, а если нет, разрешите мне рассказать о том, что произошло и происходило в Индии около двенадцати месяцев назад. А происходило вот что. К старосте деревни является посыльный и приносит ему шесть лепешек — чапати, которые местные жители делали из пшеничной муки, и говорит: «Эти шесть лепешек посылаются тебе, ты сделаешь еще шесть и пошлешь их дальше, в соседнюю деревню». Староста выполняет это требование, принимает шесть лепешек, делает еще шесть и отправляет их дальше, старосте соседней деревни с тем же самым поручением. Как это началось? Это тайна. Если бы мы знали, в какой деревне впервые появились эти лепешки, мы могли бы получить очень ценные сведения. Но в течение четырех или пяти месяцев во всей Бенгалии и основной части прилегающего к ней района происходило следующее: из деревни в деревню, от одного вождя к другому, от одного полицейского участка к другому шел человек, оставляя шесть лепешек и говоря только, что нужно сделать и отправить еще шесть лепешек. Представим, что русскому императору, чья территория более напоминает по своему характеру и величине наши восточные владения, чем территория любой другой державы, представим, что русскому императору сказали бы: «Ваше Величество, в вашей стране происходят очень любопытные вещи: из деревни в деревню ходят люди и оставляют хвост горностая и горшочек икры с тем, чтобы они сделали то же самое. Странно сказать, но это происходит в 10 тыс. деревень, и мы ничего не можем понять». Я думаю, русский император ответил бы: «Я не знаю, можете ли вы что-нибудь понять в этом, но я совершенно уверен, что что-то не в порядке и мы должны принять меры предосторожности, потому что там, где народ благоразумен и спокоен, он обычно не устраивает тайных союзов, если они не направлены против правительства. Это тайный союз и, следовательно, союз опасный для правительства». Пересылка лепешек продолжалась. Я не говорю, что правительство могло проникнуть в тайну, я не обвиняю его в том, что оно этого не сделало. Я хочу только показать, что были очевидные признаки заговора. Были также признаки заговора и среди военных, которые, должно быть, известны индийскому правительству. Я имею в виду цветок лотоса. Являлся человек с цветком лотоса и передавал его старшему (chief) полка. В полку он переходил из рук в руки, и каждый, кто брал его, смотрел на него и передавал дальше, ничего не говоря. Понятно, что каждый человек, передававший его, был связан с заговором. Когда цветок оказывался у последнего солдата в этом полку, человек исчезал и относил его в следующий форт. Через это прошел каждый полк в Бенгалии. Не было ни одного полка, ни одного гарнизона, ни одного конвойного отряда, куда бы ни был послан цветок лотоса. Все это произошло после аннексии Ауда.